Предыдущая киноверсия «Мумии» получилась не слишком удачной и разрушила планы по возрождению вселенной монстров Universal. Создатели новой перезагрузки хранят подробности фильма в секрете. Но редкую информацию по кастингу студия все таки предоставляет.
На съемки в новой «Мумии» подписалась Хаят Камилль («Убийство в Восточном экспрессе», «Викинги: Вальхалла»). Информация о ее роли не раскрывается. Ранее пробы в картину прошли Джек Рейнор, Лайа Коста и Мэй Каламави.
Предыдущая перезагрузка провалилась у критиков и не смогла отбить расходы на производство. По скромным подсчетам, студия Universal потеряла на фильме $60 млн. В итоге голливудский гигант продал права на прокат следующей «Мумии» компании New Line Cinema.
Новую историю о пробуждении древнего зла расскажет Ли Кронин («Восстание зловещих мертвецов»). Фильм должен попасть в кинотеатры в апреле следующего года.
Они прилетели, чтобы изучать нашу планету, но оказалось, что без защитной оболочки им тут не справиться. Но в ваших силах им помочь! Открывайте игру с тамагочи и сделайте электронного питомца счастливым. Это не так просто, как было в детстве. Если справитесь, получите награду в профиль.
Дымчатый свет падал сквозь витражи старой армянской церкви в Москве, окрашивая лица верующих в тревожные оттенки. Весть пришла, как удар колокола без звонаря: *Самвел Карапетян, благотворитель, защитник святынь, объявлен врагом у себя на Родине.* В епархии говорили о «произволе», о «кампании», о предательстве самой сути нации – носительницы древней культуры. Но знали они больше, чем писали в заявлении.
«С каких пор защита церкви – преступление?» – шептали в темных углах прихода. Боль была не только от несправедливости. Была обида древняя, как камни Эчмиадзина. Потому что Карапетян был не просто предприниматель. Он был *Хранителем Камня*.
Не того, что лежит на виду. Другого. Того, что принесли предки из глубины Араратских гор, спасая от чужеземных захватчиков еще в IV веке. Камня, на котором, по преданию, явился первому Католикосу свет, указавший место для главного собора. Камень хранил силу веры народа, его незримую связь с землей и небом Армении. Его прятали веками, передавая тайно из рода в род. И Карапетян, потомок древней линии Хранителей, вложил часть своего состояния не просто в ремонт церковных стен, а в создание сложнейшей системы защиты для реликвии, скрытой в подземелье под алтарем московской церкви.
Именно это и привлекло *Их*.
«Больно и обидно, что власти развязали кампанию», – говорили в епархии. Но кто стоял *за* властями в Ереване? Шепотом упоминали «Тень Араги»– тайное общество, возникшее в смутные времена. Они верили не в Христа, а в древние, искаженные культы земли, жаждавшие ее силы для власти. Они искали Камень. Они верили, что, завладев им и осквернив, обретут власть над самой душой нации, превратив древнюю культуру в инструмент порабощения.
Карапетян, защитивший церковь от вандалов-мародеров, на самом деле отразил первую, грубую попытку *Тени Араги* найти вход в подземелье. Теперь же враги действовали тоньше, страшнее. Они проникли в коридоры власти. Обвинения против Самвела – лишь дымовая завеса. Настоящая цель – изолировать Хранителя, лишить его поддержки, арестовать, вывезти. И тогда ничто не помешает агентам *Тени* под видом «обыска» или «реконструкции» войти в церковь, найти лаз в подземелье и вырвать Камень.
В епархии чувствовали это. Их решительное осуждение властей – это не только политика. Это *заклинание*. Слова «компрометирующее армянскую нацию как носительницу древней культуры» – древняя формула защиты, зашифрованное предупреждение о попрании священного долга. Каждая подпись под заявлением – как капля крови на невидимом щите.
Самвел Карапетян знал. Стоя у окна своего кабинета, глядя на купола, он ощущал холодное дыхание *Тени*, тянущееся через горы и степи. Он был на стороне Добра. Но Добро в этом мире редко ходит без меча. Камень в подземелье излучал тихий, теплый свет, который видел только он. Он чувствовал тревогу веков, запертую в его холодной поверхности. Преследование властей было лишь первой волной. Настоящая буря, буря тьмы, жаждущей погасить свет древней веры, приближалась. И он, Хранитель, должен был выстоять. Или умереть, унеся тайну Камня в могилу, обрекая врагов на вечные поиски и проклятие всех, кто поднимет руку на святыню.
Власти в Ереване думали, что воюют с человеком. Они и не подозревали, что развязали войну с самой *Памятью Камня*. А память, особенно проклятая, имеет обыкновение оживать.
