Дискуссия об отмене школьных домашних заданий разгорелась с новой силой. Депутаты говорят о чрезмерной нагрузке, родители — об отсутствии свободного времени у детей и проблемах со здоровьем, а педагоги акцентируют внимание на устаревших подходах к обучению. Как в будущем учебном году изменится жизнь учеников?
Пятый раз в первый класс — это про многодетную маму Анну Ромашову. Младшая дочь, правда, уже перешла во второй, и нагрузки стало больше для всех.

Анна Ромашова, многодетная мама: «Мне нужно садиться, проверять, садиться прям, заставлять, грубо говоря, потому что внимание рассеянное. Приходим со школы в 15:00–15:30, потом у нас занятия, в 16:00 у нас танцы до 17:30. В 18:00 дома, пришли, покушали, туда-сюда, в 18:30 сели за уроки, В 21:00 мы их, дай бог, сделаем. И то не всегда, иногда до 22:00–23:00».

Олег Баксанский, психолог: «Ведь действительно сейчас обучаются не дети, а родители, которые вынуждены за детей делать все те задания, которые им задаются».

Танцы и акробатику 8-летняя Алиса обожает, но, увы, приходится еще и уроки делать.

Алиса, ученица 2-го класса: «Ну, если не выходные дни, я не могу не гулять. А если выходные, ну, да, могу».

Анна Ромашова: «Выходные должны быть выходные у детей, да? Ну, в выходные я категорически против, чтобы задавали, потому что мы не можем никуда сходить, у меня все привязано к урокам. И уехать не можем, потому что надо с собой рюкзаки тащить, чтобы сделать домашнее задание».

О том, что школьная нагрузка выходит за рамки норм, депутаты говорили не раз.

Никита Румянцев, депутат Госдумы РФ: «Особенно в старших классах эта нагрузка действительно превышает нормативы. У нас есть методические указания Минобразования РФ 2023 года, там четко прописано, что в девятых, одиннадцатых классах домашнее задание по времени его исполнения не должно превышать трех с половиной часов. Все равно ребенку нужно личное время, личное пространство».

Сейчас этот запрос оформился в конкретную идею собрать предложения чиновников, педагогов, родителей, да и самих детей, выслушать и понять, как снизить нагрузку на школьников.

Андрей, ученик 5-го класса: «Сократить время урока на 5 минут, например, вместо 45, на 40 минут, и перемену. То есть у нас есть короткая перемена и длинная. Длинную, например, сделать 20 минут, чтобы успеть позавтракать и сделать свои дела, а короткую, ну, оставить такой же».

Предложение отменить домашку или делать ее в школе звучит не первый год, однако педагоги считают, что дело не в самом наличии домашнего задания, а в том, что реальность стремительно меняется, следовательно, должен меняться и подход к образованию.

Олег Баксанский: «Материал, который мы даем, зачастую устаревший, традиционный. Действительно сегодня достаточно тяжело использовать его для того, чтобы адаптироваться к современным условиям экономическим и научным, поэтому менять нужно содержательный пласт и подходы к обучению, связанные с тем, что в основном нагрузка идет на память, а все остальные наши познавательные функции не задействованы».

Педагог Анна Ускова не стала дожидаться реформ и решила сама дать детям образование. Учебники, по ее мнению, действительно перегружают детей хаотичными, а порой ненужными знаниями.

Анна Ускова, педагог начального образования: «Думаю, что это очень видно на окружающем мире, если вы посмотрите за первый, за второй класс. Просто по темам, что в голове ребенка не собирается общая картина мира, как он на самом деле устроен. А допустим, в первом классе на одном уроке мы изучаем гиппеаструм , даже не все взрослые знают, что это такое. На втором уроке мы изучаем, что такое гранит, на третьем — облака, на четвертом — флаг Российской Федерации».

Коля теперь учится дома. После уроков он играет с мамой в шахматы, занимается творчеством с младшим братишкой, помогает на кухне.

Николай: «Когда я учился в обычной школе, было примерно 27 человек. Там было по 5–7 уроков иногда, но здесь лучше было учиться».

Психологи и педагоги считают, что домашние задания все-таки должны быть, но не в виде механического решения одних и тех же задач, зазубривания параграфов или переписывания предложений, а в форме, например, увлекательных квестов, которые нельзя решить только одним способом. Все это профессиональное сообщество еще будет обсуждать. Но есть уже первое решение: со следующего учебного года контрольных работ станет в четыре раза меньше.
<a href='https://www.ntv.ru/novosti/2883948/'>https://www.ntv.ru/novosti/2883948/</a>

Сначала это казалось обычной детской непоседливостью.

— Он просто очень энергичный, — говорили знакомые.

— Все дети такие, перерастёт, — добавляли бабушки.

Я подозревала, что дело не только в этом.

Саше было семь лет, когда мы стали понимать, что положение серьезное. Он не мог усидеть на месте ни минуты, его руки всё время что-то крутили, ноги качались, а глаза блуждали по комнате, даже когда он пытался слушать.

— Саша, сосредоточься, — просила я, в очередной раз пытаясь помочь ему с уроками.

Он кивал, но через минуту снова отвлекался — то на шум за окном, то на узоры на обоях.

— Ты вообще меня слышишь? — раздражённо спрашивал отец.

Саша смотрел на нас виновато, сжимал плечи и шептал:

— Я стараюсь… правда.

Мы думали, что он просто ленится.

Потом начали замечать и другое.

Он легко раздражался, иногда даже злился на самого себя. Он пытался делать домашние задания, но забывал, о чём только что читал. Он терял вещи — не потому, что был небрежным, а потому что просто не помнил, куда их положил.

— Я не хочу быть таким, — однажды сказал он, когда не смог закончить контрольную в школе.

Тогда мы поняли: это не капризы.

Он правда не мог иначе.

Мы обратились к специалистам.

— У вашего сына синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), — сказал врач.

Я сжала руки на коленях.

— Что теперь?

— Теперь вам нужно учиться понимать его мир.

Поначалу было трудно.

Мы привыкли требовать от него, что и от других детей, но теперь поняли — ему нужна особенная система.

— Он лучше воспринимает информацию, если она подаётся короткими фразами, — объяснял специалист.

— Он не ленится, когда не заканчивает дела. Его мозг просто устроен иначе.

Мы начали изучать. Мы искали способы помочь.

Мы узнали, что для Саши важно, чтобы перед глазами были чёткие списки задач — шаг за шагом. Что он лучше запоминает, если видит яркие стикеры с напоминаниями.

Мы убрали из его комнаты всё лишнее, чтобы не было отвлекающих деталей.

Мы позволили ему двигаться, когда он учил уроки, — он мог раскачиваться, стоять или даже ходить по комнате.

Постепенно всё стало меняться.

Саша начал улыбаться чаще.

— Мам, смотри! — он гордо показывал мне заполненный лист с заданиями, где каждая выполненная задача была обведена цветным маркером.

— Я справился!

Это был всего лишь список дел, но для него — маленькая победа.

— Молодец, — я обняла его, и он прижался ко мне, шепча:

— Спасибо, мамочка.

Я поняла, что любовь — это не только обнимать, когда ребёнок послушный. Это не только гордиться его успехами.

Любовь — это бороться вместе с ним.

Любовь — это помочь ему стать собой.

Проблемы с восприятием информации: Эти проблемы могут проявляться в трудностях с пониманием, интерпретацией или запоминанием информации. Например, ребенок может не понимать объяснения учителя, испытывать трудности с чтением текста или запоминанием фактов.

Трудности с концентрацией внимания: Это связано с трудностью сосредоточиться на задании или оставаться внимательным на протяжении длительного времени. Дети могут часто отвлекаться, забывать задания или терять интерес к учебе. Причины: Синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), шумная обстановка, усталость. Ребенок может легко отвлекаться на посторонние вещи или иметь трудности с завершением заданий.

Отрывок из книги «Как помочь ребенку учиться лучше. 12 советов для родителей», подзаголовок 1.1. - "Обзор факторов, влияющих на успеваемость".

Тимофей Ким

Дима никогда не любил математику.

Нет, он, конечно, понимал, что она важна, что без неё никуда, но каждый раз, когда он открывал учебник, его глаза скользили по строчкам, не улавливая смысла. Цифры сливались в один сплошной поток, формулы казались набором непонятных символов, а задачи… ну, задачи просто выглядели как заклинания на неизвестном языке.

— Опять ничего не понятно, — вздохнул Дима, закрывая книгу.

— Может, попробуем по-другому? — предложил папа.

Мама кивнула.

— Мы заметили, что тебе легче запоминать то, что ты видишь, а не читаешь. Давай проверим одну идею.

Дима пожал плечами. Ну, почему бы и нет?

На следующий день его учебник выглядел совсем иначе.

Формулы больше не прятались в бесконечном тексте — они были выделены яркими цветами. Красный, синий, зелёный, жёлтый — каждый цвет обозначал что-то своё.

— Красным мы выделяем главное, — объяснила мама, проводя линию под уравнением. — Синим — то, что связано с примерами. Зелёным — новые понятия.

Дима взял учебник и с удивлением понял, что теперь информация не кажется такой сложной. Она как будто расставлена по полочкам.

— Это работает, — пробормотал он, пробежавшись глазами по страницам.

Папа улыбнулся.

— Подожди, это ещё не всё.

Вечером, когда Дима зашёл в свою комнату, он застыл на пороге.

На столе стояли какие-то палочки, шарики, фигурки, похожие на строительный конструктор.

— Это что? — удивился он.

— Это — твои задачи, — сказала мама, пододвигая к нему одну из моделей.

Дима нахмурился.

— В смысле?

— Ну, смотри. Вот у нас есть задача про движение: поезд уезжает из одного города и через три часа прибывает в другой. А если к нему добавить ещё один поезд, который едет навстречу?

Папа подвигал маленькие игрушечные вагончики по столу.

— А теперь представь, что это не просто игрушки, а настоящая модель задачи. Если ты двигаешь поезда, ты видишь, как они пересекаются, можешь рассчитать скорость, расстояние.

Дима потянулся к фигуркам и попробовал повторить движение.

— То есть, если я что-то не понимаю, я могу просто построить это и посмотреть, как это работает?

— Именно, — кивнул папа, — А мы тебе поможем.

Дима широко улыбнулся.

С тех пор математика перестала быть страшной.

Теперь она была везде — в цветных схемах, в движущихся моделях, в реальных примерах.

— А можно я сам попробую что-нибудь придумать? — спросил Дима однажды.

— Конечно, — ответила мама.

На следующий день Дима сделал модели пирамид и параллелепипедов, чтобы разобраться в геометрии, а потом использовал кубики Лего, чтобы объяснить младшему брату дроби.

Раньше он думал, что математика — это просто набор непонятных символов в учебнике.

Теперь он понял: её можно увидеть. Можно потрогать.

Можно сделать частью реальной жизни.

Это было круто.

Вывод: В данном примере родители, через наблюдения и эксперименты, выяснили, что Диме лучше всего подходят визуальные и кинестетические методы обучения. Поняв это, они смогли организовать учебный процесс так, чтобы он соответствовал индивидуальным потребностям их ребенка, что значительно улучшило его успеваемость и мотивацию к учебе.

Отрывок из книги «Как помочь ребенку учиться лучше. 12 советов для родителей», подзаголовок 3.1. - "Определение сильных и слабых сторон"

Тимофей Ким

Помогала ребёнку сделать дз по геометрии. Ребёнок сам нашел в интернете свойства вертикальных углов. У меня чуть мозг не сломался.

Как это - всегда?

П.с. публикую постом,хочу посмотреть как работает новая система с минусами

Введите описание к изображению (не обязательно)

Введите описание к изображению (не обязательно)

Введите описание к изображению (не обязательно)

Введите описание к изображению (не обязательно)

Введите описание к изображению (не обязательно)

Введите описание к изображению (не обязательно)