С 1979 по 1987 годы принимал участие в боевых действиях в Афганистане. В составе вертолетной авиации восточного округа Пограничных войск КГБ СССР совершил около 2000 боевых вылетов на вертолетах Ми-8, Ми-24, Ми-26 в должности командира экипажа, командира звена и командира эскадрильи вертолетов.
С 1999 по 2010 годы проходил службу в авиации ФСБ России, обеспечивал работу антитеррористических групп «Альфа» и «Вымпел». В эти годы личный боевой счёт полковника Гаврилова пополнился ещё несколькими десятками боевых вылетов, в том числе 14 раз он вылетал в горячие точки на вертолете вместе с Президентом РФ Владимиром Владимировичем Путиным.
Как стало известно в 2021 году, в ночь с 11 на 12 сентября 2001 года Гаврилов лично возглавил секретную операцию по нанесению ракетных ударов со специально модифицированных вертолётов по объектам «Аль-Каиды» в районе Кабула Указом Президента Российской Федерации от 14 января2002 года «за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания» вознаграждён высшим званием — Герой Российской Федерации
Окончил разведывательный факультет Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища им. Ленинского комсомола в 1984 году. Служил в 10-й отдельной бригаде специального назначения ГРУ (г. Старый Крым). Но в конце того же года переведён в город Изяслав Хмельницкой области Украинской ССР, где формировался новый отряд специального назначения для отправки в Афганистан. С апреля 1985 по 1987 годы воевал на Афганской войне в 186-м отдельном отряде специального назначения 22-й отдельной бригады спецназа ГРУ. На На его боевом счету свыше 150 разведвыходов, 13 уничтоженных караванов с оружием.
5 января 1987 года в Мельтанайском ущелье (провинция Кандагар), будучи старшим лейтенантом, Владимир Ковтун смог в составе группы, находившейся под общим командованием майора Евгения Сергеева, заместителя командира 186-го отряда. захватить один из трёх образцов американских ПЗРК «Стингер», которые американцы поставляли моджахедам, а также дипломат с документацией на них, включая адреса поставщиков из США. Другие два (пустой и неиспользованный) захватила досмотровая группа Василия Чебоксарова. Эти трофеи были показаны на срочной пресс-конференции в МИДе Афганистана как неопровержимое доказательство вмешательства Америки во внутренние дела страны. Несмотря на приказ, что первые, кто захватят «Стингер», будут представлены к присвоению звания Героя Советского Союза, ни Ковтуну, ни его товарищам звание присвоено не было, как выразился сам офицер — возможно, из-за «небезоблачных» отношений с начальством.На основании этих событий в 2011 году были сняты документальные фильмы «Звезду за Стингер»и «Охота на „Осу“»
За период войны в Афганистане получил семь пулевых ранений. Дважды представлялся к званию Героя Советского Союза, но награждён не был. Также он был один раз представлен к награждению орденом Ленина, три раза — к ордену Красного Знамени, два раза к ордену Красной Звезды.
За героизм, мужество и отвагу, проявленные при выполнении специальных заданий в условиях, сопряженных с риском для жизни, Указом Президента Российской Федерации 15 февраля 2019 года Ковтуну Владимиру Павловичу присвоено звание Героя Российской Федерации. Награда вручена Президентом России Владимиром Путиным на торжественном вечере в честь Дня Сил специальных операций 27 февраля 2019 года.
С 1999 года в запасе. Работал в охранном бизнесе в Москве.
С 2000 года Владимир Ковтун работает директором птицефабрики во Владимирской области.
В 2024 году являлся доверенным лицом кандидата в президенты России Владимира Путина
Зимняя стужа ещё не успела подкрасться к Панджшеру, а Замполит отпустил офицеров от своей лучезарной личности. Несколько десятков минут он проводил «совет в верхах» и всё это время целая рота темно-зелёных человечков сидела в светло-желтом поле пшеницы под нависающей с фланга горной грядой. Более тупого места для проведения совещания придумать было сложно.
На наше счастье душманы не смогли воспользоваться невыгодным для нас тактическим положением, «совет в Филях» закончился и пошагали мы выполнять новую боевую задачу – прочесывать населенный пункт Чару. Наш Второй взвод направили проверять верхнюю группу домов, остальная часть роты двинулась к нижней группе.
Через террасы полей взвод Рогачева вышел к указанной группе строений и занял верхнюю улицу. С одной стороны её ограничивали стены крайних домов и высокий каменный забор, с другой открывался вид на крыши построек, расположенных ниже.
- Тащсташнант, вон там, в большом доме, - изо всех сил я старался не жестикулировать, подошел к Рогачеву и доложил голосом, – в верхнем окне что-то белое маячит. Может кто-то сигналы подаёт?
Рогачев подвинул на своей голове панаму, прикрыл глаза от яркого солнечного света. – Вижу. Чего тут сигналить? Мы вон как насигналили. – Он кивнул в сторону группы Замполита, на столб черного дыма, поднимавшийся к небу из зелёнки.
- Ну хрен его знает. Может я туда из пулемёта врежу?
- Погоди. – Рогачев оглянулся по сторонам. – Как фамилия вон того снайпера?
- Носкевич.
- Эй, Носкевич! Давай, дуй сюда! Дай-ка берданку. – Рогачев подхватил протянутую ему СВД, припал к прицелу, затем передал винтовку мне.
– На, посмотри. Там занавеску сквозняком гоняет. Но, молодец, что заметил и без команды стрелять не стал.
Внизу, там, где должен был проходить Замполит со своей группой, загорелись первые дома. Солдаты нашли боеприпасы и поступили так, как было приказано на постановке боевой задачи - найденное военное снаряжение «эвакуировать в нашу пользу», а ежели такой возможности не будет, то уничтожить вместе со складскими помещениями. Наши пацаны были настолько сильно нагружены, что сил на перетаскивание вражеских боеприпасов ни у кого не осталось, соответственно, найденное подожгли. В традиционном глинобитном доме гореть могут только бревенчатые перекрытия и потолки, без керосина их никак не подожжёшь, но они загорелись. Можно представить сколько горючих материалов находилось внутри этих помещений.
Рогачев вернул Пете Носкевичу винтовку, кивнул головой на ближайший вход в дом и скомандовал:
- Касьянов, Филякин, Спыну, Суванов! Проверить, что внутри. На порог не наступать! Пороги часто минируют, перешагивайте их.
На двери дома висел малюсенький замочек, такой, какие вешают на почтовые ящики. Это не запор, а символ того, что заперто, я внимательно осмотрел дверь и замочек, проволочной растяжки не обнаружил. Пришел к выводу, что вход не заминирован. От удара прикладом замок хрустнул, как раздавленная стекляшка, и рассыпался на 22 пылинки. Инструкция Майора Зимина сработала: замок сбили прикладом, палец на спусковом крючке не держали, всё получилось ништяк, и в дувал солдаты полезли не за приключениями, а за военной надобностью по приказу командира взвода. Значит всё хорошо и танки наши тоже.
После того, как одолел замок, я укрылся за толстой стеной, стволом пулемёта толкнул дверь. Она открылась, взрыва не последовало. Широким шагом я переступил порог, согнулся в три погибели, полез внутрь. Дверь была низкая, будто вход в собачью конуру, Рогачев объяснял, что древесина в Афгане стоит неподъёмно дорого, поэтому дом с большими деревянными рамами, дверями и колоннами – это богатый дом. В нашем случае мы лезли в обычный, традиционный афганский дом. Мой вещмешок зацепился за верхнюю притолоку двери и не пускал меня внутрь. Уставшие за два дня ноги затряслись, я испугался, что они подломятся и повалюсь я пузом на порог. А он ка-ак долбанёт! Мне очень не хотелось падать, я напрягся, дёрнулся, с треском вломился внутрь. От вещмешка оторвался верхний ремешок, которым было прикручено одеяло. За мной в дверь с таким же треском протиснулся Филя, а я, тем временем, полез наверх по узкой тёмной глинобитной лестнице.
- Стой, подожди! – Филя затопал по лестнице за мной. – Не отходи от меня далеко, а то в темноте перестреляем друг друга.
Вдвоём мы поднялись на лестничную площадку второго этажа, упёрлись в дверь, остановились, осторожно заглянули в помещение, опустивши головы на уровень пупа. На такой высоте появление головы не ждут и снижается вероятность схлопотать в лобешник пулю или приклад.
В комнате никого не оказалось, мы зашли внутрь стволами вперёд. Вдоль стены увидели высокие глиняные толстостенные кувшины. Три в ряд. Высота кувшинов достигала до подбородка.
- В них часто хранится мука. Мы в Мариштане по домам шарились, находили такие. – Филя щелкнул фиксатором, разложил складной приклад, замахнулся-было, но передумал. Ударил в бок кувшина каблуком полусапожка.
- В муку может быть спрятано оружие. – Филя второй раз ударил каблуком в кувшин.
- О-о-о-о! О-о-о-о-о! – Женька схватился за свою ногу двумя руками. –Хреново попал! Кискамбат кургу!
Филя отпрыгался, отстонался, затем с глухим грохотом разбил все три кувшина. Два из них оказались пустыми, третий до половины был заполнен мукой. В муке оружия не оказалось.
Мы подошли к двери в следующую комнату, толкнули стволом, заглянули. Комната была оборудована окнами, по этой причине в ней было светло. В окнах не оказалось ни стёкол, ни рам - нафиг надо! Холодно здесь не бывает (как будто бы)! В комнате, как и во всём доме, чувствовался стойкий запах гари и какой-то гадости. В предыдущих помещениях не было окон, там не проветривалось и, соответственно, сильно смердело. Но в комнате с незастеклёнными окнами воздух должен быть свежий, однако, всё равно, вонь стояла ужасная.
В середине комнаты на глиняном полу лежала большая глиняная крышка, я сдвинул её стволом, оказалась не заминирована. Поднял рукой. Под крышкой обнаружил в полу нишу, похожую на большой глиняный горшок. Внутри стоял закопчённый чайник.
- Это буфет у них. – Филя скинул на пол вещмешок, повесил на шею автомат, принялся расстёгивать штаны. - Мы, када с поста в Мариштан ходили, мы тогда в такие дырки срали. Узбеки говорят, что это очень большой оскорбление дому. - Филя расстегнул штаны, спустил их до колен, устроился над нишей, как над унитазом. – Может быть чего-нибудь выдавлю из себя.
В полном охренении я отвернулся, решил не смотреть на то, как в середине пустой комнаты гадит в «буфет» Филя. Мой взор угодил в расположенный в углу очаг. Он представлял из себя глиняное возвышение, над которым была проделана дырка в потолке. Вокруг дырки из глины вылеплен раструб, под ним, на возвышении, жильцы дома разводили костёр. Теперь понятно, почему в помещении воняло гарью.
Вдоль противоположной стенки, напротив очага, был выложен дровосборник. Квадратного сечения труба из палок и глины, проходила буквой «Г» вдоль двух стенок. Высота и ширина примерно 50х50 см. Внутри труба была заполнена колючками, былинками, сухими травинками, я так понял, что их использовали в качестве топлива для очага.
- Слышь, Женька? А как из конца этой трубы доставать сухие колючки? Дырка-то, с одной стороны.
- Всё очень просто, становится баба раком и ползёт на четвереньках внутрь. – Последнюю фразу Женька проскрипел, сильно натужившись. В комнате, в добавок к прежним «ароматам», запахло дерьмом.
В дверном проеме появилась голова Васьки Спыну:
- Фу, ну тут у вас и вонища! Бля, Филя! Ну ты и чмо, нашел где посрати! Каликули пуло! – Васька плюнул на пол, скрылся из дверного проёма.
- Гы-гы-гы! - Заржал Филя, довольный собою.
В доме мы ничего не нашли – ни оружия, ни боеприпасов. Вышли на улицу, получили приказ двигаться вперёд. Кишлак мы проходили в высоком темпе. Иногда взвод отдыхал, привалившись вещмешками к какой-нибудь стене. Во время такого отдыха у бойцов тряслись от напряжения ноги, по лицам ручейками струился липкий пот. Нестерпимо хотелось пить. В некоторые дома Рогачев посылал группу для проверки, какие-то дома мы обходили стороной, даже не глянув, я не понял принципа, по которому они были выбраны. Может Рогачёву что-то шептала на ухо подвешенная на его боку рация, а может это был план, выработанный на совещании офицеров, мне не доложили. Не знаю, как это всё было задумано, но я видел, как это было выполнено. Мы куда-то постоянно спешили, неслись через кишлак вприпрыжку. Если бы в кишлаке находились душманы, они вполне могли пересидеть наше нашествие. Для этого надо иметь самообладание и способность наблюдать. Банду в двадцать рыл мы, скорее всего, обнаружили бы, но два - три человека, могли от нас улизнуть, если бы обладали крепкими нервами. Уже не говорю про спрятанный где-нибудь в ослятнике под соломой автомат или даже десять автоматов. Мы заскакивали в помещения первого этажа, немного топтались по наваленной на полу соломе, старались обнаружить погреб, если он там был, топали по соломе сапогами, тыкали в неё сапёрным щупом. Но, ничего найти нам не удалось, ни погреба, ни спрятанного оружия, ни людей, ни боеприпасов. Электрического света в Панджшере не было, поэтому в ослятниках стояла кромешная тьма. Заскочивши в ослятник с яркого солнечного света, я не мог там видеть ничего. Даже если бы в дальнем углу сидели пятеро душманов, у меня не было шансов их обнаружить. Поэтому я брал у сапёра щуп, такал им в кромешную темноту, как копьём и с ужасом ожидал - вдруг он попадёт во что-нибудь мягкое. Вдруг там сидит душман с автоматом, или не один, а мои руки заняты длинной палкой со штырём на конце. Что надо делать, если в темноте окажутся вооруженные душманы? Они меня точно будут видеть, а я их - нет. Отвратительное ощущение, скажу вам по секрету.
Во всех домах, которые мы проверили, не было мебели. Потому что её там не было никогда. Жизнь местных пацанов, испокон веков, проходила прямо на полу, на корточках. Максимум – на расстеленной на полу дерюге.
Зато цветной портрет Ахмат Шаха Масуда на стене присутствовал почти всегда. А в одном доме, возле входной двери, прямо по глинобитной стене красками был нарисован Масуд в полный рост.
Кишлак мы прошли без происшествий, он был жилой. Как минимум, по ночам душманы возвращались сюда, поэтому перед уходом в горы мин не оставили. Все поля и сады были ухожены, на делянках царил образцовый порядок. В некоторых домах мы находили круглые глинобитные башни, наполненные крупными оранжевыми зёрнами спелой кукурузы. Вполне возможно, что душманы жили здесь не только по ночам, но и днём, а сегодня убежали перед нашим приходом. Это обозначает - как только мы уйдём, они вернуться сюда снова. Поэтому, при отходе они ничего не заминировали, чтобы потом не подрываться самим. Этот факт обнадёживал, давал шанс какое-то время побыть целым, однако сильно расстраивала мысль о бесполезности нашего тяжелого и опасного солдатского труда, ведь душманы немедленно сюда вернуться, как только мы уйдём. Очень хотелось «насолить» им хоть чем-нибудь, например, оставить мину, как они оставили в кишлаке Вумарз. Но мин у нас с собой не было и задачи такой нам не ставили. Приходилось тупо через силу шпарить вперёд и проклинать эту дурацкую войну.
Из группы домов мы выскочили на пустырь, прорезанный глубоким оврагом. На дне оврага журчал ручей.
Слева от нас, ниже по течению ручья, вышел прапорщик Рушелюк со своим взводом. Голова колонны Четвертого взвода подошла к оврагу, пацаны полезли вниз. Довольно быстро спустились на дно, принялись карабкаться на противоположный склон. Замыкающий, здоровенный солдат Зуич, недавно переброшенный к нам из роты связи за залёт, добрался до противоположного обрыва, повесил на шею автомат, одной рукой уцепился за край обрыва, попытался подтянуться. Вторая рука была занята большой зелёной кассетой с лентой АГС. Зуич покряхтел, пошкарябал ногами землю на обрыве, но выбраться из оврага не смог. Тогда он закинул кассету наверх, освободил правую руку, при помощи двух рук подтянулся, вытянул вес своего тела и огромного вещмешка, выполз на четвереньках на ровную поверхность.
- Вологда Четыре, я Вологда Два, как слышишь, приём! – Рогачев поднёс к лицу тангенту.
- Вологда Четыре на приёме. – Захрипела рация Рогачева голосом Рушелюка.
- Четвёртый, притормози. – Рогачёв снова поднёс к своему лицу тангенту. – У меня здесь кяриз. Подожди, пока я его осмотрю.
Затем повернулся от рации к нам и, выкрикнул, задыхаясь:
- Второй взвод … вниз, к воде! Быстро! Наполнить фляги!
Второй взвод, как по команде (а на самом деле и вправду по команде), скатился на дно оврага, жадно набросился на воду. Воду пили, лили себе на головы, за шиворот, заталкивали в белые пластиковые фляги. Их сжимали, вставляли в ручей и всасывали воду, как клизмой. Филя зачерпнул полную панаму воды, с размаху надел себе на голову.
- Где тут у вас кяриз? – Над нами, на обрыве, появилась фигура Рушелюка. Он прибежал без вещмешка, только с рацией и автоматом посмотреть на кяриз.
- Саня, иди в жопу! – Рогачев оторвался от ручья, поднял лицо наверх. – Летишь, как к тёще на блины. Тебе там, впереди, мёдом что ль намазано? Оглядывайся по сторонам хоть чуть, чуть. Следи за соседями.
- Так кяриз-то где?
- В жопе на верхней полке, где грызуцца волки! Не мог же я тебе по открытой связи сказать: - «Саня, подожди, я водички попью!»
Рушелюк плюнул под ноги, выматерился и скрылся из глаз за краем обрыва.
Прапорщик А.Рушелюк командир 4 ГПВ 1984 год Руха, Панджшер.
Если кто-то думает, что вода не пахнет, то он глубоко заблуждается. Когда-то, в детстве, когда я был ребёнком и изучал в школе химию, прочитал в статье, содержащей познания о воде: «вода - это жидкость без цвета и запаха». Там же звучала мысль о том, что люди, которые испытывали сильную жажду, утверждают, будто вода пахнет. Теперь это и я утверждаю. Вместе со мной вся рота, любой пацан из наших скажет, что вода имеет запах, и он прекрасен! Причем, не одинаков. В разных местах он разный. Скажем, в данном ручье вода пахла мятой. Мы почувствовали это, когда только подошли на десять метров к краю оврага, мы обалдели и ощутили запах прохлады, свежести, запах жизни! Только представь себе, как ты набираешь эту свежесть во флягу… хрен там! Ты тупо засунешь свою потную рожу в прозрачную воду и будешь глотать, глотать, глотать пока будет хватать в лёгких воздуха. Затем вытащишь из воды голову, сделаешь несколько вдохов-выдохов и занырнёшь снова. Большинство бойцов нашего взвода поступили именно так. Они забыли обо всём на свете, только дышали и пили, пили и дышали. В боевой обстановке так поступать опасно, я помнил это, извлек из чехла комбинированный котелок, зачерпнул им ледяную воду и вылил себе на стриженную голову несколько раз подряд. Сначала надо охладиться, затем пить. В противном случае, большая часть выпитой жидкости тут же выйдет на поверхность кожи через пот.
Потоки ледяной воды потекли с моей головы за шиворот, по спине, по груди, промочили гимнастёрку. От свалившегося на меня облегчения я мысленно улетел в астрал. После того, как выпил два котелка воды, вернулся в окружающую реальность, будто с Луны свалился - тяжело дышал и бешено оглядывался вокруг. Обнаружил, что стою в овраге над ручьём… я в Афгане, блин!
- У-у-у-у, опять ваши противные рожи. – С досадой пробормотал поднявшемуся с четверенек Филе. По его лицу текли капли прозрачной воды.
- Какой уже заразы ты с этого арыка нахлебался? – Филя тоже тяжело дышал и счастливо улыбался. - Какой гэц тебя укусил, что тебе моя рожа уже не нравиться?
- Гы-гы-гы, – Смех толчками начал выскакивать из меня. Наполненный водой живот крупно вздрагивал, подпрыгивал и булькал чуть ли не на всю округу. Получилась нормальная пародия на смех Женьки. - Гы-гы-гы, вода классная, день классный, природа классная, Евгений Петрович! Только ты - противный!
- Всё, взвод! Кончай аквариум, бассейн закрывается! – Рогачев перешагнул через ручей. - Все наверх и вперёд марш!
Мы закарабкались на склон оврага, двинулись вперёд, проломились через каменный забор, вышли на террасу, вырезанную в склоне косогора. Прошли террасу, полезли на косогор через колючие заросли роз и шиповника. Васька Спыну зацепился пулемётом за кусты, с хрустом веток и лязгом металла обрушился вниз, кубарем слетел назад, на террасу. Он тяжело поднялся на ноги, выругался по-молдавски и снова полез наверх, осыпая камни и землю.
По косогору Второй взвод дошел до первых домов следующего участка кишлака Чару. Поскольку тот оказался очень большим, нам на помощь с гор направили Восьмую роту Карагланяна Карлена Рубеновича.
Восьмая рота спустилась с гор. Первые пять бойцов головного дозора достигли глинобитного забора, огораживавшего фруктовый сад, неуклюже его преодолели, принялись молча карабкаться на плодовые деревья, как большие зелёные обезьяны. Раздался треск сучьев.
Появились ещё трое, полезли на небольшое деревце, росшее над обрывом. Деревце качалось под их тушами, мне казалось, оно вот-вот вывернется с корнем и рухнет вниз с края террасы, туловища солдат спикируют с обрыва на крыши расположенных внизу строений. Мне стало страшно, а троим солдатам было пофиг. Вскоре в тех же декорациях появился долговязый боец из Восьмой роты, взял у сапёра тротиловую шашку, обмотал тряпьём, поджег шнур и закинул в ветки огромного грецкого ореха. Тряпьё зацепилось, шашка застряла в кроне, через полминуты звонко шарахнула среди ветвей. Вниз полетели щепки, листья, сучья и орехи.
- Во как в горах мужики без воды одичали! – Рогачёв криво ухмыльнулся. – Ну, сейчас пойдёт прочёска! Эти всё прошмонают. Так, взвод! Выдвигаемся!
Взвод двинулся мимо сада. Бойцы на ходу протягивали руки к свисающим с веток яблокам и абрикосам. Срывали, поглощали прямо на ходу. Перемазали сладким соком руки, рожи и обмундирование.
В середине кишлака Рогачев остановил наш взвод.
- Стоять и ждать меня здесь! Хлеблом не щёлкать! – Сказал, бросил свой вещмешок на землю и убежал. Его вызвали по связи для координации действий. В кишлаке сошлись две роты, надо было сделать так, чтобы они не перемахнулись между собой в лабиринте узких глинобитных улочек.
Наш взвод остановился между двумя домами. Один был обращен к нам глухой стеной, второй - фасадом. Вход в этот дом был украшен бревенчатыми колоннами, на них держался небольшой балкончик. Дверь, колонны и балкон были выкрашены в зелёный цвет Пророка Магомета. Из окна второго этажа торчали светло-желтые корни кукурузы. Видимо бача выдернул толстые растения из земли прямо с корнями, аккуратно отряхнул, может даже промыл водой, затем затащил на второй этаж, заложил ими всю комнату вместе с оконным проёмом. Скорее всего так он заготовил на зиму корм для своей скотины. А что за скотина здесь проживает? Вьючные животные, на которых доставляют оружие и боеприпасы из Пакистана? Что надо сделать с фуражом для этих животных?
Кто-то из бойцов достал из кармана коробок, чиркнул спичку, пока её головка шипела и разгоралась, бросил в окно второго этажа. Спичка прочертила дымный след, залетела в корни кукурузы и погасла. Боец чиркнул второй спичкой. Затем ещё и ещё. Одну за другой он чиркал спички об коробок и кидал в окно второго этажа прямо в корни просушенной на солнце кукурузы.
- А ты сразу много спичек подожги и брось. – Посоветовал Вася Спыну. Он смотрел на стебли кукурузы, задрав кверху подбородок.
Боец вынул из коробка несколько спичек, чиркнул, бросил. Спички загорелись не одновременно, ничего толкового не вышло, боец продолжил поджигать и бросать по одной. Пятая или шестая спичка, оставила в воздухе изогнутый дымящийся след, воткнулась в просохшие корни и загорелась. Корни дружно вспыхнули, по ним скользнули языки пламени, пошел сизый дым, порывом ветра его раздуло, алое пламя полыхнуло аж под крышу. Хорошо просушенная кукуруза загорелась на удивление быстро и дала невероятный жар. Буквально через полторы минуты вся комната второго этажа превратилась в большую печную топку. Через оконный проём с земли было видно, как комната заполнилась алыми угольками, как запылали балки перекрытия. Дувал загорелся ярким пламенем, оно дало густой серый дым с хлопьями сажи, и заполнило им сад. У бойцов начало першить в горле, стали слезиться глаза. Из пелены плотного дыма выскочил Рогачёв.
- Кто поджог дувал?
- Я. – Ответил боец.
- Идиот! – Рогачев, придерживая рукой панаму, подскочил к бойцу с такой скоростью, будто собрался ударить по голове. - Мне теперь дышать этой гадостью из-за тебя? Как ты уже задолбал, придурок! – Затем тут же, без перерыва, и не меняя ни тембра, ни громкости:
Удивительное сочетание в одном месте советской, американской и азиатской военной эстетики.
Парад прошел в августе 2024 года на бывшей американской авиабазе в Баграме, и был посвящен 3-й годовщине победы над США: https://www.kommersant.ru/doc/6893002
Предлагаемый материал является двадцать вторым постом цикла «Воспоминания о жизни в СССР» Воспоминания о жизни в СССР
Содержание. Чем запомнились 1976– 1980 годы.Домашние дела (получение квартиры). Неудача с защитой диссертации. Дача в Ильичёве. О работе. Начало войны в Афганистане. Ле́тние Олимпи́йские и́гры 1980 года.
Чем запомнились 1976 – 1980 годы Сейчас многие считают, что застой начался уже в 1974 году , но его проявления в эти годы мы не замечали ни в экономике, ни в быту.. Промышленность осваивала и выпускала новую продукцию. С начала 1976 года завод в Набережных Челнах начал выпуск автомобилей КАМАЗ. В следующем году на Волжском автозаводе началось серийное производство внедорожников «Нива» (ВАЗ-2121). В октябре — состоялся первый полёт истребителя МиГ-29. В ноябре — начались пассажирские перевозки на сверхзвуковом Ту-144. В июле 1976 в Монреале проходили XXI Летние Олимпийские игры. На них команда СССР заняла первое общекомандное место.
Сборная по хоккею. Золотая медаль на зимних Олимпийских играх 1976 г. Фото из открытого источника
В августе 1977 г.впервые морское судно (атомный ледокол «Арктика») достигло Северного полюса. 7 октября – принята новая Конституция СССР. Документ провозгласил достижение «развитого социализма» и создание «общенародного государства». Это было важное событие в истории государства, но это не донесли до сознания народа. Всё ограничилось стандартными мероприятиями. С ноября 1977 по май 1978 г. велись пассажирские перевозки на сверхзвуковом самолёте Ту-144 по маршруту Москва — Алма-Ата. Время перелёта – 2 часа. Билеты стоили 83,7 руб. (на обычных самолётах 62 руб.).
ТУ-144 в полёте (первая серия с неубирающимися шасси). Фото из открытого источника
Январе 1978 г.– первый запуск автоматического грузового космического корабля «Прогресс». а в марте – «Союза-28» с первым в истории международным экипажем. В июне 1979 г. СССР и США подписали договор об ограничении стратегических вооружений ОСВ-2. В декабре 1979 г. начался ввод войск в Афганистан. В июле 1980 г. состоялось открытие XXII летних Олимпийских игр в Москве.
Домашние дела (получение квартиры) В ноябре 1976 года тёще как семье погибшего в ВОВ дали квартиру, так как она не вышла повторно замуж. Первый раз она получила квартиру в 1956 г. Семье из 4-х человек (тёща, жена, я и ребёнок) должны были выделить 2-х комнатную квартиру. Но мне как изобретателю (12 изобретений) дополнительно выделили комнату. И мы получили 3-х комнатную квартиру в доме на пересечении Волгоградского проспекта и МКАД. Все были за и довольны. Против был только Собчак: «Один раз получили и хватит!» Транспортных компаний для обслуживания населения тогда не было. Пользовались машинами организаций, где работали (с оплатой) или своими силами.
Рис.1. Вид на 138 квартал Выхино от госпиталя ветеранов ВОВ №2. Фото из открытого источника
Это была окраина города. И мы прямо от дома шли на лыжах в Кусковский парк, не снимая их даже при переходе через Волгоградский проспект. Единственным неудобством было большое время переезда на работу в Балашиху с пересадками. В один конец 1,5 часа. Сейчас это 138 квартал района Выхино Москвы (рис. 1). Напротив, на противоположной стороне проспекта теперь находится госпиталь ветеранов ВОВ №2. Мы переехали в квартиру одними из первых. Выше этажом жильцы посмотрели квартиру и уехали, не выключив воду. И в первую же ночь нас стала заливать вода. В их квартиру пришлось ломать дверь. Вся эта эпопея длилась до утра. Так что заселение в новую квартиру произошло с приключением. 7 ноября праздновали уже на новой квартире вместе с семьёй сестры жены. Жена быстро сообразила закуску, благо магазинов рядом было много. Нажарила ростбифов. Тогда говядина стоила 3 р/кг.
Неудача с защитой диссертации Летом 1976 г. я в командировке работал в Воронеже в конструкторском бюро завода по выпуску машин для послеуборочной обработке зерна, испытывал триер, машину для отделения от зена длинных примесей, в основном от карантинного овсюга. Испытания проходили успешно, поэтому я готовил к защите докторскую диссертацию. Осенью в 1977 г. состоялась защита в институте, где я работал. Учёные степени доктора наук присуждаются не учёным Советом организации, где происходит защита диссертации, а Высшей Аттестационной комиссией (ВАК). Туда направляется диссертация и все остальные материалы. На заседание ВАК обычно приглашается соискатель. Пригласили и меня. Первым вопросом ко мне после моего доклада о результатах работы был: «Что нового, какой вклад я внёс в математику при работе?» Я был ошарашен таким вопросом. И ответил, что защищаюсь на уч. степень доктора технических наук, причём здесь вклад в математику. Ответил я неправильно. Я решил систему дифференциальных уравнений Колмогорова, характеризующих процесс сепарации на предлагаемом рабочем органе, применительно к рабочему органу, а не к точке на нём, как это делали раньше. Поэтому получил необходимые размеры рабочего органа в зависимости от показателя интенсивности процесса. Причём, когда я ходил консультироваться в МГУ, мне ответили, что они не решают таким методом эту систему уравнений. Значит, вклад в развитие математики (пусть и небольшой) мной был сделан. Но тогда я не придал этому значения, так как считал, что основной вклад был в разработке научных основ создания новых машин. И сам понизил значимость своей работы, что недопустимо. Свои достижения надо выставлять, а не скрывать. В результате в присвоении учёной степени доктора технических наук мне не отказали, но отложили решение до внедрения результатов (машины) в производство.
Дача в Ильичёве Летом 1978 года наш сосед предложил нам отдыхать в деревне Тихоново Владимирской обл., где он мог снять на лето дом. Он отправлял туда своего старшего сына Андрея (ровесника нашего сына Николая). Его жена с ребёнком ехать в деревню на отдых не захотела. С детьми надо было быть кому-то взрослому, поэтому он и предложил совместный отдых, надеясь, что с детьми будет моя тёща. Туда поехал он, его сын, я с женой и сыном, и тёща. Мы сняли отдельный домик. Как потом оказалось в нём ранее был ветпункт. Мы быстро уехали; с ребятами осталась тёща. Но оказалось, что жить там не комфортно, к тому же до Тихоново было неудобно добираться, так как тогда электрички ходили от Москвы до Черустей. От Черустей до Ильичева — местный поезде (2 вагона), возивший учеников старших классов из Ильичёва (Владимирской обл.) в Черусти в школу. От Ильичёва 12 км до Тихонова— своим ходом или на попутных машинах. Когда жена через неделю поехала их навещать, то решила срочно переехать в Ильичёв.
Рис. 2. Станция Черусти. Тогда только до неё ходили электрички из Москвы. Фото из открытого источника. Фото из личного архива
Там нам сразу решила продать домик местная жительница Любовь Михайловна, но потом выяснилось, что его покупают её родственники. Пришлось походить по посёлку и найти, кто продаёт дом. Но выяснилось, что покупать дом, людям, имеющим свою квартиру, не разрешается, а можно только строение без печки, дачу.Поэтому договорились, что мы платим ей 1200 рублей и живём в её доме как в своём.
Рис.2. Вид на наш дом с улицы. Фото из личного архива
Конечно, это было рискованно, но нас заверили жители посёлка, что это порядочные люди. Мы поверили и не ошиблись. А покупку дома оформили лет через 10, когда разрешили покупать дом при наличии квартиры.
Рис. 3 Вид на наш дом с огорода. Фото из личного архива
Рис.4 Вид приусадебного участка от дома. Фото из личного архива
При доме был большой участок— 15 соток (рис.4). Этим же летом к нам на участок забрёл котёнок. Смотрю, он лежит как умирающий. Несколько раз его выносили на улицу, но он возвращался. Пришлось оставить его у себя. Он вырос красивым и сверхумным котом (рис.5), умнее, чем все кошки, которые у нас жили, начиная с Сибири. Но об этом потом.
Рис. 5. Вася. На конкурсе кошек в интернете он занял бы сейчас первое место. Фото из личного архива
О работе После защиты диссертации сделал глупость: передал руководство оплачиваемой научной работой с другим институтом (хозтемой) моему бывшему аспиранту Мурату Туаеву, который после защиты стал кандидатом технических наук и по моему ходатайству был оставлен работать на кафедре. Я рассчитывал, что мы вдвоём резко сдвинем дело по исследованию и внедрению новых зерноочистительных машин. Но он набрал для работы по хозтеме специалистов со стороны. А мне как-то сказал, что вот моя диссертация лежит в ВАКе. А когда он будет защищать докторскую диссертацию в развитие темы своей кандидатской диссертации, то моя диссертация помешает ВАКу в оценке его работы. Что же я буду защищать?! И с этого момента он и его сотрудники начали вести работу против меня. Примерно через год или чуть позже мою диссертацию направляют из ВАКа на повторную защиту в Новосибирский СХИ. я её там успешно защищаю. После этого в ВАКе решения о присуждении мне докторской степени не приняли. Почему? Мне уже потом один из бывших членов Совета Новосибирского СХИ рассказал, что из ВАКа поступила рекомендация Совету завалить меня на защите. Тогда я решил уходить с работы в Балашихе, так как на езду туда и обратно я тратил 3 часа. Но в это время в связи с подготовкой к олимпиаде 1980 года по МКАД начали строить остановки, чтобы пустить автобусы. Такой маршрут был бы в 2 раза меньше по времени. И я отложил перемену места работы. Но транспорт по МКАД так и не пустили. А меня летом 1980 г. избрали зав. кафедрой с.-х. машин. Так я и остался работать в заочном институте в Балашихе. А зря.
Начало войны в Афганистане Сотрудничество с Афганистаном у нас началось с 1922 г. Тогда был подписан договор о дружбе и сотрудничестве. В 1973 году в Афганистане свергли монархию; и началась борьба за власть. Фактически гражданская война. Но власти там были на нашей стороне. Для сохранения своего влияния Советский Союз н 25 декабря 1979 г. ввёл войска в Афганистан.
Рис.6. Советские БТР-ы в горном районе Афганистана. У местных женщин лица закрыты паранджой. Фото из открытого источника
Многие были против, многие - за. Я был за. Потому, что вместо нас были бы американцы (так и стало потом). Они там не удержались, но власти в Афганистане остались проамериканские. В будущем наличие дружественного нам Афганистана с нашим присутствием значительно улучшило бы для нас обстановку в том районе мира.
Летние Олимпийские игры 1980 года XXII Олимпиа́да проходила с 19 июля по 3 августа в Москве и в других городах. Это были первые в истории Олимпийские игры в соцстране.
Рис. 7. А. Дитятин выиграл 3 золотые, 4 серебряные, 1 бронзовую. Никогда спортсмены не выигрывали 8 наград за одни игры.Фото из открытого источника
К ней очень тщательно готовились по всем направлениям. Было построено 78 крупных объектов. Для обеспечения безопасности в КГБ был образован специальный отдел. Игры пользовались большой популярностью, широко освещались в СМИ, было много иностранных гостей. Общаться с ними не препятствовали. Я в связи с большой загрузкой по работе большого внимания к этим играм проявить не мог. Закрытие Олимпиады завершилось театрализованным представлением, с полётом в небо талисмана – Миши под песню "До свидания, наш ласковый миша".
Рис.8. На трибунах становится тише,Тает быстрое время чудес, До свиданья, наш ласковый Миша, Возвращайся в свой сказочный лес.
В этом бою у меня погиб человек, которого за сутки до этого штурма ко мне привели во взвод. Потом мне он покоя не давал всё время. Что он, кто такой, откуда взялся? Я знал его фамилию, имя, отчество, потому что мне как командиру взвода дали его данные. И когда я в интернете потом начал смотреть, я реально охренел. Это был Виктор Иванович Блинов. Это легендарная личность — ещё с Советского Союза, был в «Альфе», штурмовал дворец Амина, в очень многих горячих точках участвовал.
Как потом я понял, дед пришёл умереть в бою, как настоящий воин. У него уже была четвертая стадия рака. У него в Москве было всё замечательно, я с ним беседовал ночью перед штурмом. Он сказал, типа, его внуки задолбали. Но, как по мне, он просто пришёл умереть по-мужски:
...Он взял гранату и попер на пулеметчика — в полный рост, в открытую, прямо на него. Метров, наверное, 30 он не дошёл пулеметчик его скосил. Но своим выходом Берсерк отвлёк внимание духа на себя, и в этот момент пулемётчика смогли задавить Рус с левого фланга, тоже с пулемёта, его срезал.
Из книги Кирилла Романовского "Восемь лет с Вагнером"...
Кандеру не пришлось долго меня уговаривать, в несколько неуклюжих движений я закинул вещмешок себе на горб, подхватил пулемёт и ломануться вдогонку за ротой. Когда-то прапорщик Хайретдинов изрек старинную татарскую народную мудрость: - «Сияргэ дип калсан, астына тысканчы куып тота алмассын». На русский язык это можно перевести так: отстанешь посцать – до усрачки потом догонять будешь. Именно это испытали мы с Кандером. Руками и ногами мы упирались в «сыпучку», она выскальзывала из-под нас. Мы буксовали, падали на животы, задыхались от недостатка кислорода и пыли, которую подняли сами. Пыль демаскировала нас, липла на пот, заливавший глаза и лица, мы снова сделались чумазые, будто не умывались полчаса назад. Сердце выскакивало из груди от физического напряжения и страха, что нас заметят душманы. Нам очень хотелось догнать роту, оказаться среди своих, но каждый раз, когда я бросал взгляд вверх, с ужасом обнаруживал, что расстояние не сократилось. Иногда мне казалось, что оно увеличилось, я злился на наших дорогих товарищей - как они, негодяи такие, могли нас оставить? Как Рогачев мог забыть про нас? Почему не дал команду Джуманазарову пересчитать бойцов? Почему Эргеш сам не пересчитал личный состав? Как пацаны прошли мимо наших вещмешков? Почему ни у кого не возникло вопросов – чьё военное имущество валяется? В приступе страха и бешенства я мечтал о том, как догоню роту и выскажу эти обидные слова Рогачёву.
Для того, чтобы догнать роту, нам с Кандером надо было двигаться с большей скоростью, чем наши. За счёт каких ресурсов это можно сделать? Варианта было два: либо мы должны развить большую скорость, либо лезть на гору без передышек. А как развить большую скорость, если на тебе висит такой же вещмешок, как на остальных пацанах? А пацаны не на прогулке прогуливаются, они упираются, несутся куда-то, попробуй их догнать! Значит, нам с Кандером оставался лишь один вариант - лезть без передышек.
Если сказать честно, делать передышки было страшно. Один раз мы присели на валунах, попытались немного отдышаться, глянули вниз и охренели: под нами располагался кишлак с душманскими автоматчиками, над кишлаком вздыбился склон, покрытый «сыпучкой», а на ней расселись мы с Кандером, как два тополя на Плющихе. Спрятаться было негде, душманы могли увидеть нас на голом склоне и немедленно прострелить, как в тире. Мы даже мяфкнуть не успели бы. В такой обстановке меньше всего хотелось сидеть на попе, ковыряться в носу и восстанавливать дыхание. Как только я осознал всю глубину «жопы», в которой мы оказались, в моей груди мотор подпрыгнул к самому горлу, задница сжалась, рывком подтолкнула вверх и посоветовала не сидеть на ней, а ворочать педалями изо всех сил.
Мы ломанулись вверх по сыпучему склону как умалишенные, задыхались, падали, поднимались и снова падали. Своих товарищей догнали примерно через час, в полностью убитом состоянии. Произошло это лишь из-за того, что рота вылезла со склона на ровную поверхность и остановилась.
Пацаны, почему-то, стояли, а не сидели, как положено на привале, я шел вдоль ротной колонны, хрипел лёгкими, шатался от усталости и нехватки воздуха. Когда дотелепался до Рогачёва, увидел причину вынужденной остановки. На тропе стоял на карачках Вова Ульянов, тихо скулил и повторял:
- Я больше не могу. Я больше не могу...
Вовку я помнил ещё со времён службы в Термезе. До призыва в армию он учился в Ленинградском институте Киноинженеров. Он был маленький, плюгавенький, хилый, с лицом нездорового зелёного цвета. С такими антропометрическими данными он мог отдать долг Родине на каком-нибудь коммутаторе, или щелкать кнопками на вычислительной машине, или перекладывать с места на место бумажки. Но какой-то Мыслитель решил сделать из Вовы горного стрелка, чтобы тот при своём теловычитании таскал полцентнера железа по горным кручам. Его загнали в пески термезского полигона для подготовки и акклиматизации в рекордно короткие сроки, хотя кто-то из классиков предупреждал: - «Нет зрелища печальнее на свете, чем Вова в каске и бронежилете». На полигоне, в один из промозглых зимних дней, наша рота побежала трёхкилометровый кросс по этой большой песочнице. Из-за суровых погодных условий нам пришлось бежать в шинелях. Из-за суровой армейской действительности пришлось бежать с оружием. Патронов в Союзе нам, конечно же, не дали, гранат и мин тоже не дали, но Вове хватило и того, что дали. Он умудрился «умереть» во время обычного кросса из-за тяжести ручного пулемёта и шинели, начал шататься на бегу, закатывать глаза и являть собой воплощение латинской фразы «мементо мори». Смотреть на это было больно, я снял с Вовки РПК, повесил на своё плечо. Один пулемёт болтался у меня на правом плече, второй - на левом, вес был сбалансированно распределён по моему туловищу, бежали мы не быстро, я спокойно достиг финишной отметки, и в этот момент кто-то из узбеков выкрикнул слово: - «Су!» Он просил воды, а наш командир взвода решил, что солдат обозвал его сукой. Лейтенант разозлился, застроил нас, стал матюгаться и кричать, что всех вздрючит за хамство и дедовщину. В этот момент в его поле зрения вплыл я с двумя пулемётами на плечах. Взводный взревел, как раненый носорог, ткнул в меня пальцем, заорал, что «деды» совсем оборзели, припахали во время кросса «молодого» и теперь пощады от него, не дождётся никто. «Я сам взял», - попытался сказать я, но взводный взревел пуще прежнего: - «Вы все так говорите! Вас «деды» зашугали! Признавайтесь, гандоны, чей, сука, бля, пулемёт!» После того как Вова сказал: - «Мой», - взводный ажно поперхнулся на вдохе. Ему с полувзгляда стало понятно, что такого «дедульку» я бы раз плюнул, тот бы и захлебнулся. Теперь давайте попробуем угадать с трёх попыток - свалится или не свалится Вова с копыт на подъёме, нагруженный пулемётом и мешком боеприпасов, если он «сдыхал» на простом трёхкилометровом кроссе без боеприпасов? Конечно же, свалится! Ну, дык он и свалился на карачки и тихонечко заскулил.
- Вставай, солдат! – Заорал Рогачёв и смачно врезал сапогом Вовке под зад. Из полусапожка Рогачёва и Вовкиных штанов пошла пыль. Очевидно, этот пинок был очень сильно не первый и скорее всего, не второй, а как минимум, десятый или даже пятнадцатый. Из-за этого он выработал свой магический ресурс и растратил всё волшебство. Вова с четверенек не встал.
В такой ситуации я очканул говорить Рогачёву о том, что нас с Кандером бросили в кишлаке, где в полный рост разгуливают вооруженные душманы. Нормальный пацан всегда должен думать – кому, какие слова и при каких обстоятельствах он говорит. Женщины такому не обучены в силу чувства собственной неотразимости, но мужчина, как сказал Мопассан (Игорь Маспанов из ГРВ) – «не должен быть красивый, мужчина должен быть умный». Он должен понимать, что фраза «Вы чё, козлы, забыли про меня что ли?» звучала бы великолепно в момент, когда командир остервенело пинает сапогами солдата. Но не привела бы ни к чему хорошему, только к чему-то плохому. Мне не захотелось проверять к чему именно.
С вещмешком на горбу Вова не встал. Рогачев приказал снять с него вещмешок и принялся делить содержимое между солдатами Второго взвода. Он вытаскивал пачки с патронами через горловину двумя руками и вручал бойцам по очереди. Вскоре извлек завернутые в полотенце мыльно-рыльные причиндалы: большой тюбик зубной пасты, щетку, бритвенный станок и огромный кусок мыла.
- Ульянов, дебил! Ты бы ещё пианино с собой в горы взял! – Заорал Рогачёв, широко размахнулся и зашвырнул гигиенические принадлежности чуть ли не на вершину горы Мишинксанг.
Из Вовкиного вещмешка я получил несколько пачек патронов и две гранаты Ф-1 вместо отдыха и извинений за то, что нас бросили. Блин, догнал роту на свою голову. Куда я спешил, зачем корячился? Кто-то из мудрых когда-то сказал: - «Сколько мироздание не нарезай, всем поровну никогда не достанется». Лучше бы я сделал пять дополнительных привалов на подъёме.
В конце мероприятий по оживлению солдата, оттыренный командирскими сапогами, Ульянов встал. Он шел по тропе без вещмешка, с пулемётом в руках, плакал, как маленький ребёнок, пошатывался, поднимал к небу подбородок, сморщенный гримасой горести, всхлипывал и скулил:
- Убейте меня, лучше убейте. Я больше не могу.
С ровной тропы мы поднялись на покатую горку и вылезли на террасы, засаженные абрикосовым садом. Листва молодых деревьев не давала плотной густой тени, но дневной зной несколько ослабляла. Под деревьями земля поросла сочной зелёной травой. Рогачев объявил привал. Солдаты повалились на траву, как скошенные снопы, я как все, тоже шлёпнулся, немного отдышался, вылез из лямок вещмешка и пошел искать Кондрашина. Нашел под молодым деревцем. Он лежал спиной на вещмешке, надвинув панаму на брови.
- Ну что твой взводный сказал, – я остановился над Серёгой, – были с нами царандойцы?
- Какие, в жопу, царандойцы! – Серёга двумя пальцами приподнял панаму над бровями. – Не было нихера царандойцев. Духи махровые это были. Наши в горы подались, а духи пошли себе спокойно шариться.
- Зашибись мы кишлак прочесали.
- Ну. Два дня херачим, как в жопу раненые. Кому, нахер, такая проческа нужна!
- Надо было хоть этих двоих грохнуть.
- Вот бы ты их классно грохнул! А там с такой прочёской набежало бы на выстрелы ещё полкишлака. И наши ещё с горы по нам добавили бы. Скажи спасибо, что докладывать побежали. А так духи уже нас выпотрошили бы и отрезанными бошками в футбол на второй тайм пошли.
Минут двадцать мы отдыхали, потом рота поднялась и пошла наверх. За хилым садиком начался подъём, который вскоре закруглился, вывел роту на обширное, ровное плато, превращенное в хлебное поле. Кое-где поле пересекали каменные заборы. Рота двигалась по спелому желтому хлебу в колонну по одному и протоптала широкую тропу. Метров через двести мы подошли к глинобитному дому, похожему на маленькую крепость. Снаружи дом был увит виноградной лозой, увешанной спелыми гроздями винограда. На крыше сказочного дома-крепости стоял на треноге крупнокалиберный пулемёт ДШК, вокруг пулемёта сидели весёлые бойцы второго батальона «Чаарсаду чулю чар»(444-ой бригады) коммандос. Они скалились в белозубых улыбках, махали руками, кричали «Друг! Рафик! Карачё!» и показывали вверх большие пальцы.
Мы отошли от крепости метров сто пятьдесят и наткнулись на ещё одну группу «камандОсов». Они шли в колонну по одному, так же, как мы, протоптали широкую тропу в спелой пшенице. Бойцы несли автоматы АКМ, как дубинки, удерживали их на плече рукой за ствол, а прикладом вверх. У некоторых «камандОсов» поперёк туловища висели старинные ручные пулемёты Дегтярёва РПД и ДП-27. Рогачев пришел в восторг от их вида, обернулся ко мне на ходу:
- Видишь боец тянет ручник с круглым диском? У них пулемёт дают только тем, кто отличился в бою. А у нас сраный Ульянов ходит с пулемётом.
«Значит наша Родина настолько богатая, что даже для Вовы пулемёт нашелся», - хотел ответить я, но не успел. Замполит заорал хорошо поставленным командирским голосом:
- А ёж твою медь! Бля, нашел себе мальчиков «бегом марш»! – Рогачев сбросил с себя в пшеницу вещмешок, начал дёргать рацию, чтобы отцепить от вещмешка. Что-то треснуло, рация отцепилась, Рогачёв потерял равновесие, чуть не грохнулся на задницу:
- Ну ёж же ж его мать! Ну, одно слово – замполит! – Зло выругался Рогачев, повесил рацию на шею и пошагал, шевеля затёкшими от вещмешка плечами.
Бойцы повалились в хлеб, слегка отдышались, стали вытаскивать сигареты и закуривать.
- Духи, духи! – От одного конца площадки до другого, и тут же обратно, пронеслось, как порыв ветра над прудом. – Вон, дух из дувала в горы уходит!
Плато, на котором мы сидели, упиралось в кишлак. В конце кишлака, за самым дальним дувалом, по тропе в горы поднималась человеческая фигурка. Какой-то мужик нёс на плечах большой квадратный груз, скорее всего ящик или сундук. Шел он быстро, не останавливался. Тропа становилась всё круче, но человек шел и шел, он явно хотел улизнуть в горы до нашего появления в кишлаке, я встал на одно колено, подхватил пулемёт, изготовился для стрельбы.
Дистанция была большая, из пулемёта в чувака я не попал бы, поэтому поставил пулемёт в пшеницу и подозвал к себе снайпера Петю Носкевича:
- Петя, дай-ка винтовку! Хочу глянуть, что там за перец.
В оптику с четырёхкратным увеличением мне стало лучше видно того, кто удирал в горы:
- Мужик, с ящиком на плечах. – Сказал я для Пети.
- И что он несёт в ящике?
- Петя, ящик не прозрачный. Прикинь, сколько метров до него?
- Хрен знает. Может километр, может меньше. – Петя флегматично присел в пшенице возле моего пулемёта.
Снайпер Носкевич П.П. 1984 год Руха, Панджшер.
Тяжелая пуля снайперской винтовки на дистанции свыше 500 метров будет вести себя стабильней, чем 5,45 миллиметровая пуля моего ручного пулемёта, это я знал, выставил на оптическом прицеле значение 800 метров, проверил поправки на ветер, изготовился для стрельбы с колена, навёл в середину корпуса душмана левую «рисочку» с учетом упреждения.
В этот момент в моей голове всплыли слова Рязанова: - «Без команды не стрелять! Без команды не стрелять!» «Никогда, ни при каких обстоятельствах, не стрелять без команды!» Под воздействием этой мантры я оторвался от прицела, покрутил башкой, попытался разглядеть Рогачёва. Хотел спросить разрешение на открытие огня, но Рогачева нигде не было. Никого из офицеров не было, все ушли к Замполиту.
«Вот досада, как только надо сотворить какую-нибудь хулиганскую хернь, командир тут как тут, а если надо дать команду на открытие огня, то не сыскать командира. А душман уходит!» - Подумал я и снова прильнул к оптическому прицелу, снова подвёл «рисочку» в средину корпуса душмана. Тот продолжал идти в гору быстрым шагом без остановок и перекуров.
- Во даёт! Петя, смотри как он упирается. Похоже, не хочет сказать нам: - «Салам алейкум».
- Он щас уйдёт. Дойдёт по тропе до скал, а там ты в него хрен попадёшь.
- Петя, а ты сам не хочешь выстрелить? – В очередной раз я оторвался от прицела, поглядел вокруг.
Наша рота сидела в делянке пшеничного поля. С правого фланга возвышалась горная гряда. Если там засели душманы, то мы для них видны, как на ладони.
Сейчас я выстрелю в этого духа, а его дружбаны могут лупануть нам в ответ. Попаду я или не попаду - не знаю, дистанция слишком большая. А если духи по нам начнут стрелять с господствующей высоты, то нам мало не покажется. Может быть, они не стреляют именно из-за того, что ждут, когда этот чувак уйдёт в безопасное место.
- Ну что, Петя? Попадёшь в духа?
- Ты командир отделения, ты и стреляй.
В третий раз я прижался потной рожей к оптическому прицелу. Душман уходил. Уходил! В третий раз я подвёл «рисочку» в его корпус. Снял винтовку с предохранителя, положил палец на спусковой крючок. Подумал: «А что мне сделают, если выстрелю без команды? Хрен они что могут мне сделать», – но выстрелить всё никак не решался. Где же Рогачев? Блин, как зашибись, когда с нами те, кто думает за нас. А душман с ящиком на плечах всё приближался и приближался к спасительным для него скалам. В поисках хоть кого-нибудь, кто даст команду на открытие огня, я покрутил башкой. Хоть какого-нибудь командира найти бы, хоть не самого главного!
- Эргеш, – я увидел сидящего в хлебе сержанта Джуманазарова, – душман уходит! Я выстрелю?
- Я нэ гаварыль. – Эргеш сделал спокойное лицо и отвернулся.
И что теперь делать? Я снова навёл «рисочку» в корпус душмана. Если я промажу, а его дружки лупанут в ответ и попадут в кого-нибудь из наших, это будет очень плохо. Пока я искал, кто даст команду на открытие огня, пока терзался сомнениями, душман с ящиком дошел до скал и исчез из поля зрения под защитой больших, корявых, тёмно-коричневых булыганов, я вернул винтовку Пете, вытащил сигарету, закурил. Третий душман ушел, что ж за день сегодня такой?
