В июле 1917 года на фоне провалов в наступлении Юго-Западного фронта Верховный Главнокомандующий генерал-лейтенант Л.Г.Корнилов приказал командиру 34-го армейского корпуса генерал-лейтенанту П.П.Скоропадскому украинизировать свой корпус, считая что корпус набранный с украинцев на примере латышских частей будут стойко и отважно воевать на своей земле, то есть на Юго-Западном фронте где линия огня проходила по Галиции и Волыни.34 корпус был переведен на формирование в район Меджибожа.Русские солдаты и офицеры кто не хотел "украинизироваться" уходили из 34-го корпуса в 41-й армейский корпус, а на их место принимали из других воинских частей украинских солдат и офицеров.Русские выбывали массами, ссылаясь, конечно, на то, что они — не украинцы.Очень многие толковые люди среди офицеров и старого кадрового состава, великороссы по происхождению, не захотели быть украинцами и покидали корпус. По завершению формирования он был переименован в 1-й Украинский корпус.В корпусе вводилась украинская символика украинский язык.

https://dzen.ru/a/aIE628xmC20Y1G4E

Обострение классовой борьбы и мощный подъем антивоенного движения усилили противоречия внутри правящего лагеря Японии. В этих условиях группы "молодого офицерства", связанные с наиболее агрессивными военными кругами, активизировали попытки захвата власти. Кульминацией стал фашистский путч 15 мая 1932 года. Террористы убили главу правительства Инукаи, совершили налеты на управление полиции, штаб-квартиру партии Сэйюкай, а также бросили бомбы в резиденцию хранителя печати Макино, здание банка Мицуи и управление Японского банка. У заговорщиков был обнаружен список намеченных жертв, включавший видных парламентариев и представителей старых финансово-промышленных концернов (дзайбацу). Хотя за путчистами стояли высокопоставленные генералы и офицеры, их связи тщательно скрывались, а буржуазная пресса преподносила террористов как "патриотов", якобы борющихся против капиталистов и политических партий в защиту рабочих и крестьян. Ранее, в октябре 1931 года, был раскрыт другой антиправительственный заговор с участием крупных монархистских и фашистских организаций в армии. Значительно, что ни один из его участников не понес серьезного наказания. Это ярко отражало особенности японского фашизма: первоначально его поддерживали оппозиционные гражданскому правительству группировки, но после агрессии в Маньчжурии (1931) он получил открытую поддержку самых влиятельных сил господствующего класса. Финансовая олигархия, будучи главной движущей силой империалистической агрессии и внутренней реакции, активно содействовала установлению военно-полицейского режима. Процесс фашизации проявлялся в усилении полицейского террора, волне репрессий против прогрессивных организаций и политике тесного сращивания крупнейших монополий с государственным аппаратом. Государственно-монополистические тенденции японского капитализма нашли выражение в ряде законов, укреплявших позиции дзайбацу. Закон 1931 года о государственном контроле над ключевыми отраслями промышленности обеспечил главным концернам решающую роль в экономике. В 1934 году был создан полугосударственный металлургический гигант "Нихон сэйтэцу", сосредоточивший большую часть производства чугуна и стали. Милитаризация государственного аппарата стала очевидной после подавления путча 1932 года. Были ликвидированы традиционные "партийные" кабинеты министров. Формирование правительства перешло в руки военно-бюрократических кругов. Кабинеты адмиралов Сайто (1932-1934) и Окада (1934-1936), не связанные с парламентскими партиями, открыли дорогу усилению влияния фашистских элементов. Решающую роль в формировании политики играл министр финансов Такахаси – прямой ставленник финансовой олигархии, защищавший интересы крупного капитала в его противоречиях с военщиной. Несмотря на поражение путча, "молодому офицерству" удалось добиться сохранения генерала Араки на посту военного министра. Араки, используя популистские лозунги, требовал государственной помощи мелким помещикам и кулакам, разоряемым кризисом. Однако Такахаси, отстаивая интересы финансового капитала, блокировал эти требования. Влияние Араки стало падать по мере того, как захват Маньчжурии укреплял позиции старых концернов. В 1934 году его вынудили уйти в отставку под предлогом болезни. Позже Араки получил пост министра просвещения, который использовал для разнузданной милитаристской пропаганды и насаждения шовинизма в народных массах.

Продолжение в следующем посте...

(О) - Да я вас под трибунал отдам! Заткните пасть, и подумайте снова, кто здесь идиот!

(У) - Спасибо, не нужно.

(О) - Отвечайте на вопрос! Зачем вы притащили стекло? Где почва?

(У) - Это и есть почва, расплавленная. Песок. Раньше был песок... Позвоните Кэмпбеллу, черт бы вас побрал! Почему вы нас тут держите?

(О) - Да потому, дружище, что вас нет в листе допуска к эпицентру. И ни про какую вышку или стекляшки меня не информировали. А значит, согласно протоколу, вы со своим приятелем будете подвергнуты полному дознанию. И выйдете отсюда только тогда, когда я решу! А связи с базой пока нет. Ясно? Вы работаете на русских?

(У) - Нет. Это вы работаете на русских.

(Офицер поперхнулся)

(О) - Что-о!? Да я таких как ты на фронте пачками! Ты думаешь что говоришь!?

(У) - Мне нужно снять костюм, и Корну, в соседней комнате, тоже.

(О) - Отвечай на вопрос, ублюдок чёртов! Как ты продался русским?

(У) - Я не собираюсь отчитываться перед русским шпионом.

(О) - Да я! Да в жопу! Такое чувство! Вот суки! Ты чего несёшь!?

(У) - Понимаю, поддерживаю.

(О) - Ты знаешь что тебе будет за такие обвинения? Меня - и к русским! Сволочи, больше никто! И как вам ещё деньги платят. Ученые... Скоты, не ученые. Ты знаешь что?

(У) - А вам не стыдно?

(О) - Мне стыдно!? Расстрелять на... !!!

(У) - Вот чем вы руководствовались, когда сказали, что я работаю на русских?

(О) - Чем? У тебя кругом нестыковки! В списке вас нет! Вместо арматуры притащили какое-то стекло! И хорошо, ладно, пусть это бывший песок, но нам то он нахрен нужен? Мы убедились в силе взрыва, нам ничего доказывать не надо! А вот как доказать тем, кто его не видел? Стекляшки. Чертовы стекляшки! Вот как. А кому они могут быть интересны, а? Простая логика. Контрразведка по тебе плачет, сынок.

(У) - У вас больше нестыковок, вернее - основании быть шпионом.

(О) - Что??

(У) - Да. Вы были на фронте, попали в плен, потом вас освободили русские. Тогда и завербовали. После вернулись сюда, уже зная про проект "Манхэттен". Используя старые связи устроились начальником охраны полигона в Аламо. И при первом удобном случае прикарманили образцы стекла, - кто их считал... Делая вид что они не интересны. Повредили связь с базой, верно же, а? Вы все знали. И про нас с Корном, и что мы идем в эпицентр. И приедет сюда скоро не офицер контрразведки, а ваш связной для передачи образцов. Как вы с ним связались, кстати? Где прячете рацию? Что, неприятно слышать? Попейте водички.

(О) - Хррр... Ну ты!! Я никогда не был в плену, сволочь!

(У) - Не важно, пусть в кафе завербовали.

(О) - В каком в жопу кафе!??

(У) - Вы не понимаете посыл. Я лишь привёл пример того, как легко можно обвинить человека чёрт знает в чем.

(О) - Я уже ничего не понимаю. К чему мы пришли? Ты будешь отвечать?

(На столе звонит телефон)

(У) - О, а вот и связь починили!

(О) - Да! Алло! Да, я! Видели... Задержаны. Куда? И мне? Мне не надо? Сейчас их отправлю. Есть, сэр! Фух... Собирайтесь. Забирайте свою сумку и все это д... Образцы.

(У) - (встает, подходит к двери, говорит на русском) Ну, будь здоров!

(О) - Что-о-о!!?

(У) - Шучу. Я говорю, водички попейте. Жарко здесь... И главное - чтобы войны не было. Верно, офицер?