Для американской литературы двадцатого века эта небольшая повесть Френсиса Скотта Фицджеральда имеет особое значение. “Великого Гэтсби” практически в обязательном порядке проходят в школах. Его цитируют к месту и не к месту. Его регулярно экранизируют.

Известный фильм с Леонардо ди Каприо, снятый в 2013 году, стал уже пятой экранизацией. Причем после предыдущей (с Мирой Сорвино в роли Дэйзи) прошло всего 13 лет. А первая вышла на экраны в 1926-м – всего через год после публикации книги.

Есть мнение, что последняя экранизация сыграла с книгой дурную шутку, совершенно сместив все акценты. История, рассказанная Фицджеральдом, стала восприниматься в первую очередь как любовная драма.

Гэтсби полюбил глупую пустышку, а Дэйзи за него не вышла – родители были против, особенно мать. Потом он внезапно разбогател, унаследовав целое состояние, путешествовал по Европе, воевал. А теперь вернулся в Америку, купил роскошную виллу и закатывает грандиозную вечернику. Только ради того, чтобы туда пришла Дэйзи. Она ведь любит такую жизнь. Пусть она уже давно замужем, неважно. Муж ее не любит, от него можно уйти. Но Дэйзи не уходит. Она снова выбирает не его, не Гэтсби.

Дальше там разворачивается драма с трагическим исходом. Но концовку мы вам пересказывать уже не будем. Тем более, что дело совсем не в ней.

Потому что кроме печальной любовной истории в книге есть еще кое-что, из-за чего она, собственно, и стала считаться классикой. И это кое-что как раз зашифровано в названии “Пир Тримальхиона”, которое Фицджеральд собирался дать своему произведению за неделю до его выхода в свет.

Тримальхион – это главный герой античного романа “Сатирикон”. Он был когда-то рабом, но потом хозяин освободил его. Более того, оставил ему большое наследство. Вчерашний раб стал богачом. Он немного неотесанный, немного необразованный, что неудивительно при его биографии. Но при этом человек добрый и щедрый.

Центральный эпизод – это пир, который закатывает Тримальхион, пытаясь стать своим в обществе римлян. На этом пиру все – чрезмерное, гротескное, пафосное и безвкусное. Тримальхион искренне старается делать все правильно, приглашает артистов, рассуждает о Гомере. Но знаний ему не хватает, он путается на ходу.

А теперь давайте подумаем, почему Фицджеральд собирался назвать свою повесть “Пир Тримальхиона”? Если перед нами любовный роман, то акцент на этом пире-вечеринке вообще не важен. Важна финальная драматичная сцена, важны отношения в треугольнике Гэтсби – Дэйзи – Том.

Но вот если “Великий Гэтсби” – это грандиозная метафора…

Америка 1920-х годов – это страна, ворвавшаяся в мировую политику, мировую культуру и мировую историю после того, как долгие годы отсиживалась у себя на континенте. Она грубовата, она была когда-то в зависимом положении, но теперь все изменилось. Это страна богачей, она швыряется золотом, она героически воевала, а теперь закатывает грандиозную вечеринку, чтобы впечатлить красавицу-Европу. Недаром 1920-е годы зовутся “эпохой джаза”. Это название, кстати, придумал именно Фицджеральд.

Его главный герой Тримальхион-Гэтсби, конечно, является воплощением самой Америки. Но для писателя хэппи-энда в этой истории нет. Да, поблекшая красотка Европа ослеплена блеском послевоенных США, но она по-прежнему не признает их равными себе. Трагедия Гэтсби – это трагедия Америки. По крайней мере, так это выглядело тогда, в двадцатые годы.

Фицджеральд еще не знает, что через сто лет Гэтсби победит. И условная французская, немецкая или английская Дэйзи будет принадлежать ему безоговорочно, душой и телом.

Источник: Литинтерес

17 января 1882 года в еврейской семье на Манхэттене родился Арнольд Ротштейн. В криминальную историю США он вошел как «отец» еврейской мафии «Большого Яблока» (Нью-Йорк). В деловых и уголовных кругах американского общества этого уникального организатора преступлений уважительно называли «Мозг».

В три года этот не по возрасту борзый пацанчик взяв ночью с кухни разделочный нож хотел зарезать своего старшего брата но вовремя был схвачен за руку родным отцом.

Старший сыночка Гарри в 12 лет обрадовал родителей, заявив, что решил учиться на раввина. Круглый отличник, он назубок знал талмуд и азы публичного богослужения.

Арнольд учился из рук вон плохо, а в хедере (начальная еврейская школа) вел себя еще хуже. Его коньком была математика, но цифры волновали мальчишку не в виде интересных задач, а только в качестве инструмента позволяющего спрогнозировать целесообразность проведения противозаконной сделки.

Постепенно через знакомых совершеннолетних парней он стал экспериментировать с подпольными тотализаторами на скачках, и кулачных боях.

В 16 лет стремясь изучить Америку, Арнольд стал коммивояжером в компании своего отца.

Добравшись до Чикаго, он проиграл в подпольном казино, все деньги, часы, саквояж и уже на следующее утро работал уличным торговцем сигар и самодельных сигарет, свернутых на машинке из дешевой бумаги и табака «Белый Берли».

Парень быстро осознал, что максимальных продаж табака можно добиться не на улице, а там где у мужиков от азарта пузырится кровь, и от нервного перенапряжения постоянно хочется курить. Арнольд решил окучивать подпольные тотализаторы, салуны, бильярдные и 10-кегельные боулинги.

Ротштейн внимательно наблюдавший за игроками всех уровней однажды осознал, что по-настоящему заработать на азарте, алкоголе, сигарах, девочках можно, если возглавить игру, используя все достижения прогресса, легко угадывавшиеся в грядущем XX веке.

Поднакопив деньжат, Арнольд вместе с таким же безусым юнцом открыл букмекерскую точку. Просчитывая расходы на раскрутку бизнеса, компаньоны придумали, как не платить за аренду офиса, они решили принимать ставки в своей съемной квартире по телефону.

В 26 лет, твердо встав на ноги, Арнольд женился на католичке категорически отказавшейся переходить в иудаизм. От его родни на свадьбе присутствовал только отец. Когда пришло его время произнести тост в честь супругов, старый еврей сказал четко поставленным голосом: «Вместо того чтобы обнять вторую дочь, я сегодня хороню предавшего нашу веру и меня сына».

Арнольду было плевать на скандал устроенный стариком при гостях, он впервые готовился к проведению судьбоносной для него сделки. В 1909 году менее чем через полгода с момента бракосочетания Ротштейн купил плохенькое бродвейское казино.

Оставшиеся деньги он пустил на найм службы охраны состоявшей из одного человека. От наезда братков и силовиков заведение обязался защищать сенатор от штата Нью-Йорк Тим Салливан.

О мистере Салливане в контексте нашего повествования стоит рассказать отдельно. Член конгресса родился в семье ирландских эмигрантов ютившихся в манхэтеннских трущобах «Пять точек» (Five Points).

36-летний отец мальчика умер от ран, полученных в Гражданской войне, оставив жену с четырьмя детьми без средств существования. С шести лет Тим работал сначала чистильщиком обуви, а потом разносчиком газет.

К 1887 году 25-летний Салливан владел шестью питейными и игорными заведениями, расположенными в районе Манхэттена. В этом же году он впервые избрался в нижнюю палату штата Нью-Йорк.

Вскоре Тим получивший в специфических кругах прозвище «Большой парень» стал самым крутым в стране «докой» по фальсификации выборов в «Сенат» и «Конгресс». Салливан скупал голоса избирателей за уголь, дешевый виски, продуктовые наборы, и базовые наборы медикаментов.

На рубеже XX века Салливан объединил в своем преступном конгломерате возможности политиков, силовиков, и боссов преступного мира.

В 1912 году в связи с прогрессирующим сифилисом «Большого парня» признали невменяемым и отправили в «дурку». Во время лечения он говорил врачам, медбратьям и пациентам, что за ним следят наемные убийцы, которые подкупив кого-то из персонала, подсыпают ему яд в пищу и питье.

31 августа 1913 года Тим бежал из психушки. Утром следующего дня тело «Большого парня» обнаружили на железнодорожных путях станции «Истчестер-Дайр-авеню». Через две недели полиция решила похоронить его как неизвестного бродягу. Копов даже не смутило что на момент смерти «бомж» был одет в костюм за 200$, а на манжетах его рубашки сверкали бриллиантовые запонки.

Тело криминального политика якобы случайно по фотографии опознал полицейский всю жизнь проработавший в Бронксе и не понаслышке знавший о недоказуемости преступлений, в которых хоть как-то мелькало имя «Большого парня».

На похороны Тима Салливана в нью-йоркский Старый собор Святого Патрика пришло 25 000 человек. После окончания траурной процедуры между родней умершего разгорелась мощная битва за его наследство, оцениваемое на тот момент в 2,5млн $.

Криминальную империю Салливана возглавил один из его братьев, который быстро осознав каким специфическим бизнесом, занимался Тим, вывел все доступные активы в сегмент легальной недвижимости.

Встреча в 1909 году с «Большим парнем» стала для Арнольда Ротштейна судьбоносной. Как и обещал Салливан, на его казино не было ни одного наезда, хотя порой тут проигрывались целые состояния. Например, однажды ночью владелец «Американ Тобако» оставил четверть миллиона долларов за столом с «колесом фортуны».

В 1912 году Арнольд пришел домой к отцу и похвалился, что отказавшись от целенаправленного изучения Торы, он заработал свой первый миллион. Старый еврей ответил, что не умеет разговаривать с живыми мертвецами.

В 1919 году Ротштейна подозревали в том, что он заплатил руководству и игрокам бейсбольной команды «Чикаго Уайт Сокс» за то чтобы те в финале «Американской лиги» проиграли парням из «Кливленд Индианс». Факт спортивной коррупции полиции доказать так и не удалось.

Копы оказались бессильны даже тогда, когда во время одной из ночных проверок казино в котором находилось штаб-квартира Ротштейна, тот выхватил зарегистрированный на него «Смит-Вессон» и подстрелил троих стражей порядка. Мало того что судья не посадил горячего миллионера в тюрягу, он даже не лишил его лицензии на оружие.

17 января 1920 года в США вступил в силу «Сухой закон», суливший серьезные барыши тем хватким парням кто был готов его нарушать. Спустя неделю после объявления в стране глобального «сушняка» на Арнольда вышел начинающий гангстер Вакси Гордон, попросивший дать ему в долг денег, для создания канала незаконного ввоза виски из Канады в США.

Ротштейн сделал гениальный ход, вместо кредита он предложил Вакси работать под его крылом. Получив согласие «великий криминальный махинатор» сколотил бригаду из амбициозных и голодных парней, согласившихся под его чутким руководством залить штаты контрафактной «алкашкой».

Первая команда бутлегеров «подарила» США целый выводок крупных мафиози: Лаки Лучано, Фрэнк Костелло, Голландец Шульц, Луис Лепке Бухальтер, Бигси Сигел. Благодаря их стараниям к 1924 году невыполнение «Сухого закона» в штате Нью-Йорк составляло без малого 100%.

В случае если копы проводили жесткий шмон заведения, и не находили в нем ни капли алкоголя, его владелец освобождался на год от полицейских проверок. Ротштейн приобретал заведения, покупал у прикормленных полицейских шишек проведение плановых облав, успешно их проходил, и сдавал выведенные из-под проверок кабаки специально отобранным людям.

В 1925 году Арнольд по-настоящему прославился. В нашумевшем романе Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби» многие ньюйоркцы узнали Ротштейна в образе Мейера Вулфшима. Как было не угадать этого темного дельца после характеристики данной ему главным героем: «– Мейер Вулфшим? Нет, он игрок. – Гэтсби на миг запнулся, потом хладнокровно добавил: – Это он устроил ту штуку с «Уорлд Сириз» в 1919 году...

– А почему его не посадили?

– Не могли ничего доказать, старина. Мейера Вулфшима голыми руками не возьмешь».

В 1927 году Фортуна отвернулась от Арнольда. Как еще он мог оценить развод с женой, неудачные вложения в землю, серьезные проигрыши на скачках, закрытие полицией сети мини-казино с «правильно настроенными рулетками».

В 1928 году Арнольд проиграл в карты 320 000$ и отказался сразу же выплачивать долг, сказав, что вернет деньги после президентских выборов, на которых он планировал заработать минимум 700 000$.

4 ноября 1928 года неизвестный тяжело ранил Ротштейна в баре новехонького отеля «Park Central». Полицейские успели его спросить, кто в него стрелял, на что умиравший мафиози вымученно улыбнувшись, ответил: «Господа вы знаете наши принципы».

На похоронах отец простил своего непутевого сына сколотившего себе преступлениями и махинациями многомиллионное состояние, а вместе с ним и гроб за 25 000$.