Здравствуйте пикабушники, хочу рассказать свою грустною историю, и спросить у вас достоин ли я прощения, правильно они делают или нет, я игрок в игру World of Tanks, я играю еще с 2012 года, так сказать ветеран, играл годами в эту игру, и одного разу я попал на читы для танков, я думал буду еще лучше играть за счет маленьких примочек, там удалять листву, и враги на перезарядке, играл я так не много, так как уже не так играл часто, в один прекрасный момент между заходами в 1 раз в месяц мене прилетел блок, но я того даже не заметил, так как не играл, он прошел и даже не заметил этого, но был 2 раз на карантине, летом, и так же не заметил, и когда я уже добрался до своего компа я зашел а там уже на всегда заблокированный акк

честно я сначала подумал что Оо теперь я не буду отвлекаться и навсегда закину эту игру, но месяцы проходили, и ностальгия и мысли не покидали меня, действительно ли я заслужил настолько ужасного наказания, для меня это кажется убийством меня, мне искренне очень грустно, и жаль что так получилось, я слезно начал писать в поддержку все свои мысли, отдавая все чувства в строки, я пару раз писал мне отписывали очень сухо и без компромиссно, как же я играя с почти начала создания WOT меня так не хотят слушать, неужели нет добра и сожаления к людям по ту сторону экрана, неужели мы лишь ходячие деньги для них, и наши чувства ничего не значат, что игра превратилась в бюрократическую ложу, где есть только конкретные правила, что это не игра, в которую играют дети взрослые, где можно расслабиться и пошалить, теперь это гетто правил и суровых наказаний, ро ссудите нас, оправдано ли это все, или нет, фото снизу это мои прощения и мольбы о прощении.

P.S. неужели нужно унижаться и стоять на коленях за ради игры в интернете, для прощения.....

Душераздирающую историю о многочасовой госпитализации отца в Севрыбу прислала наша подписчица.

Мой папа заболел. В анамнезе – перенесенный в возрасте 2-х лет полиомиелит, парез левой ноги, сахарный диабет 2 типа и инсульт, произошедший чуть больше года назад.

После последнего восстановился настолько, что передвигался по квартире с ходунками, сам кушал, смотрел телевизор, пытался заново освоить компьютер, мог минимально обслуживать себя. Но 29 января 2020 года что-то случилось. Папа вдруг ослаб, руки и ноги перестали слушаться его, пришлось вернуться к использованию памперсов.

Я попыталась связаться с участковым неврологом, чтобы выяснить, не вызвано ли ухудшение состояния моего 69-летнего отца с отменой лекарственного препарата, который он принимал. Это оказалось непросто. Специалисты на вызовы к лежачим пациентам не ходят и консультаций озабоченным родственникам по телефону не дают. Чтобы получить ответ на вопрос, нужно было либо вызвать на дом фельдшера, который передаст вопрос специалисту, либо во время приема пробиться к врачу лично. Я сделала и то, и другое. Сделала вызов и отправилась в поликлинику.

Пока я была там, на дом к папе пришла фельдшер и выписала направление на госпитализацию. Основание – повышенное артериальное давление и подозрение на повторный инсульт. Конечно, мы тут же вызвали скорую. Это произошло в 11-16 30 января.

Оператор колл-центра предупредила, что вызовов много и нам придется подождать. Мы ждали. Хотя не сказать, что долго. Медики по приезду измерили давление и температуру, уровень кислорода и сахара в крови, сделали ЭКГ. Решили госпитализировать. Сахар 10,8 (он только что кушал, поэтому сахар повышен) Температура 38,2. Давление в норме.

Вызываем МЧС. Сами транспортировать отца с третьего этажа в машину скорой помощи ни мы, ни бригада не в силах. Через 20 минут мы уже едем.

В городскую больницу прибываем примерно в 13-00. Папа, заботливо завернутый в голубое покрывало с медвежатами, тепло одетый по поводу 23-градусного мороза, несколько ошарашен. Машины скорой помощи только со стороны выглядят удобными и надежными. На деле даже мне, здоровому человеку, ехать внутри крайне некомфортно. Представляю, что чувствует при транспортировке немолодой, плохо себя чувствующий лежачий пациент.

В городской за нас берутся одновременно невролог, хирург и терапевт. Быстро исключают все самое страшное. И предлагают отправится в инфекционную больницу, поскольку температура держится и отца лихорадит. Из неприятного: перемещение по больнице неходячего пациента – дело сопровождающих. Я старательно толкала каталку с отцом (периодически ко мне присоединялась санитарка), послушно раздевала и одевала его в каждом кабинете. А в рентген-кабинете держала папу в положении «на боку», прикрытая защитным фартуком. И меня не спросили, нет ли противопоказаний для этого, например, беременности.

Для нас вызывали очередную скорую. Ждем. Напомню, мой отец диабетик. Кормить таких пациентов необходимо регулярно, чтобы сахар в крови не скакнул вверх. С собой захватили только хлебцы, ими и кормим. Мама тоже сорвалась с работы, но ей нужно вернуться до конца рабочего дня. Скорой нет уже часа полтора.

Иду в регистратуру, чтобы напомнить о нас. Мне отвечают: «Мы-то вызвали, но вы звоните сами, это обычно ускоряет дело!». Звоню. Время 16-32. Мне объясняют, что перевозка пациента из одной больницы в другую – плановая. Ждите, приедут. Прошу поторопиться ссылаясь на то, что человек немолод, что его нужно покормить, да и от лежания на неудобной каталке без подушки папа стал чувствовать себя хуже. Температура держится, его лихорадит. На отца надели маску. Мы находимся в боксированной палате приемного покоя.

В 16-57 звоню на «горячую линию» Фонда ОМС. Меня трижды переключают с одного оператора на другого. И вот что странно – чем удаленнее от меня оператор, тем он вежливее. Специалист из Мурманска повышает голос, сообщая, что 2 часа – это норма для данного случая и машину для нас взять негде.

Пока мы общаемся, приезжает бригада. Снова 2 девушки. Кто-то из работников «Скорой помощи» сказал мне, что в Мурманске нет мужских бригад. И таскать больных приходится женщинам.

Приехали в инфекционную больницу примерно в 17-20. Уже нечищенный от снега пандус натолкнул на мысль, что маломобильным пациентам здесь не очень рады. Отца перекладывают на кушетку. Я переживаю, боясь, что мы его не поднимем. Каталок и лифта в больнице нет.

Врач осматривает папу. Ничего не находит. При мне заглядывает ему в горло, подсвечивая себе своим мобильным телефоном и не надев перчатки. Это в инфекционке-то! Температура 37,4, озноб, слабость. Врач предполагает, что это почки. Говорит, что анализ мочи не очень хороший. Отправляет в нефрологию больницы «Севрыба». Вызывают следующую бригаду для перевозки. Наученная предыдущим опытом, минут через 10 набираю «103». Время 18-32. В это же время приезжает бригада. Отпускаю маму на работу.

Переложить папу на каталку непросто – она выше сантиметров на 30, вес отца 82 килограмма. В бригаде 2 девушки. Помог водитель. Около 19-00 прибываем в «Севрыбу».

Каталку с папой ставят у стены в коридоре, я иду оформляться. Специально подхожу к дежурному доктору, прошу осмотреть отца как можно скорее. Кажется, меня услышали.

Вспоминаю нашу прошлую госпитализацию в июне: переезд из городской в «Севрыбу», 7-часовое ожидание, споры с врачами. Предполагаю, что и сегодня быстро и просто не будет. Время пересменки. Перед нами 2 пациента. Жду. Кормлю папу хлебцами. Созваниваюсь с родственниками. Судорожно соображаю, как буду транспортировать отца домой, если нам откажут. Стоимость «социального такси», в котором от социального только название – от 2500 рублей. Другой альтернативы нет. Или я о ней не знаю.

После 20-30 ко мне выходит доктор, только что заступивший на смену. Радостно сообщает, что у папы банальное ОРВИ и мы едем домой лечиться. Я возмущена – как можно поставить диагноз пациенту, которого никто в данном лечебном учреждении не осматривал! Да что там осматривал, температуру никто не померил! Выяснилось, что диагноз поставлен на основании предыдущих осмотров. И в заключении из инфекционки черным по белому доктором приемного покоя написано, что у отца «красное горло». В подтверждении своих слов врач достает из кармана резиновую перчатку, наматывает ее на палец, просит пациента открыть рот, придерживает нижнюю челюсть пальцем и радостно сообщает, что горло действительно красное и это ОРВИ. А значит - домой. «А то он мне тут всех пациентов перезаражает!».

С диагнозом я не согласна. А слабость откуда? И почему горло стало красным только сейчас, а все предыдущие осмотры этого не показали? Возможно потому, что мы уже трижды таскали по морозу ослабленного человека, который с июня месяца не покидал стен своей квартиры! И что странно – врач инфекционной больницы четко проговорила, что все хорошо, а написала обратное! Я прошу о госпитализации. Я не знаю, что мне делать и чего ждать. Я прошу разобраться!

Доктор немолод. И, как мне показалось, очень держится за свое место. Мне его жалко. А ему моего отца – нет. Он подвластен системе. Лежачий человек 69 лет от роду с непонятным диагнозом больнице не нужен!

Я плачу. Мне страшно и я устала. Но я молода и относительно здорова. А мой отец, лежащий на каталке в коридоре больницы и укрытый голубым покрывалом с медвежатами – нет. Я знаю, что если я привезу его домой, то максимум, чего добьюсь – прихода фельдшера и очередных отписок. Я знаю, о чем говорю. Ему таким образом инвалидность оформляют уже второй год. Приходят, делают анализы, забирают выписки из стационаров, теряют их и снова приходят. И консультаций по телефону не дают.

Доктор пригласил для консультации еще одного врача, на сей раз женщину. Изучив бумаги (а опять не пациента), она повторила свой вердикт: причин для госпитализации нет. Давление в норме, температуры нет. Вот тут-то и выяснилось, что никто нам ничего не мерил – ни давление, ни температуру. К нам вообще не подходили. Только через стойку регистрации забрали документы для оформления.

Принесли градусник. 37,7. Опять ушли совещаться. Через 10 минут сообщили, что отца кладут в терапию для дообследования. Я снова плачу.

В палате на 12 этаже 5 человек, папа 6-ой. Это странно при диагнозе ОРВИ и опасности «всех перезаражать». Бойкая санитарка помогает мне провести все гигиенические процедуры, приносит воду. Кормлю папу. Раскладываю вещи так, чтобы он мог дотянуться. Хотя понимаю, что зря, он и руки поднять не может, но вдруг!

Больницу покидаю в 22-17. В свежеотремонтированном холле встречаю девушек со «Скорой», которые транспортировали нас из городской в инфекционку. Они удивлены. Не знаю, чему именно, но вопрос «Вас госпитализировали?» прозвучал с искренним недоумением.

Я еду в полупустом троллейбусе по красиво освещенному главному проспекту города. Я плачу. В троллейбусе слезы хотя бы не замерзают на щеках. Мама плачет в трубку на другом конце города. У нас общая причина для слез. Мой папа заболел.

Вся эта история произошла с нами 30 января. На следующий день мама пришла проведать отца. Он все так же слаб. На тумбочке рядом с кроватью стоит склянка с таблетками с надписью «УТРО». Почему не проследили, выпил ли пациент лекарство? «А он что, сам не может?»

Я не хочу никого обвинять. Я не жалуюсь. Я хочу получить ответы на несколько вопросов.

Первый – существуют ли нормы времени при оформлении в больницу после вызова «Скорой помощи»? Где эти нормы прописаны и кто контролирует их действие? Куда экстренно обращаться, если нормы не выполняются без объективных причин?

Второй – существует ли бесплатная или более доступная альтернатива «социальной перевозке маломобильных граждан»? Как доставить лежачего пациента из стационара домой, не потратив на это львиную долю пенсии? Ведь чаще всего клиенты «социального такси» - именно пенсионеры. Стоит эта услуга, напомню, от 2500 рублей. Зависит от веса пациента, этажности и расстояния от больницы до дома.

Ну и третий – возможно ли все осмотры маломобильных пациентов проводить в одном месте, не подвергая нездоровых людей дополнительному стрессу и нагрузке?

P.S. не мое, в группе в контакте девушка выложила этот пост, хочу сказать, что у меня папа так же перенесший инсульт лежал дома ходить не мог, скорую вызывали часто, с каждым разом ехали все дольше и дольше, потом я узнала что адреса записывают ,так сказать делают пометку. Умер в этой больнице.

Никакого сочувствия

Испытывали ли вы неловкость за то,что надо выразить какие-то эмоции,  а у вас не получается?  Бывают ли у вас запоздалые реакции на какие-то события только потому,что в момент происхождения событий вы пытались быть сдержанным? Каково вообще жить, выражая чувства, когда тебе захочется? Как вы это делаете?

Ооооо, у меня много вопросов по поводу чувств. Наверное, потому, что я сама не умею их выражать. Порой возникает ощущение, что лучше оставить их при себе, потому что тебя могут не так понять или  еще хуже -  раскритиковать.

Один из ярких эпизодов произошел, когда мне было лет 10. У меня была собака, рыжая дворняга. Я ее любила, но ее не очень любил наш сосед через стенку. Мы жили в доме барачного типа на 2 хозяина, двор разделял символический забор из штакетников. Одним утром мы проснулись, а наш бедный пес лежал на боку, жалобно скулил, а в пасти была кровавая пена. Борщ в чашке намекал,что дело тут нечисто, а следы на свежевыпашем снегу вели к пресловутому забору с калиткой. В общем, помер мой Рыжик на третий день. А потом через несколько месяцев помер и сосед. Помню, когда мама сообщила эту новость, я радостно улыбнулась, потому что еще были свежи воспоминания от потери любимца. "Вот оно, бумеранг вернулся, мразь", -думала я. " Доча, почему ты улыбаешься?! Это же ненормально, человек умер!", - ошеломленно вопрошала мама.  Так я постепенно приходила к мысли,что лучше свои чувства и эмоции лишний раз не демонстрировать. Еще не так поймут и запишут в психопатки.

Я скрывала свои эмоции почти всегда.  Желание оставить свои эмоции при себе постепенно обрастало защитными механизмами типа  напускного безразличия или ухода в себя. Не позвала подруга на день рождения? - Плевать. Парень сказал, что я недостаточно красивая для него? - Пфффф, да вообще всё равно, найду того,кто назовет меня красивой. У кого-то родился ребенок и он искренне счастлив?-ну бывает, у всех рождаются дети. Даже такие эмоционально душещипательные моменты как  похороны человека не вызывали у  меня эмоций, я всегда была из тех,кто отпаивал водой скорбящих и ловил их из обмороков.  Как-то так, в общем. Правда, возникала  проблема. За защитными механизмами я начала отталкивать тех, кто действительно хорошо относился, потому что у этих механизмов не было отбора на позитивные или негативные  раздражители. Скорее, наоборот, это только усиливало некую параноидальную подозрительность, что ли. Если человек относится плохо, то я включаю безразличие. Если человек пытается  показаться хорошим, то я ищу в этом подвох, причисляю его к первой категории плохо относящихся,да еще вдобавок  вешаю ярлык  лицемера и снова включаю безразличие. Смешно, да? А вот мне нет, потому что так я  проебала несколько действительно хороших людей и теперь искренне жаль из-за потери.

Самое стремное, что я почти всю жизнь путала подавление себя с  умением сохранять самообладание и быть сдержанной. По натуре я довольно эмоциональная и вспыльчивая, когда в детстве я пыталась выражать протесты и неодобрение, то меня называли чуть ли не психопаткой и просили быть сдержаннее. Ну что, я выполняла их заветы, потому что считала это чем-то плохим. Стыдно быть истеричкой, стыдно быть слабой, знаете. И только недавно  я позволила себе  закатить истерику с криками и слезами. Это случилось после довольно  болезненного сеанса психотерапии, когда мы прорабатывали какие-то глубокие  раны, связанные с домогательствами и агрессивным обращением(мне угрожали ножом, а теперь я  периодически страдаю от кошмаров, где кто-то кого-то режет).  Я никому об этом не рассказывала в семье, знают только муж и пару друзей. Почему молчала? Да потому что это никому не нужно и опять скажут, что я переоцениваю проблему.  После приёма села в машину, и просто разрыдалась от души, крича о том, что меня всё заебало, устала так жить,что вообще происходит и когда все закончится. Это стало каким-то переломным моментом, что ли, когда до меня наконец-то дошло, что делала всё это время.

Поменялось ли что-то с того сеанса? Вот тут я не могу сказать. За без малого 30 лет своей жизни я настолько привыкла быть в себе, что выходить  из своего мира довольно сложно. Но и  в моем мире тоже некомфортно, потому что я не больная, не сошла с ума, не социопатка, не  аутистка, поэтому вечная эмоциональная изоляция для меня почти как пытка. А еще страшно, что если  я выйду, то меня ранят, обидят и отвергнут. Снова замкнутый  круг какой-то.

Что я с этим делаю сейчас? Ну для начала, это чуть ли не самая главная тема для работы с моим  психотерапевтом. Пока я  налаживаю эмоциональный контакт с теми, с кем уже есть хоть какая-то связь: друзья, коллеги, соседи.  Стараюсь побольше с ними контактировать, проявлять больше участия, насколько это сейчас для меня в принципе возможно. Мне страшно, боюсь выглядить нелепо, кого-то оскорбить или показаться навязчивой. Недавно я позволила себе от души рассмеяться над шуткой коллеги. На меня, правда, так странно посмотрели и спросили что-то типа "о, ты, оказывается, умеешь смеяться?". Я снова смутилась, но быстро поймала себя на мысли,что это не так страшно. Хотя и чувствую порой себя мокрым воробьем под ливнем, которому негде укрыться. Одно радует - я еще проебала не всех близких людей, они мне помогают в  этом нелегком деле, за что им огромное спасибо.