veonseer

Главное официальное печатное издание Китая, газета "Жэнминь жибао", призвала партийных чиновников "не молиться Богу и не поклоняться Будде", поскольку коммунизм - это атеизм, а суеверия лежат в основе злоупотреблений многих коррумпированных чиновников.

В Китае провозглашена свобода вероисповедания в отношении крупнейших мировых религий - христианства, буддизма и ислама, но члены партии обязаны быть атеистами и не могут участвовать в том, что власти называют суеверными практиками: например, посещать предсказателей, напоминает Reuters.

В статье, посвященной этой проблеме, газета напоминает, что в последние несколько лет чиновники, уличенные в коррупции, нередко оказывались замешанными в "суеверной деятельности".

"В самом деле - некоторые чиновники часто ходят в монастыри, молятся Богу и поклоняются Будде. Некоторые чиновники братаются с религиозными деятелями и становятся их лакеями и денежными донорами", - отмечает газета.

В Китае, особенно среди китайских правителей, существуют древние традиции обращения к предсказателям и мастерам фэн-шуя. К таким методам принятия решений принято обращаться в случае сомнений и неопределенности. Антикоррупционная кампания, начатая президентом Си Цзиньпином в конце 2012 года, добавила чиновникам поводов для беспокойства, учитывая, что десятки высокопоставленных лиц были отправлены в тюрьму.

В качестве примера газета приводит Ли Чунчэна, бывшего партийного начальника из провинции Сычуань, который был отправлен на 13 лет в тюрьму за взяточничество и злоупотребление властью. Ли был "восторженным поклонником" традиционной китайской практики фэн-шуй.

Стоит также напомнить историю падения могущественного главы службы безопасности Китая Чжоу Юнкана. Он был приговорен к пожизненному лишению свободы за то, что раскрыл государственные секреты гадателю и целителю Цао Юнчжэну, известному как Синцзянский Мудрец.

Еще один чиновник из провинции Цзянси носил амулеты, чтобы отвести от себя неудачи. "Если вы, будучи чиновником, тратите все свое время на кривые пути, рано или поздно вы дождетесь несчастья", - резюмирует "Жэньмин жибао".

Основатель современного Китая Мао Цзэдун запретил гадания и суеверия в коммунистическом обществе после революции 1949 года, но оккультные и религиозные традиции возобновились, когда страна приняла экономические реформы и начала открываться миру в конце 1970-х годов.

Теперь же китайских чиновников призывают вспомнить слова Карла Маркса о том, что "коммунизм начинается с атеизма".

Как напоминает Центр Карнеги в своем совместном исследовании с агентством Xinhua, 18 октября Коммунистическая партия Китая откроет свой XIX съезд, который должен сформировать следующее поколение лидеров страны. Внимание всего мира приковано к тому, как Китай под руководством Си Цзиньпина определяет свой будущий курс.

В этой связи эксперты указывают на то, что кампания по борьбе с коррупцией, с одной стороны, вскрыла серьезную социальную проблему, а с другой - заставила чиновников неохотно принимать решения и тем самым негативно сказалась на экономической активности в стране.

Его книга, возможно, лучшее, что написано о Первой мировой войне, классика литературы ХХ века. Это роман о «потерянном поколении», о молодых немцах, которых без всякого смысла заставили умирать на никому не нужной войне.

Ремарк писал о том, что испытал сам. В ноябре 1916 года со школьной скамьи его призвали в кайзеровскую армию. Он был тяжело ранен. «Вернулось с войны не более половины ушедших, — вспоминал Ремарк. — Те, кто выжил, по сей день не пришли в себя». Он мрачно говорил: «Я — живой покойник».

Роман появился в январе 1929 года. Его читали взахлеб, перевели на разные языки, выдвинули на Нобелевскую премию по литературе; общий тираж сразу превысил несколько миллионов экземпляров.

Но Ремарка возненавидели нацисты.

Цензура при министерстве иностранных дел Германии выдала фильму «На Западном фронте без перемен» прокатное удостоверение.

Тогда в кинотеатр, где демонстрировалась картина, явились первый секретарь столичного горкома партии Йозеф Геббельс и несколько депутатов-нацистов, пользовавшихся неприкосновенностью, а с ними двести штурмовиков. Они бросили в зал дымовые шашки и сорвали сеанс.

Тон в партийном аппарате задавали молодые и радикально настроенные люди. Для них политика — это не дискуссии, не поиски компромисса и согласия в парламенте. Они считали политикой подавление инакомыслия силой — с помощью штурмовых отрядов.

Национально-социалистическое движение дало выход необузданным страстям, предрассудкам и ненависти, пробуждая самые низменные инстинкты. Национальную идею штурмовики понимали просто: «Шлепнуть врагов! Размазать! Загнать в подполье!» Они тренировались в гимнастических залах. Любимым развлечением была драка. Разумеется, только при наличии численного превосходства над противником. Общество пасовало перед отрядами наглеющих штурмовиков.

Геббельс срывал киносеансы пять вечеров подряд. Тогда начальник берлинской полиции Альберт Гржезински, бывший рабочий-металлург и социал-демократ, запретил нацистам демонстрации в столице.

Государственный аппарат недолюбливал нацистов за плебейский экстремизм. Многие чиновники ими брезговали. Но идеи, которые они отстаивали, были симпатичны правящему истеблишменту: культ героизма, фронтового братства, самопожертвования, войны, которая избавит страну от всех ее бед. «Я всегда думал, — писал Ремарк, — что каждый человек — против войны, пока не обнаружил, что есть такие, которые за, особенно если им не нужно идти туда самим».

Националисты призвали президента страны Пауля фон Гинденбурга вмешаться и прекратить показ фильма, «оскорбляющего чувства ветеранов войны». Президент откликнулся на просьбы однополчан.

По указанию федерального министра внутренних дел цензоры пересмотрели свое решение и запретили «На Западном фронте без перемен» — за «низкое эстетическое качество».

Нацисты торжествовали победу. Дело было не только в самом фильме. Принципиально важно доказать свою силу. Шла борьба за командные высоты, за власть и влияние, за право определять содержание духовной жизни в стране: «Мы решаем, что вы будете смотреть в кино!»

Нацисты выиграли эту борьбу, а через три года взяли власть.

Фашизм зависит от способности лидеров движения создать впечатление собственной силы, чтобы заманить в свои ряды одних и запугать других. И если общество позволяет себя запугать, очередной вождь получает возможность делать с этим обществом все, что пожелает. Если же общество отправляет фашиста туда, где ему следует быть, то есть за решетку, общество живет спокойно.