blog.plitochnika

Коробка лежала в бане, возле печки, но бабушка, как назло, повадилась там стирать какие-то вещи.

А это надолго.

«Вот блин! Надо было раньше!», — сказал я себе и убежал в дом. В котельную. Может там чего-нибудь такого отыскать получится.

Бабушка говорила, что спички мне нельзя. Что я маленький, и всё такое.

Маленький, блин…

Если что, мне уже целых 7 лет! И вообще! Я в школу недавно пошёл. Читать умею. Ну и что, что по слогам. Зато выразительно! Учительница так сказала… А учительницы не врут!

И вообще, неблагодарное это дело — читать. Чесслово! Кто вообще это придумал?!

То ли дело где-нибудь чего-нибудь поделать. Вот хотя бы на свалке поковыряться. Ну… конечно не там, где воняет хуже чем у бабушки в свинарнике. А там где всякую всячину интересную не продуктовую выкидывают.

Недалеко от бабушкиного дома как раз была такая. Чего только не было тама. Железки всякие прикольные, деревяшки и вообще, я даже как-то целую кровать там нашёл. Железную такую, скрипела, правда. Прыгалось на ней классно. А потома как лёг, значит, лежу и в небо гляжу, облака… солнышко… отдышаться не могу и хорошо так… чесслово!

Так то меня ещё шибко аккумуляторы интересовали. От машин. Тяжёлые такие, как папина гиря. Ага. В них свинец пластами находится. Вытащишь его, расплавишь на костре то, и отливаешь всякие фигурки. Какие хошь. Обалдеть прям. Только аккуратно надо, чтобы жидкость, которая там, на руки особо не попадала. И пластины эти, чтобы очистить, помучится приходится. Но это ничего…

А то читать…

Или на велике куда-нибудь сгонять, в какое-нибудь место, где не ступала нога моя…

Да что говорить! Столько интересного можно найти вокруг, один только пруд чего стоит!

Вот мне интересно, кто эти книги вообще пишет то? Им что, больше заняться нечем что ли!? Папа у меня на заводе работает, корабли строит. Мама тоже, каюты в этих кораблях красит. Ох и вредная эта работа, скажу я вам. В каюте то особо вентиляции нет, а краски то дюже едкие. Страх просто. Мама так говорила. Ага.

Да и бабушка, например. Вот уж кому писать то надо! Чего только она не повидала! Мильён книг можно написать, а может и больше! Чессслово! Но она ведь не пишет? Вооот… А всё почему? А потому что есть дела поважнее и куда интереснее, чем сидеть то, писать там что-то.

Вы как хотите, а я вот как рассудил — книги пишут наверно какие-нибудь нездоровые люди. Ну которые больше делать ничего не могут. А здоровые делом занимаются. Вот.

А то маленький… Какой же я маленький?

Я ещё яишницу умею готовить, чтобы желтки целёхоньки оставались, как папа любит. Ага. Так то это не сложно. Газ зажёг, сковородку поставил, масла налил, растительного только, а то сливочное шипит, стреляется больно и пенится. А вот когда яйцо разбивать, вот тута поаккуратнее. Не сильно бить надо. Шоб желток целым остался. А потом раз и всё. И солью сверху. Только немного. Лучше меньше, чем больше. Потом можно подсолить, если что. А если пересолишь… считай что без еды остался. Вот…

Да много чего ещё умею! Всего и не перечесть!

Ну и что, что на физкультуре я стою последним! Мне что теперь, помирать что ли из-за этого?!

Зато подтягиваюсь больше всех. Почти. И Лешке дылде, который ко всем лезет по башке портфелем дал за то, что он меня толкнул. Козёл.

Правда, потом родителей в школу вызывали. Испугался я шибко. Думал папка ремнём лупить будет. А он нет… Посмотрел на меня только каким-то непонятным взглядом. Мне даже как-то хорошее стало.

Так что я не маленький совсем!

Иногда прям такое зло на этих взрослых берёт! Ей богу!

Народ этот, по правде сказать, вообще странный. Издёргают, значит щеки то, измажут слюнями, типа любят, а потом запрещают всё подряд.

Сюда не ходи, здесь не трогай, это пока не ешь!

И расписание это… А если я не хочу есть в 13:00?! Мне что, давиться?

Для здоровья…

Вот не пойму, почему я должон есть тогда, когда хотят взрослые? Да и не вкусно это, когда заставляешь себя. Ей богу!

То ли дело, когда голодный с гулянки забежишь в дом, достанешь из холодильника пирамидку молока, если нет домашнего, возьмёшь пряник или чего-нибудь такого… Ммм… Не знаю как вам, а мне уж больно вкусно в такие моменты бывает. И вообще, я конечно, не врач, но чувствую всей душой (бабушка говорила, что мы душой чувствуем), что от такой еды здоровья у меня куда больше становится, чем от какого — то там супа или каши. Да хоть даже гречневой. Чесслово!

Или чай с булкой, маслом и песочком. Ммм… Да это же просто праздник живота! Только главное, шоб масло было обязательно вологодским. А у бабушки всегда только такое и было, уж поверьте! А вообще, было бы странно, если бы оно было у неё не вологодским, ведь бабушка то у меня в Вологде живёт. И это, забыл совсем, когда булку то с маслом посыпаете, песка жалеть не надо. Особенно мне нравится, когда крупинки сахара во рту таят.

Когда вырасту, целыми днями буду есть только булку с маслом и чай, да молоко с пряниками! Вот увидите! И это… мороженого! Много мороженого буду покупать и детям буду другим давать все это. Я слышал, что оказывается не только меня так мучают! Вон, Кольку, например, родители даже посуду заставляют мыть! Гады!

Особенно я ненавидел, когда приходили гости. Вы даже не представляете! Вот прям каждый лезет обниматься и хочет у меня за что-нибудь дернуть. Я им что, кукла что ли!? Кто-то даже усами тычился мне прямо в щёки. Ага. Или шею. Щекотно иногда было до смеха. Они думали, что мне хорошо и весело… Изверги!

Когда я маме всё высказал она мне конечно говорила, что мол это хорошо, что мол этому радоваться надо. Что это меня так любят… и всё такое.

Любят… Не надо мне такой любви! Вон, Генке со второго этажа, отец жвачки турбо из-за моря привозит целыми блоками. Вот это любит!

И никаких слюней с усами!

Вот уйду от них всех и будут плакать потом! Особенно если я где-нибудь от чего-нибудь погибну… А это уж обязательно!

От голода там… А лучше нет, лучше в сражении с каким-нибудь гадом.

И не одним, шоб не так обидно.

А они пусть плачут горькими слезами над моим памятником. Ох и рёву будет наверно! Весь Мурманск затопит скорее всего! Будут знать, как мне всё запрещать.

Я только из-за бабушки не убегаю. Ей богу! Не хочу её расстраивать. Вот она меня на самом деле любит. Даже не кричала на меня никогда, а уж чтобы бить…

И оладушки по утрам может в постель принести даже. Конечно, для этого приходилось изобразить жалобный голос. Но зато как классно не умывшись, прямо в постели есть оладушки с молоком! Вот уж где здоровья прибавляется! Чессслово!

Разве такого от взрослых дождёшься?!

А вообще, если честно, умирать мне всё-таки пока не хотелось. Конечно, было бы интересно посмотреть из рая (мне бабушка говорила, что когда я умру, то обязательно попаду в рай) на то, как они все будут плакать. Ну, а что потом? Когда я насмотрюсь и захочу вернуться? Бабушка говорила, что оттуда ещё пока никто не возвращался…

Поэтому нет, пока наверно я умирать не буду. Поживу немного, а там посмотрим.

Тем более, что я ещё в сопках гору одну нашёл. Крутую, с трамплинами и резкими поворотами. В моём городе Мурманске столько сопок, скажу я вам! И горок каких только нет! И для маленьких и для взрослых. Но я про это потом как-нибудь расскажу. Может быть.

Я наверно вас запутал совсем. Вологда да Мурманск… Да я просто родился и жил в Мурманске, а на всё лето уезжал к бабушке, а она жила в Вологде. Посёлок там ещё есть такой — Куралиты называется. А дом находится на улице Кубинской. Вот и всё.

Вот он, дом то этот:

То, о чём я вам собирался рассказать, как раз было в Вологде. А про что я хотел рассказать то…?

Ах да! Про стог сена!

Да… чудеса конечно.

И ведь главное, в начале две спички потухли. Как будто их кто-то задул, а когда я зажёг сразу пять… А вообще... вообще тошно, конечно, было после этого. По настоящему гадостно… Я даже пытался сжать руками грудь, сильно сильно, как-то растереть, чтобы это ощущение ушло. Я ненавидел себя в тот момент. Но это не помогало. Вспоминать никак не хочется…

А от того, что бабушка меня не била, и даже не кричала… от этого было по особенному тяжко. Ага. Ведь она всё лето этот стог сооружала…

Да не она одна, тётя Наташа ещё, сестра моего папы. И её муж дядя Дима.

Он тоже, кстати, никогда меня не ругал. Даже когда я испортил несколько брёвен, которые он подготовил для строительства бани. Но об этом я тоже в другой раз расскажу может быть.

Так то меня порол только отец… Ой и порол… И всегда этим красным широченным ремнём. Я даже подумал, что он его специально купил, шоб меня пороть, ей богу! Потому что я не видел, чтобы он его носил.

Каждый раз я старался не плакать. Думал — пусть хоть убивает, а я всё равно не заплачу. А то подумает, что я маленький…

Но какой уж там! Попробуй-ка не поплачь от такого-то! Особенно больно, когда попадало под коленями. Хотя я сам виноват, не стоял ведь на месте то… А с другой стороны, я что памятник что ли? Стоять то? Поди-ка постой, когда в тебя летит такущий ремень!

Но вы не подумайте там плохого. Вообще, папка у меня добрый. Да, строгий. Ну и что ж теперь! Разве бывают отцы не строгие?

Да и не так часто он меня бил то. Иногда только. И то, когда не пил. Когда пил, его обычно дома не было. А через недели две мы с мамой его искали. Но это тоже совсем другая история и её я не буду вам рассказывать, потому что бабушка мне говорила, из дому не надо выносить… мусор. Я так понял она имела ввиду всякое там нехорошее. Ну… когда взрослые ссорятся.

А вот про себя я могу рассказывать, сколь угодно. Хотя лучше этого тоже по многу не делать, она так говорила. Но вот вам всё-таки рассказываю, потому что хочется.

Что я там говорил то? А… спички….

Так вот, спички то я нашёл. Они в котельной лежали, на ведре с углём. Взял их, значит, и выбежал из дому в сторону леса и поляны, за которой была свалка. Там можно было найти свинец, точнее аккумуляторы в которых свинец, ну… про которые я вам уже рассказывал.

А спички мне нужны, шоб костёр разжечь… чтобы там свинец расплавить.

Только вот не знамо зачем, но мне взбрендило подойти к стогу сена.

Всегда он меня манил почему-то. Как магнит. Чесслово! Огромный такой! Ещё бы — бабушка его всё лето собирала. Я даже как-то с ней однажды пошёл. Она мне конечно говорила в тот раз, мол, далёко и тяжко будет, но я не слушал.

Это было рано утром. Ещё росы разливом было на траве. Часа в четыре. Минут тридцать в одну сторону мы шли. Ей богу! И всё бы ничего, так обратно-то с накошенной травой! Бабушка такую охапку себе собрала, я даже ужаснулся, сказав «бабушка, так она ж тебя сейчас раздавит», а она мне: «Не раздавит, милок, не впервой чать…».

Так и шли. Я конечно тайком посматривал, не переломиться бабушка то… Уж больно я боялся. Она у меня ведь такая маааленькая была, хрупенькая. Она рассказывала, что войну сильно голодала. Вот я и подумал, что с тех пор никак откушаться не могёт. Только ей этого не говорил. Не хотел расстраивать. Во как бывает то. А уже рядом с такою охапкаю её и не видать было. Страх просто. Чесслово!

Я конечно, тоже что-то там взял. Немного совсем. Ох и умаялся. И всю дорогу не мог понять, откуда у бабушки столько сил то? Она лишь два раза присела.

Вот из таких охапок и состоял этот стог. Уж не знаю сколько там их было. Сам то он выше дома был. Ей богу! По длине моих шагов восемь — десять, как минимум и по ширине шагов четыре. Вот сами и рассудите, сколько там охапок то было. Уйма!

А ещё мне шибко запах возле стога нравился. Я прям подходил так, носом, значит, уткнусь в него, и вдыхал полной грудью. Наверно, кто проходил, думали дурачок какой-то. А мне нравилось. Как вздохну — сразу хорошо так становится, словно вкусного чего поел и даже вкуснее…

Стог стоял напротив бабушкиного дома. Не знаю сколько между ними метров, но моих шагов шесть раз по десять, наверно, будет.

Если смотреть от дома, то в начале была канава, потом дорога, маленькая и без асфальта конечно, потом маленький пруд.

Его дядя Коля, брат папы, ещё глубже вырыл, когда из Оленегорска приезжал. Бабушка и тётя Наташа там воду для поливки огорода брали, да бельё иногда полоскали. А дядя Коля экскаваторщиком был, поэтому и вырыл.

После пруда как раз тот стог и стоял, а за ним в десяти моих шагах то лес начинался.

Подошёл я, значит, к стогу то. Подышал, как обычно, уткнувшись.

Думаю, интересно, а что будет если зажжённую спичку поднести к стогу? Ага.

Зажёг, значит, спичку то, подношу, а она возьми и потухни. Вроде и ветра то не было. Ей богу! В то же время — интересно же, что такое? Почему потухла? Я взял потома две спички, зажег, поднёс, а они опять, возьми и потухни.

Тут уж я совсем удивился. Чудеса да и только.

Я вот как рассудил — думаю, если зажжётся, я быстренько это место из стога выдерну и растопчу. Делов то! Огня я не боялся совсем. Чесслово!

В следующий раз я зажёг одновременно три спички, поднёс и, вы не поверите — они опять стухли! Как будто их намеренно кто-то как на горячий чай дул.

А потом прям помутнение какое-то…

Тогда то я и достал сразу пять спичек, зажёг, значит, поднёс, а дальше огонь с этих спичек стал сам по себе! Ей богу! И резко улетел куда-то вглубь стога сена. Может сам стог его, этот огонь то засосал, уж не знаю. Я понял одно — случилось что-то очень страшное.

Понял я это ещё и потому, что в глубине начало сильно гудеть и разгораться. Конечно, я начал очень быстро откапывать этот огонь, пока он не большой, шоб достать оттуда и растоптать, как хотел.

Но куда уж там! Он за несколько секунд превратился в монстра.

И я растерялся...

Конечно, правильнее было тут же бежать звать бабушку и всех на помощь — тушить. Но я струсил. Подумал, а что если я сейчас ушмыгну в лес? Меня ведь тогда никто не заметит? Ведь я стоял между стогом и тем леском. Так я и сделал.

А потом стоял и смотрел на этот стог то. Из лесу.

Гад.

Стою значит. Реву. В груди жжёт. Всё равно не иду.

А потом гляжу, что кто-то дым-то заприметил, и давай всех зазывать то. Из домов там все повыбегали, и дядя Хреня, сосед бабушки и бабушка. Даже кто-то из цыган вроде выбежал, которые жили тоже рядом. Полно народу было и понятное дело — все с вёдрами.

В это время огня-то ещё не было, зато дым шёл добротно. А я ревел. Спрятался подальше, стоял, смотрел и ревел. В себя. Чтоб не слышно. Но от этого было только хуже. Думал меня сейчас разорвёт от злобы то на себя или наоборот, раздавит. А я и радовался, что так будет. Я ненавидел себя.

Подошёл к берёзе, которая стояла рядом и начал бить туда. Головой. Ага. Так, шоб со всей силы. Хотелось убиться.

Потом не выдержал и побежал. Нет, не туда где тушили, в другую сторону.

Через какое-то время я уже бежал и ревел во весь голос. Чтобы меня даже на небе услышали. Бабушка говорила что Бог есть, и он скорее всего где-то там, и что ему нужно обязательно молиться.

Я над ней немножко посмеивался, про себя, конечно. Думал, кому молиться то? Зачем? Ведь его никто не видел в живую то даже. Странно… Потому я и не молился никогда.

То ли дело в это раз! Ох уж я и молился! Да как молился то! Натурально вопил! Наверно, если бы меня резали я бы и то так не ревел. Ага. Мне даже казалось весь лес вместе со мной это делает.

Не знаю уж сколько я так бежал, но в конце концов я упал. Тогда-то я и сделал открытие, что бежать и реветь раз в десять тяжелее, чем просто бежать. Чесслово!

И мне стало не то, чтобы легче… просто нечем было реветь-то. А в груди…, как даже сказать то не знаю… словно угли тлели что ли. И в горле жгло… Обычно так жгёт, когда простыл. И пить ещё хотелось жутко.

В этот момент пошёл дождь. Да не просто дождь — натуральный ливень! В Вологде такие частенько бывали. Как из ведра. Правда земля всю воду как губка вбирала в себя.

Встав и осмотревшись, я понял, что не знаю, где нахожусь. Пошёл, куда глаза глядят.

Страха не было. Ей богу. Думаю, если потеряюсь и умру, то и хорошо. И поделом.

Потом, когда уже стало темнеть, я на какую-то тропинку вышел, а она меня вывела к знакомой полянке. Мы как-то сюда с бабушкой ходили по грибы вроде.

И знаете что, я даже как-то расстроился. Думаю, как сейчас бабушке то в глаза смотреть буду? Ведь я ж со стыда помру тут же.

Бабушка скорее всего от меня откажется, думал я. Да и родители тоже. Я бы вот, например, отказался от такого гада.  Сказал бы: Гоните его вон! Негоже ему среди людей то находится! Вот прямо так и сказал бы. Чессслово!

Но я всё-таки пошёл в сторону дома. Точнее, ноги мои пошли. Хотелось пить и есть. И мне почему-то показалось, что бабушка будет переживать.

Потом я вспомнил, что меня то никто не видел. И скорее всего бабушка даже не в курсе, что это я поджёг! Значит я просто не буду говорить ей и всё. И пусть это останется со мной. Да, не легко, но всяко лучше, чем выслушивать чьи-то наказания.

И решил, что не буду говорить и будь, что будет. Конечно, я виноват, но кому будет легче, если я скажу? Если я извинюсь перед бабушкой, разве от этого ей будет легче?

В потёмках я увидел, что стога уже не было. Его обгорелые остатки были разбросаны вокруг пруда. В груди опять сжало. Я не мог ничего с этим поделать.

Бабушка меня встретила с зарёванным лицом. И долго расспрашивала где я так долго был, откуда ссадины на голове, почему порвана одежда…

Я, сказал, что немного заблудился и убегал от бандитов. Соврал, конечно. Стало ещё противнее...

По её поведению я понял, что она ничего не знала. Что ей неизвестно, кто поджёг стог сена. Я даже обнаглел и спросил у неё, что со стогом на улице. А она в ответ сказала, что он почему-то загорелся. У меня даже как-то отлегло. Она, значит, ничего не знала.

В ту ночь я просыпался несколько раз. Гнилостное чувство в груди не пропадало. Чушь ещё какая-то снилась.

Утром я встал раньше обычного. Даже бабушка удивилась: «Ромушка, что ты так ранёхонько то встал то… поди поспи ещё…»

Ромушка… Я уже не Ромушка вовсе. А натуральный гад, подумал я, а сам ответил «неохото что-то ба…». По правде сказать, я даже и есть не хотел…

«Интересно, что же это было во мне такое? Что со мной такое творилося? Не уж то это была душа моя, про которую бабушка так часто вспоминала», — размышлял я. «Или может совесть? Но с другой стороны мама мне много раз говорила, что я без совестный. Значит у меня её нет…»

Скажу как на духу — паршиво мне было. Ой и паршиво! Думаю сейчас умоюсь, соберусь с силушкой то и всё выложу ей. Вот прям всё как есть! Без утайки! Повинюсь, значит. А там уж будь, что будет. Пусть отказывается от меня! И родители тоже. Зато не будет у меня грудь так разрывать то. Уж больше нестерпимо было. Чессслово!

После того, как умылся я вышел во двор и увидел через дядю Хреню, соседа. Он возился возле своего сарая.

Я конечно же подошёл к нему, поздоровался, а он в ответ промолчал и как-то шибко зло посмотрел на меня.

А дед этот, чтобы вы понимали, был ко мне всегда очень добрый. Не раз для меня бабушке цельный литр банки мёда передавал. Ага. Бабушка говорила, что он меня очень любит и что он так любовь ко мне проявлял, мёд то давая.

Он спросил: «Не синего ли цвета ваш зад, товарищ!?», а глаза то у самого злющие. Я сказал, что нет. Он сказал, что зря. «Значит не послушала меня бабка твоя, говорил я ей, шоб она тебе дёру дала основательно! Так шоб на всю жизнь запомнил!», — говорил он.

И тут я всё понял.

Бабушка все знала. Она это специально… утаила…

Я резко отвернулся и пошёл в сторону пруда. Точнее нет, не я, ноги опять сами шли. Иду ещё так, а они подкашиваются, словно чужие. Чесслово!

Лицо заливало, что хоть на ощуп иди, челюсти сжимал так, чтобы раскрошить зубы. Сколько я так стоял и скрипел зубами уж не помню.

Конечно, я вернулся в дом. Повинился, как мог. Но всё равно понимал, что это ничего не изменит. Стог то сам не вернётся на место!? Конечно, бабушка меня пожурила, но по доброму, и ни капли не накричала.

Не заслуживал я такого отношения. Чессслово!

Когда батька то по осени через месяц за мной из Мурманска приехал, я сразу в угол то встал, думал, что хоть он меня отпорет как следует.

А он значит подошёл такой и спрашивает, мол ты зачем тут стоишь то. А я ему и рассказал всё, как на духу. А потом — бей, говорю.

А он нет…

Посмотрел на меня только как-то…, словно что-то увидел там, в глазах то моих. Хлопнул, значит, по плечу то. А рука то у него тяжеленная была, уж поверьте! А мне и не больно вовсе. Тёплое что-то в этом хлопке было.

Садись говорит, за стол, чай будем пить! Бабушка, которая стояла у плиты тяжко выдохнула в этот момент. И я понял, что она и здесь очень за меня переживала.

Во как.

На фото я в 7 лет. 32 года назад.

С уважением, автор: Роман Шушков.

*Посвящается всем любящим бабушкам на свете.

— Если сейчас не организовать работу, то неизвестно, когда их ждать, — сказал заказчик про специалистов по гипсовой лепнине.

— А почему? Неужели им сложно в течении месяца найти «окно» в работе? Судя по всему, здесь работы буквально на неделю, — спросил я.

— В Казань они буквально как раз на неделю приедут, потом в Европу на несколько месяцев. Их просто разрывают по всему миру — Москва, Люксембург, Лондон и т. д.

— Неужели в Казани больше нет специалистов, которые делали бы хорошо лепнину? Они сами из Казани?, — недоумевал я.

— Да, из Казани. Я долго искал, так и не смог найти мастеров такого уровня и что самое главное — с таким отношением к работе.

— А что особенного в их отношении?

— Всё просто - они любят свою профессию и делают максимально качественно, а такое встретишь крайне редко.

— А кому они там делают? И наверно они языки хорошо знают, раз там работают? Хотя бы английский?, - решил уточнить я.

— А что, разве в Европе мало живёт русских?, - логично ответил заказчик.

То, что у толкового мастера постоянная очередь из клиентов и простои случаются крайне редко считаю нормой. Пару раз съездить в Москву или в Сочи на единичные заказы — об этом тоже наслышан. К самому периодически обращаются с такими просьбами, однако в Казани для меня работы хватает «с головой».

Про мастеров, которые колесят по всей Европе на объекты услышал в первый раз. Неужели там нет своих мастеров?

Этот случай ещё раз доказывает, что если мастер глубоко разбирается в своём деле и любит его, при этом делает максимум, чтобы заказчик получил на выходе наилучший результат, то у него не будет стоять вопросов из серии «где взять заказы» или «цены низкие, поэтому заработать не получается».

У него будет стоять только один вопрос: «Как всё успеть и при этом, чтобы на семью хватало время».

Может и вы слышали про такие случаи, когда у мастера очередь из заказов по всему миру? Возможно Вы сами такой?

В каких городах работали? Насколько долго шли к тому моменту, когда вас вызвали на объект в Европе?

- А почему у Вас здесь шов не сошёлся? - заказчица была явно в негодовании, обнаружив перепады между швами, как в углах, так и на стене, когда пришла принимать работу.

- Ну я же Вам говорил, что плитка гуляет в размерах! Только не надо говорить, что Вы этого не видели, - с элементом пафоса уверенно отвечал мастер.

*******

Здесь важно добавить, что плитку, в этом совмещённом санузле "мой учитель" и я (у меня тогда ни грамма не было опыта в отделке) уложили за пять дней и это включая штукатурку стен, - делали в дичайшей спешке, поскольку Анвар, так звали моего первого учителя, задержался на предыдущем объекте, а этот нужно было уже сдавать, причём сроки переносились три раза.

Звали моего первого учителя Анвар. Лет ему было около 50-ти. Мне тогда было 21.

Одним словом, он мне в отцы годился, а если добавить к этому тот факт, что за плечами у него 30 лет опыта в ремонте квартир (как он говорил), то изначально я был настроен слепо внимать каждому слову, которое он произносит.

Но...

Единственное, что меня сильно смутило конкретно на том объекте, который сейчас описываю, так это то, что откос над дверью был уложен на слой клея примерно 5 см. и тут же затёрт, минут за 15 до прихода заказчиков в день сдачи.

- Да нормально всё! Не парься! Никуда он не денется!, - авторитетно заявил Анвар в ответ на мои сомнения.

Именно этот откос сыграл одну из главных ролей в этой поучительной, для кого-то весёлой, а для кого-то грустной истории).

******

Злосчастный откос

Продолжение диалога...

- Подождите, а почему Вы подрезы сделали по-другому? Мы ведь договорились, что Вы сделаете симметрично?, - показывая пальцем на уродливый кусочек спросила заказчица.

- Э.. Ну.. Так Вы плитки мало купили, её и так еле хватило. А если делать симметрию, так перерасход был бы!, - было заметно, что Анвар выдумывал на ходу. А про договорённость эту вообще забыл.

- Не надо мне тут рассказывать!, - заподозрив неладное сказала заказчица, потом добавила, - а затирка должна быть такая неравномерная что ли? Какие-то рытвины, вон, смотрите, - указывала она пальцем на явные неровности в швах.

Это фото не с того объекта. Но оно очень хорошо иллюстрирует "качество" затирки того мастера:

- Так я Вас предупреждал, что я не отвечаю за качество материала! Затирка видимо хранилась в ненадлежащих условиях! Поэтому так и вышло! Моей вины здесь нет! - громогласно заявил Анвар, всем видом давая понять, что ему, мастеру, с таким увесистым опытом, унизительно перед кем-то тут оправдываться.

- Так, сейчас должен подойти муж и мы вместе примем решение, что делать дальше!, - сказала хозяйка квартиры и вышла из санузла.

Тяжёлые клиенты...

Я заметил, как мой учитель немного засуетился и через минуту шёпотом мне сказал:

- Выноси инструмент пока. Тут видишь, опять похоже тяжёлые клиенты попались, всякое бывает, - его глаза как-то странно бегали в этот момент.

Весь инструмент я спустил минут за 10, а когда вернулся, муж хозяйки находился уже в свежеуложенном санузле, стоя в дверях, и их "разговор" с Анваром был в самом разгаре.

Это был здоровенный мужик, судя по виду, ровесник самого Анвара, под два метра ростом и который.

- Это полный маразм! Это просто немыслимо! (автор опускает бурю мата, который слышали скорее всего и соседи этой квартиры). Ты что тут несёшь! Какой срок годности! Какое неправильное хранение!, - брызги гнева из него так и летели.

В одно из мгновений этой перепалки, плитка, которой был облицован тот самый откос сверху, в начале вместе с клеем предательски падает на плечо заказчика, оставляя ярко выраженный след на рубашке, а затем с грохотом падает на пол.

Анвар, поняв, что запахло жареным, прошмыгнул в дверной проём, воспользовавшись замешательством заказчика - тот вышел из проёма, чтобы понять, что происходит.

Когда заказчик "очнулся" то быстро зашагал в сторону Анвара с явным намерением "отблагодарить" за "хорошо" проделанную работу.

Анвар, тем временем, пролетев мимо меня метнулся к выходу из квартиры. Но заказчику всё-таки удалось доставить свою правую ногу в цель, оставив там памятный след.

***********

"Я ведь говорил, что они нас кинут!", -  тяжело дыша сетовал мастер, деловито стряхивая со штанов след от ботинка, спустя пару минут добавил, - ну надо же, какой плохой клей попался! Первый раз такое вижу, чтобы плитка, вот так вот упала!

В прошлом посте я упомянул о качестве питания, которое было в части, где я служил, и то, к чему приводит, когда каждый ворует по «чуть-чуть».

На самом деле в конце 90-ых с едой плохо было во многих частях (мне довелось служить в 5-ти). Конечно, одной из главных причин было банальное воровство, к которому уже все настолько привыкли, что относились к этому как к само собой разумеющемуся, и я не удивлюсь, что некоторые, отрезав кусок мяса от солдатской нормы вообще не считали это воровством...

Впрочем, были и ещё причины, они были связаны с дедовщиной, но это уже совсем другая история.

В противовес прошлой истории расскажу ещё одну, не менее показательную.

Как и говорил, я служил в 5-ти частях, в одну из который меня прикомандировали на ремонтные работы.

Первое, что мне бросилось в глаза, когда я туда попал — это подозрительно упитанные и довольные лица солдатов.

Источник этого довольства раскрылся в столовой той части.

Когда я подошёл к раздаче, то не мог поверить своим глазам — мало того, что эта раздача была похожа на гражданскую столовую довольно высокого уровня с системой подачи еды «шведский стол» — курица, говядина, свинина, три вида рыбы, три вида гарнира, два вида супа, несколько видов салатов, и зелень — всё на выбор! Про хлеб вообще не говорю.

Поразило меня ещё и то, что всё это можно было набирать в любом количестве.

Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать. И эта фраза поварихи Катерины Валентиновны: «Может добавки?»… В ней было столько искренней заботы и тепла, что мне невольно вспомнилось о доме и тёте Наташе, родной сестре отца, голос и интонация которой были очень похожи на произнесённое Катериной Валентиновной.

В той части я служил около месяца — уехал после завершения ремонтных работ.

И весь этот месяц я, и те, кто со мной был прикомандирован, в ту столовую ходили, как на праздник. Пацаны, которые там служили недоумевали от нашей нескрываемой радости.

Разумеется в моей голове возник вопрос: Как и кто смог организовать этот пищевой рай?

И эта загадка тоже была довольно скоро разгадана.

Во-первых, я много раз слышал как солдаты крайне лестно отзывались о своём комбриге.

А во-вторых…, а во-вторых, однажды, во время приёма пищи, в столовую зашёл сам комбриг, встал в очередь на раздачу, набрал еды, подсел к одному из солдатов и начал есть…

Понятное дело, я и те, кто были со мной прикомандированы просто опешили увидев эту картину. Это было похоже на какую-то подставу…

Чтобы командир бригады питался в солдатской столовой, и из солдатского котла? Где это видано?

В ответ на нашу реакцию местные пацаны в ответ лишь тянули лыбу.

«Да, он у нас такой, он постоянно здесь ест», — произнёс один из них с неподдельным чувством гордости и нескрываемой безмятежностью.

Второй источник этой удовлетворенности солдатов было отсутствие дедовщины. Её там попросту не было.

Со слов солдат всего этого добился комбриг.

Как ему это удалось? Где он смог найти таких людей, которые не воруют? Где и как он нашёл эту Катерину Валентиновну?

История умалчивает...

Одно я понял точно — таких комбригов  днём с огнём не сыщешь и им впору ставить памятники при жизни.

В народе бытует пословица «рыба гниёт с головы». История, которой я с вами поделился очень хорошо это доказывает. Впрочем, частично и та, которой я поделился давеча:

«Можно пожалуйста я тут куплю немного — без очереди, а то тороплюсь» или «Случай в магазине»

К слову и эту публикацию и прошлую прекрасно дополняет этот ответный пост автора @klikness: "Помогаем воровать еду из армии".

И этот ответ автора @Barm0leykin на пост:  «Помогаем воровать еду из армии»

— Сейчас узнаю… Вы плиточник?, — раздался резкий, явно чем-то недовольный мужской голос, когда я снял трубку.

На часах было 8 утра.

— Да, всё верно, слушаю, — ответил я.

— Мне тут плитку надо выложить…  Да подожди ты!, — было ясно, что последняя фраза была сказана не мне, — так то я и сам могу, но времени нет. Вы свободны?

— Я свободен редко бываю. Обычно, ко мне обращаются за два, три месяца до того, как нужно приступить к укладке плитки.

— Опа, а что так много работы?, — в голосе звонившего явно прослеживалась издёвка и недоверие.

— Хватает.

— А почём у вас квадратный метр стоит, наверно шибко дёшево лепите, раз такой завал с заказами?

— Начнём с того, что я не леплю. Что же касается укладки, то зависит от задачи, опишите, что нужно сделать?

— Плитку выложить в совмещённом санузле в хрущёвке. Вы делали хрущёвки?

— Делал, но очень давно. По цене от 1700 р. за м2.

— Чего?! Это что за цены такие? У меня плитка 400 р. стоит, я что 1700 р. буду платить? Я сейчас звонил нескольким мастерам, максимум, что называют это 1000 рублей. А так, есть многие, кто и за 500 согласен. Вы что там золото в клей добавляете?, - голосе звонившего слышалось явное высокомерие

— Нет, вполне обычный клей. Вода тоже обычная, из-под крана. Предлагаю на этом этапе завершить наш разговор. Из диалога мне уже ясно, что мы скорее всего не сработается и Вы не мой клиент.

— В каком смысле Вы не мой клиент? Ты что там совсем зажрался, что ли?

— Во-первых, потому что Ваш тон крайне неуважителен. Во-вторых, Вы ясно дали понять, что моя цена не устраивает. В третьих, в хрущёвках я не работаю.

— А почему это Вы не работаете в хрущёвках?! - заорал он в истерике.

***

Этот диалог, больше похожий на перепалку, длился порядка пяти минут. В принципе, его нужно было завершать на первых секундах, но я по наивности, а может из-за того, что сам был не особо в настроении поддался на провокацию и ввязался в спор и какие-то нелепые объяснения.

Конечно, это было грубой ошибкой. В результате даже после пятиминутного утреннего общения осталось ощущение, что тебе только что нагадили за просто так, и настроение было испорчено.

Хотя со стрессоустойчивостью у меня проблем вроде не было.

И вот что я подумал.

А ведь этот человек в конце концов кого-то найдёт. И этому кому-то придётся его терпеть.

Я не однократно такое наблюдал и просто поражался — Зачем?

Кто-то скажет: «Есть захочешь, будешь терпеть, куда деваться.»

Отвечаю: То, какие именно у вас будут клиенты, какое у них будет к вам отношение и сколько они будут платить - зависит только от вас.

Больше не от кого.

Пару рекомендаций

(Для себя я это уже давно сделал)

1. Опишите в подробностях с какими именно клиентами вам работать наиболее комфортно. Какие у него приоритеты?

2. Опишете в подробностях на каких объектах и выполняя какие задачи вы от работы получаете наибольшее удовольствие.

3. Опишите какими качествами должен обладать мастер, чтобы он максимально подходил этому идеальному клиенту / объекту.

4. Задайте себе вопрос: Что вам не хватает, чтобы полностью соответствовать этому описанию (качества характера, ответственность, инструмент, уровень экспертности и т.д).

Сделайте всё, что от вас зависит, чтобы соответствовать этому описанию.

5. Разумеется, я сейчас не говорю о том, что нужно фантазировать. У каждого спеца в голове уже давно сформировался свой образ «идеального клиента» и «идеального объекта».

После того, как я подробно ответил на все эти вопросы мне стало на много проще доносить до людей, кто «мой клиент», а кто «не мой».

Не знаю, как сейчас, но многие из тех, кто служил в конце 90-ых, скорее всего хорошо помнят состояние, когда мозг отказывается думать обо всём, кроме домашней, человеческой еды.

Например, я часто грезил о картошке со шкварками, которую хоть и редко, но от этого по особенному вкусно, впадая в состояние неистового творчества, любил пожарить отец.

Мечтал и о жареной сочной курочке из духовки, которую так любила готовить матушка по праздникам. Никогда не забуду ту теплоту и торжественность, с которой она её подавала.

В лидерах по воспоминаниям также были и бабушкины пирожки с капустой, поглощение коих всегда выливалось в праздник для живота. Этот божественный аромат свежей выпечки... и её нежное приговаривание: «Кушай внучок… кушай, а то стынет...».

Были и совсем тяжёлые случаи — это когда мечтаешь о корке обычного ржаного хлеба со сладким чаем…

Всё это можно охарактеризовать как разные стадии авитаминоза.

Немудрено — во многих военных частях, воровали так, что до вечно голодного живота срочника некоторые продукты вообще не доходили.

Брали «по чуть-чуть» все, начиная от командира полка и завершая наряда по столовой. Это было настолько нормой, и делалось совершенно открыто, без всякого зазрения совести.

В результате, к примеру, от положенной порции мяса в кастрюле с баландой ютилось процентов десять, и нередко это была просто кость.

А делая глоток жидкости чайного цвета, ты понимал, что туда «случайно забыли» забросить не только положенное количество заварки, кинув процентов пять для придания цвета, но и сахар — единственный источник глюкозы для солдата.

Мне «повезло» служить в одной из частей, где с питанием было особенно «весело».

Доходило до того, что кто-то в отчаянии, находясь в дежурстве по столовой на мойке, пока никто не увидел, орудовал ложкой из кастрюли с пищевыми отходами… Жуткое зрелище, признаюсь.

Полк с дивизионом, где я непосредственно служил, располагались на расстоянии примерно двух километров друг от друга в чертах одного из самых крупных городов нашей необъятной.

Поскольку я служил в дивизионе, а столовая находилась в полку, промежуток этот мы преодолевали по три раза в день, как правило, строем по сто и более человек.

Если посмотреть сверху, то наш путь был в виде буквы Г, соответственно, если рвануть наперерез, то время пути сильно сокращалось.

Этим иногда пользовались «любители адреналина и ништяков», чтобы по дороге забежать в городской магазин и купить пару пачек нормальных сигарет и ещё чего-нибудь, на что предварительно скинулись сослуживцы.

"Любителями адреналина" я их не зря назвал, поскольку тех, кого ловили на этом, наказывали довольно жёстко — либо несколькими нарядами внеочереди, либо мощными пиз…лями, а чаще и тем и другим…

Бегунами этими, чаще всего становились слоны (тот, кто у отслужил от полугода до года). При этом, выбирались среди них те, кто прошареннее, если простыми словами — с большей стрессоустойчивостью, умеющие хоть как-то мыслить в экстремальных ситуациях. И, разумеется, потенциальных стукачей сюда старались не брать.

Раза три и мне «повезло» побывать в роли такого «засланца». Повествование пойдёт сейчас как раз про один из этих случаев.

***

Строй мерным шагом двигался по тротуару между штампованным бетонным забором «в ромбик» и вереницей почти наголо постриженных тополей, посаженных через каждые метров десять. Между ними росли кустарники грязно-зелёного цвета от дорожной пыли.

Задачей было во время движения незаметно вынырнуть из строя и затеряться в одном из таких кустарников.

Затем, после того, как строй немного отдалиться, рвануть через проезжую часть — далее успеть забежать в магазин, купить там что надо, — после чего столь же незаметно влиться в строй.

Факторы риска:

1. Моё исчезновение могли обнаружить — вероятность 4 из 10.

2. По дороге мог задержать патруль, а это «пиши-пропало», — 6 из 10 (возле военных частей, патруля особенно много).

3. В магазине могла быть большая очередь и, как в прошлый раз меня никто не пропустит — могу опоздать вернуться в строй (6 из 10).

Словом, шансы на положительный исход были примерно 50/50 — это в лучшем случае. Но награда того стоила — пряники с молоком, пару кусков ветчины, свежий ржаной хлеб и пачка винстона — на тот момент были пределом моих, да и не только моих мечтаний.

***

— Ну… давай!, — подталкивая в левый бок, нервно шипел сослуживец Санёк, когда мы шли строем в том месте, где моё исчезновение могло быть наименее незаметным.

— Да подожди ты!…, — не решался я, съедая глазами долговязого прапора, который шёл в середине строя и слишком активно крутил головой.

— Не тяни! Сейчас упустишь момент!, — угрожающе торопил меня спереди шедший «череп» (отслуживший больше года) Генка.

Спустя полминуты я рванул и тут же затаился в кустарнике.

Обождав секунд тридцать, я, стараясь стряхнуть с себя предательскую дрожь, перебежал через дорогу и ускоренной трусцой, побежал в нужном направлении. До магазина было метров шестьсот.

Через минуту в далеке увидев двоих в форме, я бросился немного левее, чтобы уйти из их поля зрения, но тут же наткнулся лоб в лоб столкнулся с другим патрулём — они стояли в десяти шагах и курили.

«Всё! Приплыл!», — пронеслось в голове и я остановился уже мысленно смирившись с ситуацией.

Однако реакция военных была неожиданной — они показательно отвернулись, при этом один из них сделал знак, чтобы я не тупил.

Я и не тупил. Преисполненный чувством благодарности и оставив пачку сигарет на скамейке, с криком «спасибо, пацаны», я побежал дальше.

Вбежав в магазин, я обреченно выдохнул — очередь была человек десять. В надежде на благосклонность стоящих я пролепетал что-то сумбурное на подобии: «Можно пожалуйста я куплю тут немного, а то тороплюсь».

Скользнув по глазам стоящих, и не разобрав до конца их реакции, я медленно, пошкрябывая подковами двинулся к кассе. У кассы спиной ко мне стоял наголо бритый коренастый мужик лет под сорок чуть выше меня — около 1.8 м, но раза в два шире.

Он медленно повернулся и тяжёлый режущий взгляд, заставил меня замедлиться.

«У такого слова „уступить“ в лексиконе вообще скорее всего нет» — промелькнула мысль. Волчий оскал, сверлящий взгляд изподлобья — все это выдавало в нем, что его мировоззрение было совсем не мирным.

— Ну… чего стоишь, валяй, — прохрипел он и сделал шаг назад. В ту же секунду очередь потеснилась на полшага.

— Мне ддва килограмма северных ппряников, — неожиданно для себя заикаясь начал я, — пять пачек Винстона синего, десять пачек примы, килограмм ветчины, две буханки ржаного хлеба и два литра молока, — немного заикаясь скороговоркой сказа я.

Возможно мне показалось, но продавщица тоже очень нервничала. Она спешно собрала мне всё в пакет и подала.

Я машинально сунулся в карман, но денег там не оказалось. В эту секунду до меня дошло — деньги вылетели вместе с пачкой сигарет, которую я отдал патрулю.

— Извините, я похоже деньги по дороге потерял, спасибо, всего доброго, протараторил я и метнулся в сторону выхода.

— Стой, солдат, — в этот раз хрип был более доброжелательным, — поди сюда.

Я подошёл.

— Говори, чего ещё хочешь?, — доставая из кармана увесистую пачку купюр сказал он.

— Не, спасибо, мне больше ничего не надо, только это надо было, только вот… потерял, — разводя с стороны руки, как бы извиняясь произнёс я.

— Так, ладно, — произнёс он, затем обратился к продавщице, — заверни ка нам ещё три палки лучшей колбасы, три блока Мальборо, синий да ведь? — обратился он ко мне.

— Мгм…, — произнёс я, не понимая что происходит, а сам уже представлял, как охиренеют пацаны, когда увидят меня со всем этим добром.

— Три поллитры «Парламента» и пару килограмм ветчины и три литра сока по лучше мультифруктового.

От осознания, что с одной стороны всё это покупается мне, я даже позабыл, что мне нужно как можно скорее вернуться в строй.

— Тебе куда? — спросил он, видимо заподозрив, что я сильно тороплюсь.

— В полк на Волкого, — ответил он.

— Не трухай, там у меня есть свои пацаны, ничего тебе не будет.

Спустя пять минут мы уже неслись на «Паджеро» в сторону части. Мой строй, понятное дело, уже давно был в полку.

Как выяснилось, у него действительно были знакомые в полку и наказания никакого не последовало.

— А как Вас зовут?, — спросил я, когда мы прощались.

Было заметно, что он задумался над вопросом.

— Зови меня просто — Леший, — сказал он и скрылся за воротами КПП.