И поднял старик бревно
И согнулся под ношей той. И задрожали артритные колени от неподъёмного. И пошёл он дальше по пути неисповедимому. И шёл долго. И пот застилал глаза его. И кости трещали. И голову опустил он долу.
И однажды увидел ноги. Когда же поднял глаза, прекрасный эльф стоял перед ним в очках хрустальных. И был тот эльф близорукий суперстрелок. Потянул он мозолистую длань и молвил.
- Андрей.
Но не пожал руки старик, ибо бревно держал крепко, но ответил.
- Хесус, всемогущий маг.
Помедлив, спросил он.
- Что-то имя Андрей совсем не эльфийское.
И ответил легкоступный.
- Хесус, знаешь, тоже совсем не магическое. Подсобить тебе?
Покачал головой старик так, что седые пряди рассыпались по плечам.
- Это мой крест, и мне нести его.
- Это же бревно.
- Ну, это такое иносказательное выражение, забей. Ты на битву с Оком?
- Ага.
И пошли они вместе. А путь их пролегал через горы крутые. И тащил старик бревно своё из последних сил, и отбивался от рук помощника. Отбился первые два раза.
И в третий раз протянул эльф руку помощи, и сдался старик. Но тут раздался сверху глас, и полетели в них мелкие камни от резонанса.
- Бог в помощь, странники.
И предстал перед ними во всей красе гном, росту малого, силищи небывалой, лысый наголо, обритый гладко, с короткими чёрными усами, как у фарисеев.
- Петя.
Когда же протянул он в приветствии длань, и пожали ту длань, никто не пискнул, ибо были то воины. Но изумился Хесус
- Петя… Андрей… я точно в Средиземье?
И успокоил мага Андрей.
- Да, прямо в середине.
И спросил Андрей Петра.
- А где борода твоя, рудокоп? Или набрёл на жилу урана?
- Вы что, не в курсе, прошлой весной обновили правила по технике безопасности. Теперь при работе с вращающимися механизмами надобно бриться тщательно. Опасно это, сгинуть можно между шестерней. у меня так старший брат погиб, бороду на вал накрутило. А вы куда путь держите?
- На битву с Оком идём.
И пошли они втроём. И мучился старик, разбивал в кровь ладони от непомерной тяжести ноши той. И свил ему гном Пётр путы, и привязали бревно к спине, чтобы не съезжало.
И на пятый день вышли к деревне. И разруха была в деревне той. Горели хибары, и бегали средь них гоблины. И мародёрили они девок и прочий скарб. Когда же увидели воинов, стали угрожать им расправой.
И протёр Андрей свои бифокальные очки от копоти костищ.
- Нет им числа. Хесус, яви же свою магическую силу.
Скинул бревно наземь пожилой маг и сказал им.
- Я слишком велик для всего этого дерьма, работаю только от миллиона врагов. Вы начинайте, а я должен спрятать бревно, чтобы не поцарапать.
И поволок ношу за угол. И услышал шум битвы. И увидел летящие отрубленные длани, и ускорился с этого места. Но вдруг увидел страшное.
Круторогий гоблин зажал юношу в угол и шёл на него с алебардою. И чуял смерть юноша, и молил небо послать спасителя.
Старик же упёрся в бревно и покатил на проклятого. И подкосились ноги чудища, и споткнулся он, и упал прямо на острие грудью костлявой. И был то главарь банды. И испустил он дух.
И взвыли гоблины воем невыносимым. А мальчик же сказал тогда.
- Тикать нам надо, дедушка.
И показались из-за угла Пётр с Андреем, и подтвердили пророчество юноши. И Старик в этот раз не стал отвергать помощь, но принял её с радостью.
И древоносцы бежали сломя голову за подростком. А за ними воинство гоблинское заходило с флангов, дабы поднять их на пики точёные.
А деревня та стояла на обрыве, и бурлила река под ним, и была та вода Живой. И высота обрыва того была двести пятьдесят локтей.
Видя это, остановился мальчик, ибо боялся высоты с детства. И увидел обрыв Пётр, и увидел обрыв Андрей, и Хесус упёрся ногами в почву.
Но велика была ноша та, и потащило их бревно по инерции к обрыву, и полетели они в ледяные воды.
И торпедировал мальчик в штаны от страха.
И взмолился в полёте Андрей: Яви чудо своё маг, преврати воду в холодец, чтобы отпружинил нас, а не то погибнем.
Вытащил Хесус пряди седые изо рта и молвил.
- Понимаешь, Андрей, тут есть один нюанс.
И с этими словами вошли они в воду. И вцепились все четверо в бревно, дабы плыть на нём.
И пошло бревно ко дну, ибо был ещё один нюанс - было бревно то деревянным только на треть.
Но не утопли беглецы, ибо истинно была вода Живой, без приувеличений.
Когда же выбрались на берег, то легли без сил и предались отдыху минут пятнадцать, пока великий маг ворочал бревно своё на мелководье.
И видя мучения старика молвил Пётр.
- Да пошёл он со своим бревном, пускай сам корячится. Никакой он не маг.
И постирал штаны свои мальчик в Живой воде, и стала та вода Мёртвой. И перестал юноша бояться высоты, ибо излечился, встретившись со своим страхом лицом к лицу.
Потом же подошёл он к мелководью и сказал.
- Спасибо, что спасли меня от смерти дедушка, давайте подсоблю.
- Нет, молодой человек, это мой крест и мне его нести.
- Так это же бревно.
- Забей, это абстрактное выражение. Лучше скажи, как зовут тебя.
- Иоанн.
- Я даже не удивлён. Хочешь пойти на великую битву с Оком?
- Конечно!
И пошли они вчетвером. И бревно с ними, конечно же.
И путь их пролегал через болото. И тёк по болоту тому ручей с чёрной вонючей водой. И на следующий день с восьмой попытки подстрелил близорукий эльф худого кабанчика. И собрались его зажарить, но не было на том болоте ни хворостины, ни чахлой осинки.
И вытащил гном Пётр топор и сказал.
- Хесус, давай порубим твое бревно на костёр, испечём порося и насытимся перед великой битвой.
Закрыл своим телом бревно великий маг, и покачал головой.
Тогда сказал Андрей.
- Ты же маг или нет, наколдуй нам огонь, даже маги первого уровня умеют это делать. Или лжёшь ты, как брехливый пёс?
И ответил им Хесус.
- Истинно говорю вам, я великий маг, но не должен колдовать до судного дня. Как я уже упоминал, есть один нюанс, но так уж и быть, сотворю вам костёр.
И подошёл он к вонючему ручью и зачерпнул воды той, и вылил в очаг. Ударил огнивом, и вода загорелась жёлтым пламенем. И уверовали неверующие в магию ту, ибо нет сильнее магии, чем знание природных явлений и умение ими владеть. Ведь был чёрный ручей местом естественного выхода углеводородов.
И Пётр запёк кабанчика в травах. И пировали они.
Когда же выступили звёзды, старик сказал.
- В начале было Слово. И было Слово у Ангелов. И было то слово: ме густа.
И означало оно - быть сущему. И зажгли Ангелы звезду, и была она праматерью всех звёзд, и разлетелись её дети по Миру. И стало и Мире светло. И от света того зародилась жизнь.
Но вкралась в дела Ангелов ошибка. Накапливалась она тысячи лет, пока не осознала самое себя, что живёт и может творить жизнь по своему образу и подобию, и менять законы Мира.
Обернулась она чудищем о тысяче глаз, что смотрит на тысячу сторон. И где смотрит её Око, там рождается скверна, и горе приходит в страны, и разрушается порядок мироздания. И питалось чудище скверной, и росло, и стало наравне с Ангелами.
Когда же поняли Ангелы, что отравлен Мир, было поздно. И тогда разделились они во мнениях: либо прекратить бытие и начать всё заново, либо вступить в бой с Тысячеоким внутри Мира. И победил рационализм.
И ниспослали Ангелы на тысячи земель тысячи сыновей своих, дали им Силу, и дали им Слово, чтобы высвободить Силу.
Но, как я уже неоднократно говорил, был один нюанс – подчинялась Сила та законам мироздания, и, особенно, Времени.
Молчание воцарилось, и молвил Иоанн.
- Всё как бы понятно, кроме нюанса.
Но не сказал более Хесус, ибо раздался вой гоблинский. Шли твари по следам их, и схоронились в болоте, и ждали ночи.
Кинулись порождения тьмы на путников, словно койоты на стайку кроликов. И тогда зачерпнул Андрей из горящего очага и кинул огонь в ручей чёрный. И возгорелся кругом напалм. И гоблины гибли десятками.
Тогда Пётр заметил.
- Что-то мы тут засиделись, так на битву не успеем.
И подняли трое бревно, и Пётр взял подмышку Иоанна, и побежали они на битву.
И сказал Андрей.
- Хесус, бревно будто тяжелей стало.
И буркнул маг опять что-то про нюанс.
К утру вышли они к долине. И присоединились к последней армии сынов Средиземья. И были там все воины, паладины, эльфы, гномы, низкорослики, маги различных уровней, феи и многие другие.
И сказал Хесус.
- Дети мои, дальше я сам, так надо.
И потащил бревно во след за караваном, ибо не было больше сил нести его.
Посреди долины же чернело тьмой Око чудища, и бежали по этой долине страшные твари, и летели в разные стороны крылатые драконы. И была их тьма, и имя им было Легион, и была та долина местом грядущей битвы.
И смотрело на них Око, и было оно чернее ночи. И оплакивало Око последние дни этого мира. И капали из него смоляные слёзы, касались земли, и оборачивались чудищами ужасными. И не было им числа.
И затопило долину зло, будто море. И вышла на берег последняя армия, словно россыпь жемчужин легла перед приливом нечистым. И подняли эльфы луки, и паладины обнажили секиры, готовясь достойно встретить смерть.
И старик выступил вперёд них. Волок он бревно своё ободранными в кровь дланями, упираясь дрожащими коленями в мёртвую почву. И шли за ним его соратники, но не позволял никому более помочь. И кинулся к нему Иоанн, но руку положил на его плечо великий маг и молвил.
- Ваня, и вы верные мои друзья отойдите подальше, лягте ногами к эпицентру и заройтесь в песок, ибо пришло моё время.
И отступила последняя армия, схоронилась в оврагах тёмных да в пещерах глубоких. А чудища всё прибывали, и потемнело небо от крылатых ящеров. Когда же последний эльф зарылся в песок, пошла чёрная армия на деда.
И поднял старик бревно. И взвалил на плечо из последних сил и закричал так, что попятились твари.
- Дон де ста эль баньо, ля пинча пута пэра, ме густа!
И родилось на Земле новое солнце, и кто увидел его, вмиг ослеп.
Летело оно, сверкая лучами, и кипел песок от ласк их. И что могло гореть – превращалось в пепел. А что не могло уже – превращалось в прах. И каждого коснулась кара небесная, каждую скотину рогатую, каждую тварь крылатую опалило.
И закатился Чёрный Глаз, и зашипели его слезы. И солнце вошло в него, и раздался страшный гром. И на краткий миг перестало быть сущее. А когда вновь появилось, не было уже ни Ока, ни выжженной дотла долины. Лишь Ничто на месте том на долгие века.
И выкопались из песка гном Пётр и эльф Андрей, и подбежали к падающему старику, и подхватили его на руки. И Мальчик Иоанн омыл слезами его иссохшее лицо, и целовал ему худые горячие ступни.
Когда же старик открыл глаза и увидел мальчика, то протянул ему. И взял Иоанн из немощной руки деревянную зубочистку. И заплакал пуще прежнего, ибо понял, в чём нюанс.
Тогда сказал Хесус.
- Моё время вышло, теперь ты станешь великим магом и тебе решать, когда сказать Слово, а я отправляюсь на Небеса.
И видя скорбь Иоанна молвил Андрей.
- Да это в столице Средиземья есть такие известные лечебные термы. Вот туда мы и отправимся. А тебе сколько лет?
- В этом году было пятнадцать вёсен, дядя эльф.
- Жаль, туда пускают только от восемнадцати.
И протянул гном Пётр боевую длань свою, покрытую копотью битвы. И нарисовал юноше густые чёрные усы.
- Скажем, что ты мой старший брат.
После сего был праздник великий по всему Средиземью. И мылись они в термах тех, и вызвали фей блудниц. И стал Иоанн мужчиной многократно. И Андрей с Петром стали мужчинами многократно. И даже Хесус попробовал опять стать мужчиной, но не вышло ничего в силу возрастных ограничений.
И было так три дня. На четвёртый день открылись врата огненные прямо в зале отдохновений, и вышли из них Ангелы, и крикнули на непонятном языке.
- Хесус, старый каврон, ты почему плановую регенерацию пропускаешь? Тебя в Сан-Диего все обыскались.
И схватили старика под руки, и вознесли его в мир Иной.
С тех пор никто не видел мага Хесуса, но навсегда он останется в наших сердцах и в наших помыслах.
Иван опустил перо в чернильницу и потянулся так, что затрещали кости. Небо за окном светлело, а он даже не заметил, как пролетела ночь. Ещё одна из многих. Буквы давались ему с большим трудом, но всё же постепенно складывались в слова, переползали со страницы на страницу.
Руки затекали сильней, чем после усердных тренировок с мечом, а ведь ещё столько предстояло рассказать: и пришествие Хесуса, и его странствия по Средиземью, и как Иван с Петром и Андреем зачищали материк от остатков тварей.
Прошло десять лет с Великой Битвы, но он помнил все рассказы старика в столичных банях. Ничего, время есть, он успеет.
Иван встал. Посох привычным движением лёг в ладонь. Он никогда не мог привыкнуть к его тяжести. Каждый день увеличивался его вес, и уже сейчас, будучи молодым магом он отлично понимал понятие “ноша”. Дерево было тёплым и слегка вибрировало. Иногда Ивану казалось, что посох впитывает его энергию.
На террасе горного монастыря было по-утреннему зябко. У подножия чернела пустошь, жизнь на ней так и не зародилась – почва сплавилась в сплошную стеклянную корку. Из-за горной гряды показались первые солнечные лучи. Чистое небо, ни единого чёрного пятнышка. Значит, ещё один день пройдёт в мире.
- Ме густа.
Иван улыбнулся. Маг Иоанн седьмого уровня, за десять лет не произнёсший ни единого заклинания. Он знал, что когда-нибудь скажет Слово и каждый вечер молил Ангелов, чтобы это произошло как можно позже.
