SkottRamiro

Путник вместе со своим верным псом белоснежного цвета, зайдя в небольшой поселок, сразу привлек к себе внимание местных жителей. Не часто в Приватуре можно было увидеть новое лицо, особенно после трагических событий. Путник со своим другом шел вдоль домов, откуда из окон на них таращились любопытные головы.

— Чего надобно в наших краях, незнакомец? — путь страннику перегородил местный староста, встав посреди дороги.

— Мы с моим верным другом давно в дороге, решили остановиться у вас, передохнуть, — странник отвечал, слегка наклонившись вперед. Его лицо скрывал капюшон и в таком положении виден был лишь его широкий нос и тонкогубый рот.

— В Приватуре не любят незнакомцев после того, как один неизвестный музыкант посетил наш поселок, — все еще стоя на своем месте, говорил староста.

— И что же он такого натворил? — поинтересовался незнакомец.

— Он погубил наших овец. Этот наглец хотел забрать их всех себе, но, как только мы отказали ему, он всех их заставил спрыгнуть с обрыва, — староста указал вдаль, где заканчивался городок. Приватур был построен на вершине скалистой местности, в конце которого располагался резкий обрыв. Глядя вниз, можно было увидеть острые выпирающие клыки-скалы, которые разбивают собой накатывающие волны. Того, кто устремится вниз, ждала неминуемая смерть.

— А каким образом он смог заставить целое стадо овец добровольно спрыгнуть с обрыва? Разве такое подвластно обычному человеку? — не понимая, спросил человек в капюшоне.

— В том то и дело, что человек этот был далеко не обычный. Не смотря на то, что Приватур находится на холме, у нас всегда был знатный урожай. Все ели вдоволь, пока мы не столкнулись с нашествием птиц. Эти пернатые твари вмиг сгубили половину всего того, что мы выращивали каждый сезон. Как только мы не бились с ними, и отстреливать пытались, и ловить, толку никакого. Черт их знает, откуда они вообще взялись. И вот, когда мы уж было совсем отчаялись, появился он. Этот демон явился словно из воздуха и предложил нам свою помощь. Сказал, что убьет всех этих тварей, в обмен на наших овец. Ну, мы от отчаяния и согласились. Он встал посреди поселка и достал свой инструмент. Похож этот инструмент был на дудку какую-то чудную, только называлась она по-другому. В общем только он заиграл на этой дудке, как птицы вокруг попадали замертво. Вот прям как есть, в полете стали падать, будто дождь прошел из мертвых птиц. Мы, значит, обрадовались сильно и закатили празднование в честь избавления от крылатых тварей. Стол большой накрыли и стали потчевать нашего спасителя. Дьявол этот проклятый, сожрал все, что ему дали, а в конце сказал, что время по счетам платить. Мы то думали, человек порядочный будет, простит нам долг, раз мы его так отблагодарили или хотя бы пару овец возьмет, мы бы от их не обеднели. А он нет, говорит, отдавайте всех, что есть. Тогда мы ополчились на него и выгнали из Приватура, и сказали, чтобы больше здесь не появлялся. Разозлился тогда музыкант, глаза его недобро загорелись и сказал он нам, что вернется за тем, что ему принадлежит по праву. Несколько дней он не появлялся в поселении, и мы выдохнули спокойно, уж больно страшные глаза у него были, когда он нам грозился, перепугались мы не на шутку. Но к нашему несчастью, музыкант вернулся. Сказал он нам тогда, что обещал вернуть свое, вот он и пришел за ним. Заиграл он на своем инструменте и все овцы, будто заколдованные, пошли в ряд к обрыву, а мы и ошалели от увиденного. Вот так мы и лишились нашего стада, а музыканта и след простыл. Под конец лишь сказал нам, что нехорошо мол мы так с незнакомцами поступаем, слово своего не держим. Другой путник, что забредет к нам в поселение, беду на нас навлечет, если мы и впредь слова держать не будем. Вот мы и опасаемся теперь, как бы к нам никто чужой не зашел. Так что, извиняй, незнакомец, не можем мы тебя пусть на ночлег, — староста развел руками в стороны.

— Ну, как знаете, — незнакомец развернулся в обратную сторону и пошел по дороге. Белоснежный пес последовал за ним, не отходя от своего хозяина.

Внезапно тучи сгустились в небе, поднялся сильный ветер и все вокруг потемнело.

— Да что ж вы так с человеком, — выбежал из-за угла местный житель, который все это время подслушивал разговор, ровно, как и остальные жители Приватура, — Он ведь даже сказать ничего толком не успел, а вы его гоните. Нехорошо это.

Остальные жители поселка выбежали из своих укрытий и принялись поддерживать своего товарища. Староста растерялся, глядя на все это, пожал плечами и согласился принять незнакомца. Было не совсем разумно идти против толпы.

— Ладно, ты, это, не подумай плохого. Мы народ суеверный, поэтому и опасаемся. Оставайся конечно, коль хочешь.

Тучи развеялись, небо вновь стало ясным и выглянуло солнце. Местные жители проводили незнакомца до свободного дома.

— Располагайся здесь. Вечером подходи в таверну, мы тебя накормим. А пока, отдохни с дороги, — староста показал страннику дом, а затем удалился.

Странник занял большую кровать у окна, а его верный пес устроился на медвежьей шкуре неподалеку.

Вечером странник вместе со своим псом отправились в местную таверну. Внутри стоял большой гул, каждый сидел со своей кружкой и активно обсуждал последние новости. Как только они увидели на входе странника, староста привстал со своего места и махнул ему рукой, приглашая того присоединиться. Странник охотно подошел к его столу.

— Присаживайся, я уже сказал, чтобы тебе поднесли еду и эль, — начал староста.

— Благодарю, — странник воспользовался приглашением и уселся за стол.

Через несколько минут к их столу подошла молодая девушка с подносом в руках.

— Ты воин? Прости мою прямоту, но трудно не заметить меч в твоих ножнах, — староста уставился оружие странника, которое действительно было сложно не заметить.

— Был когда-то. Сейчас мы с Нимусом просто путешествием по миру. Меч я таскаю с собой лишь для защиты, — не отрываясь от своей тарелки, ответил странник.

— Как твое имя чужестранец?

— Все называют меня странником.

— И ты всегда носишь капюшон, не показывая своего лица?

— Поверь, так лучше для всех, — коротко ответил странник, — Благодарю за пищу и питье, завтра мы покинем ваше поселение.

Староста хотел задать еще множество вопросов, но странник не дал ему этой возможности. Он встал из-за стола и направился в пустой дом, пес последовал за ним.

Он собрал вещи в дорогу и лег на кровать. Уже почти провалившись в сон, странник услышал рядом с кроватью знакомый голос.

— Здравствуй, Аргус. Ты я смотрю опять на страже порядка, защищаешь невинные жизни, — этот голос странник слышал прежде множество раз и не перепутал бы его ни с каким другим.

— Здравствуй, Жнец. Ты ошибся в этот раз, в Приватуре я случайно, решил передохнуть с дороги. Мы с Нимусом давно в пути, — не вставая с кровати и не открывая глаз, ответил странник.

— Ах да, твой верный пес, твоя вечная поддержка и защита. Сколько раз благодаря ему ты уходил от Морса. Все хочу спросить, где же у твоего аралеза крылышки? — съехидничал Жнец.

— Не твое дело, — внезапно Аргус поднялся с кровати и гневно посмотрел в сторону Жнеца, несмотря на кромешную тьму в комнате.

— Ладно, ладно. Это больная для тебя тема. Извини, увлекся. Так значит ты здесь не для того, чтобы мне мешать?

— Теперь даже и не знаю. Что ты хочешь от этих людей. Они рассказали мне о твоем появлении. У Морса нынче урожай?

— Ты же знаешь, что я делаю это не по своей воле, — ответил Жнец, вдруг внезапно ставший серьезным.

— Жнец, выбор есть всегда. Еще не поздно отказаться от него, позволь тебе помочь, — Аргус говорил так, словно они были давними друзьями, но по воли рока оказались по разные стороны баррикад.

— Нет. Уже слишком поздно, — Жнец глубоко выдохнул.

Наступила пауза, которая длилась целую вечность. Затем Жнец продолжил.

— Так или иначе, сегодня намечается атака на Приватур. Не советую тебе встревать, хотя мы оба знаем, что ты меня не послушаешь, — Жнец направился к выходу, но перед тем, как уйти внезапно остановился и добавил, — держи рядом с собой своего пса, атака намечается крупная.

Как только Жнец исчез за порогом дома, Аргус услышал крик местных жителей.

— Разбойники. Разбойники атакуют, — Аргус схватил свой меч и выбежал на улицу.

Крики доносились со стороны леса и странник ринулся в ту сторону. Он увидел, как со стороны леса бежал в сторону городка один из жителей и выкрикивал предупреждения об атаке на Приватур. Не успел он добежать до городка, как его горло насквозь пробила стрела. Житель рухнул лицом вперед и более не произнес ни слова. Аргус увидел, как на Приватур надвигаются вооруженные разбойники с разных сторон. Их было не меньше двух дюжин и шансов на победу было маловато. Не теряя ни минуты, он бросился на защиту жителей Приватура. Странник ловко уворачивался от летящих в него стрел. Он стремительно надвигался на группу разбойников, держа меч наготове. Настигнув их, он мгновенно снес голову одному из них с разворота. Кровь окрасила лезвие меча. К обезглавленному трупу в считанные секунды присоединилось двое его товарищей. Остальные, завидев странника, решили разобраться сперва с ним. Аргус ловко парировал и отвечал контрударами. Так продолжалось до тех пор, пока большая часть из атакующих не сомкнула его в круг. Как бы ловко он не отбивал удары, враг смог взять верх числом. В спину Аргуса воткнулось несколько лезвий. Меч выскользнул из рук, ноги подкосились и не смогли больше держать. Странник упал на колени, истекая кровью. Предводитель шайки подошел к нему и лезвием меча скинул с него капюшон. Под капюшоном оказался мужчина средних лет с седеющими волосами, особенно это было заметно на висках, и парусной бородой. Но главной отличительной чертой являлись его глаза. Каждый глаз имел две пары зрачков, с радужками разных цветов.

— Избавим мир от этого выродка, — произнес главарь шайки и вонзил острое лезвие в грудь странника.

Аргус упал на землю, захлебываясь кровью. Бандиты продолжили выдвигаться в городок. Местные жители разбежались по своим домам и заперлись внутри. Те, кто не успел добежать до дома был сражен стрелами. Страх и страдание воцарилось в Приватуре. Как быстро разбойники выломают двери и окна в дома, это был лишь вопрос времени. Когда надежды на спасение уже не осталось, и староста мысленно смирился со своей смертью и смертью всех жителей, перед ним появился музыкант.

— Я смотрю, Приватур стал проклятым местом. Никак беды не хотят вас отпускать, — сказал музыкант несколько с улыбкой. Староста подпрыгнул от неожиданности.

— Опять ты, дьявольское отродье. Это ты наслал этих разбойников? А ну сейчас же отошли их назад, — староста бросился на музыканта и схватился за него обеими руками.

— Советую быть повежливее, если хочешь, чтобы жители деревни остались живы, ровно, как и ты, — глаза музыканта недобро блеснули, — не я наслал их на ваш городок, но я могу избавить вас от них, за достойную плату.

— Если не ты их наслал, то как ты от них избавишься? Одно дело птицы, другое люди, — староста опустил руки и отстранился.

— Ты плохо знаешь, на что способен мой шалмей, — музыкант достал из-за спины длинную деревянную палку, напоминающую дудку.

— Это та штука, от которой все птицы разом померли? — староста завороженно смотрел на музыкальный инструмент. Его руки сами по себе потянулись к инструменту, его манила жажда завладеть столь могучим инструментом.

— Попробуешь хоть пальцем к нему прикоснуться, я отрежу тебе твои руки, — музыкант взглянул прямо в глаза старосте, давая понять тому, что он не шутит.

— Прошу прощения, — пробормотал староста.

— Так что? По рукам?

— А что взамен?

— На этот раз целое стадо овец я просить не буду. Мне достаточно будет первой красавицы Приватура, — музыкант растянулся в широкой ухмылке.

— Мою дочь? Ни за что.

— Ну, как знаешь, значит Приватуру суждено сегодня утонуть в крови и, то знает, что еще вбредет в голову этим разбойникам, — музыкант направился к выходу, но староста его остановил.

— Согласен, — выдавил из себя староста, — только не причиняй вреда моей дочери.

— Обещаю, что больно ей не будет, — искренне ответил музыкант и вышел на улицу.

Он пошел на городскую площадь, не обращая внимания на разбойников, они словно не замечали его, достал свой инструмент и заиграл. Мелодия разнеслась по всему городку и проникла в каждый дом. Казалось, будто музыкант играет в каждом доме лично для каждого жителя. Только вот мелодия пришлась по вкусу не всем. Разбойники, заслышав только начало, схватились обеими руками за голову, прикрывая уши. Ужасный звук сводил с ума. Как бы усердно разбойники не пытались закрыть уши, мелодия все же проникала в них. Из ушей и из глаз начала идти кровь. Разбойники кричали на весь городок от боли и бежали прочь от Приватура. Но как только они оказывались у леса, их будто что-то сдерживало, не давая войти в лес. Тогда, желая поскорее покончить со страданиями, они бросились к обрыву. Последним с обрыва прыгнул их предводитель. Море с радостью забрало их тела. Музыкант окончил свою мелодию и убрал шалмей за спину. Жители Приватура через некоторое время стали выходить на улицу. Они подошли к музыканту и принялись благодарить его за чудесное избавление. К ним присоединился староста.

— Не нужно благодарностей, просто исполни обещанное, — обратился он к старосте.

— Может, ты захочешь взять что-то другое, — замешкался тот.

— Отдай свою дочь, как ты и обещал, — громко крикнул музыкант.

— Что? Как такое можно было пообещать, как можно отдать свою родную дочь? — зашепталась толпа.

— Отец, это правда? Ты обещал меня отдать этому господину, — из толпы вышла юная девушка, первая красавица Приватура.

Староста стал оглядываться по сторонам. Осуждающие взгляды сверлили его со всех сторон, но больше всего на него давил взгляд дочери.

— Нет, этот человек лжет. Ничего подобного я не мог обещать.

— Вот как? Ну, как знаешь. Знай, своим враньем ты обрек этих людей на страдания, — музыкант дважды хлопнул в ладоши. Небо разверзлось, хлынул ливень, повсюду засверкали молнии. Музыкант исчез со своего места. Люди стали разбегаться по своим домам. Все заперлись дома, насквозь промокшие.

Староста вбежал в свой дом, держа за руку свою дочь. Он запер дверь на замок и стал всматриваться в окно.

— Отец. Ты и вправду собирался меня отдать тому господину?

Староста посмотрел на свою дочь, промокшую до нитки, молча подошел к камину и стал его разжигать.

— Отец.

— Да, я пообещал тому музыканту отдать тебя взамен того, что он избавит нас от разбойников. Он не оставил мне выбора, понимаешь? Когда пришла пора расплачиваться, я просто не смог. Я не мог видеть, как смотрят с осуждением на меня все люди вокруг и, как на меня смотришь ты.

— Значит, ты соврал тому человеку. Теперь нам грозит беда. Человек, обладающий столь большой силой, не оставит себя обманутым. Позволь мне уйти, пока не поздно, выполни условия соглашения.

— Ни за что. Я не позволю ему забрать тебя у меня.

— Тогда мы все обречены.

Ливень продолжался несколько дней, не прекращаясь. Все улицы затопило, а урожай после погиб.

Когда, наконец, тучи развеялись, а ливень прекратился, все мужчины городка услышали странную завлекающую мелодию, исходящую со стороны леса. Они, будто завороженные, вышли из домов и, не замечая воды вокруг, направились навстречу мелодии. Жены бросились к окнам и стали зазывать их обратно, но те их не слышали. Они шли вперед до самого конца, пока не пропали из виду. Жены остались с детьми и дожидались, когда их мужья вернуться обратно, но тех не было видно на горизонте. Мелодия обошла стороной лишь старосту, он остался в своем доме наблюдать, как другие идут в лес.

Тем временем, Нимус о котором все позабыли, направился к телу своего хозяина. Мокрое окоченевшее тело лежало у выхода из Приватура. Нимус подбежал к нему и принялся зализывать полученные раны. Волшебным образом места, где лезвие пронзило тело Аргуса, затянулись, не оставив и следа. Бледный труп начал наливаться жизнью. Спустя несколько мгновений Аргус резко подскочил с места, выхватив свой меч. Оглядевшись, он увидел, что вокруг никого нет и опустил оружие.

— Спасибо тебе, Нимус. В который раз ты меня вытаскиваешь из лап смерти, — Аргус погладил пса и почесал его за ухом. Нимус поставил лапу ему на колени, потянулся вперед и облизал лицо хозяина.

— Я так понимаю, народ Приватура в очередной раз заключил сделку со Жнецом. Боюсь, они опять не сдержали слова, — Аргус взглянул на затопленные улицы Приватура.

Преодолев водный барьер, он подошел к дому старосты постучал в дверь.

— Не открывай ему дверь, дочка. Я сам видел, как этого человека убили, должно быть, демон он, как тот музыкант, — прошептал староста дочери, выглядывая из нижнего угла окна.

Из леса раздался вой волков, что было удивительно, потому что волки не водились в этих лесах испокон веков. Дочь наперекор отцу, все же отворила дверь и впустила странника в капюшоне.

— Кто заключал сделку с музыкантом? — почти с порога спросил Аргус.

— Какое это имеет значение? — тут же ответил вопросом староста.

— У нас мало времени, быстрее. Кто заключал сделку?

— Мой отец, — тихо ответила дочь старосты.

Аргус взял за рубашку старосту обеими руками, поднял над землей и прижал к стене.

— Что ты ему пообещал?

— Свою дочь, — староста отвел взгляд в сторону.

Аргус вернул его на землю и отпустил.

— Что произошло после того, как ты не сдержал слова?

— Все мужчины в городке ушли в лес, будто зачарованные. Оттуда какая-то странная мелодия доносилась, — ответила дочь, не дожидаясь пока отец решиться ответить.

— А теперь из леса раздался вой волков, которых здесь прежде никогда не было, — Аргус сказал вслух свои мысли, не требуя ответа на свой вопрос, — Дело плохо. Тебе придеться пойти со мной, если ты хочешь спасти людей в Приватуре, в том числе своего отца.

— Она никуда не пойдет, — подал голос староста.

— Тогда вы все обречены.

— Отец, я пойду с этим господином. Я не хочу, чтобы из-за меня умерли все эти люди. Я не хочу, чтобы умер ты, — дочь положила ладони на лицо отца и посмотрела ему в глаза.

— Я не могу тебя отпустить, — прошептал староста.

— Времени мало, прощайтесь, — поторапливал Аргус.

Дочь и отец обнялись в последний раз. Затем Аргус взял ее под руку и вывел из дома, Нимус последовал за ними.

Вдалеке у входа в городок он увидел стаю волков, направлявшуюся навстречу им.

— Черт, опоздали, — выругался Аргус, схватил дочь старосты за руку и побежал в обходную.

Они старались как можно скорее оказаться у входа в лес, пока еще не было поздно. Стая волков тем временем уже оказалась у порога дома старосты и вовсю ломилась внутрь. Они набрасывались на деревянную дверь, царапая ее своими когтями и пытаясь прогрызть вход. Староста забился в угол и свернулся в нем, загородив лицо руками. Он молился о том, чтобы волки не смогли добраться до него.

Аргус и дочь старосты подбежали к тропинке, ведущей в лес, тяжело дыша. Там стоял музыкант, ожидая их прибытия.

— Почти успел, Аргус, — сказал Жнец.

— Ты знал, что так будет, не так ли? — Аргуса злила мысль о том, что, как бы он не пытался, изменить происходящее ему было не под силу.

— Конечно. Морс всегда знает, как все будет. А благодаря ему, знаем мы.

— Я возвращаю тебе то, что обещал староста, — Аргус подвел дочь старосты к Жнецу.

— Разумно с твоей стороны. Сделку можно считать завершенной, — Жнец хлопнул в ладоши.

В это время на месте волков появились жители Приватура, те самые мужья, что подчинились зову из леса и покинули своих жен. Перед ними лежал растерзанный труп старосты. Они не понимали, что только что произошло, а лишь чувствовали во рту вкус крови и сырого мяса.

— Теперь ты отправишься со мной дитя, но сначала осталось еще одно дело, — Жнец посмотрел вперед. К нему направлялся староста, озирающийся по сторонам. На лице его читалось непонимание и страх.

Аргус взглянул на него и сказал, — Если бы ты сразу выполнил условия договора, то был бы еще жив.

— Кому вы это говорите? — спросила дочь старосты.

— Он говорит с твоим покойным отцом дитя. Я объясню тебе все, как только переведу его на другую сторону.

Жнец достал шалмей и сыграл короткую мелодию. Перед ним, рассекая воздух, появился проход, напоминающий дыру. Внутри виднелась дорога, покрытая туманом.

— Идем, — сказал Жнец старосте и жестом указал на проход.

— Но я не хочу. Я не могу уйти сейчас.

— Раньше надо было думать, теперь уже поздно. Не заставляй тащить тебя туда силой, — глаза Жнеца сверкнули, староста вздрогнул и подчинился.

Они оба шагнули в проход, оставив Аргуса и дочь старосты одних.

— Жнец, в следующий раз не присылай мне стадо овец, я не пастырь, а всего лишь перевозчик, — обратился извозчик к музыканту.

— Извини, я планировал оставить их себе. Эти жадные люди не оставили мне выбора, — ответил тот.

Жнец усадил старосту в повозку.

— Что теперь со мной будет? — испуганно спросил староста.

— Дальше уже не ко мне. Спросишь Абрахама, у вас будет время поговорить, — музыкант указал жестом в сторону извозчика.

Затем он подошел к нему и сказал, — Передай Морсу, что этот предпоследний. Еще один и все.

— Тогда до скорой встречи, Жнец, — ответил Абрахам и дернул за поводья.

Жнец вышел из прохода вовремя. Дочь старосты уже собиралась последовать за ним.

— Нет, нет, дитя. Тебе не туда. У тебя иное предназначение, — музыкант вновь сыграл мелодию и проход за ним закрылся. Через секунду перед дочерью старосты открылся другой проход, — ступай, тебе объяснят, что будет дальше, — он ласково положил руку ей на плечо и легонько подтолкнул к проходу.

Дочь старосты послушно направилась к проходу, хоть и боялась неизвестности. Проход вел в темную комнату, напоминавшую склеп. Посреди комнаты за круглым столом сидел человек в темных одеждах, покрытых перьями ворона, с широкополой шляпой и головой ворона. В руках у него был разветвлённый посох в виде лапы птицы.

— Не бойся дитя, подойди ко мне, — голос человека звучал будто из глубины самой бездны.

Девушка неуверенно подошла к нему.

— Как тебя зовут, дитя?

— Абигейл, — ответила девушка со страхом в голосе.

— Забудь это имя и отбрось в сторону свои страхи. Отныне тебя будут называть Жнецом. Я расскажу тебе все, о чем ты должна знать. Ты по сути уникальна в своем роде, так как ты станешь первым живым жнецом, присядь, нам предстоит долгий разговор.

— Что теперь с ней будет? — спросил Аргус, когда проход за дочерью старосты закрылся.

— Ей выпала роль первопроходца. Она станет первым в своем роде живым жнецом. Такого я прежде не встречал, — ответил музыкант.

— И как такое может быть? Жнецами становятся только мертвые, тебе ли этого не знать.

— Я не могу ответить на этот вопрос. Об этом знает только Вещий, ну и Морс, само собой. В их планы жнецов не посвящают.

— И что, она будет также ходить со своим музыкальным инструментом и заключать сделки с простыми людьми?

— У каждого жнеца свой подход и свои инструменты для работы. Это необязательно должны быть музыкальные инструменты. Просто мне самому так захотелось.

— Не припомню, чтобы при жизни ты умел играть на чем-то, — съехидничал Аргус.

— Ты не все обо мне знал, Аргус, — немного обиженно ответил Жнец.

Повисла минутная пауза, после Аргус сказал, — Амди, мне жаль, что все так произошло, я…

— Не смей произносить это имя, — резко закричал Жнец, — Тот человек давно умер, теперь есть только Жнец. Тебе жаль? Мне тоже очень жаль, что не ко всем нисходят с небес аралезы и воскрешают мертвых. Да еще и потом отказываются от своих крыльев и остаются с новыми хозяевами. Мне вот интересно, ты подумал о том, что будет с ним, когда ты состаришься и умрешь своей смертью? Вернуть тебя он уже не сможет и останется он один. А аралезы одни не живут.

Аргус склонил голову вниз и посмотрел на своего пса. Снежно-белый верный товарищ посмотрел своим преданным взглядом ему в глаза и облизнул руки. Аргус улыбнулся ему и погладил за ухом. Пес закрыл глаза от удовольствия.

— Ладно. Вам пора отправляться дальше. Свою роль ты здесь сыграл.

— А что будет с тобой?

— Кто знает? Может быть скоро жителям Приватура вновь понадобятся мои услуги. Говорят, что совсем скоро грядет нашествие крыс, — Жнец растянулся в злобной ухмылке.

— Прощай, Жнец. Надеюсь, ты сможешь обрести долгожданный покой.

— Прощай, Аргус. Твой путь еще долог, поэтому покоя желать тебе не буду. Береги своего пса. Он у тебя уникальный, — Жнец посмотрел на пса и подмигнул ему.

Собака гавкнула на него, но лай был дружественным.

Странник вместе со своим белоснежным псом отправился в дальнейшие странствия и больше никогда не встречал на своем пути человека, который играл на шалмее.

© Скотт Рамиро

Верфакс вскочил с кровати весь мокрый от пота. Сердце в его груди бешено стучало.

— Кошмар приснился, господин Верфакс? — спросил Урас. Вероятно, Верфакс кричал во сне, чем и разбудил своего компаньона.

— Да, приснились картины прошлого, о котором хотелось забыть.

— Вы так кричали во сне, я уж за вас стал переживать.

— Все в порядке, ложись спать. Завтра у нас много дел.

Остаток ночи прошел в тишине. Больше картин из прошлого за эту ночь Верфакс не увидел.

Рано утром он и Урас направились в лавку, где некогда работал торговец из истории Верфакса. Лавка давно не работала и была в плачевном состоянии. Внутри был такой же слой пыли, что и в доме лавочника. Весь товар на полках остался нетронутым. Должно быть, господин Тормид забросил лавку, с тех пор как упек Ликаона за решетку.

— Чего вы тут забыли? — раздался голос из-за стойки лавки, — Сюда никто не ходит, здесь я живу. Уходите отсюда.

— Спокойно, добрый человек, — успокоил местного жителя Верфакс, — мы здесь только для того, чтобы забрать одну вещь.

— Шишь вам, здесь все мое.

Из-за стойки показался человек с бутылкой в руках. Он выглядел так, как выглядела лавка изнутри. Волосы были слипшимися и сальными, будто их не мыли целую вечность, одежда была покрыта засохшей грязью, лицо его было покрыто сажей, а в уголках рта виднелась засохшая рвота.

— С тех пор как господин Тормид избавился от той дуры, что родила ему сына, лавка перестала работать. Ее глупого муженька давно уж на свете нет, стало быть, лавка моя, раз никому больше не нужна. Поэтому убирайтесь отсюда, пока я вас не взгрел.

Верфакс наливался гневом изнутри. Его глаза налились ярко-желтым цветом, клыки начали увеличиваться.

— Урас, пойди, проследи, чтобы с улицы никто не зашел внутрь.

Урас заметил изменившие цвет глаза и очертание клыков, но не ужаснулся. Вместо этого он молча выполнил приказ и вышел за дверь.

Верфакс позволил своему гневу овладеть собой. За считанные секунды его тело поменялось и вместо оборванного бродяги появилось огромное волкоподобное существо. Местный пьянчуга потерял дар речи при виде такого монстра. Он отставил бутылку в сторону и попытался рвануть вперед, но тщетно. Существо, бывшее пару минут назад Верфаксом, схватило его своей когтистой рукой и подняло над стойкой. Хватило всего одного взмаха могучей лапы, чтобы голова пьянчуги отсоединилась от тела и укатилась в дальний угол. Остатки от пьяницы существо бросило на стойку. Кровь лилась вниз большим потоком, заполняя собой пол и заодно бутылку, оставленную своим прежним хозяином рядом со стойкой.

Дверь резко распахнулась и в лавку вбежал Урас.

— Господин Верфакс, там к лавке движется та женщина, что показала нам дом торговца…, — говорить Урас начал еще в дверях, но, как только он увидел огромного гибрида человека и волка, он тут же замолчал.

Пару минут они смотрели друг на друга, не говоря ни слова, затем тишину решил нарушить Урас, — господин Верфакс, если мы не поторопимся, то нам не поздоровиться. Навряд ли мы сможем объяснить той женщине почему здесь все в крови и почему на стойке лежит обезглавленный труп.

— Тащи труп на задний двор. Затем возвращайся и ототри пол от крови, я ее попытаюсь задержать, — прорычало существо.

Хозяйка таверны зайдя в лавку ожидала найти вора, что украл у нее бутылку, но была удивлена, увидеть вчерашних путников.

— А вы что здесь делаете? — спросила она.

— Осматривали местные магазины. Мы и подумать не могли, что эта та самая лавка из вашей вчерашней истории, — ловко оправдывался Верфакс.

— Да, она заброшена уже много лет. Здесь обитают лишь всяческие пьяницы и бездомные. Кстати, вы не видели одного из них? Я ищу одного вора, укравшего бутылку из таверны и слышала, что он направился сюда.

— Нет, не видели. Но, быть может это та бутылка, о которой вы говорите, — присоединился к разговору Урас, протянув бутылку из-под стойки.

— Точно она, — восторженно сказала хозяйка таверны.

Верфакс хотел было остановить Ураса, но было слишком поздно. Женщина c удовлетворённым лицом покинула лавку.

— Что ты наделал. В той бутылке была кровь того человека, который не следил за своим языком. Теперь все поймут, что здесь произошло, — вскричал Верфакс и увидев испуг Ураса, снизил тон, — пойми, мы оказались в этом городке не случайно. Именно здесь живет человек из-за которого я оказался в тюрьме. Кстати, хотел спросить, почему ты мне помог? Испугался, что я и тебя убью? Ты ведь даже не спросил, откуда у меня такая сила.

— Нет, господин, не испугался. Я обязан вам свободой, поэтому я сделаю все, чтобы отплатить вам тем же, — Урас прижал руку к груди и наклонил голову вниз, — если вы посчитаете нужным рассказать мне о ваших способностях, то буду только рад, если же нет, я не потревожу вас своими расспросами.

— Полно тебе. Давай лучше подумаем, что теперь делать. Возможно, когда-нибудь ты узнаешь обо всем.

— Давайте попробуем выкрасть бутылку пока не поздно, — предложил Урас и они отправились прямиком в таверну.

В таверне было полно народу и у каждого на столе стояла похожая бутылка. Отследить ее было уже невозможно. Верфакс и Урас разочарованно развернулись к выходу, но неожиданно услышали восторженный возглас одного из посетителей.

— Чтоб мне провалиться на месте. Это лучшее пойло, что я когда-либо пробовал. Эй, Верна, что это за напиток? — обратился посетитель к хозяйке заведения.

— Это, это, — Верна замешкалась, потом сказала, — это новый сорт вина, который можно попробовать только у нас в Форестхилле, в моей таверне.

— А можно и мне такую бутылку? — кричали по очереди посетители.

— Сегодня только одна, пробная. Завтра будет больше.

Все разочарованно вздохнули стали расходиться.

— Приходите завтра. Не упустите шанс попробовать, — Верна проводила посетителей, но когда Верфакс и Урас хотели уйти, она их остановила, — а вы постойте, мне нужно с вами поговорить.

Верфакс и Урас посмотрели друг на друга, не понимая, что происходит. Когда все ушли, Верна закрыла двери и убедилась, что никого больше нет в таверне, кроме Верфакса и Ураса.

— Я знаю, что произошло в лавке, я видела в углу голову того пьянчуги. Мне, собственно говоря, на его смерть глубоко плевать. Но то, что вы сделали с той бутылкой, мне нужно еще. Иначе я всем расскажу о том, что вы сотворили с тем беднягой.

Верфаксу ничего не мешало обернуться волкодлаком и убить Верну на месте. Но вместо этого он решил пойти ей навстречу. В конце концов, он тоже сможет из этого извлечь выгоду.

— Хорошо. На заднем дворе лавки как раз разросся виноградник, там можно будет прятать тела, как было с тем пьяницей. Вы будете делать вино, а я снабжать его секретным ингредиентом, Урас будет удобрять землю телами, — Верфакс посмотрел на своего компаньона и тот одобрительно кивнул.

— По рукам. Из вашей лавки сделаем винодельню, господин Ликаон, — Верфакс удивленно посмотрел на нее, не ожидая такого ответа, — Я вас сразу узнала, как только рассказала о судьбе вашей жены. У вас все на лице было написано.

— Так значит…, — хотел задать вопрос Урас, ошеломленный услышанным, но Верфакс остановил его.

— Позже. Нет больше никакого Ликаона, он умер в тюрьме Карцевул. Теперь существует только Верфакс.

— Как скажете, господин Верфакс, — Верна демонстративно сделала поклон, — значит, договорились, я буду посылать к вам в лавку завсегдатаев моего заведения, дальнейшее уже за вами.

На этой ноте все трое распрощались. Поздним вечером Верфакса уже ожидала работа в виде нескольких перебравших алкоголя жителей Форестхилла.

— Я продал свою душу взамен этой силы, когда сидел в тюрьме, — сказал Верфакс, разливая свежую кровь по бутылкам, — не знаю, как я оказался в той башне, это было настоящее чудо. Я не раздумывая продал свою душу и сделал бы это еще раз. Результат ты видел сам. Теперь я дождусь подходящего момента и очень медленно буду убивать Тормида.

— А вы можете передавать свое проклятье другим? — с любопытством поинтересовался Урас.

— Не знаю, хозяин башни ничего про это не говорил. А почему ты спрашиваешь?

— Я хотел бы попросить вас поделиться своим даром. С его помощью я бы тоже мог отомстить своим обидчикам, что заточили меня в темницу.

— Хм, я подумаю над твоими словами. Нужно поставить эксперимент и убедиться могу ли выполнить то, о чем ты просишь.

На счастье Ураса в винодельню зашел очередной завсегдатай Верны, ели стоящий на ногах.

— Э, говорят, здесь еще наливают за так, — едва выговаривая слова, сказал посетитель.

— Конечно, добрый человек. Проходи в ту комнату, я сейчас принесу бутылку вина, — Верфакс жестом пригласил посетителя в пустую комнату.

Едва завсегдатай зашел внутрь, шатаясь из стороны в сторону, Верфакс проследовал за ним и закрыл за собой дверь. Спустя некоторое время раздался душераздирающий крик, полный боли и страдания. Затем крики стихли и Верфакс вернулся к Ураса.

— Надо будет за ним понаблюдать какое-то время. Если он не умрет от потери крови, значит, он станет подобным мне.

За последующие дни производство вина «Сангус Форестхилл», именно такое название дал вину Верфакс, было известно на весь городок. Более того, Верна решила поставлять вино в другие города, куда уже успели дойти о нем слухи. Что касается пьяницы, запертого в дальней комнате винодельни, то эксперимент можно было считать успешным. Через несколько дней после укуса волкодлака на ночном небе появилась полная луна, которая изменила выпивоху до неузнаваемости. С ним произошли похожие изменения, что и с Верфаксом, но с некоторыми отличиями. В отличие от существа, которое на него напало, шерсть стала коричневого цвета, а не белого как у волкодлака, он был гораздо меньше его и самым главным отличием служило то, что он не мог контролировать свои действия. Зверь внутри полность взял контроль над телом. Он рвался наружу, жажда свежего мяса и крови. Его одолевал безумный голод, который должен был быть утолен сию же минуту.

Верфакс решил, что выпускать на волю его слишком рано, поэтому он его подкармливал людьми, что посещали винодельню. Их количество значительно увеличилось.

— Я дарую тебе возможность обрести зверя, если ты сумеешь с ним совладать, — сказал Верфакс Урасу, — ты действительно хочешь этого? Мы здорово потрудились, слухи о нашем чудесном вине уже дошли до Тормида и скоро настанет день, когда он ступит на порог винодельни. Тогда случиться моя сладкая месть. Ты достаточно мне помог, поэтому я спокойно могу тебя отпустить свершать собственную месть.

— Я почту за честь принять ваш дар, — Урас преклонил колено перед своим господином.

Волкодлак, возникший перед ним, сделал весьма болезненный, но аккуратный укус в предплечье. Урас молча терпел боль.

— До следующего полнолуния у тебя достаточно много времени. Что будешь делать?

— Отправлюсь в Лоним, найду того похотливого судью. Возможно, еще не поздно спасти мою возлюбленную.

— Удачи тебе, быть может, когда-нибудь мы еще свидимся, — они пожали друг другу руки и распрощались.

Урас покинул Форестхилл и никогда в нем больше не появлялся.

Тем временем, в заведении Верны стало настолько много посетителей, что не было ни одного свободного места. Это не могло пройти мимо Тормида, все только и говорили о таверне, где можно выпить самое лучшее вино. Тормид решил лично в этом удостовериться. Как только он вошел в таверну, все вокруг расступились, освобождая ему путь к стойке.

— Господин Тормид, какая честь видеть вас в нашем скромном заведении, — Верна расплылась в улыбке.

— Слышал, у вас здесь подают неплохое вино, — холодно произнес Тормид.

— Лучшее в Форестхилле, — подметила Верна.

— Налейте вашего вина, а я уж скажу, лучшее оно или нет.

Верна поставила на стойку бутылку молодого вина и раскупорила ее. Тормид налил в стакан невероятно рубинового цвета жидкость, от которого исходил приятный аромат. Он поднес стакан к губам и сделал легкий глоток. Его мгновенно пленил насыщенный вкус этого восхитительного напитка.

— Как вы получаете столь чудесный продукт? — все еще под впечатлением вкуса вина, спросил Тормид.

— Это еще не шедевр нашей винодельни, — вмешался в беседу, появившийся позади Верны человек, — самое лучше мы приберегаем для людей высшего статуса, таких как вы, господин Тормид.

Человек позади Верны жестом поприветствовал столь значимого гостя.

— Кто вы такой, я вас прежде не видел в нашем городке? — спросил приказным тоном Тормид. Он не привык, что кто-то имеет наглости вмешиваться в его беседу.

— Я прибыл к вам издалека, чтобы привести в Форестхилл рецепт этого исключительного продукта.

— Значит, это вы его создаете?

— За весь процесс создания вина у нас отвечает мадам Верна. Я лишь добавляю в него секретный ингредиент. Позвольте провести для вас экскурсию по винодельне и предложить вам попробовать наше лучшее вино.

Тормид одобрительно кивнул и они вместе отправились в винодельню.

— Скажите, вы не видели моего сына, я не видел его уже несколько дней. Он не мог забрести в вашу таверну? В этом он весь в мать. Такой же безрассудный и требующий постоянного контроля. Чуть отвернешься в сторону, как он что-нибудь выкинет.

Верфакс еле сдерживал себя, чтобы не снести голову Тормиду на месте, как только он упомянул Мэри. Еще немного и он отомстит ему как следует.

— Мне кажется, я видел кого-то похожего на вашего сына как раз на днях. Он прятался возле винодельни. Возможно, он и сейчас там, а я его просто не замечал. Идемте.

Верфакс открыл дверь в винодельню, где повсюду стояли винные прессы и различные емкости для вина. Верфакс зашел в одну из комнат и вернулся оттуда с бутылкой вина, не похожую на остальные.

— Вот, попробуйте. Это нечто исключительное, — он налил ему стакан и протянул.

Тормид сделал небольшой глоток, а затем одним махом осушил стакан.

— Что это за вино? Оно отличается от того, что пробовал в таверне.

— Позвольте вам раскрыть секрет, господин Тормид, но прежде найдем вашего сорванца. Люди, отказывающиеся подчиняться, должны быть наказаны.

— Рад, что вы разделяете мои взгляды, господин…

— Верфакс. Такой ведь была его мать. Вы хотели, чтобы она по хорошему подчинялась, а та все сопротивлялась, говорила, что верна мужу.

— Что? Что вы сейчас сказали? — растерялся от неожиданности Тормид.

— У нас с вами схожие вкусы, нам нравятся одни и те же женщины. Мое лицо исказилось за долгие годы, проведенные в тюрьме. Я думал, вы вспомните лавочника, который здесь торговал, — Верфакс надвигался на Тормида, заставляя того отходить назад, пока тот не уперся в закрытую дверь.

— Ликаон, — в глазах Тормида появился ужас перед открывшейся для него тайной.

— Ликаон. Но это далеко не последний сюрприз для тебя, ублюдок.

Тело Верфакс стало преобразовываться. С каждым разом боль при превращении уменьшалась, а процесс происходил быстрее. Ноги Тормида подкосились от ужаса и он забился вплотную к двери.

— Как тебе на вкус твоя же кровь? — заревело существо и с силой выбило дверь.

За дверью оказался заперт сын Тормида, еле живой, весь в потеках крови. Тело юноши страдало от многочисленных пыток и жажды. Зрелище было душераздирающее.

— Кровь твоего сына должна была придать вину особой пикантности, — зарычало существо. На его пасти будто появилось подобие улыбки, но на такой жуткой морде этого было не разобрать.

Тормида вырвало на пол вином, ощущая привкус крови, хоть он никогда ее не пробовал на вкус.

Волкодлак схватил его своей могучей лапой и поднял над собой. Другой лапой она распорол ему живот. Все внутренности вывались наружу, кровь многочисленными струйками била во все стороны, попадая на морду гибрида волка и человека. Ему это даже понравилось, он облизнулся, чувствуя теплую кровь на своем языке. Вкус сладкой крови и ощущение свершения долгожданной мести ударили в голову. Верфакс почувствовал себя сильнее, чем когда бы то ни было. Ему под силу было свернуть горы. Он разорвал тело Тормида на куски, половину раскидав вокруг, другую половину закидывая к себе в пасть.

— Пора расширить производство, — прорычало существо и выбежало наружу.

Чудовищная бойня случилась тем вечером. Верфакс решил, что этот городок не заслужил право на существование, по крайней мере, в таком виде, в котором находится сейчас. Улицы Форестхилла в ту ночь окрасились в кровавый цвет. Повсюду лежали разорванные куски местных жителей, земля пропиталась кровью. Даже вода из колодца окрасилась в красный цвет. Тем, кому посчастливилось выжить в ту ночь, хотя смерть была бы для них лучшим исходом, были заточены в дома, откуда им не суждено было выбраться. Пока не было суждено.

Все оставшееся время до следующего полнолуния, винодел из Форестхилла разливал вино по бутылкам, не жалея секретного ингредиента. Нужды в помощи изготовления вина у Верфакса более не было, поэтому единственная польза, которую Верна могла принести, это стать частью «Сангуса Форестхилла».

Когда настало полнолуние, монстры, в которых превратились местные жители, выползли наружу и стали поедать останки своих соседей. Все они, очнувшись утром сначала ужаснулись, а затем, выслушав Верфакса, приняли свою новую сущность. Они распробовали вкус крови и перестали бороться со зверем внутри. Благодаря этому большинство из них сумели обрести ясность рассудка в зверином облике и полностью отдавали отчет своим действиям.

Чего Верфакс не учел, так это то, что юноша, истекавший кровью в комнате винодельни, выжил и бежал подальше из Форестхилла, Верфакс не счел нужным запирать дверь в комнату, где тот томился. Долгое время он бежал, сам не зная куда. Весь в царапинах и изодранных одеждах он упал обессиленный у первого ручья, жадно глотая воду. Затем его глаза начали закрываться и он не в силах был сопротивляться им.

— Хочешь отомстить за смерть отца и собственное проклятье? — послышался голос в голове Сирила.

Он открыл глаза. Сирил был все на том же месте, где он уснул. Оторвав от земли голову, он огляделся по сторонам и увидел справа от себя человека в черном плаще.

— Кто вы такой? — пытаясь сфокусировать зрение, спросил Сирил.

— Тот, кто может помочь тебе убить то существо, — ответил незнакомец.

— Откуда вы все это знаете?

— Ох, люди. Вечно вы задаете одни и те же вопросы. Давай так, я знаю о многом, я знал о тебе еще задолго до твоего появления на этом свете. Я предлагаю тебе помощь. Я дам тебе оружие, которым можно убить то волкоподобное существо, а взамен ты кое-что для меня сделаешь, идет?

— Что я должен буду сделать? — спросил недоверчиво Сирил.

— А, сущий пустяк. Как только убьешь это существо, наполни этот флакон его кровью, — незнакомец протянул пустой стеклянный фалкон.

Сирил принял его и убрал за пазуху.

— Значит, договорились? — глаза незнакомца блеснули и он протянул Сирилу руку.

— Выбора у меня нет, я согласен, — Сирил протянул руку в ответ и они заключили договор.

Незнакомец в плаще поднял руки ладонями вверх и вокруг них образовался темный дым. Из дыма в его руках возник серебряный арбалет и колчан с серебряными болтами.

— Этим ты сможешь одолеть чудовище, пронзи его черное сердце. Я сам тебя найду, как дело будет сделано. Прими от меня еще один подарок, взамен ничего не нужно, — человек в плаще взмахнул рукой и темно-красное облако поглотило Сирила.

Облако было настолько густым, что казалось будто Сирил провалился в бездну, где нет ни капли света. Спустя мгновение облако развеялось и он оказался в нескольких шагах у входа в Форестхилл. Благодаря облаку, выпущенным незнакомцем, Сирил не только перенесся на большое расстояние, но и силы вновь вернулись к нему, раны на теле затянулись, не оставив и следа. Он чувствовал себя так, словно никогда и не попадал в плен к монстру.

— Хороший подарок, — подумал про себя Сирил.

Подойдя к Форестхиллу, Сирил обнаружил группу охотников, направляющуюся в город.

— Куда путь держите? — спросил Сирил.

— В Форестхилл. Говорят, там чудовища завелись люди-волки, весь город вырезали. Мы решили проверить, а не ждать пока они дальше направятся по остальным городкам. А ты куда направляешься, добрый человек?

— Туда же. Слухи и до нашей деревни дошли. Я один решил вызваться и проверить правду говорят или нет.

— Идем с нами, вместе безопаснее будет.

Сирил согласился и они всей толпой вошли в Форестхилл.

В городке улицы были пусты, где-то лишь лежали обглоданные человеческие кости. Группа охотников решила рассредоточиться и обыскать каждый дом. Сирил знал куда нужно идти и направился прямиком в винодельню, держа оружие наготове. Времени было мало, ведь совсем скоро полная луна должна была появиться на небе, а это означало, что на улицах вновь появятся существа, в которых превратились выжившие. Их Сирил видел, когда бежал из Форестхилла. Сирил вошел внутрь винодельни.

Верфакс спокойно разливал кровь по бутылкам, насвистывая себе под нос неизвестную мелодию.

— Не перелил? Соблюдаешь пропорции? — спросил Сирил, нацелив арбалет.

Верфакс медленно повернулся, не выпуская из рук бутылки, и спросил, — Попробуешь?

Сирил выстрелил в убийцу своего отца, попав в правое плечо. Верфакс уронил бутылку на пол и она разлетелась на осколки, оставив после себя кровавое пятно на полу. Глаза Верфакса запылали огнем ненависти и он бросился на атаковавшего. Превращение давалось ему уже настолько легко, будто он скидывал с себя верхнюю одежду. Когда он оттолкнулся от земли, его тело почти полностью изменилось. На Сирила в полете уже нацелило свои длинные когти волкоподобное существо. Сирил быстро отправил второй болт в его сторону, пробив тому грудь. Существо взревело и упало в нескольких шагах от него.

— Наконец-то ты сдохнешь, — сказал Сирил, наведя арбалет на своего врага, — мой отец не заслуживал такой смерти.

— Твой отец жалкий мерзавец, который насильно удерживает женщин, — рычащим голосом, но уже более похожим на человеческий, сказал монстр.

— Что ты такое говоришь?

— Твоя мать умерла из-за твоего отца, он был ей противен.

— Ложь. Моя мать покончила с собой потому что лишилась рассудка.

— Глупый мальчишка, наслушался рассказов своего ублюдка отца. Она была моей женой, а он отнял ее у меня, — Верфакс сделал резкий рывок головой и вгрызся в ногу Сирилу. Тот взвыл от боли и выстрелил в спину волкодлаку. Существо разжало пасть и отпустило ногу Сирила. Тот свалился на пол. Волкодлак поднялся с пола и начал выдергивать из себя болты. Его лапы жутко жгло, не говоря уже о ранах, полученных от арбалета. Когда последний болт упал на пол, волкодлак приготовился к броску, но Сирил опередил его. Серебряный болт пронзил его черное сердце насквозь, выйдя с обратной стороны. Волкоподобное существо рухнуло на колени. Тело Верфакс возвращало свой человеческий облик. Как только он полностью потерял боевую форму, он упал на пол, истекая кровью.

Сирил подошел к нему и взглянул ему в глаза. Верфакс из последних сил поднял голову и произнес, — У тебя ее глаза.

Это было последнее, что он произнес в своей жизни.

Сирила немного задели слова чудовища, возможно, он говорил правду, касаемо его матери. Он вынул флакон из-за пазухи и наполнил его темной кровью.

— Браво, Сирил. Ты первый человек, по крайней мере в этой эпохе, кому удалось убить волкодлака. Можешь гордиться собой. А это я забираю себе, — незнакомец в плаще, появившийся из воздуха, протянул руку и забрал у Сирила флакон с кровью.

— На этом наша сделка завершена. Советую научиться делать вино. Теперь этот город остался без винодела, кто-то должен этим заняться. Люди будут ждать поставок «Сангуса Форестхилла», — незнакомец направился к выходу, но перед тем как уйти добавил, — и постарайся не есть сырого мяса, а то еще закончишь, как тот, — он кивнул в сторону мертвого Верфакса и вышел наружу.

Сирил, прихрамывая направился к выходу. На небе горела полная луна, освещая весь городок, словно на дворе день. Вокруг оборотни раздирали трупы охотников. Сирил направился к колодцу, не обращая на них никакого внимания. Оборотни остановили свою трапезу и уставились на него. Сирил спокойно набрал воды из колодца и вдоволь напился. Оборотни стали медленно окружать его, заключая Сирила в кольцо. Бежать было некуда, со всех сторон его ждала смерть. Сирил закинул арбалет на плечо и спокойно произнес:

— Не советую этого делать, иначе вас может ожидать судьба вашего предводителя. Можете сами взглянуть на то, что от него осталось, в винодельне.

Оборотни на мгновение замерли, посмотрели друг на друга, а затем один из них кивнул головой в сторону винодельни. Другой одобрительно кивнул и отправился проверить, врет ли человек с арбалетом или нет.

Все оставались на своих местах неподвижно, пока оборотень не вернулся, держа на руках тело Верфакса. Увидев труп своего вожака, они обернулись в сторону Сирила и… преклонили колени перед ним.

— Разойдитесь все по домам, завтра я решу, что дальше делать, — Сирил, хромая, направился к ближайшему дому. Он не выходил оттуда до самого утра. Остальные не посмели ослушаться его и тоже разошлись по домам.

На следующий день Сирил проснулся от слепящего луча солнца, который выглядывал из окна и бил ему прямо в глаз. Он встал с кровати, чувствуя, что боль в ноге ушла. Развернув тряпки, которыми он замотал рану, он увидел, что она за ночь полностью затянулась. Пораженный чудесным излечением, он выдвинулся в сторону лавки мясника, где возможно осталось хоть что-то съестное, Сирилу безумно хотелось есть. Добравшись до места, он был приятно удивлен, увидев, что лавка хорошо забита всяческим мясом, несмотря на то, что хозяина лавки не было в живых уже несколько месяцев. Сирил с жадностью вцепился в здоровенный кусок мяса, висящего на крюке, не думая о том, что оно сырое. Такого безумно вкусного мяса ему не доводилось пробовать никогда в жизни.

Усмирив свой голод, он направился на городскую площадь. Там его ожидали местные жители в своем человеческом обличии.

— Нам предстоит много работы, — начал он свое обращение к оставшимся жителям Форестхилла, — Кто из вас видел, как создается местное вино? На счет секретного ингредиента я знаю.

Несколько человек подняли руки вверх.

— Отлично. Займетесь винодельной. Остальные займутся поставкой в другие города и села, и добычей основного ингредиента, делающим вино необычайно вкусным, — Сирил ухмыльнулся, а вместе с ним и жители Форестхилла, — пора этому миру узнать о виноделе из Форестхилла и его восхитительном вине.

© Скотт Рамиро

— Чем ближе мы подходим к этим лесам, тем вы становитесь молчаливее, господин Верфакас, — юноша пристально наблюдал за своим освободителем.

— Не суди меня строго, Урас. На душе не спокойно. Уж больно знакомые эти места, — ответил человек в лохмотьях.

— А что вы знаете об этих местах, господин?

В самой глубине Аморгосовских лесов расположился маленький городок под названием Форестхилл. В этом самом городке жил человек по имени Ликаон. У Ликаона было все, как он сам считал, необходимое для счастливой жизни. У него был дом, который он сам построил, была любимая работа в лавке у господина Тормида, самого влиятельного человека во всем Форестхилле, и, конечно же, была красавица жена, которая была для него самым дорогим в жизни. Но он и представить себе не мог, что однажды для него все изменится навсегда. Как и всегда, утром он направился на свою любимую работу, в лавку господина Тормида. Лавка славилась своими лучшими товарами на весь городок. В ней можно было найти все, что душе угодно, от одежды до уникальных редких книг. Ликаон работал усердно и добросовестно за своим прилавком и, благодаря этому его наниматель разрешал в свободное время читать книги, которые он продавал. Он был в неописуемом восторге от этих привилегий, так как в книгах он мог узнавать разные истории о людях и местах за пределами Форестхилла. В одной из последних прочитанных книг, он узнал о таинственной одинокой башне, находящейся далеко за горами, в которой проживал загадочный господин, наделенный огромным могуществом.

— Вот бы увидеть ее хотя бы одним глазком,— думал про себя Ликаон, представляя себе ту самую башню.

В этот день Ликаон получил записку от хозяина лавки, в которой было сказано, что его весь день не будет и Ликаон должен присматривать за лавкой. В конце рабочего дня лавку нужно было закрыть на ключ, который Тормид оставил под стойкой. Весь день Ликаон не отходил от стойки, народ будто бы очнулся от долголетнего сна и повалил в лавку большими очередями.

В конце рабочего дня, он запер дверь в лавку, как было сказано в письме, и отправился к себе домой, к своей любимой жене. Подойдя к своему дому, он обнаружил прямо перед входом нескольких человек из городской стражи. Они стояли по обеим сторонам входа, не пуская никого внутрь. Ликаон совершенно не понимал, что происходит, пока не раздался женский крик из дома. Это был крик его жены. Ликаон не задумываясь, рванул вперед, но был остановлен стражей.

— Пустите, там моя жена, — кричал Ликаон, пытаясь пробиться сквозь стражников.

Затем послышался голос хозяина лавки, где работал Ликаон.

— Не противься, милая. Я сделаю тебя самой богатой и влиятельной женщиной этого городка. Только дай мне то, чего я хочу.

Раздался очередной крик супруги Ликаона. Он резал слух, перекрывая все происходящее вокруг. Ликаон уже не мог совладать с собой и стал искать любую возможность проникнуть в дом и спасти свою любимую. Он забежал за угол дома и схватил топор, торчащий в пне. Резко выбежав из-за угла, он с размаху вогнал топор в голову одного из стражников. Второго он попросту повалил на землю и стал выбрасывать кулаки вперед, не видя, куда они летят. Раздался очередной крик и он вскочил с земли и выбил дверь в свой дом.

Он застал своего работодателя со спущенными штанами в своей кровати. Под ним, вся в слезах лежала его дорогая жена. Платье на ней было все изодрано, но руках виднелись ссадины.

— Уходи подобру-поздорову. Ты уже ничего не сможешь изменить, кроме своего будущего. Оставь свой дом и свою жену и убирайся прочь, иначе хуже будет, — злобно сказал Тормид.

Ликаона раздирала изнутри ярость. Кровавая пелена застилала его глаза. Ни секунды не раздумывая, он бросился на Тормида и повалил его на пол. В каждый удар он вкладывал всю свою ненависть и злобу. Ликаону хотелось разорвать Тормида на куски, смерть для него была бы просто подарком.

На беду Ликаона, в дом ворвался избитый стражник, приведя с собой еще дюжину своих товарищей. Они оттащили его от господина Тормида, окружили его и принялись избивать его ногами. Тормид встал с пола, держась за сломанный нос, стараясь остановить кровь.

— Пусть этот человек сгниет в тюрьме, — бросил Тормид глядя на избитое лицо Ликаона.

Стража послушно подняла его с пола и потащила к повозке. Ликаон запомнил лишь, как его тело бросают в повозку, словно мертвую тушу. После этого он отключился и очнулся только в тюрьме.

— А что случилось потом с Ликаоном, господин Верфакас? — Урас полностью проникся историей и жаждал знать продолжения.

— Это было слишком давно.… Идем, еще нужно успеть найти ночлег, — Верфакас изменился в лице и поспешил перевести тему.

Двое бывших заключенных направились сквозь густой лес. Урас почти ничего не видел перед собой, только ветки, постоянно мелькающие перед глазами. Верфакс напротив, шел уверено вперед, словно зная каждую тропинку и каждое дерево, что растет в этом лесу.

Не успел Урас толком рассмотреть местность вокруг себя, как они уже выбрались наружу. В конце леса они наткнулись на тропинку, что вела прямиком в Форесхилл.

— Это то самое место, про которое вы рассказывали, — догадался Урас, подходя к городку, который точь в точь соответствовал описанию в рассказе Верфакса.

— Идем, спросим в таверне, есть ли где место для ночлега, — ровным голосом сказал Верфакс.

Они проследовали к таверне, самому яркому зданию во всем городке в это время суток. Народу там было немного, основная часть уже давно разошлась по домам и лишь завсегдатаи таверны оставались до самого рассвета. На двух незнакомцев в оборванных лохмотьях обратила внимание лишь хозяйка таверны, остальные были не в состоянии увидеть что-то дольше кружки эля в их руке.

— Вы ведь не здешние? — засуетилась хозяйка за стойкой.

— Нет. Мы с мои товарищем много путешествуем и уже давно в пути. Решили, наконец, передохнуть, вот и забрели в ваш чудесный уютный городок. Не подскажите, нет ли какой комнаты для нас?

Хозяйка таверны еще раз оглядела чужестранцев с ног до головы и, сделав вывод, что брать с них не чего, сказала, — Есть в нашем городке один дом, в нем уже много лет никто не живет. Я отведу вас туда, но должна предупредить, место это считается проклятым.

— Почему же оно считается проклятым, — поинтересовался Урас.

— Много лет назад там жил один торговец, который работал в лавке господина Тормида, самого влиятельного человека в нашем городке. Была у того торговца жена, красавица, которых мало где можно найти. Господин Тормид захотел завладеть ею, а то, что хочет Тормид, он всегда получает. Насильно он смог ее подчинить себе, при этом засадив ее мужа за решетку до скончания дней. С того дня никто больше никогда не заходил в тот дом.

— А что случилось с женой торговца? — спросил Верфакс.

— Лишившись защиты в виде мужа, ей ничего не оставалось, как подчиниться Тормиду. Просто так он бы ее все равно не оставил. Он сделал ее своей женой и заставил родить ему наследника своего дела.

— А где они сейчас? — оживился Верфакс.

— Тормид благополучно растит своего сына, делая его похожим на себя. А бедная Мэри не смогла выдержать такой жизни.

— Бедняга не выдержала и отравилась. Тормид закопал ее тело на заднем дворе лавки, где работал ее муж.

— А откуда вы это знаете? — спросил Верфакс.

— Об этом в городке все знали.

— Как? Все знали и никто ничего не сделал? — недоумевал Верфакс.

— А что мы можем? Тормид самый влиятельный человек в Форестхилле, ему подчиняется вся городская стража. Ладно, идемте, покажу вам дом. Но не жалуйтесь, если услышите ночью завывания покойного торговца и его жены.

— А с чего вы решили, что торговец умер? — спросил Урас.

— Уж много лет прошло, мало, кто смог бы выжить в той тюрьме, куда его отправили.

Хозяйка таверны проводила людей в лохмотьях до заброшенного дома. Сама внутрь она заходить не стала. Верфакс и Урас вошли внутрь и попытались разглядеть дом в темноте. Дом изнутри был покрыт многолетнем слоем пыли, это было видно в участке, куда падал лунный свет из окна.

— Переждем здесь ночь, а завтра осмотримся, — решил Верфакс и Урас поддержал его.

Они заняли разные кровати, которые несмотря на свое многолетие весьма неплохо сохранились. По крайней мере они были в разы лучше тюремных нар, на которых Верфакс провел долгое время. Верфакс мгновенно провалился в сон.

Голова ужасно гудела, в висках кололо, Ликаон чувствовал себя обессиленным, все тело болело, будто по нему прошелся табун лошадей. В камере пахло сыростью и многолетней плесенью. Он встал с пола, пытаясь сфокусировать зрение и понять где он находится. Камера была небольшая. Кроме нар и туалета больше ничего не было. Вокруг только голые решетки, которые соединялись с другими камерами.

— Сильно же вас приложили. На вас почти живого места не было, когда вас сюда привезли, — раздался голос из соседней камеры.

— Где…где я нахожусь? — во рту пересохло и Ликаон еле мог говорить.

— Вы в тюрьме Карцевул, в самом надежном месте в мире. Отсюда еще никому не удавалось бежать, — в соседней камере из темноты показался совсем юный молодой человек. Он был одет в такие же тюремные лохмотья, что и Ликаон. Судя по его виду, сидел в этой тюрьме он давно, — За что вас сюда упекли?

— Пытался остановить человека, который покусился на чужую жену. Не смог. А ты как сюда угодил? Вроде еще молод, а уже в тюрьме сидишь.

— Хотел добиться расположения молодой девушки и перешел дорогу судье, который как оказалось, тоже добивался ее расположения. Виновен я в том, что выбрала она меня, а не старого похотливого мужлана, — светловолосый юноша удар кулаком в прут решетки от обиды и тут же пожалел об этом. Боль прокатилась по всей руке, затихнув в области локтя.

— Значит, мы с тобой оба пленники сложившихся обстоятельств, — подытожил Ликаон.

— Урас, — молодой человек протянул руку через решетку.

— Верфакс, — соврал Ликаон, решив, что не будет больше носить прежнее имя.

Многие годы Ликаон и Урас томились в Карцевуле. Все их попытки бежать оттуда были тщетны. За все эти годы Ликаон изменился до неузнаваемости. Время, проведенное в тюрьме, сделало свое дело. Никто бы из прежних знакомых не узнал бы его на улице. Ликаон потерял почти всякую надежду на то, чтобы вновь вдохнуть запах свободы, пока не настал один день. В этот день Ликаон засунул в своей камере, а очнулся в густом темном лесу, который напоминал ему лес рядом с Форестхиллом. Его одолевала мучительная жажда и чувство голода. Услышав журчание воды, он двинулся в сторону завлекающего звука. Обнаружив небольшой родник, Ликаон бросился к нему, жадно поглощая холодную струю воды. Это была самая вкусная вода, которую ему довелось пробовать в жизни. Утолив свою жажду, он обернулся по сторонам, пытаясь понять, как он здесь оказался и куда дальше ему следует идти. Увидев в конце леса яркий луч солнца, он устремился к нему. Выйдя из леса, Ликаон не мог поверить своим глазам. Вокруг него простиралась небольшая степь, в конце которой виднелись могучие горы с силуэтом башни, посреди них. Башня казалась точь в точь, походившая на башню из книги, которую Ликаон совсем недавно изучал.

— Видно я сплю, по крайней мере, разумного объяснения у меня нет. Точно сплю, башня, будто сошла со страниц книги, этого не может быть, — сказал вслух сам себе Ликаон и, решив, что если уж это сон, то он хоть посмотрит на башню вблизи.

Он устремился в сторону башни, но чем дольше он шел, тем больше убеждался в том, что башня не становится ближе, а наоборот лишь удаляется. Он хотел было уже повернуть назад, но обратив свой взор в сторону леса, увидел, что никакого леса на его прежнем месте нет, а лишь сплошная степь. Посмотрев в обратную сторону, Ликаон ужаснувшись, чуть было не потерял сознание от удивления. Башня стояла прямо перед его носом. Башня была абсолютно идентична той, что была описана в книге. К ней была проложена тропа, вплоть до двери, сделанная сплошь из камня с невысокой каменной оградкой. Верхушка башни, казалось, упирается в само небо, задевая его острым наконечником, торчащим из купола. По краям башни располагались овальные окна и выпирающие, по обеим сторонам башни, балконы, защищенные каменными парапетами. Рядом с башней располагалась еще одна поменьше, соединенная с первой, небольшим открытым переходным мостиком. Всю конструкцию окружали массивные горы, по которым стекали реки, придавая этому месту поистине сказочный вид. Ликаон, собравшись с духом, двинулся в сторону двери, ведущей в башню. Дойдя до нее, он обнаружил, что та не заперта и решил войти внутрь без приглашения. Попав внутрь, он увидел просторнейший холл, заставленный по краям книжными шкафами, в конце которого, имелась небольшая арка, ведущая в свою очередь, в столовую, из которой шел вкуснейший запах. Ликаон, потеряв голову от голода, ринулся в столовую, внутри которой располагался большой длинный стол, полностью заставленный всяческими блюдами. От одного лишь взгляда у него тут же потекли слюни. Он с жадностью накинулся на еду, поглощая все, что попадалось ему под руку. Одолев свой голод, Ликаон вернувшись в холл, обнаружил справа от столовой винтовую лестницу, ведущую наверх, что было для него удивительно, так как прежде лестницы этой он не замечал. Из собственного любопытства, он решил подняться по ней. То ли от того, что после потребления значительных количеств пищи, то ли от того, что лестница была действительно огромной и вела на самый верх башни, дойти до самого конца Ликаону оказалось трудновато. Достигнув своей цели, он, отдыхиваясь, вошел в комнату, которая в действительности, судя по высоте, в чем можно было убедиться, посмотрев в окно, находилась в самой верхушке башни. Комната была кругообразной, вдоль стен которой, стояли шкафы из крепкого дерева, прямо по курсу располагался значительных размеров стол, захламленный различными пергаментами, картами и неизвестного происхождения колбами, а также балкон, ведущий к красотам открывающегося с него видам. В центре комнаты находился невысокий постамент, верхушка которого, служила своего рода креплением для ярко-голубой сферы. Сфера манила своим видом и, если в нее хорошенько всмотреться, то казалось, будто бы сфера изнутри была окутана темно-синим туманом. Не удержавшись от ее вида, Ликаон протянул к ней руку, стремясь прикоснуться к ней.

— Не стоит трогать сферу. В неумелых руках она способна причинить вред, даже убить,— с балкона донесся внезапный грубый голос, от которого Ликаон подпрыгнул на месте.

— Простите, я думал, что в башне никого нет, — попытался оправдаться испуганный Ликаон.

— Надеюсь, еда тебе понравилась, ты накинулся на нее будто дикое животное, — с насмешкой в голосе продолжал незнакомец.

— Еще раз прошу прощения, мне, наверное, следует уйти,— сказала Ликаон, разворачиваясь в сторону лестницы.

— Не говори чепухи. Ты пришел сюда с конкретной целью и, пока ты не получишь желаемого, отсюда не уйдешь, — выходя с балкона, остановил его незнакомец.

Перед Ликаоном наконец предстал владелец башни во всем своем величии. Это был крепкого телосложения мужчина средних лет с выделяющимися глазами, которые сразу притягивали к себе внимание. Склера была нежно-голубого цвета, радужка была кроваво-красной, будто прямо сейчас из них польется бурлящая кровь, а зрачок был необычной формы, не как у обычных людей. Зрачок не был круглой формы, какую мы привыкли видеть, он больше походил на размашистый вертикальный разрез. Глядя в него, складывалось впечатление, что если продолжить в него смотреть на протяжении некоторого времени, то тебя затянет в кромешную тьму, из которой нет выхода. Покрывал тело незнакомца черный длинный плащ, почти касающийся пола, из-под которого виднелась рубаха почти того же цвета, что и радужка в его глазах. Ноги человека покрывали темные штаны, поддерживаемые темным кожаным ремнем с узорчатой серебряной бляхой. Таких одежд Ликаон прежде никогда не видел.

— Итак, я знаю, что жаждешь отмщения, я готов тебе в этом помочь, за определенную плату, — владелец башни прошел к своему столу, уселся за него и поставил руки на стол, скрестив пальцы.

— Что? Откуда ты знаешь? Кто ты такой?

— Мне ведомо многое в этом мире. Мне известно о тебе все. Я знаю все твои мысли и желания. А по поводу того, кто я такой. Скажем так, я тот, кто дает людям то, в чем они нуждаются. Можешь называть меня Калфир.

— Хорошо, Калфир. Допустим, ты знаешь обо мне все, не знаю откуда. Чем ты можешь мне помочь? И вообще, это мой сон, поэтому не знаю, для чего я с тобой разговариваю.

— О, уверяю тебя, это не сон, — глаза Калфира ярко блеснули. Его взгляд заставил Ликаона усомниться в своем убеждении, — Так вот, вернемся к помощи с моей стороны. Я готов вытащить тебя из тюрьмы и предоставить тебе силу, с помощью которой, ты сможешь наказать виновных в твоем заточении.

— Разве я уже не на свободе?

— Нет. После нашего разговора ты отправишься обратно и от твоего ответа будет зависеть, останешься ли ты сидеть в тюрьме до конца своих дней или же получишь свободу и шанс на восстановление справедливости.

— И что же ты хочешь взамен? — если все это правда, то Ликаон отдаст все что угодно, лишь бы получить шанс на отмщение.

— Твоя душа, — в глазах хозяина башни появился темный огонек, во взгляде появился еще более ярко выраженный блеск. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего, — Ты должен будешь…

— Я согласен, — резко прервал его Ликаон.

—Сначала дослушай. Ты должен будешь добровольно отказаться от своей души, взамен на силу, что принесет тебе покой. Но назад пути не будет. Подумай, хочешь ли ты этого?

— Всей душой — не раздумывая ни секунды, ответил Ликаон, — Мне терять уже нечего.

— Значит по рукам?— спросил человек в плаще.

— Да, я принимаю твои условия, — сказал Ликаон.

— Отлично. Раз вопрос решен, то плату я требую вперед.— Калфир полез в один из шкафов, долго перебирая содержимое, и достал оттуда сосуд, висящий на длинной цепочке. Сосуд был стеклянный, формой напоминавший огромное сердце.

— Положи руку на сосуд и произнеси, что ты добровольно отрекаешься от своей души и отдаешь ее в мое владение,— Калфир поднес сосуд к лицу Ликаона.

Ликаон положил руку на сосуд и произнес, — Я, Ликаон, добровольно отрекаюсь от своей души и передаю ее во владение Калфиру.

Сосуд засветился, Ликаон почувствовал сильную боль внутри себя, стал задыхаться, отрыл рот, чтобы набрать воздуха, из его рта выскользнул потоком бело-серого цвета луч, который впитался в сосуд. Когда сосуд был наполнен, Калфир потянул его на себя и тут же убрал в шкаф.

— Отлично, теперь моя очередь выполнить часть уговора, — Калфир подошел к столу, приглашая жестом своего гостя пойти за ним, провел рукой по воздуху и на столе появилась статуэтка, напоминающая гибрид человека и волка.

— Возьми ее в руки, чтобы заполучить силу, которая тебе необходима,— обратился к Ликаону Калфир, указывая на статуэтку.

Ликаон поднял статуэтку со стола, внимательно ее изучил, крутя в руках, пока не увидел, как ее глаза засветились желтым пламенем, и она не рассыпалась в его руках.

— И что это было…— хотел было возмутиться Ликаон, как вдруг его поразила резкая боль, пробежавшая по всему телу. Он весь затрясся и прочувствовал каждым сантиметром своей кожи, как меняется его тело. Руки и ноги начали удлиняться, вместо ногтей появлялись длинные, острые как лезвие когти. Лицо вытянулось вперед, приобретая волчьи черты, уши его удлинились вверх и заострились на концах, зубы превращались в огромные острые клыки, из-под кожи вырывалась грубая шерсть.

— Раз ты накинулся на мою еду, словно дикое животное, то и силу получай соответствующую,— злорадно засмеялся Калфир.

Перед ним уже стоял огромный трехметровый, стоявший на задних лапах, гибрид человека и волка, с ярко-желтыми глазами, весь с головы до ног, покрытый шерстью.

— Существ, обладавших подобной силой, раньше называли волкодлаками. Теперь ты последний представитель данного вида,— серьезным голосом говорил Калфир.

— Что ты со мной сделал?— прорычало существо, некогда бывшее Ликаоном.

— Я дал тебе, силу, которую обещал. Теперь я научу тебя ей пользоваться. Ты можешь вернуть свой облик в любой момент, тебе достаточно просто представить себя в своем человеческом обличии. Тоже самое касается твоего нового облика. Просто прочувствуй в себе гнев, представь, как зверь вырывается из тебя и выпусти его. Попробуй вернуть себе человеческий вид,— без капли страха в глазах, сказал Калфир.

Ликаон закрыл глаза, глубоко вдохнул, отбрасывая лишние эмоции подальше, и представил себя человеком, что было довольно сложно, учитывая его нынешнее состояние. Он почувствовал, как уменьшается, как шерсть уходит вглубь кожи и открыл глаза. Взглянув на свои руки, он осознал, что вернул себе прежний облик.

— Очень хорошо. Теперь ты можешь пользоваться своей силой в свое удовольствие. Будем считать, что наша сделка завершена. Теперь ты отправишься обратно в тюрьму, как я и говорил, — Калфир взмахнул рукой в сторону Ликаона, окутав того странным густым темно-красным облаком. Секунду спустя дым развеялся, а на месте, где стоял Ликаон, была пустота.

В глазах Ликаона на несколько секунд возникла кромешная тьма, он уж хотел подумать, что Калфир провел с ним очередной трюк и ослепил его, но через минуту он уже оказался в своей камере.

Данный рассказ взят с канала "Перекресток непрожитых жизней" на Яндекс Дзене https://zen.yandex.ru/id/601e8aa240f32972e4b4f180, где он изначально был опубликован.

Вокруг Матиаса происходило безудержное веселье, куда не глянь, везде все ходят радостные. Кто-то танцует, отплясывая всякие несуразные движения, некоторые парочки обжимаются по углам, откуда слышны женские смешки, а некоторые личности уже изрядно набрались. Им бы домой пора, так нет, они еще больше в себя заливают, чтобы упасть в какой-нибудь куст и там в нем и валяться до самого утра. Сегодня в Ореховом Доле была свадьба молодых, Янки, дочери мельника и Святоша, сына местного сапожника. Вот только Матиасу было не до веселья. Его терзала совесть за недавно совершенное преступление. Собственно преступление это слишком громкое слово для содеянного. Подумаешь, украл соседскую козу и продал в соседнее поселение. Ну и толкнул по дороге мальчонку, внука старого Бернарда. Старый дед ничего не докажет, хоть они и оба знали, что именно Матиас причастен к краже, внук его распознал.

— К черту эти мысли, надо просто напиться и они сами улетучатся из головы, — подумал про себя Матиас и схватил со стола полную кружку эля.

За залпом выпитой кружкой, последовала вторая, затем третья и в глазах Матиаса уже начинали подплывать картины происходящего, голова кружиться, болтаясь из стороны в сторону, будто лодка, качающаяся по волнам. Шум праздника потихоньку начинал стихать, лишние мысли уходить и Матиас постепенно растворялся в этом вечере. Внезапно его спокойствие было нарушено. Его взор был прикован к одной девушке, сильно выделявшейся из толпы. Мир вокруг остановился, все происходящее ушло на второй план. Лишь только эта девушка имела значение. Как же она была красива. Она будто не шла по земле, а парила над ней. Ее кудри развивались по ветру, освобождая ее лицо, давая Матиасу, насладится этим ангельским ликом. Хоть она и была достаточно далеко, но это не мешало ему утонуть в ее бездонных глазах цвета морской волны. Ветер обдувал ее, разнося ее нежный сладковатый запах по всему шатру. Матиас чувствовал, что пьянеет, но уже не от алкоголя, а от ее ослепительной красоты. Он мог бы часами так ей любоваться.

— Ей дружище, ты чего такой кислый. Давай-ка с тобой накатим по одной, — любование предметом вожделения было резко прервано пьяным невежей. Матиас посмотрел на него самым ненавидящим взглядом, который ему только доводилось бросать в людей, и неотесанный чурбан тут же исчез, будто его и не было.

Бегающими глазами Матиас пытался найти ту прекрасную незнакомку, но ее уже не было на месте. Он почувствовал настолько глубокое разочарование, будто внутри частичка него умерла. Вдруг он ощутил легкое прикосновение на его шее, будто шелк прошелся по коже.

— Ты не меня потерял, красавчик, — Матиас повернулся и его сердце начало биться настолько сильно, будто хотело вырваться из груди. Перед ним стояла та самая девушка и лучезарно улыбалась ему.

— Я…ээээ. Да, — он не мог вымолвить ничего внятного, будто бы у него язык отсох.

— Пойдем, потанцуем, я думаю, это тебя взбодрит, — она взяла его за руку и поволокла в толпу, где все радостно отплясывали. Незнакомка закружила его в танце, так что он перестал воспринимать происходящее, как реальность. Для Матиаса все казалось нереальным, каким-то сладким, полным эмоций сном. В этот момент он ощутил, что впервые в жизни по-настоящему счастлив и лучше уже просто быть не может, как вдруг он услышал из пленяющих уст предложение, от которого невозможно отказаться.

— Не хочешь уйти отсюда к берегу реки, мне бы хотелось побыть с тобой наедине — пленительница посылала ему сладкие речи в ухо, в конце нежно укусив за мочку.

— Конечно хочу, — Матиас все еще не верил, что это происходит именно с ним и не успел опомниться, как они с незнакомкой уже сидели на песке, смотря как отражается полная луна в реке.

Незнакомка перекинула ноги через ноги Матиаса и пристально уставилась в его глаза.

— Что-то прохладно стало, ты не мог бы растереть мне ноги? — быстро моргая глазками, попросила девушка.

— Да, да, все что ты попросишь, — без лишних мыслей Матиас запустил свои руки под длинное зеленое платье, расшитое золотыми нитями, тщательно скрывавшее ноги девушки. То, что ощутил Матиас под платьем, повергло его в шок. Незнакомка приподняла платье, и он увидел под ним вместо прекрасных изящных ног, козлиные копыта.

— Не стоило воровать козу у старого Бернарда, для него она была очень дорога. И уж тем более не стоило сбивать с ног мальчика, он получил серьезную травму и все из-за тебя, — при последних словах глаза незнакомки вспыхнули ярким пламенем и она вцепилась в шею обидчика.

Матиас чувствовал, как острые клыки впиваются глубоко в его шею и из нее струится теплая кровь, стекая на его воротник, но сделать уже ничего не мог. Последнее о чем он подумал, была мысль, что никогда не стоит танцевать с незнакомками.

Девушка оставила бездыханное тело лежать на берегу реки, а сама растворилась в ночи.

К вечеру следующего дня она сидела на крыльце дома старого Бернарда, лакая молоко из блюдца. Рядом с ней сидел мальчик, прижавшись к ней. А старый Бернард сидел тихонечко рядом с ними, поглаживая рукой по голове девушку в длинном зеленом платье, расшитым золотыми нитями.

© Скотт Рамиро

Мартина стояла в кромешной темноте.Вокруг неё была пустота, будто весь остальной мир был вырезан из реальности. Она уже не в первый раз оказывалась в этом месте, но, в отличие от предыдущих разов, теперь, перед ней были навалены одной огромной кучей бездыханные тела. Половина из них были разорваны и в этой общей горе из плоти и крови было сложно понять, где находится часть того или иного тела. Остальная половина состояла из бледных тел без единой капли крови внутри. В глазах их навсегда запечатлелся тихий ужас перед увиденным. Не понятно было, какой из половин не повезло больше. Что бы каждый из них предпочёл, быть разорванным на куски и обрести быструю смерть или же медленно ощущать как жизнь покидает твоё тело, глядя в глаза тому, кто тебя этого лишает? Иными словами картина появившаяся перед Мартиной была жуткая, леденящая саму душу. Отведя взгляд от места скопления страдальцев, она увидела позади неё человека, держащего перед собой свои руки, обагрённые кровью. Во взгляде человека читалось искреннее удивление, он явно не понимал, что происходит, перерастающее в глубокое оцепенение. Мартина перестала быть сторонним наблюдателем и теперь она оказалась по другую сторону чудовищной трупной кучи. Она смотрела на свои окровавленные руки, а в глубине ее бушевал страх. Тело ее трясло от потрясения, она не могла совладать с собой, в голове будто бы раздавался крик ужаса, в ушах звенело. В глазах резко потемнело и все окружение в мгновение ока исчезло. Свет снова появился. Трупная куча исчезла, руки уже не были в крови, дрожь в теле ушла и даже наоборот, теперь оно пребывало в холодном спокойствии и даже некотором безразличии. Вместо горы несчастных людей, перед ней стояла по виду невинная девушка, простая и наивная. Она находилась в смущении, ее выдавал легкий румянец на щеках, но чувствовалось, что она готова доверится своему спутнику. Мартина почувствовала в себе одновременно дикое желание овладеть невинной красавицей и впиться в ее тонкую шею, возможно даже оторвать от неё кусочек сладкого молодого мяса, вперемешку с густой насыщенной кровью. Девушка будто услышала ее мысли и румянец тут же испарился, сменившись на побледневшую кожу. Мир перевернулся и теперь Мартина, охваченная страхом и не в силах пошевелиться, как бы ей этого не хотелось, смотрела прямо в глаза незнакомца, чьи глаза только что окрасились в цвет чернее самой ночи. Он отрыл свой рот, в котором были видны редкие заострённые зубы. Челюсти находились настолько далеко друг от друга, что казалось будто вот вот они разорвутся и разлетятся в разные стороны. Девушка успела быстрым взглядом окинуть ноги существа, непонятно для неё самой зачем. Вместо человеческих ног на земле крепко стояли ослиные ноги, периодически вздымая копытом пыль под собой. Пасть существа стремительно устремилась в сторону Мартины, темный круг глотки с безумной скоростью увеличивался в размерах, пока полностью не закрыл собой весь мир, заставив Мартину проснуться. Она подскочила с громким вдохом, глотая воздух. Весь сон мелькал мелкими картинками перед ней. Она старалась удержать в голове каждую деталь. Вспомнив про ослиные ноги, девушка торжественно произнесла,- Попался. И жертва мне тоже знакома.

Перед тем, как посетить поселение, где жила девушка, будущая жертва, Мартина направилась к протекающей рядом с поселением, реке. У самого берега она долго вглядывалась в воду, пока не нашла то, зачем пришла. Она окунула руку в воду и коснулась дна. Когда она вынула руку из воды, ее кулак сжимал камень темно-вишневого цвета.

Мартина уже несколько часов сидела напротив дома, где жила девушка и начала задумываться о том, что возможно ее сон был ошибочным. На улице смеркалось, вокруг все начинали расходиться по домам. И когда глаза Мартины уже несколько раз быстро моргнули, предупредив ее о том, что собираются слипаться, на пороге дома появился человек из ее сна. Сон мгновенно улетучился, вернув Мартину в боевое положение. Теперь его нельзя терять из виду, иначе девушка обречена. Человек постучался в дверь дома, почти сразу из-за двери появилась девушка и поприветствовала своего кавалера. Они направились за одинокий холм, где их никто не увидит и не сможет им помешать. Издалека Мартина наблюдала, как оказавшись одни, парочка прилипла друг другу. Человек с напором прижимал девушку к себе, постепенно освобождая ее плечи от платья. Девушка отстранилась от него, смущённо возвращая платье на прежнее место. Ее спутнику это не понравилось и он резко прижал ее к себе и жестким рывком разорвал лицевую часть платья. Это действие дало понять Мартине, что сейчас произойдёт непоправимое. Девушка вскрикнула и попыталась вырваться из объятий, но ее попытки не увенчались успехом. Через минуту взгляд кавалера заставил ее замолчать и остаться стоять в ужасающем оцепенении. В этот момент Мартина уже находилась в нескольких шагах от нападавшего, но все еще не выдав свою позицию. Как только чудовище разинуло свою пасть и девушка мысленно смирилась со своей кончиной, край ее глаза уловил силуэт незнакомки, двигающийся прямо на них. На одно мгновение показалось, будто силуэт завис в воздухе, крепко держа в руках сияющий серебряным блеском, лезвие, устремлённое в сторону рук, сжимавшим девушку. За несколько секунд силуэт успел оказаться на земле, лезвие опустилось, смотря строго в землю, а руки чудовища отделится от тела, забрызгав тёмной субстанцией платье девушки. Существо ещё больше разинуло свою пасть, но уже от боли. Женщина достала из кармана какой-то странный камень и отправила прямиком в чёрную бездну, грозившее лишить жизни невинного человека. Провалившись до конца, камень загорелся ярким светом, вырывавшимся сквозь стенки тела существа. Существо взвыло, задрав голову вверх и в последний раз открыв пасть. Оттуда показался яркий поток света и существо разорвало на куски, которые разлетелись по сторонам. Свет исчез, вокруг все стихло. Были слышны только тихие всхлипывания девушки, которая не могла поверить только что увиденному.

- Ты не поверишь сколько времени я гонялась за этой эмпусой. Я даже и не догадывалась, что яшма настолько сильно на них действует,- женщина села рядом с уцелевшей жертвой, будто ничего необычного не произошло.

- Как, как ты узнала, что он такое?- едва выдавливая из себя слова, спросила девушка.

- Это мой дар и мое проклятье. Каждый день я вижу во сне, как умирают люди, и далеко не всегда я могу их спасти,- с глубоким сочувствием ответила женщина.

- Наверное это очень тяжело, смотреть, как они страдают?

- Безумно. Но, если есть хоть один шанс, что я смогу их спасти, это небольшая жертва,- женщина поднялась и направилась в неизвестном направлении.

Напоследок она обернулась и произнесла,- не гуляй больше с незнакомцами, это не всегда доводит до добра.

Для малыша Патрика настала череда неудач и разочарований, с тех пор, как недавно его мать, которая была для него самым лучшим другом на свете, скончалась. Теперь, когда ее не стало, он был вынужден жить со своим злым отчимом, выполнять все поручения, которых у него было хоть отбавляй, и терпеть каждодневные унижения. Уже с первого взгляда, как только Руперт шагнул на порог их дома, Патрик понял, что этот человек из себя представляет. В его глазах читалась алчность, а по манере общения с легкостью можно было сказать, что он попросту разыгрывает из себя хорошего человека. Мать Патрика, Анна, была вполне обеспеченной женщиной, чем конечно и привлекла двуличного Руперта. После кончины своей супруги, Руперт решил перебраться со своим непутевым пасынком в отдаленный дом в горах, куда они изредка ездили, отдохнуть от повседневной суеты. Последний раз Патрик со своей матерью здесь были несколько лет назад, за это время дом успел обрасти пылью, а снаружи весь порос сорняками и плющом.

— Бросай свои вещи и немедленно приступай к своим обязанностям. Я не собираюсь жить в этом бардаке. Чтобы к утру я мог провести пальцем по любому уголку, и он должен оставаться таким же чистым, без даже маленького намека на пыль, — заталкивая мальчика вперед, Руперт сразу принялся распоряжаться в доме.

— Можно подумать, будто руки у тебя всегда чистые, ты еще та свинья, что снаружи, что и внутри, — негромко буркнул себе под нас Патрик.

— Что ты сказал, глупый мальчишка?

— Ничего, сэр. Я хотел сказать, что сейчас же принимаюсь за дело.

— То-то же. И не забудь прополоть весь двор, он весь в сорняках. Да и кусты подстриги, не хочу смотреть на это уродство каждое утро, — Руперт махнул на мальчика рукой и отправился осматривать дом.

На часах уже пробило полночь, и глаза Патрика начинали постепенно закрываться. Решив немного отвлечься и перекусить, он решил пойти на кухню и залез в пакеты с едой, привезенные из города. Патрик так и заснул, сидя за столом, с кружкой молока в одной руке и сдобной лепешкой в другой. Работа была незакончена, а значит, ему сильно прилетит от своего отчима с утра. Чего он не подозревал, так это то, что в доме с отчимом они были не одни. Как только в доме стало тихо и не было больше слышно, как тряпка стирает пыль с полок, дверь кладовой тихонько открылась и из нее вышла небольшая группа маленьких человечков, с коричневыми нечёсаными волосами и ярко-голубыми глазами. Они быстро удостоверились, что все жители дома спят, они поделились и принялись за работу. Всего пару часов спустя дом было не узнать. Все вокруг блестело, будто бы здесь и не было никогда никакой пыли, а во дворе красовались аккуратно подстриженные кусты, от сорняков не осталось и следа. Патрик почувствовал странное щекотание в руке и, немного приоткрыв глаза, увидел, как странные человечки стащили у него из рук стакан с молоком и лепешку, и быстро побежали к двери в кладовку, за которой они и скрылись. Ошарашенный Патрик долгое время боялся пошевелиться, ничего подобного до этого в жизни он не видел. Он вспомнил мамины сказки, которые она рассказывала ему перед сном, о маленьких людях, именуемых «брауни». Эти человечки приходили на помощь добрым людям и помогали им в быту. За работу они тайком могли забирать еду, но все, что они таскали, исправно отрабатывали. Брауни были очень честным народом. Придя в себя, Патрик прошелся по дому и умилялся тому, что дом сиял от чистоты, казалось, что никто и не покидал никогда этот дом.

Наутро Руперт, переполненный уверенности в том, что его пасынок не справился с заданием, уже подготовил нравоучительную речь, но к его разочарованию и удивлению работа была выполнена, да так, будто в дома поработала целая группа людей.

— Я выполнил то, что вы мне велели, сэр, — отчитался перед отчимом довольный Патрик.

— И что? Может мне тебе еще спасибо сказать? Будь благодарен за то, что я о тебе забочусь, больше ведь у тебя никого нет, — На лице Руперта скривилась ехидная улыбка, — Пока можешь быть свободен, к вечеру получишь новый список поручений.

Каждый день отчим придумывал все новые и новые поручения для Патрика и каждый раз злился, когда он справлялся с заданием. Так продолжалось несколько месяцев, пока не выпали снега и горы, что находились недалеко от дома, покрылись снежными шапками. В один из дней маленькие брауни наблюдали, как злой человек читает письмо в своем кабинете, которое он получил от посыльного. Злой человек был ужасно рассержен, когда дочитал письмо, резко вскочил с кресла и направился к комнате доброго мальчика. Вдвоем они резко выбежали из дома, по пути одеваясь, и направились в сторону гор. Под утро злой человек вернулся уже один, схватив письмо и еще раз его прочитав, он громко расхохотался и принялся пританцовывать от радости.

— Наконец-то, все денежки теперь достанутся мне, а надоедливый мальчонка замерзнет в горах и никто его не найдет. Нет мальчишке, не кому и передавать наследство, значит все останется при мне, — он бросил письмо на пол и отправился на кухню, отпраздновать событие.

Маленькие брауни аккуратно, не выдавая себя, подняли письмо с пола и прочитали его содержимое. Содержание письмо гласило, что мальчик должен получить все деньги, причитающиеся ему по праву, в тот момент, когда будет готов жить без чьей либо помощи. До тех пор, всеми деньгами может вправе распоряжаться его отчим. Маленькие человечки сплотились в круг, и внутри него образовался небольшой сияющий огонек. Огонек в один миг вылетел из дома и направился в сторону гор.

Дождавшись ночи, брауни принялись греметь всем, чем можно, по всему дому, незамедлительно разбудив хозяина дома. К величайшему ужасу Руперта, он увидел, как по дому летают столовые приборы, стулья сами собой передвигаются, а шкафы чудовищно трясутся. Ко всему прочему добавились душераздирающие крики, и Руперт не смог выдержать происходящего и выбежал из дома, сломя голову. Больше он никогда в жизни не возвращался в этот проклятый дом.

Тем временем, где-то в снежных горах замерзал мальчик. Потеряв всякую надежду выбраться из них, он закутался в свою одежду и принялся ждать неизбежного исхода. Но, к его счастью, косматая рука подхватила его и посадила на что-то покрытое шерстью. Патрик высунул лицо из-под одежды и посмотрел вниз. Он сидел на плечах какого-то странного старичка, покрытого белой шерстью, с пышной ледяной бородой и безумно огромными ступнями.

— Держись крепче, сейчас мы поедем очень быстро. За бороду только не дергай, а то руки отморозишь, — через плечо глянул старичок на мальчика и тот незамедлительно послушался.

Старичок ловко скатывался на своих ступнях по сколу, будто он ехал на лыжах. Уже через несколько мгновений они уже оказались у самого начала горы, где старичок поставил мальчика на землю.

— Дальше мне нельзя, уж больно тепло у вас, могу и растаять. А мне таять никак нельзя. Ну, будь здоров, ты уж не обижай моих друзей, что живут с тобой в доме. Хотя ты мальчик добрый, обижать просто так никого не станешь, — старичок улыбнулся и принялся скользить на ступнях обратно, к себе домой.

Патрик благополучно дошел до дома и обнаружил, что в доме никого нет. Вернее нет только одного нежелательного жителя этого дома, а остальные на месте. На кухне Патрик нашел письмо, внимательно его прочитал и понял, что теперь он будет жить только со своими новыми друзьями. Руперта он больше никогда в жизни не увидит.

С тех пор маленький Патрик подрос, женился на чудесной девушке, а после у них появились двое замечательных жизнерадостных мальчика. Маленькие хранители периодически помогали им по хозяйству, выходя по ночам из своего уютного домика, который специально для них построил благодарный им мальчик.

© Скотт Рамиро

Алекса шла по обожженной земле, оставленной вуиврой. Существо отняло у неё ее сестру и Алекса жаждала отмщения. Следы оканчивались у озера, значит тварь была неподалёку. Алекса знала, что вуивра обожает купаться в отдаленных водоемах, при этом оставляя свой драгоценный ярко-красный рубин на берегу озера. Легенды гласили, что тот, кто завладеет сверкающим камнем, получит доступ к безграничным богатства королевы змей. Сливаясь с окружением, не выдавая себя, как подобает члену Братства Тени, Алекса крадучись подходила к берегу озера, где сверкал и манил к себе проклятый камень. Ее не вели влечение и перспектива получить доступ к потаённым сокровищам огромной змеи. Она попросту знала, что, как только змея почувствует, что ее камню угрожает опасность, она тут же себя проявит. Подобравшись достаточно близко к рубину, Алекса осмотрелась и протянула руку, готовясь схватить камень. Но, чего она не ожидала, так это то, что королева змей поумнела и оставила вокруг камня верную свиту. Резким движением из песка стали выпрыгивать змееподобные существа. Существа стояли на двух ногах и имели руки, в каждой из которой держали кинжалы. Алекса отпрянула от драгоценного камня, проделав серию задних сальто. Змееподобные существа ринулись в ее сторону, размахивая острыми, как бритва, кинжалами. Годы тренировок в Братстве Тени не прошли даром. Алекса молниеносно выхватила лук и стрелы из-за спины и отправила несколько в сторону нападавших. Враги пали на месте, с пробитыми насквозь шеями. Отбегая назад, она поразила ещё пару врагов, как вдруг озеро забурлило и было видно, как из него выползает огромных размеров чудовище, покрытое прочной чешуей, защищённое яркими языками пламени. Королева змей была вне себя от ярости и огонь, которым она защищала себя от врагов, разгорелся еще сильнее. Как только она оказалась на весьма близком расстоянии от Алексы, женщина в темном доспехе выпустила стрелу и всю область обволокло густым дымом. Вуивра пыталась почувствовать хотя бы малейшее движение неприятеля, но тщетно. Клубы дыма рассеялись и королева змей тут же ринулась к своему сокровищу, но к ее большой беде, на месте где лежал камень стояла Алекса, сжимая в руках ее сокровище.

- Теперь ты ответишь за то, что сделала с моей сестрой,- твёрдым голосом сказала женщина в темном доспехе.

Вуивра скрутилась в кольцо, вокруг которого полыхнуло пламя, полностью пряча ее, и на ее месте появилась девушка в очень током, будто сотканном из облаков, платье ярко-красного цвета.

- Но я и есть твоя сестра,- улыбнувшись, выдавая передние клыки на показ, ответила девушка.

- Луиза умерла в тот день, когда ты стала этим существом. Твоя жадность довела тебя до этого.

- Ну и что теперь? Заберешь себе все сокровища, хранящиеся в подземелье замка Регикор? Тот, кто владеет камнем, владеет всеми сокровищами.

- Нет. Я освобожу душу своей сестры от этой проклятой оболочки,- на лице Луизы лишь на мгновение успело появиться удивление, после чего она упала на колени, с торчащим кинжалом в груди, выпущенным ее сестрой. Тело Луизы загорелось в последний раз, оставив после себя лишь горстку пепла.

Алекса смахнула с лица слезу и хотела было отправиться назад, но увидела, что путь ей преграждали змееподобные существа. С секунду посмотрев на Алексу, они увидели в руках рубин и тут же пали на колени перед ней.

- Владелица камня должна пойти с нами, мы отведём тебя к сокровищам.

- Мне это не нужно.

- Позвольте лишь только показать вам, дальше вы сами определите их судьбу.

Не осмелившись спорить с существами, уж больно много их было вокруг и шанса выиграть битву не представлялось. Змееподобные проводили владелицу камня к подземелью замка, где открыв большие врата, Алексу ослепил свет от бесчисленных гор сокровищ. Столько монет и драгоценных камней она не видела ни в одной точке мира. Желание владеть всем этим начало подъедать ее изнутри. Какое-то время она боролась с этой мыслью, но проиграв, отдалась ей полностью.

- Это все мое,- прошипев сказала она, сверкая острыми клыками.

Позади неё один из змееподобных водрузил на ее голову диадему, в центре которой не хватало заключительного элемента.

- Тот кто владеет камнем, владеет всеми сокровищами,- прошипел на ухо приспешник новой королевы змей и Алекса, расплываясь в злорадной улыбке , отправила рубин на своё место.

© Скотт Рамиро