MACTX3B

Три друга встретились в родном городе. Отслужив срочную, восстановившись в институтах, перед Новым Годом созвонились и приехали на малую родину. Родных навестить, друзей-подруг повидать. Ну и выпить, конечно.

Женька на старенькой отцовской "Ниве" заехал за Игорем. Где-то по дороге к Костику, у них в салоне материализовался пятилитровый бидон браги. Друзья уехали к выезду на мирнинскую трассу, остановились на грузовой стоянке и стали, черпая брагу единственной найденной в бардачке железной кружкой, хохоча и перебивая друг друга, предаваться воспоминаниям, делиться впечатлениями от службы и дальнейшими планами на жизнь.

Жека служил где-то на западе, техником в ВВС. Спирта видел цистерны, и выпил немногим меньше. Игорь катался на танке в героическом ЗабВО, регулярно ходил в самоходы, бухал, прячась по заветным каптеркам, прямо в расположении забытой богом части и, в итоге, выпил чуть менее Женьки. А Костик, мало того что не пил до армии, так еще и служил в наскрозь секретной, охеренно ракетной гвардейской бригаде, не вылезая то с боевых дежурств, то с караулов, то с учений. Не было у него ни единой возможности пристраститься или, хотя бы, привыкнуть к зеленому змию в достаточных, товарных количествах. Так что, этот предмет армейской науки он успешно завалил к еб@ням мохнатым.

Пить в нагретой печкой машине Костик начал осторожно, не гонясь за товарищами, изредка опуская стекло, чтобы подышать свежим, морозным воздухом. Заметив что от выпитого голова не соловеет, речь не ведет и мысли не путаются, он легкомысленно осмелел и стал зачерпывать больше необходимого и увлекся своим, непойми откуда взявшимся, навыком пить.

Песец подкрался незаметно - друзья решили размять затекшие ноги, вылезли из машины покурить на морозе. Тут-то и оказалось что коварная брага, первым делом отключает опорно-двигательный аппарат. И если у Женьки с Игорьком эта особенность опьянения проявлялось в нерегулярном перетоптывании с ноги на ногу и легкой, молодецкой балансировке, то Костика качало. Его ножки подгибались и не соглашались удерживать тушку.

Усевшись в снег, с заметным страданием в голосе от постигшего его разочарования, Костя признал что выпивоха из него никакой и мудро предложил разъехаться по домам. Робкий призыв здравого смысла услышан не был. Жека парировал: "Фигня! Надо просто освежиться. У тубдиспансера есть прорубь - умоемся и отпустит. Поехали?". Ну, поехали, говно - вопрос.

Приехали. Прорубь парила. К ней по льду вел деревянный настил. Женька подскочил к краю, снял шапку, зачерпнул горсть ледяной воды, плеснул себе в лицо, утерся ладонью и заорал: "У-х-х-х ты, хар-р-рашо!". С ближнего края леса из ельника испуганно матерясь взлетела ворона, а в дежурке диспансера с не меньшими матами зажегся свет.

Игорек так лихо омыть ничего себе не успел, он спасал Костика, который сидя на кортах, пытался достать упавшую в прорубь шапку, когда прорубь с тяжелой, темной водой стремительно опрокинулась на него. Совсем упасть в воду Костя не успел - Игорь его подхватил за шкварник, но головой по грудь макнулся знатно. Отойдя от проруби, взгромоздив подмокшую шапку на мокрую голову, слегка освежевший Костик побежал греться в машину замысловатой походкой танцора из популярного индийского фильма (Джими, джими. Ача, ача!).

Чтобы подсушиться, печку в машине врубили на полную и для пущего сугреву бахнули еще по чуть-чуть. Через некоторое время сомлевший Костя, глядя на товарищей стеклянными глазами тундрового суслика, убедил отвезти его домой. Доехали без сюрпризов. Осторожно, стараясь не громыхать в подъезде и не попасться на глаза Костиной маме, которую очень уважали, друзья дотащили Костика до квартиры и аккуратно прислонили к двери.

- Ты слышишь меня, Костя? Не сдай нас матушке! Стоишь? Нормально? Все. Мы пошли.
Жека, грохоча ботинками по ступенькам, уже сдриснул вниз. Игорь нажал кнопку звонка.
- Нормально все, да? Не пропали нас мамке, слышь, Костяй!
За дверью послышались шаги. Игорек убегая, еще надеялся докричаться до друга, но у Костика в голове уже наступала звенящая тишина. Угасающее сознание не контролировало ситуацию и не могло заставить рот молчать.

Замок щелкнул. Две не успевшие выскочить из подъезда тени, с гнетущим ощущением неопределенности, не дыша замерли внизу подъезда. Увлекаемая тяжестью прислоненного тела, дверь распахнулась, а предательский рот улыбаясь искренней, доброй улыбкой олигофрена, икая на каждом слове, успел до падения Костика прокричать: "Иг-гарёк, Же-эка! П-ака, п-асаны!"

Сдавленное, полушепотом, полное огорчения: "Сука, мля!" и негромкий хлопок входной двери были последними звуками, потревожившими ночное спокойствие подъезда.

А Костик спал. Спал на родном половике домашнего коридора.
Спал, уснув еще в падении, подхваченный крепкими материнскими руками.
Спал, мешая мамке, безвольно раскоряченными ногами, закрыть дверь квартиры.
Спал и в пьяных снах своих, даже не представлял на сколько ему, очень скоро, будет по настоящему плохо.