Info95

Вереница машин не спеша ползла вниз с холма. Пробка была жуткая, и сколько хватало глаз вдалеке мелькали красные стоп-огни.

— Да-а-а-а мы так до ночи будем ехать, — подумал он и потянулся за пачкой сигарет.

Одна нога на тормозе, другая контролирует сцепление, чтобы быстро включить передачу. Ритуал, отточенный годами. Рука привычно ухватила сигарету и поднесла ко рту, потянулась за зажигалкой. Дым табака легким облачком разнесся по салону автомобиля.

— Надо бросать, Натаха уже всю плешь проела: вредно, сосуды и все в том же духе. А как тут бросишь? С работой этой…

Тяжело вздохнул, задумался и замер, как молнией пораженный простой мыслью.

— Так стоп. А кто такая Натаха? И вообще, куда я еду? А я, собственно, кто?

Сзади нетерпеливо посигналили, мол давай, чего встал, не задерживай очередь! Не видишь, что ли перед тобой машина уже укатила?

На автомате слегка нажал на педаль газа разгоняя автомобиль. В голове царил полный хаос. Стоило задать себе вопрос, и сознание затопило волной образов и обрывков воспоминаний. Какие-то лица и незнакомые голоса…

Вот он сидит в полотенце, потный и раскрасневшийся, пьет пиво. Вокруг, в таких же полотенцах сидят мужики, но кто они? Не разглядеть, все смазано.Тут же слышен женский крик и рыдание. Старая кухня, такая знакомая и родная, не до конца выцветшие обои и засаленная плита, с железной кастрюлей на ней. На голубой глазури изображен цветок и маленькие грибки. За столом в халате сидит девушка и плачет.

Почему? Неужели это я ее обидел? Светлые волосы, и небольшая родинка над губой. И глаза такие печальные…И вот новый кадр. Он смотрит на себя в зеркале. Там в отражении, молодой человек, ухоженный и чисто выбритый. В пиджаке и галстуке, белая отутюженная рубашка, уложенные волосы. Его ждет важное событие, и нужно произвести самое хорошее впечатление.

Картинки сменяли одна другую, а пробка между тем двигалась и потихоньку рассасывалась. Впереди идущая машина на перекрестке свернула направо. 

Дорога перестала вилять, вытянулась прямо до самого горизонта. Холмы сменились редким леском. Солнце еще светило ярко, но было уже заметно что скоро закат. А он даже не заметил изменений погруженный в свои мысли и ощущения.

Его глаза зацепились за номерной знак впереди идущего авто, и как будто смотрели в другой мир. Там были люди, они сидели за столом и молчали, опустив головы над пустыми тарелками. Ожидая чего-то. Внесли еду, и каждому из присутствующих положили по блину и щепотки риса. Ели молча и скромно. Разлили вино по бокалам. И только тогда, крупный мужчина, с кривым, сломанным носом произнес:

— Я хочу сказать. Алексей… В общем Лёха за справедливость топил, было у него свое понятие чести. Мы с ним знакомы давно. Еще с первой моей работы, помню приперся в офис, весь намыленный в костюмчике. Я тогда подумал: «На кой хрен, ты так вырядился? Тебе книги по солнцепёку таскать по домам, а оделся, как будто в ЗАГС…»

Видение пропало, парень ошарашено мотнул головой, оглядываясь. Трасса опустела, и на дороге он был один. Вдоль обочины зажглись фонари, разгоняя робкие сумерки, отпугивая своим светом наступающую тьму елей.

Леха, так его зовут. Алексей. Он вспомнил свое имя, он вспомнил того мужика. Рука вновь потянулась к пачке. Что происходит? Зачем он едет? Почему туда? Может повернуть обратно? Остановиться!

Нога зависла над педалью тормоза, но так ее и не нажала. Та сила, что показывала ему эти видения, требовала продолжить путь, и ей невозможно было воспротивиться.

«Это еще не конец, ты еще не приехал» — тихо шептал голос в голове. «Все будет хорошо, все будет как должно!»

Зашипело, помехами радио. Замелькали цифры на табло магнитолы ища устойчивый радиосигнал. В какофонии звуков, проскакивали отрывки музыки, чьих-то слов, невнятный бубнеж.

— Ну как та……фшшш…фффффшшшшшшшшшшш………Не плач Наташфшшшшшшшш….

Приемник переключился, все-таки поймав другую волну. Четко и уверенно, без шумов и посторонних звуков. Пела девушка, на фоне тихой музыки, под аккомпанемент мужского хора.

— Долгую дорогой лесной. Тёмною опасной порой. На яву, во сне, ты придешь ко мне. Ты однажды придешь ко мне…

Спокойный и слегка печальный голос, убаюкивал. Нахлынувшая тревога не спеша разжимала свои цепкие пальцы, отпуская свою добычу.

— Сядем у костра мы с тобой. Только двое, в тишине ночной. Твой окончен путь, засыпай в моих руках, всё забудь…….

Темнело, а дорога все так же вела в даль.Ни знаков,ни указателей, ни других автомобилей. Время замедлило свой бег, и казалось остановилось. Только столбы фонарей, что проплывали мимо отсчитывали его ход. Но встречались они все реже и реже. Когда Тьма окончательно поглотила полотно асфальта, Алексей включил дальний свет.

Завороженный тихой музыкой, он впал в состояние транса. Снова пришли видения, там люди говорили о нем, рассказывали истории, натянуто улыбались. От этих улыбок несло пустотой и щемящей грустью. Все всё понимали, но нужно было держаться и не показывать истинных чувств.

А он вспоминал себя, их слова были словно ключи к закрытым дверям с табличками: «Детство», «Школа», «Универ», «Армия», «Семья», «Друзья»…

И за каждой, находилось нечто важное и очень ценное. Часть него самого. Его личности, его сути.

Леха не сразу заметил, как на горизонте появилась маленькая оранжевая точка. Вот ее не было и вот она есть. Светит там себе вдалеке. Что это? Кто там? Да какая разница! Важно ли это? Абсолютно нет. Что значит какой-то огонек по сравнению с тем, что он ощущал сейчас. Ворох имен, голосов, эмоций огромной волной захлестнул его, потопив сознание в океане памяти.

Закончился асфальт, и началась гравийка. Пришлось сбросить скорость, а потом и остановиться, упершись в стену мрачного леса. Огонек из маленькой точки превратился в очертании извивающегося пламени, что мелькало впереди, за деревьями. Похоже ему сюда.

Он выключил зажигание, дернул ручник и вышел из машины. Было сыро и прохладно. Зябко поежился и застегнул куртку, в попытке сохранить оставшееся тепло. Подойдя к виднеющимся деревьям, парень задержался на пару минут, собираясь с духом, и неуверенно сделал шаг.

Ели мягко обняли его своими лапами и пропустили, закрывая собой дорогу назад. Выглянувшая луна осветила ночной лес, и в ее отсвете Алексей заметил среди кустов папоротника небольшую просеку.

До поляны он шел не долго. Вроде только сделал пару шагов по тропинке как она закончилась широкой прогалиной, в центре которой горел костер. По бокам от костровища лежали два поваленных ствола, стёсанная кора и вытертая до блеска древесина. Это место не выглядело обжитым, но путники сюда, судя по всему, забредали часто.

Следов присутствия не наблюдалось, ни палаток, ни столиков, ни походной посуды. Лишь горел костер, весело потрескивая сухой древесиной. Алексей подошел и сел у огня, и только тогда разглядел маленький плоский камень, на котором стоял гранёный стакан, поверх него лежала сигарета. Очень кстати, выпить сейчас совсем не помешает, да и покурить. Свой последний бычок он выкинул еще у машины. Взял предложенные угощения, задумчиво помял папиросу в руке и поджёг ее, залпом выпил жидкость из стакана. Водка, да кто бы сомневался.Почему то не возникло, даже мысли о том что это чужое, что это не для него. Ему можно.

В темноте угадывались быстрые движения чьих-то теней, они кружили рядом, не смея войти в круг света. Но страха не было. Ночь обещала быть длинной. Достаточно длинной, чтобы успеть подумать о своей жизни, о самом важном, что было в ней. Сегодня к нему придет особенная гостья, и ради этой встречи стоило проделать весь этот путь. Ее голос он слышал на радио, она пела ему ту песню, и звала его. Он вспомнил все. Последняя дверь, с табличкой “Смерть”, была открыта.

Люди медленно шли к выходу, мимо старых и заросших могил, мимо ржавых оград с облезшей краской, мимо памятников с полустертыми эпитафиями. За их спинами виднелась свежая насыпь песка, цветы и деревянный крест с фотографией. Молодой мужчина на ней улыбался, уверенно смотря перед собой. Ниже висела табличка: 

“Суперенков Алексей Юрьевич

04.10.1988 - 10.07.2023”.

Горели свечи, на столе рубашкой вверх лежала колода карт.

–Так так так, что у нас здесь? Видишь вот этого рогатого хрена? Это значит, что твоя баба, вот она, кстати, – палец ткнул в одну из трех вытянутых карт, – сделает тебе рога. И у тебя от этой всей истории бомбанет пукан, прям огнем. Вот здесь даже нарисовано это.

На карте, действительно какой-то дьявол поджигал факелом хвост голому мужику.

–А вот эта карта говорит, что тебя посадят на пику, ну помнишь, как в той загадке «Пики точеные или х*и крученые, куда сядешь?». Считай, что выбор за тебя сделали высшие силы. Хе-хе. А дальше все просто – тебя е*нет молнией, и ты выпадешь из окна. Мда… Тебе кстати, как первому клиенту полагается скидка в 50%, плюс ты мой друг, итого с тебя 5 тысяч рублей. Можно переводом на карту.

–Ты Петруха не ох*ел ли часом? Ты че мне тут нагадал? Какие пики, какие рога? Еще и бабки за это хочешь? Как другу говоришь? Я тебе как другу пятак могу свернуть, аккуратно, в левую сторону.

–Да ладно, вот что ты начинаешь? Я понимаю, ты расстроен открывшейся правдой, все бывает. А если нету денег, то это ничего – потом сочтемся, мы ж Кореша. Да ты куда?

Дверь хлопнула, и Петр остался на кухне один. «Ну хотя бы попробовал» подумал он, убирая карты в картонную коробочку. Неудача не расстроила, хотя деньжата сейчас были бы в масть, ой как в масть. Ну ладно есть еще пару перспективных вариантов….

–Ты прикинь, пили с Петькой пивас, а он мне и говорит: – Бабку мою помнишь? Преставилась недавно! А бабка, мол, ведьмой была. Ну там колдовство всякое, проклятие, привороты, ну и на картах гадала. И как гадала? Вот всю правду могла сказать о ком угодно. И дар, – говорит, – мне по наследству перешел. Я всё о всех теперь знаю, давай и тебе погадаю.

При этих словах Натаха, как-то неуловимо поменялась в лице и чуть сбледнула. Вообще Натаха была девкой боевой, коня на скаку, конечно, не остановила бы, но вот за яйца его ухватить вполне могла. И при всей своей бойкости, она до жути боялась всего паранормального, боялась и верила, неистово верила.

–Саш, ты давай присядь. Успокойся, вот чайку тебе налила, выпей. Саш я тебе кое-что сказать должна. Ты это только не кричи, ладно?

Утро вторника как-то сразу не задалось. Кофе убежал, а глазок яичницы расплылся желтым пятном по сковороде. Кофе было жалко, дорогой. Его в подарок привезла давняя подруга Аня, из Амстердама. Анька всегда разбиралась в этом напитке, любила его всей душой. И ее выбору можно было всецело доверять.

А дальше, как по накатанной пошло, хмурый, не выспавшийся Серега, разбил зеркало в ванной. Хорошо не порезался, но мата стояло… Обычно Алена, спокойно относилась к ругани мужа, если, конечно, она была не в ее сторону, но в это утро почему-то задело.

Все эти «Б**ть, е* **** мать» словно ненавистная дрель соседа отдавались болью в висках.

Чтобы не испортить настроение окончательно, и не поссориться завтракали в тишине. Как будто оба понимали, сейчас лучше помолчать. А вечером можно и обсудить. Вечером все уляжется, и забудется, потеряется за ворохом бытовых проблем. И будет восприниматься мелочью.

Она даже на прощение ему ничего не сказала, поцеловала в губы и закрыла дверь. Зашла на кухню, села на пол, оперлась об батарею и выдохнула. На улице уже была середина весны, и центральное отопление почти отключили. Но все же обогревателю удалось сделать то, что не смог кофе. Согреть и подарить чуточку тепла.

На часах было 8 утра, и сегодня можно позволить себе поспать лишний час. На работу к 12.

Айти отдел с утра планировал какие-то тестовые работы в серверной или с серверами. Алена не разбиралась в этом, ей был достаточно того, что начальство сказало, что рабочий день начнется позже. Ну позже, так позже, кто же будет возражать.

Заглянув в детскую, и убедившись, что дочка еще спит, она легла на диван и укрылась пледом. Глаза тут же сомкнулись, и девушка провалилась в сон, даже не успев додумать мысль. Сновидения были тяжелыми, вязкими, материя сна напоминала кисель, в котором запутались размытые лица, красные отблески, невнятные крики и ощущение тревоги.

Она стонала, и как тонущий пловец, захлебываясь своим криком, из последних сил рвалась наверх. Прочь из этого Омута. Но сотни рук крепко держали за ноги, за лодыжки, обвивали голени и не давали всплыть.

-Мам…..Мама….Мам..

Алена резко села, рядом стояла Ксюха и вцепившись в ее домашние «тренечки», трясла их.

-Что такое солнышко? -еще не успев до конца проснуться спросила женщина.

-Ты крисяла!

Ксюше было уже 4 года, но несмотря на это она до сих пор ошибалась в словах, забавно их коверкая и меняя на свой мотив. Знакомых это умиляло, а девочку злило, надув щеки и нахохлившись как мокрый воробей, она строго смотрела на «обидчиков». Не любила, когда над ней смеются.

В такие моменты, дочка напоминала Алене, ее собственную Мать, та тоже, когда обижалась, резко замолкала, злобно смотрела исподлобья, и всячески транслировала «врагу народа», на сколько же он не прав.

Мамы не стало, когда девушка была на 6 месяце беременности. Страшный удар, которого никто не ожидал. Суровая реальность, ушатом холодной воды и горя напомнила о себе – никто не вечен. Люди смертны, внезапно смертны.

На нервах и стрессе чуть не случился выкидыш. Лишь чудом обошлось, но у каждого чуда есть имя. И в этой истории таких имен было несколько.

Сильно помогла Антонина Николаевна.

Акушер-гинеколог близко к сердцу приняла, то горе что случилось у Алены. Такой уровень сопереживания и заботы, что дарил пожилой врач девушке, вызывало у окружающих непонимание и удивление. Старая мегера, что смотрела на своих пациенток не иначе как на шлюх и прошмандовок, преобразилась.

Старушка видела в этой убитой невзгодами блондинке, совсем еще молодую девушку Тоню, сильную и гордую, что всегда привыкла справляться сама. И лишь единожды не справившуюся, всего один раз. И никого тогда не было рядом. Никого кто смог бы помочь. Но это было давно.

Воспоминания, промелькнули и пропали в еще не полностью седой голове. А откуда-то изнутри всплыла железная решимость, сделать все что сможет. здесь и сейчас. И твердое понимание – ей не все равно.

Но больше всего за еще нерожденного ребенка переживал Серёга. Еще когда он узнал, что станет Папой, то сказал себе:

-Серый, ты будешь самым пи**атым отцом!

И сама возможность таким не стать, его не на шутку напугала. Пацан должен держать слово, хотя бы то которое дал сам себе. И пусть он недолюбливал тёщу (это, кстати, было взаимно), но полностью взял на себя похороны. Морги, кладбище, заказ венков, машин и памятника. На поминках старался не пить много, и всегда в пол глаза смотрел за Алёнкой, как она? Чуть что уводил и успокаивал, как умел.

Каждая ночь всегда заканчивается рассветом. Прошли похороны, нет смерть матери не забылась, лишь слегка смазалась в памяти. Но на передний план вышли новые заботы, роды были не за горами.

И вот в начале 17 года, на свет появилась Ксюха. Здоровая девочка, весом 3 килограмма 200 грамм. Новая жизнь, новый смысл и новая точка отсчета.

И сейчас эта самая жизнь, стояла ухватившись за штанину Алёны. Отцепив дочь, и взглянув на телефон молодая мать, подскочила как ошпаренная. Проспала! Часы на недорогом китайском смартфоне показывали 11:20.

-Ксюшка, мы опаздываем! Быстро в ванную!

В это утро был почти побит мировой рекорд в дисциплине сбора ребенка, в возрастной категории до 5 лет. Все что обычно занимало без малого час, наша легкоатлетка блестяще выполнила за 25 минут. Многоборье было обширно и включало в себя такие дисциплины как:

-Спортивное расчесывание на время.

-Умывание подвижной и юркой цели.

-Метание ложки с детским завтраком на точность, в народе известное так же, как «Летит самолетик»

-Спринтерский забег по квартире с подбором, разбросанной то там, то сям одежды.

Но у самого финиша случилось неожиданное. Пропал комбинезончик. Ни в шкафу, ни под кроватью дочки, ни на стуле куда обычно вечером складывали одежду, Алёна его не нашла. Она проверила так же корзину с грязным бельем, залезла в стиральную машину, но там тоже было пусто. Два раза переворошив все возможные места нахождения детского комбеза, девушка в панике и без всякой логики начала искать всюду, куда падал ее взгляд.

Надо сказать, что такой подход принес свои плоды. Штаны нашлись… Под мойкой, за мусорным ведром. Алена покосилась на дочь, но ничего не сказала. Не было времени на выпытывание у ребенка, как одежда оказалось в столь странном месте.

Но на этом пропажи не закончились. Когда через 5 минут они стояли, готовые к выходу, в дверях, быстрая ревизия по карманам, на предмет «Ничего ли не забыла?», показала - ключей от машины нету.

Уже зная, что делать и догадываясь кто виновник мистических исчезновений, девушка бросилась в детскую. Как была, в уличной одежде и ботинках. Алена металась по комнате, как ураган, как маленькое торнадо, от которого отлетали предметы. Случайно опрокинула стул, перевернула корзину с детскими игрушками, вытряхнув содержимое на пол, залезла под кровать. Тщетно. Со злости швырнула свой же подарок на день рождения дочки - большого плюшевого медведя, об стену. И услышала металлический звон. Медведь лежал на боку, и смотрел на нее издевательски улыбаясь, а из его карманчика на животе торчали ключи от Пежо 206 модели. Девушка подошла и нагнулась, возвращая себе пропажу и очень тихо, чтобы Ксюха не услышала, выругалась прямо в морду ненавистной игрушке.

Тяжелое и тревожное утро превращалось во все более странный день. Уже в лифте, спускаясь на первый этаж, строго посмотрев на дочь, поддав в голос как можно больше спокойствия, она все же спросила:

-Ксения Сергеевна, вы ничего мне не хотите сказать?

И уже ожидала в ответ извинений или фантастических сказок про ужасного дракона что похитил сокровища, и про находчивую принцессу, которая так блестяще их нашла. Но ребенок удивил.

-Мама, а что такое СКУД?

Алёна не знала ответа, и не понимала, что происходит. И поэтому промолчала. Промолчала и обычно неугомонная Ксюша. Так они и ехали в тишине до самого первого этажа. Две блондинки, две девочки, похожих друг на друга как две капли воды, с той лишь разницей, что одна играла во взрослую, а другая нет.

А время убегало, и Алёна чувствовала это кожей. Она нервничала все больше и больше. И от мысли о том, что на рабочем месте нужно было быть еще полчаса назад, по спине пробегал холодок. А еще ведь нужно закинуть Ксюшу в садик!

Когда зазвонил телефон, они были на пол пути к машине, ловко лавируя между грязью и чуть подтаявшими лужами. Экран смартфона высветил надпись «Шеф» и два кружка, зеленый и красный. Большой палец сдвинул кнопку приема вызова вверх, и в этот момент девочка поскользнулась, ухватившись за мать чтобы не упасть, резко дернула ее на себя. Старый Самсунг вылетел из руки, и упав плашмя соскользнул в апрельскую талую воду. Жалобно пискнул и погас.

Фиаско. О грядущей премии можно смело забыть. Шеф был строгим, и очень не любил, когда сотрудники опаздывали. Даже поставил в офисе какую-то новомодную систему контроля. Что убивало на корню все попытки пробраться на работу незамеченной. Вход и выход по карточке.

Кто и когда зашел, сколько отсутствовал записывала программа, а вечером на стол начальника ложился отчет. В котором красной ручкой были выделены фамилии опоздавших.

Мокрый телефон провалился в карман пальто, что с ним делать, она будет разбираться позже. Бегом к машине, снять сигнализацию, усадить ребенка в детское кресло, пристегнуться, вставить ключ в замок зажигания и повернуть его. Выдохнуть и не спеша отвезти дочку в детский садик. Не спеша!

Машина не завелась, вместо равномерного гула мотора, раздался треск, и ничего больше не случилось, радио не заиграло, а стрелка тахометра лежала приклеенной на отметке 0. Алёна попробовала снова, и снова треск. И опять. Как будто кто-то невидимый издевался над ней. Она живо представила как этот «кто-то» ехидно улыбается и мерзким скрипучим голосом говорит: «Ничего у тебя не получится». Накатила усталость, а потом вдруг резко стало так обидно, что слезы покатились из глаз. Она разревелась. Сидела и плакала, и очень хотелось, как в детстве прибежать к маме, пожаловаться на «этого», что так не справедливо обидел ее. Чтобы она успокоила, и погладила теплой рукой по голове. Дала что-нибудь вкусное, конфетку, а лучше, спрятанную шоколадку. И все сразу бы стало хорошо.

-Мамочка не плякай, я больше не хочу играть в эту игру.

Дочка коснулась ее руки, и растеряв всю свою странность и отстраненность, с обеспокоенностью заглянула в глаза матери.

-А давай пойдем на качели и на горку? Я тебя покатаю! И ты сразу станешь веселой! Пойдем?

А почему нет? Да к черту это все! Весь этот день, все эти сложности и не удачи. Гори все синим пламенем.

-Пойдем дочка, пойдем! – утерев слезы и успокоившись сказал Алена, и уже никуда не спеша вытащила ключи из замка зажигания.

Они до темна гуляли по городу. Сначала сходили на детскую площадку, а потом заскочив в магазин за сладким, увидели сахарную вату. Хитро посмотрели друг на друга и улыбнулись. Казалось, что идея идти на аттракционы в парк, одновременно пришла к ним в головы. Как кто-то нашептал на ухо, обеим.

Сладкое облако на палочке, детский смех и вид на город, что открывался с колеса обозрения теплым потоком, смыли всю тревогу и переживания. Довольные, уставшие и счастливые они вернулись домой.

-Ты где была? Что с телефоном? С тобой все в порядке?

Серега был на взводе, и еле сдерживал себя, чтобы не начать материться при дочери.

-Да мы гуляли, а телефон вот, - она показала сломанный смартфон – А ты чего так рано дома?

Он вздохнул и крепко сжал Алёну, развернулся и молча пошел на кухню, достал из холодильника бутылку водки. Открыл и налил в первый попавшийся стакан. Выпил. И найдя рукой на столе пульт от телевизора включил звук.

-Смотри.

По региональному каналу шли новости, показывали машины пожарных и кареты скорой помощи, мелькал Бизнес центр, тот самый куда она так спешила этим утром. Ведущий говорил про возгорание, и про систему пожара безопасности, что должна была сработать и не сработала, про электронные замки, которые заблокировали двери и про переполненные лифты что остановились между этажами. Выступал мэр, пообещал найти виновных и наказать по всей строгости закона. А на завтра объявили траур.

Алёна, ошалело посмотрела на мужа. Минуту молчала, а потом с трудом выдавила из себя – «Ты не поверишь».

Вечером укладывая дочку спать, она сидела и смотрела, как ребенок, обнимая плюшевого медведя поудобнее комкал одеяло. Девочка успокоилась, взглянула на мать и сонным голосом спросила:

-Мама, а когда к нам снова придет бабушка? Но только я больше не хочу играть с ней в эту игру. Я не хочу, чтобы ты снова плакала. Можно мы поиграем во что-нибудь другое?