По дороге Тимоха травил байки водителю, что у нас были билеты на самолет, который как раз в те дни разбился в Лебяжьем Лугу. Но что мы опоздали по какой-то причине, и самолет улетел без нас, а мы остались живыми и так далее.
Я потом спросил его, зачем он водителю мозги пудрил этими историями? На это он серьезно ответил, что водитель нас подобрал, потому что ему скучно ехать одному, и что это было вроде нашей ему благодарности – развлекать его разговорами.
Когда я вошел домой, жена встретила меня скептическим взглядом. Единственным, что я привез из своим месячных почти скитаний, был мешок картошки со склонов Абрау Дюрсо.
Где-то, через месяц, у Тимохи родился новый проект, в котором он предложил поучаствовать мне. Он собирался ехать в Норильск, где по слухам, можно было обменять ворованный никель на водку.
Я высказался в том смысле, что предпочту, чтобы Саня съездил сначала один на разведку. Он действительно уехал один. Пропадал снова около месяца, приехал чумазый, исхудавший. По его словам, сначала все шло хорошо. Он снял комнату в какой-то общаге, нашел продавцов ворованного никеля, обменял его на водку, а никель сложил под кровать. Но кто-то его стуканул, в общагу явилась милиция и он еле успел оттуда сбежать, чуть ли не по крышам, бросив там все вещи и никель, конечно тоже. Чтобы достать денег на билет домой, он устроился на работу в какой-то строительный кооператив, отработал у них две недели и попросил заплатить за этот срок деньги, там была как раз у мужиков зарплата. Но начальство ему заявило, что пусть дорабатывает еще две недели, и ему тогда заплатят сразу за месяц. Тогда он на них обиделся и сам себя уволил, украв перфоратор в счет своей зарплаты. Перфоратор продал за стоимость билета домой. Но поскольку, стояла нелетная погода, ему пришлось ныкаться по подъездам несколько дней. Притом, он еще опасался, что его отыщут работодатели и спросят за перфоратор.
Не знаю, что из этого было правдой, а что он присочинил. Но видно было, что нелегко ему пришлось в той поездке.
Третий проект, в котором он мне предложил поучаствовать, был самым амбициозным. Тимоха решил нелегалом свалить в Германию и там попробовать зацепиться. Конечно, эмиграция и для меня была серебряной мечтой, но ехать с Тимохой, куда бы то ни было, я просто боялся.
В этот раз Тимоха отсутствовал месяца три, и я даже решил, что ему действительно удалось свалить из совка. Но месяца через три он снова объявился, наш провинциальный город был словно черная дыра, притяжение которой невозможно преодолеть.
Он рассказал, что граница была смехотворной, тьфу, а не граница. Документы свои он закопал где-то в Бресте в пластиковом пакете, перешел нелегально в Польшу, а потом добрался до Германии. Перебивался случайными заработками, подворовывал дорогой алкоголь в супермаркетах, а потом перепродавал за пол-цены. В конечном итоге, попал под депорт, какое-то время провел в лагере, и за казенный счет был отправлен на самолете в Россию.
В дальнейшем я не имел никаких дел с Тимохой, но периодически встречал его на улице, так как он с матерью переехал в район города где жил и я. Мать у него бухала, по пьяни попала под трамвай и ей отрезало ногу. А может они вместе бухали. Потом она умерла, у них был огромный долг за квартиру. При встрече, он как-то рассказал, что занимался воровством электрических счетчиков в подъездах и у него были серьезные проблемы с милицией по этому поводу.
Позже я встретил одного общего знакомого, тот сказал, что у Тимохи очень серьезные проблемы со здоровьем, типа туберкулеза, плюс еще целый букет болезней. В квартире он устроил пожар и в конечном итоге его выкинули на улицу. Вроде, потом его взяли к себе дальние родственники из деревни, но он с ними не ужился, снова вернулся в город и, в конечном итоге стал бомжом, ночевал в теплотрассе. Но это все случилось позднее, лет через десять или пятнадцать после описываемых событий. А лет пять назад (сейчас 2021-й), один общий знакомый из России сообщил мне, что Тимоха умер. Я в то время уже давно жил в Чехии.
В последующий период времени я ближе сошелся с Серегой, с которым мы работали раньше в театре. Он тоже пытался как-то заработать, иногда мы объединяли наши усилия в небольших бюджетных проектах, как бы это назвали сейчас.
Так, однажды мы подписались делать ремонт в большой трехкомнатной квартире, представившись бригадой опытных строителей. Там вышло так: у Сереги был друг, который действительно занимался ремонтами и строительством, и возможно, на самом деле что-то в этом понимал. Он, например, хвастался, что освоил оригинальный хитрый ход. Строил гараж без регистрации земельного участка, а потом продавал, а легализовать такой гараж должен был сам покупатель.
Мы договорились, что будем под его руководством работать. Дали объявление в газету с предложением услуг. И вот откликнулись владельцы этой квартиры, а этот Серегин друг, сказал, что у него есть сейчас большой заказ и он не сможет пока участвовать в этом ремонте. Но нам жалко было упускать возможность заработка и мы решили, что справимся сами. Там надо было зашпаклевать стены, побелить потолок, поклеить обои, в таком все духе.
Не знаю, почему хозяева нас сразу не прогнали, было же видно, что мы не умеем даже шпатель в руках держать. Наверное, из-за дешевизны нашей работы, не понимая ничего в этом, мы не смогли правильно оценить объемы работ, и установили низкую цену.
Начали белить в гостиной, а там проступили пятна. Оказалось, что надо поверхность как-то там купоросить и так далее. В общем, с ужасом вспоминаю этот эпизод своей жизни. Серега назвался как бы бригадиром (с нами еще пара парней приходили иногда), поэтому хозяева больше всего на него наезжали.
Он мне потом жаловался, что они ему орали – «Какая твоя настоящая профессия? ». На тот момент мы еще работали в музыкальном театре, и наша профессия называлась – «артист хора».
И последняя моя поездка в роли челнока была как раз с Серегой, он тоже раздобыл где-то ворованной плащевки под реализацию и позвал меня в компаньоны.
К этому времени, надежды на быстрое богатство посредством подобных авантюр как-то уже поувяло и я не надеялся заработать больших денег, лишь бы хоть какую копеечку. Мы не поехали далеко, вояж наш проходил по близлежащим городам – Владимиру, Рязани, Дзержинску и прочее в том же духе. Кажется, городов было больше трех, уже не могу вспомнить точно сейчас. В целом об этой поездке рассказывать особо нечего. Дзержинск произвел очень гнетущее впечатление, воздух пропитанный какой-то химической вонью. Все кашляют. Вдоль заборов сидят на корточках беззубые мужики зэковского вида. Жуть.
Мы заходили во всякие ателье, в швейные цеха, везде где работали женщины. Слышали, как увидев нас, женщины кричали друг другу «Барыги идут! » Нам почему-то казалось обидным, что нас так называют.
Серега тоже был не дурак выпить, мы все время были под шафе в поездке. Помню, в том же Дзержинске Серега не удержался на ногах, рухнул вместе со своей тяжеленной сумкой прямо лицом в грязь. Мы ведь таскали на себе эти тяжеленные сумки с плащевкой, да еще алкоголь, трудно было устоять на ногах…
В общем, поездка эта тоже не принесла нам больших прибылей. У Сереги потом еще были неприятности с хозяином плащевки, что-то они там поспорили сколько Серега должен денег и он потом ходил с разбитым лицом, с фонарями под обеими глазами.
В музыкантской тусовке был один предприимчивый парень по имени Алик. Он приспособился ездить в Германию играть на улице на аккордеоне и петь. Но он искал компаньона, одному ездить было не очень комфортно. Ему нужен был человек поющий и играющий на чем-нибудь, хоть бы и на гитаре. Он обратился ко мне с этим предложением. Конечно, я очень хотел поехать в Германию, но требовалась довольно крупная сумма на билеты, на визу. У меня не было денег вообще, и занять было негде. Поэтому, я предложил ему на эту роль Серегу. Серега живо подсуетился, нашел деньги и они уехали.
Приехал он не очень довольный, жаловался на Алика, что тот постоянно бухает, не выпускает пивной банки из рук, из-за пьянства часто не может выйти на работу, соответственно они теряют деньги. В такие дни он пробовал работать на улице один, но получалось плохо. Гитара без усиления звука, все-таки слишком тихий инструмент для улицы, его просто никто не слышал. Они устроились жить у какого-то священника, даже что-то там пели в церкви, хоть я и не очень понимаю на каком языке. Алик немного шпрехал по немецки, и Серега учил немецкий в школе. Может по бумажке пели? А так-то у них репертуар был – русские народные песни. Иногда их приглашали попеть на пати. Вот такого рода был этот заработок.
Этот священник, у которого они жили, сказал Сереге, что может отдать ему свою старую машину, то есть подарить. Ну, сейчас уже все знают эту фишку насчет того, что старую машину иногда выгоднее подарить кому-то, чем тратить деньги на ее утилизацию. Но тогда это впечатляло – вот какие немцы богатые – дарят машины как авторучку или зажигалку! Но проблема была в том, что у Сереги не было прав. Они собирались через некоторое время снова туда поехать и Серега за время этой паузы смог получить права в автошколе. И действительно, из второй поездки он приехал в автомобиле. Заехал ко мне домой в гости. Он завязал тогда с бухлом, пил безалкогольное пиво, рассказывал про поездку. Он когда приехал, то нашел магазин дешевой распродажи – все по одной марке. «Представляешь, – говорил он, – отличные новые кожаные ботинки за 1 марку! » Он понабрал в этом магазине кучи всяких вещей, а потом уже понял, что ему ничего этого не нужно по сути, и ночью тайком все это купленное барахло выбросил в мусорный контейнер.
Я спросил, не страшно ли ему было ехать на машине через две границы, не имея никакого опыта вождения, кроме того, что он получил в автошколе? Он признался, что было очень страшно, но как-то доехал. Когда ему пришло время уходить от меня машина не завелась, был еще как раз мороз минус двадцать градусов. Он оставил ее около моего дома, ушел пешком. Машина потом стояла возле моего дома еще дня три – четыре вся занесенная снегом.
Серега эмигрировал в Ирландию со 100 долларами в кармане, он уезжал из России налегке, с томиком библии в чемодане и с аккордеоном, на котором он еще только учился играть. Предполагалось, что игрой на улице он всегда сможет заработать себе на пожрать, как бы не сложилась ситуация. За пару месяцев до этого, он взялся учить английский язык по самоучителю. Серега не рассказывал, каким образом получил визу. От кого-то из общих знакомых я слышал, что он въехал при посредничестве некоей религиозной секты или конфессии, которые помогали своим адептам переехать в Европу из пост-советского пространства.
Перед отъездом мы с ним встретились. Серега был настроен бодро, как человек решивший, наконец, взять судьбу за рога. Он поделился со мной своим запасным планом, который, очевидно теперь мог пригодиться мне.
«В Канаде есть провинция Квебек, – объяснял он мне. – В этой провинции много франкоговорящего населения. Каждые четыре года или типа того, они проводят референдум за отделение Квебека от Канады и все франкоговорящие всегда голосуют «За», но голосов всегда не хватает. Поэтому, они поощряют эмиграцию в Квебек франкоговорящих эмигрантов, надеясь, таким образом довести количество голосов до необходимого количества. Надо просто выучить французский язык и тогда можно будет получить вид на жительство».
Нам тогда казалось, что выучить чужой язык можно так же просто, как, допустим, научиться кататься на велосипеде или плавать. Ну, разве что немного труднее. Вообще, в те времена мы были большими оптимистами.
Так получилось, что Серега мне позвонил буквально за день до своей смерти, а может это случилось даже в тот же вечер. Я уже в это время жил в Праге, мы с ним иногда обменивались видеозвонками по скайпу. Планировали с женой поехать к нему на пару дней, посмотреть Дублин. В этот раз он звонил в состоянии близком к нервному срыву или истерике. Был еще сильно поддатый. Жаловался на проблемы в личной жизни, от него ушла подруга и потерял работу. Плюс были серьезные проблемы со здоровьем. Где-то за год до этого, он решил поучаствовать в музыкальном фестивале в Москве, что –то типа Сан-Рэмо для соотечественников за границей. Это было по линии Центров Российской Науки и Культуры, которые работали от российского консульства. Он и меня приглашал в этом поучаствовать, но я как-то побрезговал участвовать в этих показушных кэгэбэшных хороводах.
Серега поехал в Москву (кажется, дорогу и проживание ему оплатили), а там с ним приключился некий инцидент, подробности которого никому неизвестны, но результатом его стала серьезная черепо-мозговая травма. Так что он некоторое время вообще находился в кресле-каталке. Потом долго лечился, но так до конца, кажется и не восстановился. Предположительно, в том инциденте было значительное влияние алкогольного фактора.
И вот теперь он со мной делился всеми своими несчатьями, но я как-то не был настроен в тот вечер на утешительно-христианский лад и брякнул ему что-то типа, что он сам виноват. в какой-то из обсуждаемых тем. В результате, он сказал, что он мне больше звонить вообще не будет и повесил трубку. А на другой день или на следующий, я узнал, что он умер от сердечного приступа.
