…Холод пробирался сквозь тонкую джинсовую юбочку, несмотря на то что девочка сидела не на бетонном полу, а на широком деревянном подоконнике между этажей многоквартирного дома. Подоконник был старым, испещрённым трещинами и неровностями, с облупившейся краской – таким же, как и широкая оконная рама, сквозь щели которой дул холодный воздух. За окном был вечер, промозглый осенний вечер, в наступающей тени которого люди торопились домой, чтобы спрятаться в уютных жилищах от непогоды. Девочка, а точнее девушка, худенький подросток пятнадцати лет от роду, терпеливо выжидала. В голове у нее крутились холодные, как погода за окном подъезда, мысли. Иногда она обхватывала свои тонкие плечи руками, чтобы хоть как-то согреться, но это мало помогало. Дыхание оставляло на грязном стекле следы, и тогда она принималась не спеша рисовать на нем пересекающиеся вертикальные и горизонтальные линии.
- Привыкай… - невесело усмехалась она сама себе, и продолжала смотреть.
Радость из ее жизни ушла чуть больше года назад, когда погиб отец. Вырастивший ее без матери, баловавший и старающийся не отказывать ей ни в чем со своей маленькой зарплаты, он был для нее всем. Богом, глыбой, стеной – нет таких слов, чтобы описать, что она к нему чувствовала. Она мечтала, как он отведет ее на выпускной. Как они будут, смеясь, выбирать ей жениха. Как он будет поздравлять ее на свадьбе. Как он будет нянчиться с ее внуками, а она – копаться в волосах на его голове, от чего папа всегда жмурился и расплывался в улыбке. Но мечты не всегда воплощаются в действительность. Год назад он погиб. Хотя нет, не так – его убили… Когда он шел на работу, на красный сигнал светофора промелькнул силуэт машины, раз и навсегда разделивший их жизни. Он умирал долго, иногда в палате, приходя в сознание, просил врачей, чтобы они не пускали ее к нему. Он не хотел, чтобы она таким его видела. Чтобы она не видела обрубок тела, опутанного трубками и электродами от мониторов. Она же рвалась к нему. Услышав о беде, она примчалась в больницу, но в реанимацию ее не пускали. В палату тоже. Она плакала, пыталась попасть любыми способами – но везде ее ждала глухая стена. Она отступилась, и стала ждать в коридоре. Через несколько суток он умер. После похорон она замкнулась. Розовое обратилось в серое, белое – в черное.
Немного погодя началось следствие. Не спасали ни показания свидетелей, ни камеры видеорегистраторов – все это оказалось нечётким, слабым и никчёмным. Адвокат в изящном костюме красиво складывал слова, оперируя законами, нормативно-правовыми актами и прочими бумажками. Но в его глазах она что-то заметила. Нет, не алчность, тщеславие или жадность. Она заметила брезгливость. Его надменное поведение, едва уловимое при общении со свидетелями и другими простыми людьми, участвовавшими в том мерзком процессе. Она заметила растерянный взгляд человека, который сбил её отца – и это удивило её ещё больше. Она перестала понимать, зачем находится здесь и к чему весь это фарс, ведь… Его простят. Отпустят домой. Вопреки всякому здравому смыслу, вопреки её слезам и разрушенной жизни, даже нет, жизней… Почему этот, в костюме, распинается – и почему водитель, убивший её отца – молчит?...
Взгляд неотрывно замер на убийце, и она, дрожа всем телом, приподнялась со скамьи и спросила тихо:
- Почему ты молчишь?...
Адвокат сперва не обратил на неё внимание, только судья повернул голову, и неодобрительно взглянул на дочь мертвого потерпевшего.
- Почему! Ты! Молчишь!.... – вскричала девочка, и тотчас подбежавший пристав схватил упирающегося ребёнка и потащил к выходу. Она искал взгляд убийцы, искала его, но не находила и повторяла:
- Почему?!...
Истерика закончилась несколькими днями в местной поликлинике. Двоюродная сестра отца, жившая в том же городе и взявшая её к себе на попечение до совершеннолетия, с грустью известила, что водителя признали невиновным.
______________________
… Антон Павлович ехал к себе домой. Скоро отпуск, после которого жену ждал сюрприз – наконец закончен ремонт в его новом коттедже, который находился в удобном месте, сразу за городом. Мысль о том, что скоро он переедет из старой, обшарпанной панельки, его волновала и будоражила. Он приятно улыбался сам себе в салонное зеркало. Дела последнее время шли в гору, он сам удивлялся, как долго он противился Ильдару. Пара контрактов по тендерам на ремонт дорог за городом – и у него уже смена жилплощади. И это только малый процент от того, что светит в следующем году! Не зря он столько лет просиживал в администрации за копеечную зарплату, чтобы в конце концов оказаться там, где ему выгоднее. Пусть торги выиграны не совсем честно, и нужную кампанию ему указали, но и он мог не сидеть сейчас в администрации и получать свой процент. Он мог сидеть в другом месте.
Водитель недовольно дёрнул щекой и повернул к дому. Уже год, нет, даже больше прошло с той аварии. Он помнил, как отвлекся на смартфон, и как сбил человека. Помнил, как быстро приехал наряд полиции и скорая, помнил, как набрал номер телефона… Приехали люди, и один из них сел прямо в машину с проблесковым маячком, попросив жестом выйти инспектора. Он был опустошен и напуган. Он согласился со всем, что говорил тот человек, как надо дружить, как будет хорошо всем… потому что у него нет выбора. Ему сказали держать язык за зубами и поддакивать адвокату. Но самое страшное было потом – в суде он не смог поднять глаза. Он чувствовал взгляд ребёнка убитого им человека. Он отвечал невпопад, он запинался и отмалчивался, несмотря на наводящие вопросы адвоката с прокурором, несмотря на гарантированный результат.
Антон Павлович мотнул головой, сбрасывая из сознания воспоминания, и сбавил скорость – он приближался к дому.
______________________
Заскрежетал ключ в замке, и дверь со скрипом открылась – соседка по этажу, старая бабка Рита, со вздохом и помойным ведром потащилась вверх по лестнице, к мусоросборнику на межэтажной площадке.
- Опять ты здесь! Что надо тут! – рыкнула бабка на молодую девчушку, сжавшуюся на подоконнике.
- Скоро уйду. Не курю, не мусорю. – Не отрываясь от окна, протянула девушка.
- Вали отседа, гуляная. И портфель свой забери. – Бабка пнула длинный рюкзак, стоявший внизу, у стены, и он упал. Послышался металлический звук. – Металл чтоле собираешь тут! Ящики вору...
- Я сказала, скоро уйду. – Девушка повернулась и взглянула на бабку. Та осеклась, и спиной вперед, держась за поручень, быстро спустилась на этаж и скрылась за дверью. Лязгнул замок.
Девушка перевела взгляд на окно и вдруг вытянула шею. Он приехал. Сегодня один, без жены.
Спрыгнув на пол, она быстро расстегнула рюкзак. В нем было то, что она с огромным трудом незаметно привезла из деревни, куда её отослали этим летом родственники. Они бывали с отцом в ней каждое лето, и он с дедушкой ходили на охоту. Постреляв птиц или мелких зверюшек, под осуждающие взгляды внучки приносили их домой. Несмотря на юный возраст, водили в овраг пару раз пострелять, учили, как чистить оружие и как им пользоваться. В столь юном возрасте она различала картечь от дроби и знала, как выследить мелкую дичь. Но она даже не представляла, как и где ей может пригодиться данное знание.
Достав из рюкзака ружьё и собрав его, она вставила патрон в патронник и закрыла ствол, после чего перевела предохранитель в режим огня. Худенькая фигурка замерла в ожидании.
…Лифт замедлился, приближаясь к нужному этажу. Наконец, створки открылись, и хрипловатый голос из динамика оповестил об окончании пути. Антон Павлович вышел из лифта, и направился к двери. Открыв замок, он распахнул дверь, и тут сзади послушались шаги. Он обернулся, уперевшись лицом прямо в наведённый на него ствол ружья.
- Заходи, - прошелестел тонкий голос.
Он медленно, вполоборота, зашёл в коридор. Девочка с ружьём подождала, пока между ними образуется дистанция, и ногой швырнула в квартиру брошенный им пакет с подарками жене. После чего зашла в коридор и, удерживая оружие одной рукой, захлопнула дверь. Дрожащими руками она уперла приклад в плечо, нелепо смотрясь с огромным ружьем в темноте коридора.
- Ты кто?...
Секундная тишина прервалась злым, звенящим от слёз детским голосом:
- Дочь его.
Тишину коридора разорвал гром выстрела. Картечь с огромной скоростью пронеслась по коридору, впиваясь в тело человека. Антона Павловича отбросило на стену, после чего, оставляя кровавый след, он опустился на пол, испуская предсмертные хрипы и пытаясь взглянуть на неё. В конце коридора, опутанная пороховыми газами и звенящей тишиной, стояла девочка. Маленькая, обиженная на весь свет несправедливостью, испуганная свершившимся возмездием, простая девочка. Которая через минуту пришла в себя, и услышала то, что окончательно надломило её.
- Прости…
