Пустота и только пустота внутри,
Ее приторный вкус мне совет дал: «Умри!».
Это именно то, что испытывал я,
В тот далекий момент любовь рвалась моя.
Потолок плыл и плыл, плыл своею дорогой,
Плыл туда, куда мне не хотелось, чтоб плыл,
Но он все ж уплывал, постоял у порога
И уплыл, плыл и плыл, про меня позабыл.
Стены ж, дрогнув, зашлись в страшном танце предсмертном,
Закрутились в спираль, спираль времени, боли,
Безнадежности скрежет послышался где-то
И страданий спираль вырывалась на волю.
А я просто лежал и смотрел на все это,
Просто так и как просто ж вот так вот лежать.
Ты прости за слова меня, строчки за эти,
Но ты знаешь, ведь я не умею же лгать.
И я думаю, прав оказался я, Боже,
Ведь единственный в жизни я прав был в тот раз.
Что не так? Ты лежишь, я читаю все то же.
Что не так говорю, неправдив мой рассказ?
Убежденностью в том, что все будет прекрасно,
Хорошо в нашей жизни, хорошо и за так,
Мы питались давненько, хорошо и прелестно,
Только к мнимости ближе мы сделали шаг.
Убежденность та мнима, бредом сивой кобылы
Мы питались, другой не могла она быть,
Ведь и ты, ведь и я, ведь отлично мы знаем:
Время сперло из нас, разучило любить.
Хорошо никогда, ничего уж не будет,
Как бы мы не хотели мириться со всем.
Так случилось, ну что ж, кто за это осудит?
Посмотрел бы в глаза прямо людям я тем.
- Что, судьею смогли стать, сволота и подонки?
Оглянитесь назад, ведь у вас, за спиной,
Сколько горя и слез парни льют и девчонки,
Где в вас судьях тепло, где ж в вас судьях покой?
Но, подумав немного, прав был кто-то, но кто же?
Я не правильно строчку иную создал,
Нет, не мы не хотели мириться, а все же,
Только я не хотел, вот как я бы сказал.
А смирился бы если, то давно б мы пропали,
То давно бы уж не было попросту «нас»,
Может, нет уже, может быть, правду сказали…
И в момент сей светильник мой плавно угас.
