День 8 марта для Лены не задался. Нет, не то, чтобы она ждала от этого дня подарков и поздравлений. Она заранее предупредила мужа, чтобы он не тащил ей краснокнижные мимозы и тюльпаны, стоимостью в этот день как золотой кулон с бриллиантовой пылью. Она не любила этот женский праздник …

Когда, окончательно свихнувшись от праздничной ахинеи, творящейся в телевизоре, она предложила своей половине, втыкающей безмолвно в комп, немного прогуляться на свежем воздухе. Половина молча кивнула и, не отрываясь от монитора, потянулась за очередным крекером. Спустя два часа, когда пакет с крекерами опустел, они вышли на прогулку.

На улице было мокро и темно. Половина ворчала, сетовала на оставленное теплое место у компа и закутывалась поглубже в воротник. Лена невольно засмеялась, увидев сходство мужа с черепахой, засовывающей голову в панцирь. Но муж не разделял ее веселья, у него сегодня было плохое настроение. А ей хотелось праздника. Просто так. Не потому, что раз в год именно сегодня все мужики как подорванные исполняли все прихоти своих женщин, а просто так. Ей хотелось тепла и солнца. Тепла не было. Солнца, впрочем, тоже.

Пыльный пакет, прибитый ветром, опутал ногу супруга, и он, чертыхнувшись, брезгливо его отбросил от себя так, что ее рука, лежавшая на его руке потеряла опору. Лена задала какой-то простой вопрос, но ответ унес ветер. Она пошла рядом, молча, рука ее больше не сжимала его руку. Они шли параллельно, как случайные прохожие. И молчали.

Проходя по улице, она посмотрела на окно магазина и резко остановилась. В магазине «Богемия», торгующим настоящим богемксим хрусталем, были новые витрины. В вечернем свете они горели ярко и завораживающе. А каждом окне было солнце. И маленькое окно в мир Богемии. Такое небольшое деревянное, со шторой, выходящее в мир тепла, солнца и любви…

Муж, пройдя метров десять, недоуменно оглянулся. Постоял немного, и, пожав нарочито - театрально плечами, неспешно пошел дальше. Лена стояла и смотрела, не отрываясь в окошко, она грелась в тепле ненастоящего солнца далекой Богемии. Резко зажмурилась и представила, что нет витрины, а есть сама Богемия, только здесь и только сейчас. И больше ничего не надо.

Почувствовала, как ноги поднимаются от земли, легкое ощущение полета, небольшое головокружение и полное ощущение счастья. Богемия была рядом, она оказалась там, за витриной. Было тепло и светло, и душа ее порхала от радости. Лена выглянула из деревянного окна и увидела разноцветный луг, с полевыми цветами, вокруг которых суетливо и делово летали толстые шмели…

Лена открыла глаза. Над ней маячил белый потолок. Она хотела привстать, но почувствовала неприятный укол во внутреннем сгибе локтя. Капельница. Оглядевшись окончательно, она увидела спящего на стуле возле больничной кровати мужа. Поерзав немного, она уснула. Утром дежурный врач сказал ей диагноз - сердечная недостаточность. А Лена, лежала с закрытыми глазами и думала, как же все-таки на свете много этой самой «сердечной недостаточности»…

ОПАСНО! Несет в себе данный текс кучу бреда, не любите подобное, не читайте лучше.


Я хочу спать. Мои руки теряют силу. Я не спеша плетусь домой в своей норковой варежке. Зачем летают эти свечки над сугробом? Я просто не могу забыть прошанье с кайфом и купил себе цветы. Они были прекрасны. И вот я споткнулся об труп на дороге и цветв воткнулись мне в горло. Но я выжил. Может я неубиваем? Нет, ведь из меня течет кровь. А если она вся вытечет? Нет, не много останется в ногах. А потом меня зашьют и кровь снова поснуе в моем теле до следуйшей смерти. Я пошел в магазин и купил нитки и иголку. Это было противно, но я смог зашить эту рану. Прям как тот паровозик. Я упал в сугроб по дороге домой. Мои ного онемели. Я проваливался все глубже, пока не закончилась земля и начилось земное огненное ядро. Я сгорел в нем. Но мой пепел улеел ко мне домой. Я был в прекрасном настроении. На следующий день я ехал в метро. Поезд был длинный как ящерка весной. Шесть вагонов медленно качаясь ехали прямо. А потом налево. Зачем? Передо мною сидел парень в наушниках. Он медленно качался вверх и вниз. Как это у него получается? Может он в паралельном мире и сейчас на самом деле в бусике на кочках прыгает? Я не знаю. Я просто смотрел на него. Он встал с сидения и прдошел к дверям. Они открылись и он прыгнул в стену тоннеля. Все люди из вагона попрыгали за ним, в стену. Я остался один. А может и мне прыгнуть? Нет. Тогда я сначала стукнусь башкой об стену, а потом отскачу в поезд. А чуть позже медленно скачюсь под колеса. Но выживу. Но больно. И я не хочу этого. Не хочу боли. Мне страшно от ее ощущения. Особенно при отрезании ног. Немного противно. Я доехал до своей станции. Тут хорошо кушать пирожки с картошкой. На следуюшей-с луком и яйцами. Но я больше с картошкой люблю. Но я вдруг заснул под плиткой станции. Неприятно. Я вылез и осмотрелся. Тут красиво. Очень. Я вышел из метро. Тут рядом есть парк. И он просто отвратителен. Я в нем засыпаю. Постоянно. Только за ворота прыг-скок-уже сплю. Но я туда не поюду. Я хочу бежать. Я бегу. Расстояние и уменьшается и увеличивается одновременно. Странно. Я увидел лужу. Он меня приманивал к себе. Я шел к ней. Я наступил в нее. Из под земли вышло исчадье ада. Он уничтожало город. Очень быстро. Оно ело людей. Но емуне нравятся пятки. И пальци рук тоже. Их оно выплевывает. Но исчадье изчезло. Просто расстворилось дымкой. Я стоял в луже. Долго.дом передо мной быстро отстроили-максимум дней за 5. Теперь тут театр. Но я стоял и смотрел на памятник мне. Моя голова была полыпана солью, чтобы высасывать влагу из птичьего помета и потом лекго сбрасывать с памятника не остовляя следов. Я влез на крышу театра. Отсюда виден весь дом спереди. А с других сторон не весть дом спереди. Только его часть. Я решил прыгнуть с крыши. Я уже пробовал-это не больно. Я прыгнул в асфальт. Но я не падал. Почему? Я летел вверх. Наверное в космос. Там звезды есть. И луна. Хочю на луну. Но мне жарко. Я в атмосфере. Но я ее пролетел быстро и не испепелился. Это хорошо. Но луны здесь нет она улетела к солнцу. Может луне холодно? Наверное. Но тут красиво. Свинки в воздушных шариках летают. Прикольно. И не больно. Это хорошо. Я почемуто упал. Кудато в тверь. Но тут скучно. Я оттуда ушел. Дверь закрыл молча. Но за мной шел парень 78 лет. Он быстро двигался на восток. А я на северо-восток. Мы с ним похожи. Он тоже идет. Это странно. Мой голос сорвался когда я звал его. Потом я просто кинул в него камень. Он упал замертво. Странно. Я шел дальше. В дельше было очень светло. Тут горела лампа. Красивый зеленый свет. Тепло. Еда вкусная. Много людей ходят туд сюда. Но мне надо домой. Я дома. Как то быстро. Вроде был в твери, а уже дома. Дом обваливался. Крыша медленно ехала к своим соседям по черепице. Этажи падали на асфальт. Но мой третий стоял. Второй и первый провалились под землю в подвал. Но моя квартира летала в воздухе. Прикольно. Но исчадье ада вернулось. Но оно лишь обрушило памятник мне. Помет упал ему на голову и оно превратилось в парня лет 78. Странно. Где то за моим домом закрыли окна. Наверное дует. Странно. А зачем дует? Не знаю. Я вышел из дома. Тут же красивая тропа сквозь столбы привела меня к мусорке. Я залез туда. Тут сидел Волан-де-морт. Он ткнул в меня палочкой и я вылез. Найду другую. Я был на вокзале. Тут ездили поезда. Они пускали клубы радужного дыма. Красиво. Но меня кто то толкнул. Я упал на рельсы. Это снова тот парень 78 лет. Но он улыбнулся. Все кто был на вокщале прыгали ко мне что бы спасти, но первый же поезд унес их жизни в самару во втором вагоне с головы поезда. Мои глазы медленно таяли на солнце. Я слизывал с рельс пот капающий с прохожих ни них. Меня тои дело переезжал поезд. Пока я полз, тут построили новый вокзал, а на меня водрузили стальной шарф. Он был очень легкий. Круто ощущать себя символом ЖД. О да. Я всеже ушел оттуда. Но шарф от меня отодрали. Я вернулся к себе на третий этаж. Как то раз я гулял по королевскому мередиану. А тут подходит ко мне парень 78 лет и как захерачит мне странным зеленым ампулом в ухо.