Культурная столица России
В Петербурге мужчина воспользовался беспомощностью подвыпившей женщины и прочёл ей стихотворение Пастернака
Великолепным созданиям посвящается
"Быть женщине любимой"
Не сахарно быть дамой
В мире для мужчин...
Так сложно быть собой,
Ещё сложней быть мамой.
Не заменить мужчине,
Хоть прыгай из штанин,
Богиню из богинь,
Ценнейшую святыню.
Для выгоды притворна,
Но может тут же стать
Наивности полна,
Но никогда – свободна.
На милость и коварство
Сменима ипостась.
И будь доволен, "Марс",
То ядом, то лекарством.
Прекрасны Аэлиты
Спускаются с небес
И каждая горит
Без ласки и защиты.
Весь мир в руках мужчины,
И дабы не исчез
Без хрупких берегинь –
Быть женщине любимой.
Бывшим
Я говорю тебе прощай.
Сегодня и увы отныне
Забудь мои лицо и имя,
Своей меня не называй.
Зажги костёр погорячей
И в очищающее пламя
Швырни улыбки на бумаге
Любви наполненных очей.
Я худшая из всех людей
(Твои друзья конечно правы).
Почище, чем твои шалавы,
Но буду в их речах грязней.
Не тужься больше доверять,
Теперь доверия не нужно.
Не притворяйся всем наружно,
Что я в твоих глазах не блядь.
Как хорошо, когда есть правда,
И не осталось прежних чувств,
Что сердца угол нынче пуст,
И что скрывать теперь не надо.
Глотать обиды уж не мне,
Не срать на собственную гордость,
Не видеть, как срываюсь в пропасть
В тревожном полуночном сне.
Не ждать и не сходить с ума
В стенах твоей железной клетки
За недостойные отметки
Неоценимого труда.
Так жутко, что найдётся та,
Кто вдруг и не такое стерпит.
Что будет с ней, в какие дебри
Её запутает судьба.
Без совести не дёргай нити
Из дорогущего ковра!
Чужие чувства – не игра,
А целый мир цепных событий.
Так срежем этот острый угол...
Пусть ты ответственнее вдруг,
Не гадь в сердца своих подруг –
Останься им всего лишь другом.
Ответ на пост «Скорбь горю Русского Поречного»1
Кого приставить к сарафану,
За моль, что съела рукава?
За шапку, что украл гурманом
Какой-то хитрый барсук два?
Она могла хранить тепло,
Служить во благо модной теме,
Но под копытами козло-
Потерялась где-то в схеме.
За двадцать с лишним башмаков,
Что безвозвратно съели мыши,
Кого ж пристанут в час таков?
Кто за порчу ответ напишет?
А те, кто допускал разор,
Поймают ли они убыток?
Иль будут дальше пить кефир,
Смотреть кино и греть обидок?
На склад проверки не пошлют,
В тылу намного веселее,
Коль совесть есть – пускай найдут
Того барсука поскорее!
Верую
Ищу и верую настырно,
Держась за призрачный мираж.
Уже в глазах темно и пыльно,
В барханах падаю от жажд.
Взываю о минуте встречи,
Бредя в пустых седых песках
Своих часов, ведь я не вечен,
Моим вопросам жизнь мала.
Я время сыплю беспощадно
На жалкий шанс всего на миг
Твоей любви напиться жадно,
Узреть Твой всемогущий лик.
Дай мне понять, что не напрасно
Я занят поиском Тебя.
Я сомневаюсь, мне неясно,
Не верую ли я зазря.
Что есть пред вечностью Твоею
Моё мгновение в слове "жизнь"
Я трепещу и благовею,
Всё также погружаясь в зыбь.
Моё Прибежище, я каюсь
И уповаю на Тебя.
Не первый я, кто сомневаясь,
Себя в неверии уличал.
Пройдя долиной смертной тени,
С Тобой не убоюсь я зла.
Ты Пастырь мой, моё спасение,
В Твоих ладонях жизнь моя.
Направь меня стезями правды,
На злачных пажитях покой,
Я буду верить безоглядно,
Надеясь встретиться с Тобой.
Скорбь горю Русского Поречного1
Кого приставите к ответу
За мученически убитых?
За девушку, что в двадцать лет
Поругана зверьём отбитым?
Она могла родить детей,
Могла прожить свой век счастливой,
Но под прицелами чертей
Сгубило жизнь смертельной силой.
За двадцать с лишним человек
Простых, замученных свирепо
Посадят ли надолго всех,
Кому хватило зла на это?
А допустивших это зло
На наши земли упомянут?
Таким наверно повезло –
Они за Родину не лягут.
На поле брани не пойдут,
В тылу намного безопасней.
Коль совесть есть, пускай идут
И ищут тех, кто безобразил.
"Забыть"
Я выставлю на рынок дом,
Покину свой родимый город.
Я обниму тех, кто мне дорог
И растворюсь в шоссе ночном.
Оставлю милый сердцу двор,
Не обернусь, проеду мимо.
Резные раны в сердце львином
Не обнажу на общий взор.
Здесь были дружба и любовь,
Сны юности, могилы предков,
Шаги живых родных проспектов
И солнечных прибрежий зов.
Не держит детства больше нить.
Уж выцвел чувств бывалых спектр.
За километром километр
Я еду, чтобы всё забыть.