Камчатка, XVIII век. На полуострове процветает рабство. Ежегодно тысячи и тысячи невольников-туземцев продаются на рабовладельческих рынках Сибири. В конце концов доведенные до отчаяния туземцы поднимают восстание против колониальной администрации…

Шутки шутками, но первая попытка «раскорячить коряков», предпринятая российской имперской властью в середине XVIII века, в итоге оказалась делом довольно хлопотным. Вопрос пришлось решать через войну…

С чего все началось? На рубеже XVII—XVIII веков, благодаря стараниям русского казака Владимира Атласова, полуостров Камчатка стал колонией Российской империи. На юге полуострова, где проживали племена ительменов (камчадалов), водилось много пушного зверя. Поэтому камчадалы попали под «ясак» — ежегодную дань ценными мехами, которую надо было отдавать колониальной администрации.

Но корякам — племени, которое обитало на севере Камчатки, — повезло меньше. С пушным зверем там было плоховато. Поэтому царские власти брали у несчастных коряков единственное, что у них можно было взять, — людей. Коряки рассматривались просто как источник бесплатных рабов для русских чиновников, офицеров и казаков.

Алгоритм был простой. Казаки приходили в туземные селения и требовали «ясак». Те, кто не мог заплатить, забирались в рабство. «А у кого взять нечего, — писал очевидец, — берут мужеским и женским полом».

Большая часть рабов доставалась офицерам и чиновникам, но и рядовым участникам колониальных экспедиций перепадало немало. Знаменитый русский путешественник С. П. Крашенинников, посетивший полуостров в 1730-х годах, рассказывал, что рядовые казаки на Камчатке жили «как дворяне с холопами». Свободное время казаки проводили за игрой в карты и кости, проигрывая не только пушнину, но и своих рабов-коряков.

Излишне говорить, что всякое туземное селение, осмелившееся «бунтовать» против царской власти, обращалось в рабство поголовно.

Конечно же, рано или поздно настал момент, когда несчастные коряки решили, что «так жить нельзя». В 1745 году на севере полуострова вспыхнуло восстание.

Началось все с убийства сборщиков ясака в нескольких селениях («острожках»). Очень быстро пламя мятежа охватило весь север Камчатки. Что неудивительно — накипело!

Восстание очень быстро приняло характер настоящей и упорной войны. Под таким названием — Вторая камчатская война (первой считается распря с ительменами в 1731—1732 гг.) — восстание коряков и вошло в историю. Длилась Вторая камчатская война не в пример дольше первой — целых 10 лет (1745—1756 гг.)

В течение первого периода войны корякам удалось почти полностью изгнать русское население со своих территорий (за исключением нескольких крупных крепостей). Однако очень скоро колониальные власти опомнились — на полуостров отправились сразу три карательных отряда: сержанта Белобородова, поручика Кекерова и капитана Шатилова.

Коряки оказались крепким орешком. Русские отряды столкнулись с яростным сопротивлением. Поручику Кекерову удалось захватить Ягачинский и Каменный остроги, откуда коряки, «прирезав жен и детей своих человек до 30, ушли». Но на этом успехи поручика закончились. Вскоре его отряду во избежание полной гибели пришлось отступить «на базу» — в крепость Анадырск.

Успешнее действовали отряды Белобородова и Шатилова. Последнему даже удалось взять своеобразное туземное «орлиное гнездо» — укрепление коряков на высокой скале. Путь к скале преграждали хорошо замаскированные капканы, ловушки. Отряд Шатилова понес большие потери, но укрепление было захвачено. Конечно же, все защитники «гнезда» (200 с лишним человек) были уничтожены. Уцелело лишь 5 детей и 7 женщин, которые были проданы в рабство.

Отдельным эпизодом войны стало восстание пленных коряков в Охотской тюрьме в 1752 году. Каким-то образом заключенным корякам удалось связаться с коряками, находившимися в рабстве у русских хозяев. План был таков: коряки-зэки поднимают мятеж в тюрьме и отвлекают все внимание властей на себя. А в это время коряки-рабы должны были по условному сигналу внезапно вырезать своих хозяев и вообще — всех русских жителей города Охотска.

Однако план коряков оказался наивен. Они не учли, что имеют дело с прожженными и опытными колониальными чиновниками Российской империи. Как только местной администрации стало известно о том, что в тюрьме началась «буза», последовал приказ — арестовать и надежно изолировать всех рабов в Охотске. Что и было сделано. Без поддержки извне тюремный бунт, конечно же, был обречен на провал.

Коряки держали оборону в захваченной тюрьме целую ночь, отстреливаясь из ружей, захваченных у караульных. Но под утро к зданию подвезли несколько пушек, которые пробили тюремные ворота. В брешь бросились русские солдаты и казаки. Сопротивление было сломлено. Для пущен надежности все захваченные в тюрьме коряки были перебиты.

В 1750-е годы эффективные действия российской колониальной администрации позволили поставить финальную точку в затянувшейся войне. В 1752 году на реке Гижиге русскими была основана крепость, которая стала новым и самым главным форпостом в деле борьбы с коряками. Строилась эта крепость руками окрестных туземцев, согнанных со своих мест в принудительном порядке. После окончания работ все эти строители-коряки (около сотни человек) были зарезаны. Эта жестокая мера позволила русским властям надежно сохранить в тайне от туземцев план и особенности оборонительной системы новой крепости. Гижигинская крепость стала «могильной плитой» туземного восстания. В 1753 году из этого форпоста отправился в карательный рейд отряд каптенармуса Байбородина.

Каптенармус оказался прирожденным «псом войны». Это был опытный воин без всяких «излишних сантиментов». Действовал он круто, но эффективно.

Начал Байбородин с того, что захватил в каком-то местечке четыре туземные семьи: всего 15 человек. Одного взрослого мужчину-туземца каптенармус взял в качестве «языка». Остальные мужчины были заколоты. Женщины и дети — проданы в рабство

Допросив пленного «с пристрастием», русские узнали, что неподалеку, в Валхоланской губе, находится Меленку — один из вождей восстания. Байбородин немедленно бросается туда. Коряки укрылись в расщелине посередине высокой скалы. Бойцы Байбородина с вершины скалы на ремнях спустились к расщелине и забросали ее «травяными снопами, облитыми жиром нерпы». Коряки вместе со своим вождем сгорели или задохнулись в дыму в этой импровизированной душегубке.

После этого отряд Байбородина начинает один за другим громить туземные поселения. Коряки, конечно, успевали убежать при приближении русского отряда. Но Байбородина это не особо волновало. Цель его рейдов была в том, чтобы уничтожить лодки и рыболовные снасти туземцев. Ведь основным источником их питания было рыболовство. Лишая коряков рыболовных принадлежностей, русские обрекали их на голодную смерть.

Такая политика (карательные экспедиции плюс измор голодом) продолжалась несколько лет. И она в конце концов принесла свои плоды. Сопротивление коряков было сломлено. Множество восставших было попросту истреблено. Остальные были измучены голодом. В конечном итоге восставшие коряки сдались на милость царского правительства.

Вожаки восстания были заточены в остроги, где и сгинули все до единого. Ну а простым корякам императорская власть «великодушно» разрешила жить по-прежнему: при условии выплаты пресловутой «меховой дани» .

Источник : https://yandex.ru/turbo?text=http%3A%2F%2Fmir-znaniy.com%2Fv...

В наше время сложно поверить, что океанские просторы могут быть ещё не изучены, что есть участок воды, омывающий доселе никому неведомую землю. Конечно, яндекс или гугл карты с радостью переведут вас «в спутник», показав, в том числе, в онлайн-режиме то или иное место на нашей планете. Однако, в веке XVIII ситуация коренным образом отличалась от сегодняшней.

Для систематического изучения океана требовалось иметь профессиональный флот, экипажи которого обладали бы соответствующей подготовкой и богатой морской практикой. Продолжительный период подобным могли похвастать только испанцы, но «вклинившиеся» англичане постепенно отвоевывали пальму первенства таким образом, что к середине-концу Галантного столетия только их военно-морские силы избороздили большую часть водной поверхности земного шара. Как вы понимаете, некоторые данные, которые английские моряки собирали за время своих «исследовательско-боевых» походов, публичному разглашению не подлежали, и являлись военной тайной. Во-первых, экономическая безопасность государства (Британия – страна островная, и вывоз награбленного торговое судоходство для неё как кровь), а, во-вторых, вопрос чисто военный: чем меньше кто-либо из конкурентов по глобусу может добраться до новых территорий и глянуть, как там организована оборона и какие там гидрографические особенности гавани, тем, согласитесь, лучше!

Не сказать, чтобы в деле освоения морских просторов французы были полными профанами, нет, но такого обширного опыта и знаний как англичане они, всё же, не имели. Сказывалась разница подходов в использовании боевых единиц: британский флот постоянно находился в море. Галлы же, порой, позволяли себе прибывать долгое время в портах.

Занявший престол Франции в мае 1774 года Людовик XVI с большим интересом вникал в морские дела вверенной страны и, собственно, именно при нем военно-морской флот оживился, дотоле находясь в достаточно тяжелом положении. Речь далеко не в профессионализме кадров, замещавших должности корабельных специалистов, нет, в этом случае все было «вполне и на уровне». Я говорю о средствах, отпускаемых на этот вид вооруженных сил, и о том, сколь катастрофично они разворовывались высшими чиновниками.

король Людовик XVI

Поэтому монарх, стремясь хоть как-то залатать возникшие прорехи (хотя бы поиском новых торговых путей), принял решение направить исследовательскую экспедицию, которой предстояло, выйдя из Бреста, полностью пересечь Атлантику и, выйдя в Тихий океан через пролив Дрейка, пройти вдоль западного побережья Северной и Южной Америк, после чего пересекая уже Тихий океан, выйти к Азиатско-Тихоокеанскому региону.

Дело крайне не шуточное, пожалуй, как если бы в наше время кто-то бы решился осуществить пилотируемый полет на Марс (в части риска, материальных затрат и научной обоснованности)…. Ну, где-то так, по крайней мере. Конечно, говорить о том, что этот «полет на Марс» был первым в мире нельзя, т.к. английский офицер Джеймс Кук ранее совершил весьма серьезные исследования, но, как мною написано выше, более серьезные детали, чем сказать что «там повсюду море» или «там много людоедов», оглашены не были и являлись британским военным секретом.

Посему, «прояснение данных», также, являлось одной из поставленных перед экспедицией задач, т.е., говоря языком, приближенным к грамотному - расширение оперативного простора для действий на отдаленных морских коммуникациях. И да, морская торговля, естественно, ибо без неё экспедиция теряла смысл.

Возник только один вопрос: кому это всё поручить? Было пересмотрено немалое количество личных дел военнослужащих, находившихся в Морском Списке, и выбор пал на капитана 1го ранга Жана Франсуа де Гало, графа де Лаперуза, человека, имеющего колоссальный морской и боевой опыт.

Комондор де Лаперуз

Сами посудите: этот офицер с 15 лет находился на службе, участвовал во многих серьезных предприятиях от восточного побережья Индии до Гудзонова залива (это в Канаде), где показал себя не только грамотным штурманом (а вы попробуйте, с одной картой и парой навигационных приборов, без калькулятора и спутника провести корабельную группу), но и храбрым командиром (т.е. при встрече с теми же англичанами не стушуется, подняв все паруса). Честно говоря, кандидатура Лаперуза была так себе… Да-да, я не опечатался, именно «так себе», потому что однажды он совершил то, что в тогдашнем французском сословном обществе не забывалось никогда: женился на неравной себе, наплевав притом на какие-либо разрешения от родителей и командования.

та, ради которой бывалый мореман рискнул всем

Такое в те годы не прощалось, и если бы не его личная храбрость, проявленная в боях, то как знать, чем бы закончилась карьера этого грамотного и усердного человека. В данном случае король, назначая капитана первого ранга де Лаперуза ответственным за экспедицию, поставил на первое место знание и умение, а не сословно-служебные предрассудки. Есть мнение, что именно женитьбы сыграла свою роль, ибо некоторые считают, что при удачном завершении предприятия руководителю операции «отпускались грехи», но на мой взгляд подобное, скорее, глупые слухи, поскольку граф был опытным моряком, доказавшим своё умение в деле.

Король (который справа) и Лаперуз (который слева,держит край карты)

Когда встал вопрос, какие типы судов следовало бы использовать, то с подачи Лаперуза было решено отказаться от боевых кораблей, поскольку они не совсем соответствовали поставленным задачам, т.к. требовалась хорошая вместимость, дабы можно было упаковать товар, предназначенный для размена и торговли в новых землях, а также, с учетом длительности нахождения в открытом океане, большое количество припасов для экипажа. Существовавший в торговом флоте тип кораблей под названием «габара» полностью удовлетворял подобные условия.

«Астролябия»

Рассказывая о подготовке к кругосветке, далее, на что мне хотело бы обратить внимание – это на отношение французов к своим военным морякам: в экспедицию шел по собственному желанию не только офицерский, но и рядовой и старшинский составы. Принудительной записи в экипажи «Бусоль» и «Астролябии» не было. Посему ситуаций, вроде: «Эй, лейтенант/старшина/боец! Чем занят? Неважно!!! Бросаешь ща всё и идешь к командиру за предписанием и командировочным в Брест… И да, давай быстрей, тебя с довольствия только что сняли и кормить уже никто не будет!» - не возникало.

Так что погрузив на борт личный состав, товар, научное оборудование и гражданских специалистов, два торговых корабля, переделанных в военные, с опытными экипажами, 01 августа 1785 года покинули гавань военно-морской базы в Бресте, что находится в Бретани (северо-западное побережье Франции), а не в западной Белоруссии, если что.

Капитан первого ранга Лаперуз держал «свой флаг» на «Буссоли», а «Астролябией» командовал Флерио де Лангль, не менее толковый моряк в том же звании.

де Лангль

Панамского канала в те годы ещё не существовало и, поэтому, полностью пройдя без потерь Атлантику, в январе 1786 года, т.е. на пятый месяц похода, корабли, минуя мыс Горн (это в Южной Америке, архипелаг Огненная Земля, неспокойное, я б сказал, местечко), французы без особых приключений оказались в Тихом океане.

Пополнив припасы на испанской военно-морской базе в Консепсьоне, экспедиция направилась в сторону Аляски, но через остров Пасхи и Гавайские острова , таким образам удалившись от побережья материка. Надо сказать, что отношения с гавайскими туземцами у французов вышли самые что ни на есть душевные, наторговали они очень много, и остались довольны друг другом.

члены экспедиции и аборигены

Возможно, секрет в том, что французы обращались с местными жителями так, как с равными себе, в отличие от, например, англичан. К слову, трагедией того же Джеймса Кука могло быть элементарное чувство собственной важности, типа мы — Америка.

Первой серьезной потерей за все время экспедиции (т.е. на десятый месяц пути, в июне 1786 года) стала гибель более чем 20 человек команды, при попытке замерить глубину в бухте Литуйя на Аляске. В память об этом Лаперуз назвал её Бухтой Французов…

«Бусоль» и «Астролябия» на Аляске

Что поделать, местечко это спокойным не назовешь, и цунами 1958 года тому явное подтверждение!

Повернув же от мексиканского Монтерея на запад, в январе 1787 года французские моряки оказались в Макао, а это уже территория современного Китая… На каждой стоянке колониальные власти с большим уважением относились к экспедиции, поскольку любой человек, знакомый с географией, вполне мог представить ту протяженность, которую преодолели французы.

Не стал исключением и порт Петропавловск, расположенный на территории российского полуострова Камчатка. Хочется обратить внимание, что Лаперуз, пройдя у побережья Кореи, и через Японское море оказавшись у японского Хоккайдо, открыл пролив, который ныне называется проливом Лаперуза, между Сахалином и самым северным островом современной Японии. Однако, сам Сахалин был им обозначен как полуостров (Сегальён), и, потому, ещё лет 70 его станут считать таковым.

на Сахалине

Тем не менее, добродушным камчатцам на подобные вещи было глубоко безразлично, и французов поили и кормили от души, потому те, видимо, чтобы не стать очередными жертвами русского гостеприимства, пробыв на Камчатке чуть больше двух недель снялись с якоря и направились в сторону Самоа, а это, на минуточку, свыше 7 000 км от нашей Камчатки! К слову, один из членов команды остался в России. Ему были вручены документы и отчеты, и весь следующий год он добирался в Париж через территорию огромной страны.

В Самоа, в стычке с туземцами, погибает командир «Астролябии», но это, как говорится, «рабочий момент»: ничего не попишешь и не поделаешь…

Так что через месяц после «случая в Самоа», в конце января 1788 года, корабли бросают якорь в Ботаническом заливе (Австралия), где они пробудут до марта, чтобы потом с новыми силами рвануть в … НЕИЗВЕСТНОСТЬ.

в Австралии

Вообще, в планах капитана первого ранга Лаперуза было посетить Соломоновы острова (расположены северо-восточней Австралии), Новую Каледонию (восточней Австралии), более подробно исследовать южное побережье недавно открытого материка, но так уж вышло, что о французских моряках достоверно ничего неизвестно с момента их выхода в открытое море из Ботанического залива.

Первое время даже выдвигалась версия,будто экспедицию «порешили» англичане, с которыми Лаперуз встретился в Австралии и которым рассказал о своих планах. С учетом того, что могли придти и другие французы, а новый континент британцам весьма и весьма нравился, подобная версия имела право на существование.

Слава богу, версию о том, что все французские моряки были расстреляны/исчезли в ГУЛАГе на Камчатке и заменены на русских чекистов, а из Петропавловска в сторону британских колоний вышли кровавые комитетчики с ядерным, химическим и биологическим оружием на борту, никто не рассматривал изначально. Никогда. Даже сейчас, и даже по Рен-ТВ (хотя хз, чувствую, подкинул я кому-то идею!).

В итоге, более чем через 30 лет, на острове Ваникоро (архипелаг Соломоновы острова) удалось обнаружить упоминания о кораблекрушении в шторм двух кораблей на коралловых рифах. Через некоторое время, оставшиеся в живых члены экспедиции смогли построить судно и ушли в совершенно неизвестном направлении, но на острове остались двое французов, одним из которых, судя по всему, мог быть Лаперуз.

там написано, если что

Всё бы ничего, но историю эту «с хитрым прищуром» рассказывал некий туземец, который особенно загадочно облизывался улыбался, когда говорил о «большой лодке» и уплывших на ней белых людях ……

В общем, факт есть факт: немалая часть участников экспедиции погибла, а выживших никто больше не видел.

Капитан первого ранга королевского флота Франции Жан Франсуа де Гало, граф де Лаперуз по праву занял свое место в истории мореплаваний, поскольку за три года непрерывного похода им были исследованы многие отдаленные и не изученные районы мирового океана (к слову, нынешний Приморский край и Сахалин относились именно к таким местам). Пролив Лаперуза, остров Лаперуза, бухта Французов… Даже в современном Петропавловске-Камчатском в честь отважного моряка и его подчиненных установлен якорь, как напоминание об отваге французских моряков и профессионализме их командующего.

памятник в Петропавловске-Камчатском

Существует легенда, что низвергнутый французской буржуазной революцией король Людовик XVI, взойдя на эшафот, поинтересовался у своего палача, не слышал ли тот новостей о пропавшей экспедиции. Насколько правдиво это предание судить сложно.

С уважением ко всем прочитавшим,

Хандога Дмитрий

Источник: Cat_Cat. Автор: Дмитрий Хандога.

Личный хештег автора в ВК - #Хандога@catx2

______________________

Наше оглавление.

Поздним вечером 24 июня 1881 года корабль американской Таможенной службы, пароход "Корвус" причалил к побережью острова Святого Лаврентия – «унылой массе черной лавы, покрытой снегом и испещренной вулканами» . Капитан судна, Келвин Хупер, приказал своим матросам спустить на воду шлюпку и в компании двух ученых-натуралистов и судового врача направился к берегу, туда где виднелась небольшая деревушка местных аборигенов.

Хупер был старым морским волком, закаленным в многолетних экспедициях. Снежные шквалы, переходящие в холодный дождь, арктические льды и морозы его ничуть не пугали. Для капитана суровые пейзажи северных морей казались привычной средой обитания, а вот сопровождавших его ученых они вгоняли в депрессию. Единственной усладой для них была перспектива открытия новых видов животных и растений, а также грядущая встреча с юпиками – туземцами острова Святого Лаврентия, славившихся своим гостеприимством и древними народными промыслами. Этот северный народ, веками проживавший в условиях глухой изоляции изрядно преуспел в мастерстве охоты на моржей, тюленей и китов, а из костей пойманной дичи юпики вытачивали красивые поделки, игрушки и прочие занятные мелочи, приводившие европейских путешественников в восхищение. Сошедшие с борта «Корвуса» американцы уже предвкушали теплый прием в туземной деревне и сытный ужин из вареных тюленьих потрохов и китового мяса, приправленных горячим чаем. Надеялись мореплаватели и отведать фирменный деликатес эскимосских племен – ферментированную моржатину, которую аборигены закапывали в землю на берегу моря на несколько месяцев, после чего подавали на стол особо важным гостям, нарезав тонкими ломтиками.

Высадившись на берег, путешественники с удивлением обнаружили, что на первый взгляд безжизненный остров бушует красками величественного арктического лета, которое уже начинает просыпаться после длительной зимней летаргии. Через тонкий слой мокрого снега пробивались яркие цветы, унылая тундра понемногу оживала и тянулась к солнцу. Однако, в юпикской деревне стояла мертвая тишина, которую нарушали лишь редкие крики чаек, чистиков и уток.

Настороженные моряки продвинулись к центру поселения, но и там их никто не встретил. Лишь на вершине высоченного холма, нависавшего над деревушкой, стояли двое людей. Натуралист Джон Мьюр окрикнул эскимосов и жестами подозвал их к себе. На лицах северян сияла странная, жутковатая улыбка. Капитан Хупер осторожно спросил их – «Куда исчезли все остальные жители деревни?». Не прекращая улыбаться, юпики ответили на ломаном английском – «Все они сгнили, сэр. Все они ушли.»

По спинам американцев пробежал холодок – «Они, что, все умерли?»

«Да сэр, да, они умерли!»

В подтверждение своих слов юпики сопроводили Мьюра на задний двор одной из лачуг, где ученому предстала страшная картина. На каменистой почве лежало восемь полусгнивших трупов «с оскалившимися черепами и белыми костями, проступающими сквозь дряблую, потемневшую кожу». У остальных хижин также громоздились кучи мертвых тел, прикрытых шкурами животных. Некоторые усопшие лежали в помойных ямах, куда их побросали выжившие родственники. Многих уже до костей обглодали птицы-падальщики, оставив от умерших одни лишь скелеты.

Деревня напоминала собой огромное кладбище, на которое напала банда осквернителей могил. Распахнув двери одного из домов, Мьюр нашел там тридцать мертвецов – около половины из них были аккуратно сложены в «штабеля» в углах жилища «будто дрова», остальные же, казалось, скончались во сне, лежа в своих постелях. Из всего населения поселка уцелело лишь около 13 человек, которые бежали на высокий холм, дабы отстраниться от кошмара и нестерпимого трупного запаха.

Обследовав деревню до конца, Хупер и его спутники обнаружили множество улик¸ которые дали американцам ключ к разгадке таинственного вымирания юпиков. Повсюду валялись пустые бутылки из-под рома и виски – буйная попойка продолжалась здесь, как минимум, несколько месяцев. После расспроса немногочисленных выживших, капитан узнал что еще весной 1878 года американские контрабандисты завезли на остров Святого Лаврентия крупную партию алкоголя, который выменивали у туземцев на кости, шкуры и китовое мясо. «Огненная вода» стала для наивных аборигенов предвестником конца. Мужчины-охотники быстро пристрастились к ней и забыли о своих семьях, все свободное время проводя в объятиях дурмана. Они беспрестанно пили, наплевав на заготовку припасов на зиму и постоянно дрались друг с другом, разбивая лица своих «братьев» в кровь. «Пока не закончился ром – писал капитан Хупер – они лишь пили и дрались». Весь остров как будто сошел с ума…

Зима 1879 года выдалась на редкость холодной даже для здешних жестоких мест. Море сковали льды, затруднившие до предела китовый промысел и охоту на моржей. Изнеженные и обессиленные разгульным образом жизни и алкогольным угаром юпики оказались не готовы к тем испытаниям, которые их предки с успехом преодолевали на протяжении столетий. В их поселениях начался голод, уносивший сотни жизней. В отчаянии, бывшие охотники начали пожирать шкуры китов и тюленей, которыми укрывали свои хижины. Это дало несколько месяцев отсрочки смертного приговора, но, в конечном счете, подобная диета привела к эпидемиям. Теперь юпики вымирали целыми семьями, а те кто еще мог мыслить трезво, попросту бежали куда глаза глядят, убив своих собак чтобы взять хоть немного мяса в дорогу. Две трети обитателей острова Святого Лаврентия не пережили 1879 год - суровый Север не простил им беспечности.

Столкновение с Западной Цивилизацией стало настоящим апокалипсисом для юпиков острова Святого Лаврентия. Наряду с повальным алкоголизмом , их сгубил и распад традиционного образа жизни, павший под влиянием американских китобоев, контрабандистов и торговцев мехами. Да, еще задолго до появления «янки» юпики контактировали с русскими охотниками и меховыми концессиями, но, по меткому выражению одного из американских писателей «русские концессии не достигали той беспощадной эффективности, которую практиковали американские китобои, торговые агенты и меховые компании». Примерно об этом же писал и Джон Мьюр, открывший миру катастрофу жителей острова : «Даже если не говорить о алкоголе - продукты, одежда, ружья и прочие вещи, поставляемые нашими торговцами, оказывают гибельное воздействие на местных жителей. Они теряют свою самодостаточность и охотничье мастерство… Если наше правительство не окажет помощи этим людям, за которых мы теперь в ответе, то все они до единого исчезнут с лица земли»…

Помощи от властей США юпики дождались в начале XX века, когда на острове началось массовое разведение северных оленей, стада которых достигли большого поголовья и позволили северянам хоть как-то сводить концы с концами. После Второй мировой войны жизнь острова Святого Лаврентия вращалась вокруг базы ВВС США и радиолокационной станции. Обстановка здесь была довольно спокойной, но иногда в арктическом небе разворачивались и небольшие драмы, как, например, в 1955 году когда сбитый советскими истребителями МиГ-15 американский самолет разведчик рухнул в тундру на северо-западном побережье острова. Сейчас на Святом Лаврентии проживает не больше 1300 юпиков - почти в 4 раза меньше, чем в середине XIX века, перед самым началом катастрофы, от которой северному народу уже не суждено было оправиться.

Источник: Сat_Cat. Автор: Александр Любомирский.

Личный хештег автора в ВК - #Любомирский@catx2

Оглавление с остальными статьями.

В последний день ноября я прекращаю серию "Туземцы",спасибо за внимание.

Слепил коллаж как получилось,еще раз вспомним как все это было))возможно это не все что было,но ...то что есть))

Продолжаю клеять-собирать туземцев и выставлять их на ваш честный суд.Вот такая получилось новая партия.

По всем вопросам и предложения пишите на мой аккаунт в ВК https://vk.com/id261405676 ,кстати до 1 декабря проходит розыгрыш этих самых магнитов,так что если кому интересно проходите по ссылке)