Amored Heart Cosplay

Сегодня смотрел фильм «Интервью с вампиром» и осознал, какую восхитительную метафору «про вампиров» подарил нам фольклор!

Герой фильма, только что обращенный молодой вампир, стоял и прощался с рассветом. Он наблюдал, как восходит солнце последний раз в его жизни.

Затем, он погрузился во тьму навеки и забыл, как выглядят краски жизни, какого цвета море. Он погрузился во тьму. Мир стал серым. Он кричал, когда в нем умирало то, что делало его человеком.

После обращения, у вампира остается только одно: Голод.

Неиссякаемое чувство внутренней пустоты, которое нечисть пытается заполнить кровью, читай ЧУЖОЙ ЖИЗНЬЮ.

Вампир может только потреблять, потреблять и потреблять. До бесконечности. И прятаться в тени, в ночи, в человеческих пороках, похоти, алчности и зависти.

Нескончаемый «голод» и черная пустота - атрибуты их «вечной жизни».

Кровь - чужая жизнь, она хоть на мгновение наполняет вампира чувствами, и тогда он слышит отголоски радости жизни. Отголоски того, что когда то дарил ему Бог.

А если задуматься…

Контент - это и есть новая кровь экономики. И я сосу этот контент, жадно припадая к экрану айфона, прямо с утра.

Я жажду чужой жизни. Я жажду ощущения живости. Я пью его тоннами, я могу вместить его весь. Я хочу, чтобы моя жизнь тоже стала яркой, красочной… живой.

Я весь в зависти к чужим успехам, покупкам, жопам, мыслям… Бегу покупать такое же, учиться тому же, делать так же…

Но это не наполняет меня ЖИЗНЬЮ. Это наполняет меня смердящим запахом собственного разложения.  Это гниет моя самость. Это гниет мое Я Есмь.

И почему то эти факты никак не отражаются в зеркале. В зеркале отражается нормальный живой человек.

Чтобы никто не заметил этого запаха моей гнилой души, я наношу на себя парфюмы, мажусь кремами. Одеваю самые лучшие вещи, живу напоказ. Рассказываю какой я красивый. Транслирую, подсвечиваю. Подставляю шею своего аватара полчищам маленьких вампирюжек.

Но никто этого не замечает. Они очень заняты собой. Они потребляют контент.

Я им не интересен, я мертв. Им нужны ЖИВЫЕ. И они пьют эти души без остатка и без жалости. Пьют, пока не превратят в такого же.

И так будет длиться ВЕЧНОСТЬ. Из этого состояния нет выхода. Вампиры никогда не умирают.

Но есть один способ вернуть себя, есть один способ ожить.

Есть только один способ УБИТЬ ВАМПИРА.

Выжечь его, испепелить, растворить.

Наблюдать, как он, корчась от боли, шипит и куски его тела разлетаются по воздуху гирляндами искрящегося пепла.

Наконец избавиться от вечного ГОЛОДА и ОПУСТОШЕННОСТИ.

И узреть, как на месте скрюченных конечностей появляются живые детские ручки. Как застывшая маска гордыни, превращается в детскую улыбку. Как сиплый голос становится заливистым чистым смехом.

Для настоящего вампира есть ТОЛЬКО ОДИН СПОСОБ наполнить душу своей собственной  жизнью и яркими красками дня.

Этот способ: Снова встретить рассвет.

#качествожизни

Художник-монотипист из Окленда Грейди Гордон. Его работы, выполненные необработанными чернилами, наполнены текстурированными фигурами, пейзажами и зловещими образами на резком фоне.

Вот что он рассказывает о своем деле:

«Монотипия – это техника однократной печати. В отличие от других видов печати, где можно создать несколько экземпляров, монотипия позволяет получить только один настоящий отпечаток. Я работаю, нанося офортную краску на пластину из оргстекла, грубо закрашивая формы сплошным черным цветом, а затем с помощью нескольких инструментов удаляю краску, создавая фигуры, существ, пейзажи и т.д.

В основном я использую субтрактивный метод, добавляя только тогда, когда необходимо придать дополнительные формы. После того как на пластине отработана вся краска, я кладу сверху бумагу и пропускаю ее через офортный пресс. На другой стороне вы видите результат.

Я маркмейкер и искатель текстур, поэтому создание текстур имеет для меня первостепенное значение. В монотипии можно использовать все, что угодно. Например, кисточка, к которой прилипли высохшие чернила, может дать интересную текстуру меха или растений. Тряпки, кончики пальцев, спонжи для макияжа могут создавать мягкие текстуры, напоминающие кожу. Мои пальцы, кисти, картон, ластики, да что угодно – я наверняка пытался удалить с них чернила.

Я стараюсь основывать свои работы на серии и создавать однопанельные повествования в рамках этой серии. Идея может быть основана на типе фигуры или существа, появляющегося на всех отпечатках. Или настроение или место, в котором эти фигуры, объекты, действия будут существовать.

Разные сюжеты имеют разное звуковое сопровождение, и я всегда слушаю музыку, когда работаю. В остальном я позволяю краскам говорить мне, что они хотят показать в данный момент, и следую этому. Мне нравится вырисовывать лица и формы из черноты. Я редко знаю, что именно я создаю, пока это не проявится.

Когда я рос в Нью-Мексико, меня постоянно окружали напоминания о мифах и фольклоре. С самого раннего возраста я был очарован макабрическим. У меня была своя доля странного опыта общения с призраками и неизвестным. Мне нравится включать в своих «монстров/существ» эмоции, похожие на человеческие, поскольку, как мне кажется, это помогает нам общаться с ними на более глубоком уровне.

Некоторые говорят, что я занимаюсь монструозным экзистенциализмом, что меня вполне устраивает. Я очень люблю фильмы и истории ужасов. Они пугают и волнуют меня. Иногда я люблю привносить в свои работы юмор, и фильмы - отличное место для этого. Меня всегда интересовала загробная жизнь. То, что находится за завесой. Невидимое. Неизвестное. Я пытаюсь создать новую мифологию в своих работах и подталкиваю себя к творчеству, почитая все, что было до меня в этом жанре».