Когда я выгонял свою душу раньше времени,
Мне было легко, а ей нет,
И она так хотела улететь, но застревала в сердце.
Кто тебя приколол?
Что это за приколы?
Было бы здесь не так красиво —
Моя душа нашла бы пристанище в другом теле.
Неужели деньги это иголки?
Так заберите их и оставьте меня в покое,
Наедине с моей душой,
Которую я выковыреваю пальцами.
Из тела.
Когда я отталкивал свою тень на закате,
Свет становился ярче, но тьма глубже,
И в её глубине я находил свои страхи.
Кто запер дверь?
Что это за замок?
Был бы здесь не так темно —
Моя тень нашла бы угол в другом доме.
Неужели слава это цепи?
Так разорвите их и дайте мне свободу,
Наедине со своей тенью,
Которую я развеиваю ветром.
Из сердца.
Когда я разрывал цепи, сковывавшие разум,
Мысли обретали свободу, но становились чужими,
И в их хаосе я искал своё отражение.
Кто затянул узел?
Что это за ловушка?
Было бы здесь не так тесно —
Моя мысль нашла бы простор в другом мире.
Неужели власть это путы?
Так освободите их и дайте мне дышать,
Наедине со своими мыслями,
Которые я развеиваю словами.
Из ума.
Когда я вытаскивал боль из глубин сознания,
Мне становилось легче, а ей невыносимо,
И она кричала, но не могла освободиться.
Кто нанёс раны?
Что это за боль?
Было бы здесь не так тихо —
Моя боль нашла бы отклик в другом сердце.
Неужели любовь это ножи?
Так уберите их и дайте мне жить,
Наедине с моей болью,
Которую я вытягиваю слезами.
Из души.

мораторий на правду и лесть
карт-бланш на свинство, враньё
врать и думать - что скажет издательство?
ври им - скажет знакомый и недалёкий близкий
не подумай что плывут - лесть
мы все думаем, что нам можно всё - наебать, забрать их бабки, выставить на смех
мы кидаем друг друга за тряпки и секс не знаю кто есть кто
того загрызла фортуна и он подсел на колёса
этого пилила его девушка и он пошел
по рукам
слишком скучно притворяться молодым, я никогда не был им, ни разу не хотел стать тем
один из которых днями смотрит в телефон, а второй — в телик
другая думает что ее будут веселить
улицы и правда убивают детей и калек
как тут быть молодым
я бреду по закату на автопилоте к базе
на меня висит уже третий заказ
первый примерно там, где панелька отца
вторая пуля - паранойя, ни разу не видел, но сука страшно
вокруг топь
начинаю день нажатием на курок
ждет дом, лечит дробь
третий за кислое лицо при виде погона в глазке
он меня так не любит, я знаю
я ведь знаю - у нас один барыга, один кокаин
одна родина
продал, скурил
другой на табе в подвале скулил, клянётся что ничего не знал
лицо в глазке ещё никому не верило
бдит только за цифрой в заказе
ищет, шьёт и идёт ближе
в сумеречном зале в окружении шпанят
искоса паля, как люди телом шевелят

а я никому не верю
не хочу привторяться молодым

Жила была нимфоманка..
Трахаться хотела как наркоманка..

Однажды её занесло в гей квартал..
Но там её ждал только провал..

Немного отошла она оттуда..
И вмиг нашла крутого друга..

Он её как сканером прочёл..
И секс с ней сразу предпочëл...

Она была как страстная тигрица..
Чей лик отображал её страницы..

Он был с ней нежен,
И немного пьян..

Она казалась чувствительной и хрупкой,
Но так ли это, или только маска..

На самом деле, что таила та..
Чему противостоять была не в силах..

И почему до такого себя довела..
И не нашла любовь, как многие девицы..

Но её манили лишь другие развлечения..
Соблазны, тяготы и насыщения..

Она была словно вампир, голодна..
Наслаждаясь телами она утолялась..

Возможно, ли тот незнакомец, изменит её..
Он сможет помочь ей, отвлечь чем-то её..

Иль дальше ходить ей по улицам, странствовать..
Возможно немного и блядствовать..

Да, заголовок полемически заострен, но он справедлив. Прежде чем начинать барабанить возмущенный комментарий, прочитайте, пожалуйста, текст статьи. Тогда поймете, что мы хотим сказать…

Итак, читаем мы на днях англоязычное интервью с современным польским поэтом Томашем Рожицким, который у себя на родине очень популярен. Ему 54 года, он автор шести поэтических сборников, победитель целого ряда польских литературных премий. В минувшем году получил премию Виславы Шимборской. Мало того, он сумел добиться определенной известности и в Америке, благодаря переводчице Мире Розенталь, которая переложила на английский язык его сборник 2004 года “Колонии”.

И все-таки он настроен крайне скептически по отношению к перспективам признания на мировом уровне. Потому что в нынешних условиях мировой уровень предполагает англоязычные переводы. А с иностранной поэзией в англоязычном мире есть одна большая загвоздка.

“Основная проблема в переводе современной поэзии, на мой взгляд, заключается в том, что очень немногие переводчики хотят (и способны) переводить стихи метрически организованные стихи. Если вы посмотрите, какая польская поэзия была наиболее успешной на английском языке (или в любом другом переводе), то обычно это нерифмованная интеллектуальная игра или размышление. Но в польской традиции у нас есть тонна замечательных рифмованных стихотворений любимых польских поэтов, которые совершенно неизвестны на английском”, – вздыхает Томаш Рожицкий.

И он совершенно прав. В англоязычном мире к исходу двадцатого века практически не осталось серьезных поэтов, работающих с ритмом и рифмой. В подавляющем большинстве вся современная англоязычная поэзия представляет собой верлибры. Одним из последних мастодонтов, еще сохранявших любовь к классическому стиху, был Уистан Хью Оден. Из жизни он ушел в 1973 году. После него и вспомнить-то некого из тех, кто писал не верлибром.

Литературоведы знают, что в современной англоязычной поэзии рифма и размер воспринимаются как оковы, от которых большой поэт должен избавиться. К рифме и размеру относятся скорее как к костылям, которые нужны только в детской и песенной поэзии. Соответственно, встречая ритмические рифмованные стихи, англоязычный читатель автоматически настраивается на легкомысленный ряд. И это опять-таки заставляет поэтов пользоваться именно верлибром, чтобы избежать предвзятого отношения аудитории.

Тот же процесс, хотя и не столь явно, переживает французская и немецкая поэзия. С другой стороны, в славянской традиции верлибры пока не доминируют.

Есть мнение, что причина в богатой флективной системе славянских языков, которая позволяет постоянно находить интересные и неизбитые рифмы. Проще говоря, у нас роскошный набор суффиксов и окончаний, плюс сами корни могут изменяться интересным образом. В итоге рифма у хороших поэтов очень обогащает стих.

В то время, как в англоязычной поэзии, рифма (там, где ее еще используют) обычно довольно проста и играет чисто служебную функцию. Даже у классиков хороших рифм мало. Вернее, там считаются хорошей рифмой такие созвучия, которые в русской поэзии назвали бы пресными. Так что на них просто не акцентируется внимание.

В итоге верлибр одержал там сокрушительную победу.

Что из всего этого следует? А следует то, что ваши рифмованные русскоязычные стихи могут быть крайне популярны у соотечественников, но вряд ли получат мировую известность. Их не будут переводить на английский, их не будут издавать по всему миру. И даже если каким-то чудом найдется англоязычный переводчик, умеющий работать с рифмами и ритмом, его перевод будет интересен только узким специалистам. Широкая же публика просто не будет это читать.

Ну и ладно. Зато наш читатель оценит по достоинству, если это, конечно, поэзия высокого полета. Что гораздо важнее, правда ведь?

Источник: Литинтерес