Кстати, про “Скорость” — не просто так вспомнил. Сценарист той автобусной мясорубки, Грэм Йост, спиздил вдохновение прямо отсюда. Только не жди, что Войт с Робертсом будут обниматься и петь “кумбая” — это сбежавшие зэки, которые друг другу верят меньше, чем я своему будильнику по утрам. Куросава ещё в 60-х накатал историю про замкнутый пиздец, откуда хрен выберешься, а Кончаловский с подачи Копполы выжал из неё голливудский сок. И вот тебе — два самурая наших дней, у которых дружба трещит по швам, а в кабину вдруг вламывается Ребекка Де Морнэй, и начинается такой кипиш, что аж воздух искрит.

Говорят, Куросаву вдохновил реальный случай 1962-го или японский фильм “Сверхскоростной поезд” 75-го, но он сварил своё варево. А Кончаловский добавил американского перца: тюрьма, где каждый сам за себя, старый поезд как билет на свободу и кастинг, где у всех в глазах — целая жизнь. Сложи шрамы Войта, вопли Робертса и мелькнувшего Дэнни Трехо — и выйдет не лицо, а каньон, который хочется разглядывать вечно.

“Поезд-беглец” — это не “Танго и Кэш”, где Кончаловский явно устал и сдулся. Тут он держит марку: первые полчаса за решёткой — неспешные, но цепляющие, как разговор с корешем за пивом. Герои — живые, их хочется потрогать (ну или хотя бы пнуть). А потом поезд срывается с цепи, и начинается такой угар, что даже через 40 лет сидишь и орёшь: “Давай, сука, жми!” Съёмки на реальной Аляске, камера, которая ловит каждый взгляд, и диалоги, от которых хочется сбежать подальше от этого ледяного ада, но не можешь — прилип.

Динамика в заснеженных лесах — это прям мороз по коже и душе. Можно было бы сказать, что такие фильмы больше не снимают, но тут всплывает “Неуправляемый” Тони Скотта. Ему уже 15 лет, а он до сих пор как брат-близнец “Поезда”. И ржу каждый раз, когда “Неуправляемый” с Вашингтоном и Пайном называют клоном “Скорости”. Да идите вы нахуй, возвращайтесь к истокам! Бери чай, шапку, плед — и пиздец, как будто сам там, в этой ледяной жопе, с Войтом и Робертсом. Пересмотри — не пожалеешь.