К 1945 г. Джулиано уже был известен всей Сицилии. К нему стали присматриваться как главари мафии, так и политические силы. Здесь сделаем небольшое отступление. C приходом на Сицилию союзников, среди населения всё популярнее становятся идеи независимости Сицилии. И поначалу союзники оказывают поддержку этим силам. Образуется политическая партия Движение за независимость Сицилии (MIS; Movimento Indipendentista Siciliano), однако, вскоре Италия выходит из войны, и союзники передают управление Сицилией правительству Пьетро Бадольо. Тогда сепаратисты создают боевое крыло партии - Добровольческую армию за независимость Сицилии (EVIS; Esercito Volontario per l'Indipendenza della Sicilia), ищут поддержки у мафиозных кругов. Тогда и возникает идея привлечь на свою сторону популярного в народе разбойника.

Весной 1945 года лидеры сепаратистов встретились с Джулиано, предложив ему деньги, оружие и звание полковника. Так наш герой встал на путь политической борьбы. Теперь он не просто бандит - он партизан, но у него пока мало сил. На деньги сепаратистов он проводит наём добровольцев в свою маленькую армию. Вот тогда и появляется на сцене упомянутый ранее Гаспаре Пишотта, ставший правой рукой Джулиано.

Гаспаре (так же известный как Аспану) Пишотта (Gaspare "Aspanu" Pisciotta) родился 5 марта 1924 г. в Монтелепре. Вопреки распространённому заблуждению, он не был двоюродным братом Джулиано, однако с детства был знаком с ним. Во время Второй мировой войны, Пишотта служил в армии, но после свержения Муссолини оказался в немецком плену, и был выпущен в 1945 г. По другой версии, после свержения Муссолини Пишотта воевал на немецкой стороне и попал в плен к союзникам, которые по окончании войны отпустили его, так как он был болен туберкулёзом. Так или иначе, но в 1945 г. он попадает в отряд Джулиано.

В это время MIS активно популяризирует образ Джулиано, как некоего сицилийского Робин Гуда, борца за права обездоленных. Отчасти, так и было, Тури жестоко наказывал за несправедливости и притеснения, творимые над простыми людьми. Так, например, в Монтелепре он убил почтальона, за то, что тот крал посылки из Америки (Почте России на заметку). Не прекращались нападения и на полицейских и военных.

Но, в мае 1946 г. король Умберто II предоставил Сицилии особый статус, а ещё через 17 дней Италия стала республикой. Сепаратистские настроения резко пошли на спад, а новое правительство обьявило амнистию всем политическим. Сепаратисты стали тяготиться дружбой с преступником, и между союзниками произошло размежевание. Но, Джулиано продолжил свою борьбу.

Популярность Джулиано росла, расширялась география действий его отряда. Весной 1947 г. Тури дал интервью американскому журналисту Майклу Стерну и передал с ним письмо президенту США Трумэну, в котором просил о помощи в борьбе за независимость, и даже предлагал аннексировать остров. К этому времени Джулиано стал настолько популярен, что это стало вызывать серьёзные беспокойства не только у официального правительства, но и у боссов мафии. Джулиано, в свою очередь, переживал, что его люди не получили амнистии.

Надо сказать, что Джулиано через специальных людей держал связь с наиболее влиятельными главарями мафии, и никогда не переходил границы дозволенного в отношении "людей чести". И вот, через этих людей и поступило заманчивое, как тогда казалось, предложение.

продолжение следует...

Многие, пожалуй, были в ситуации, когда непонятен выбор между "Вы" и "ты", и приходится закручивать фразы так, чтобы избежать личных местоимений. Такое вот "квантовое обращение", то есть в двух формах сразу.

***

Живём с мамой за бугром, её муж - коренной сицилианец.

На Сицилии существует традиция - называть первенца именем его дедушки.

В первую поездку мамы в родную деревню мужа, она познакомилась с четырмя племяниками по имени Сальваторе, плюс ко всему похожими внешне.

Она даже вывела один ей известный способ обращаться при приветствии так, чтобы  фраза сразу звучала как "Привет" и "Приятно познакомиться" одновременно, чтобы не опозориться. За пару дней запомнила отличительные черты и немного информации о каждом, дабы завязать беседу в стиле "Как твоя жена, как твои детишки?"

Штирлиц выполнил свою миссию.

А кузенов, оказывается, всё это время было пятеро.

23 мая по народному календарю — день, когда клятвопреступники получат по заслугам за свои грехи: считается, что стоит им в это время встать на землю, и та непременно засосет их в свои глубины. В связи с этим, мне вспомнился один из самых нелепых изменников в истории, запустивший настоящую машину безостановочного предательства, от которой он сам же и пострадал. Речь о Пандульфе Сицилийском, «Волке из Абруццо» человеке, которого можно назвать эталонным мудилой.

Нормандцы. Запомните этих ребят, они в конце этой истории вломят всем.

Для того, чтобы вы меньше путались, а также для того, чтобы привнести сюда элемент игры, я проставил после каждого предательства его порядковый номер в квадратных скобках. В этой истории их будет действительно много — считайте.

Все происходит в южной Италии приблизительно рядом с Неаполем в 1016-1038 годах. Никаких особых географических и исторических знаний для понимания не нужно — достаточно вспомнить, что тогда Юг страны принадлежал Византии, а остальное — фактически Папе Римскому и императору Священной Римской Империи, то есть, попросту, германцам. На этой-то почве и начался кровавый замес.

Вот Италия начала XI века — слишком много разных сил и все дерутся словно псы.

Если быть совсем достоверным, предательство началось не совсем с Пандульфа, а за несколько лет до этого. Многие местные жители, которые были под византийцами, спали и видели, как придет император-германец и освободит их от жадных греков. Один из местных правителей, Мелус, пытался восстать, хотя сам, вообще-то клялся Византии в верности до гроба [предательство 1] и даже сначала добился успехов. Но получив зуботычины, он бежит на Север. Там его принял и пожалел император германцев, так что сын Мелуса потом прибудет на родину, чтобы отомстить, но предаст свои идеалы и перейдет на сторону греков [а вот и 2].

Главное, что сделал Мелус — умудрился призвать в страну нормандцев. Те были потомками викингов, которые отхватили часть Франции, офранцузились, но остались диковатыми и воинственными. Вот отличный пример: за несколько десятилетий до того, вождь нормандцев принял христианство и в честь этого принес Иисусу Христу в жертву четыреста рабов — немного не разобрался в догматах религии. Исторический спойлер: потом эти нормандцы захватят вообще все: и Юг Италии и Сицилию и раздадут всем в округе по первое число, вплоть до арабов.

Войска Византии.

Бунт подавляют, но семена раздора посеяны — Папа чуть не получил инфаркт, пока армия греков бегала под стенами Рима и решала там свои проблемы. Но более того, его возмутило, что ради Византии его предали любимцы и агенты из крепости-монастыря Монте-Кассино [3]. Он попросил Генриха Святого, императора Священной Римской империи, о том, чтобы тот сделал что-нибудь, желательно кровавое и имперское. Болезный император-импотент Генрих II ел у Папы с рук и, конечно, согласился, хотя больше бы предпочел читать книжечки и сидеть в келье.

Войска Папы и императора пошли на юг навстречу византийцам. Они пришли не воевать, а бряцать оружием и бить себя в грудь перед греками. Это было два стада павианов, которые метают друг в друга дерьмо, бешено орут и потом спокойно расходятся по домам. Попутно германцы захватили город Капую, где и правил Пандульф, который до этого сидел под Византией и горя не знал. Осады почти не было, его сразу же предали горожане [4], которых он достал своим злобным и алчным поведением.

Император (в короне) пленяет Пандульфа.

Вот тут и начался настоящий цирк. Пандульфа повезли на казнь, но сжалились: все же казнить дворянина — это не курицу прирезать. С него взяли клятву о том, что он никогда не будет делать зла империи и Папе и через несколько лет отпустили домой. Как нетрудно догадаться, первое, что он сделал — наплевал на клятву [5] и заново захватил свою Капую. Ему бы не удалось сделать это, если бы не проходившая мимо армия Византии — те просто подошли к городу и тот сдался. Пандульф стал самым злобным правителем в этих местах — прибрал к рукам все вокруг Неаполя, сам Неаполь и некоторые баронства вокруг него, жег, грабил, угрожал и маниакально упивался властью. В общем, стал самой мощной силой на Юге Италии. Штука в том, что формально все это были территории Византии, которой он поклялся в верности и был, как-бы, вассалом. То есть, попросту, он предал их, как только почуял слабину [6]. Когда греки спохватились, было поздно — новым их императором стал слабоумный, и им стало вообще не до того.

Пандульф раздал всем вокруг пинков, затрещин и тумаков, возомнил себя правителем, равным императору и тут же поплатился за наглость. Почти все его вассалы и люди, которые только что дали ему присягу, в первый же удачный момент предали его [7]. Чуть ли не самую большую роль сыграли нормандцы: их супер-способностью было всегда выступать на стороне победителя, и они сразу смекнули что к чему. Пандульфа свергли и он снова остался с носом и едва не в цепях. Правитель Неаполя, который больше всех натерпелся от него, был так восхищен храбростью северных наемников, что дал им вотчину — из разбойников они стали настоящими дворянами. А их глава, Рейнульф, вообще стал зятем герцога Неаполя — настоящая идиллия и дружба народов.

Типичная крепость нормандцев в Италии.

Но Пандульфа не добили и он снова начал набирать силы для рывка. Знаете, что случилось позже? Нормандцы, которые буквально задницей чуяли, кто победит, тут же предали герцога Неаполя [8], того самого, который только что отвалил им земли, дворянский титул и вечную дружбу. Герцог, который был стар и пережил десятилетия интриг был настолько шокирован, что просто ушел в монастырь и умер там от горя (ну, или с чужой помощью). Все, кажется, начали понимать, куда дует ветер: белобрысые лоховатые дуболомы с Севера оказались самыми хитрыми, коварными и дипломатически подкованными в этих местах.

А вот и кульминация. Спустя кратчайшее время Пандульф неимоверно, неистово достает своих подданных, одна и та же история словно в дурацкой комедии повторяется в третий раз — жизнь не учит его вообще ничему. Взрыв происходит, когда он безнаказанно насилует племянницу своего племянника, то есть, попросту говоря, очень и очень молодую родственницу. Его племянник, Гвемар, восстает и, не будь дурак, призывает на свою сторону сразу всех тузов: императора Священной Римской империи, императора Византии и нормандцев. Византия не ответила (там все еще правил маразматик), но остальные среагировали моментально. Нормандцы легко и непринужденно предают Пандульфа [9], ради которого буквально вчера предали Неаполь (а позавчера, как помним, предали и его самого).

Империя приходят на помощь, Пандульфа свергают, а главой всего итальянского Юга становится молодой красавец Гвемар, его племянник. Теперь уже император попадается на удочку: увидев «простодушных и честных» нормандцев, он повелевает, что отныне они — его личные вассалы. И это — невероятный прорыв: несколько лет назад у них не было ничего, кроме дырявой лодки и ржавого меча, и вот уже они главные любимцы Его Величества. Как вы уже догадались — вот так сюрприз — нормандцы наплюют на это и при первой же возможности предадут империю [10]. Когда-нибудь они захватят все эти жирные земли, выбьют отсюда и сарацин, и греков, и немцев и будут чуть ли не плевать Папе Римскому в бороду. Но это уже совершенно иная и не менее дикая история.

А тем временем, Пандульф бежит к своим давним союзникам, византийцам. Но они уже знают, что это за человек и бросают его в темницу, совершенно спокойно нарушив все договоренности и взаимные клятвы [11]. Вся Италия вздохнула с облегчением.

Источник

http://disgustingmen.com/history/pandulf-and-normanns?utm_so...

Автор.

Владимир Бровин