«Ишь, как мерцает, - склонившись над ветеринаром, произнес Авдеич, - Вставай, Христофор, пора! Заправлены в планшеты космические карты!».
«Нужно было все-таки Жучку первой попробовать, - отозвался Женя, стоящий рядом, - Жаль скотовода».
«А собаку не жалко? – пробурчал председатель, - И потом, где еще выпадет случай……. все же первый ветеринар на орбите…..и наш земляк. Окажет посильную помощь космонавтам…….блохи у них допустим завелись, или клопы донимают……болтаются там в невесомости, помыться негде, мало ли что у них развелось».
«Чужой против Хищника, - со смехом поделился один из студентов, - набрызгает наш Христофор дихлофоса – глисты и выйдут».
«Куда они выйдут, там же вакуум?», - не понял Женя.
«Эх, отстали вы от жизни, газет не читаете, - стал объяснять НЮРА, - дырку в космической станции зачем просверлили? Глисты туда и выходят».
«Откуда там глисты?», – возмутился Женька.
«У всех глисты, - не выдержал председатель, - у кого в голове, у кого в жопе».
«Правильно, - стал объяснять НЮРА, - а цикл у них в космосе замкнутый – там же все перерабатывается и снова потребляется. Но, как водится, на N-ном цикле происходит сбой системы, часть глистов выживает – и появляется новая ветвь эволюции, неземная раса. Так и появился Чужой – жил в трубах, в неблагоприятных условиях, в зоне рискованного земледелия. Обиделся на всех, начал слюной брызгать и зубы показывать. И если вовремя не обработать дихлофосом они высаживаются на землю……вредят урожаю, снижают плодородие почв…...ну, как в кино».
«А как мы к МКС пристыкуемся, у нас стыковочный модуль подходящий? – спросил уже одуревший Женя, - что показывают расчеты?».
«Если расчеты правильные и если крановщик во время пуска не сдрейфит и будет удерживать силосную башню под углом не менее 85 градусов к поверхности, то ракета долетит до Черного болота и приводнится в заданном районе», - отрапортовали студенты.
«Это же в 10 километрах……и как, как вы туда доберетесь – там дороги нет», - опешил председатель.
«Ну, есть и другие варианты. Изменив градус можно направить ракету на деревню Залесье, открыть таким образом постоянное воздушное сообщение. А то автобуса не дождешься. На город тоже можно направить….далековато, правда, но туда тоже не добраться», - объяснили студенты.
К утру план окончательно согласовали. Христофора облачили в костюм химзащиты, в карман которого для верности сунули армейскую флягу с самогоном. Студенты еще предлагали дать ветеринару дробовик с одним патроном – так, на всякий случай. Но этот план был отвергнут: не было понятно состоит ли Христофор в Обществе охотников и рыболовов, а без членского билета выдавать оружие было нельзя.
Женька настоял на том, чтобы в кабину поместили надутую камеру от трактора «Беларус» – на случай приводнения. Телефон решили ХВ не давать, на болоте все равно связь не ловит, зато повесили ему на грудь Вымпел передовика социалистического соревнования 1984 года, который нашли в Сельсовете. Теперь, если найдут, будет понятно, что это не какой-то китайский космонавт к нам залетел.
Когда все было готово, члены миссии вышли во двор. Стояло хмурое утро. Как часто бывает в конце мая, было сыро и холодно. Всю ночь шелестел дождь, затянув небо низкими тучами.
«Погода нелетная», - оглядевшись, констатировал Женя.
«Игра состоится при любой погоде, - пропел Авдеич, - мы – не американцы, из-за погоды жатву не откладываем».
Друзья быстро загрузились в машину Авдеича и поехали на силосную площадку. Ракета была готова к старту. Как было сказано ранее, это была силосная башня, выкрашенная в цвета национального флага, которую кран поддерживал в вертикальном положении. В башню залили 40 тысяч литров навоза. Разгонный блок у основания башни состоял из 4 бочек с соляркой. Головная часть ракеты представляла одновременно пилотируемую капсулу и спускаемый аппарат.
Крановщик поднял комиссию к носу силосной башни. Христофора быстро усадили в кресло и пристегнули ремнем безопасности. Сверху надели камеру от «Беларуса». Одевать противогаз было уже неудобно, но это пришлось сделать, так как студенты утверждали, что топливо при горении выпускает ядовитые пары метана и сероводорода.
Последним наверх поднялся сварщик. Он заварил входное отверстие, оставив только смотровую щель. Так было сделано по настоянию Жени, чтобы пилот в полете мог вести наблюдения и записывать в бортовом журнале.
К этому времени на силосном дворе собрались зеваки. Они делились критическими замечаниями, и в успех миссии мало верили. Таково общее свойство белорусов – они мало верят в себя.
Перед пуском Авдеич сказал короткую напутственную речь, после чего с четырех концов подпалили канаты пропитанные селитрой и ведущие к разгонным блокам. Веревки шипели, пускали клубы дыма, но искриться и гореть не желали.
«Отмокли, поди, за ночь», - констатировал кто-то из селян. Бегать, искать новые веревки – было невозможно. Миссия оказалась под угрозой.
Тогда Авдеич приказал принести сухого сена, обложить им ракету и, облив сено бензином, поджечь. Сено затрещало и ярко вспыхнуло. Огонь лизал корпус ракеты, но эффект не наступал. В толпе хихикали. Председатель было принял решение тушить этот костер и дал знак стоящей недалеко пожарной машине.
В это момент что-то сильно загудело. Разгонные блоки в виде бочек с солярой вспыхнули. Гул постепенно нарастал. От страха, что рванет, все присели за бетонный бордюр. Только НЮРА в отчаянии грозил кулаком крановщику, готовому бросить кран, поддерживающий башню, и сбежать.
В какой-то момент раздался сильный взрыв и силосная башня, оторвавшись от земли, резко понеслась в небо, оставляя за собой полосу белого дыма. Миг, и ракета исчезла в низких облаках.
Ошарашенные, все молча стояли на стартовой площадке. В душе даже самые отчаянные миссионеры принимали все это за шутку и до конца не верили, что огромная консервная банка способна взлететь. Только НЮРА, в момент, когда силосная труба оторвалась от земли, произнес долгожданное «ПОЕХАЛИ!».
Через пять минут после старта на землю вернулась первая ступень космического корабля. Прорвав низкие облака, и оставляя за собой дымный хвост, бочка из-под солярки шлепнулась посреди скотного двора, сразу утонув до середины. Впрочем, этот успех отечественной космонавтики не вызвал восторга у местной скотины. Привычные ко всему коровы продолжили мерно жевать свою ежедневную жвачку.
КЛАВА схватил логарифмическую линейку, приложил к карте и попытался вычислить направления движения 40-тонной бочки с навозом. Но расчеты получались слишком общими.
Через две минуты после первой из облаков показалась вторая ступень. Она крутилась в воздухе, переворачивалась и меняла траекторию. В какой-то миг показалось, что вторая ступень нацелилась на комиссию по запуску, но бочка совершила очередной кульбит и со свистом влетела в свинарник, пробив итак дырявую крышу.
Еще раз сверившись с картой КЛАВА, наконец, сообщил, что ракета движется в выбранном направлении и если двигаться в ту сторону, то можно найти оставшиеся две ступени. Все снова забрались в машину и направились в сторону, которую КЛАВА вычислял с помощью карты, компаса и «ебаной матери», когда машина упиралась в препятствие, которое нужно было объезжать.
В конце концов, запутались и остановились, не зная, что делать. Женька предложил послушать, может разгонный блок где-то просвистит. Было тихо. Наконец у речки завизжали бабы.
«Дуй туда, - приказал Авдеич шоферу.
Через какое-то время стали видны клубы белого пара над рекой. Подъехав ближе, друзья застали у реки десяток голых баб и баню пробитую словно снарядом насквозь.
«Сегодня женский день в бане, - констатировал Авдеич, - утренняя смена доярок моется».
«Голые бабы по небу летят…….», - вспомнил Женя старый стишок.
КЛАВА опять приник к карте, делая вычисления. По всему выходило, что ракета сделала крюк и, видимо, направилась в лес.
«Но в болото-то она попадет?», - не выдержав, спросил председатель.
«Нужно ждать четвертую ступень, - ответил КЛАВА, - тогда станет более ясно. А пока не понятно. На баню мы точно не рассчитывали».
«А Христофор может управлять движением, - неожиданно спросил Женька.
«Теоретически, конечно, может, если будет шуровать внутри говна лопатой и перемешивать топливо, - ответил НЮРА, - но откуда там лопата».
«Совковая лопата по инструкции находится в верхней части силосной установки для ровной укладки силосной массы», - отчеканил председатель.
«Тогда полет становится неуправляемым!», - среагировали студенты.
«То есть, хуй его знает, куда он летит!», - подвел итог Авдеич.
А теперь представьте себе: коматозный летчик-испытатель, по профессии ветеринар, с литровой флягой самогона, в огромной силосной башне, обладающей реактивный движением, несется над просторами родных полей, лесов и рек не в расчетном направлении в болото, а по своей или чье-то прихоти, летит где попало. И горючего говна у него 40 тонн, хватит на несколько часов полета.
«Авдеич, - перепугано обратился Женька к председателю, - давай, звони в Зябровку*, пусть поднимают истребители, вопрос надо решать».
Председатель долгим взглядом посмотрел на Женю, оценивая, то ли он рехнулся, то ли так отстал от жизни. Не найдя ответа, председатель махнул рукой и отвернулся.
«А на сколько часов ему хватит топлива? – не унимался Женька, - куда он может улететь?».
«Мы время не рассчитывали. А по килоджоулям должно хватить километров на 10-20. Но если мешать навоз лопатой, то и до Минска может долететь……и до Москвы», - замялись студенты.
«Вот зашибись! Новый Матиас Руст из Новых Оглоблей сядет на Красной площади. Типа, хотел Ленина посмотреть», - пробормотал Женя.
Друзья еще долго сидели среди поля, с надеждой глядя в небо. К обеду ветер разогнал низкие тучи, небосвод заголубел и стал прозрачен от края до края. И на этом огромном небе не было даже следа жидкотопливной ракеты, названной «Сила Сило́са».
*) Советский военный аэродром Зябровка под Гомелем, где базировались дальние бомбардировщики Ту-22, был расформирован в начале 90-х. Из 23 военных аэродромов в Белоруссии к настоящему времени осталось только три.
