Петров замер на полпути к подъезду, обернулся, ошарашенный. Откуда старый пень знает про Ангару? И про проект? Но Федот Кузьмич уже мирно сгребал снежок к бордюру, будто ничего не говорил.

На скамейку упала ворона. Неловко, с перебитым крылом. Забилась в сугроб. Проходившие мимо детишки ахнули, но мамы поспешили увести их: «Грязная, больная, не трогай!» Федот Кузьмич подошел, не спеша достал из кармана ватника кусочек черствого хлеба, размочил его в снегу. Осторожно приблизил к птице. Ворона замерла, глядя в его глаза. И в этих глазах - не страх, а узнавание. Федот Кузьмич что-то тихо проговорил. Не словами. Чем-то другим. Ворона перестала биться, она смотрела на него, и казалось, в ее черных бусинах-глазах мелькнуло нечто древнее, не птичье. Потом она взяла хлеб. Дворник аккуратно поднял ее, отнес в теплую будку кочегара.

- Подержи, Семеныч, до вечера очухается.

- Странный ты, Федот, - хрипло сказал кочегар, принимая птицу. - Словно ты не с людьми…

Дворник усмехнулся. Легкая, едва заметная усмешка тронула его потрескавшиеся губы.

- А я и не только с людьми, Семеныч. И не только здесь. И не только сейчас.

Он вышел обратно. Солнце, бледное, зимнее, пробилось сквозь облака, осветив двор. Федот Кузьмич прислонился к метле, глядя на это солнце. Он видел его рождение. Видел, как его первые лучи упали на молодую, кипящую лавой Землю. Он помнил запах первобытного океана, крики птеродактилей, скрежет ледников, сдвигающих континенты. Он был первой клеткой, делившейся в теплой луже. Он был рыбой, выползшей на берег. Динозавром, ревущим в джунглях. Обезьяной, впервые поднявшей камень. Фараоном и рабом, строившим его пирамиду. Легионером на пыльной дороге. Монахом в тибетском монастыре. Крепостной крестьянкой, палачом, поэтом, генералом, бездомным… Миллиарды жизней. Миллиарды вздохов, слез, смеха, агоний. Вся боль и вся радость мира протекали сквозь него, как вода сквозь сито времени.

Он знал всё. Почему падают звезды. Он знал, что было до большого взрыва. Он знал как вылечить рак. Он знал, формулу вечного двигателя. Знания были в нем, как воздух в легких. Необъятные, всеобъемлющие и абсолютно бесполезные.

Потому что он знал и другое. Знание - не мудрость. Знание всего - не панацея. Он видел, как самые гениальные открытия оборачивались адом. Как самые светлые идеалы разбивались о скалу человеческой природы. Он видел циклы цивилизаций - рождение, расцвет, надменность, падение, забвение. Снова и снова. Как смена времен года во дворе. Весна надежд, лето достижений, осень упадка, зима распада. И снова весна… но уже другой цивилизации, на пепле старой.

Люди проходили мимо. Озабоченные, спешащие, смеющиеся, плачущие. Они спорили о политике, о курсе доллара, о новой модели айфона. Они мечтали о любви, о деньгах, о славе. Они боялись смерти, болезней, одиночества. Федот Кузьмич смотрел на них с бесконечной, усталой нежностью. Как взрослый смотрит на играющих детей в песочнице, которые яростно ссорятся из-за формочки, не подозревая, что за забором - бескрайний океан и звездное небо.

Он мог бы сказать им. Мог бы открыть глаза. Но… зачем? Что изменит знание о миллиардах жизней для Ванечки Петрова, который вот-вот опоздает на автобус? Что даст знание формулы счастья бабушке Анфисе, которая плачет у окна по умершему мужу? Знание не снимет боль. Не даст любви. Не остановит глупость. Оно лишь сделает невыносимым груз осознания всей мировой боли и всей мировой тщетности.

Мудрость Федота Кузьмича была в другом. В этом тихом подметании двора. В куске хлеба для больной вороны. В умении видеть. Видеть непостижимую красоту в хрупкой снежинке. Видеть отблеск вечности в глазах спешащего человека. Видеть великую драму вселенной в крошечном дворике между пятиэтажками.

Он подметал. Тщательно, уголок за уголком. Очищал мир от следов вчерашней метели. От человеческого пренебрежения. Делал его хоть чуточку чище, упорядоченнее. В этом был его ритуал. Его скромное участие в вечном круговороте.

К нему подошел маленький мальчик, лет пяти. Потерял варежку. Глаза полные слез.

- Дедушка, ты не видел мою варежку? Красную, с белым оленем

Федот Кузьмич остановился. Посмотрел на мальчика. Взгляд его смягчился, стал теплее, человечнее.

- Видел, Костик, - тихо сказал он. - Она под скамейкой, у третьего подъезда. Сугробом припорошило немного. Иди, найдешь.

Мальчик радостно улыбнулся и помчался. Федот Кузьмич смотрел ему вслед. В этом сияющем лице, в этом маленьком мгновении радости от найденной варежки, была заключена вся тайна, вся боль и вся красота бытия. Вся мудрость, которая ему была доступна за миллиарды жизней.

Он глубоко вздохнул. Вздох, в котором смешались печаль всех миров и тихое умиротворение. Поднял метлу. Солнце уже клонилось к крышам, отбрасывая длинные синие тени. Двор был почти чист. Завтра снова пойдет снег. Снова будут суетиться люди. Снова кто-то потеряет варежку. И он снова выйдет с метлой.

Потому что это - его двор. Его крошечный участок вечности. И подметать его - единственное, что по-настоящему имеет смысл. Зная всё, он выбрал делать простое. И в этой простоте была его бездонная, немыслимая, тихая, как скрип метлы по снегу, мудрость. Мудрость, которой не было равных на всей планете. И которую никто, кроме ворон да потерявших варежку детей, не замечал.

Благодаря организованной экскурсии побывали в прекрасных уголках Карелии: Ладожское шхеры, побродили по туристической базе — Вятиккя, покатались на моторных лодках, посетили местные водопады, гидроэлектростанцию "Ляскеля" и др.
Странная топонимика скажите вы? Да, это нерусские названия, а финские. Большинство названий не успели переименовать в Советские времена.

Полюбовались цветением трав — трехреберника, иван-чая, тимьяна, лабазника, колокольчиков, марьянника дубравного, вереска и других. Заметила очень интересную деталь у местных домовых воробьев уже завершён гнездовой период, поэтому большинство самцов перелиняли на зимний наряд. На диких сопках заметила некоторых птиц с кормом в клюве, это означает, что они ещё выкармливают потомство. У некоторых уток, к примеру, серой утки, птенцы еще в пуху, но имеются кое-где перья, а у некоторых крякв были маленькие пуховые птенчики. За эти 3 дня удалось и подметить что северные небеса еще бороздят стрижи. У нас к 27-28 июля, как правило, стрижи начинают улетать.

Карелия — водный край. Здесь преобладают пресноводные озера и реки, первые образовались ещё в далекие времена после таяния ледника. На территории Республики насчитывается 27 тыс. рек.!!! А рядом раскинулась гладь Ладожского озера — второго по размеру после Байкала пресного водоема в мире. Вода чистая и прозрачная, а в дикой природе чаще встречается с примесями железа, из-за чего проявляется желто-коричневый цвет воды во время образования пены от бурных потоков. В затопленных карьерах по добыче мрамора вода имеет зелено-голубой оттенок. Вода пахнет вкусно и освежающе. Поэтому если хотите окунутся в край наполненной водной стихией: добро пожаловать, в Карелию.

Прекрасна местная кухня, в которой можно познакомится с фирменным блюдами из карельской рыбы (форель горячего копчения, уха из форели, в которую в некоторых заведениях добавляют икру). Особую популярность тут имеет форель, которая выращивается в местных рыбных хозяйствах. И ещё вы когда-нибудь ели мороженое с грибами?)

Единственный недостаток — это долгая дорога к этим местам: полтора дня рейсовым автобусом и ещё поездка перевозом. Обратно — межгородским автобусом, ночные бдения под белые ночи Севера и обратный путь домой.
Меня очень сильно впечатлил город Сортавала: местные люди излучают добро, после которого возникает чувство всеобъемлющего умиротворения. Очень порадовала красота местных жителей. Смотришь на них и получаешь эстетическое удовольствие. Внутренняя красота присутствует также, что делает людей — гармоничными во всех проявлениях. 3а моими наблюдениями это отражено в добродушном отношении к животным. Местные птицы (голуби, чайки, галки, утки) не боятся человека. Совсем!!! Они доверяют людям. Почему? Возможно, воспитание. Заметила, что взрослые приводят детей покормить птичью ораву и всегда пресекают любое проявление неуважения к птицам. Также и на начальном этапе когда это может произойти у ребенка неосознанно. Многие маленькие дети бегут с радостными криками к голубям, пытаясь покормить и даже поймать обескураженную птицу - "погладить гулю". Голуби не улетают. Просто спокойно отбегают в сторону. А порой птицы бегут на встречу маленьким людям, если думают, что тот спешит поделится порцией хлеба. Радость детей не пересекается взрослыми с фразой: "Фу, голубь. Отойти это грязная крыса.", как делают в подавляющем большинстве, в том числе и у нас. Уточки-кряквы, узрев человека с воды, спешат познакомится. А вдруг этот очередной благодетель — решил поздоровится и принести угощение. Птицы следят за людьми без страха и заглядывают в глаза с любопытством. И порой долго плывут за тобой. В Сортавале не увидела ни одного бездомного животного.
Все знаю о белых ночах Питера. Но белые ночи над городом Сортавалы не менее прекрасны, потому что Северный полюс ближе...

Каждый раз отправлять в путь — никогда не вернёшься прежним. Путешествия расширяют сознания и расставляют приоритеты в жизни. Наша бытовая жизнь, после масштабов и величия природы дальнего региона, кажется мышиной возней и суетой. Порой нужно остановится и осознать, что ты песчинка в этом океане природы.

Я всегда представляла себе материнство как что-то волшебное. Беременность была прекрасной — я сияла, готовила детскую, выбирала милые наряды. Муж Андрей поддерживал меня во всем, мы вместе ходили на курсы для будущих родителей и мечтали о том, как будем гулять втроем в парке.

Роды прошли тяжело, но когда мне положили на грудь маленькую Алису, я ждала того самого момента озарения, о котором читала в книгах — когда мать впервые видит своего ребенка и ее переполняет безусловная любовь.

Но я почувствовала только усталость и странное отупение. "Это пройдет, — сказала акушерка, заметив мой растерянный взгляд. — Гормоны".

Первые дни дома превратились в бесконечный цикл кормлений, переодеваний и попыток уложить ребенка. Алиса плакала почти постоянно. У нее были колики, она с трудом брала грудь, я не высыпалась. Андрей вернулся на работу через неделю — ему нужно было обеспечивать семью, особенно теперь.

"Каждый вечер я смотрела на часы и с ужасом понимала, что впереди еще одна бессонная ночь. Я начала бояться темноты — не как ребенок, а как мать, которая знает, что ночь принесет только крик и отчаяние."

Моя мама жила в другом городе, свекровь предлагала помощь, но ее советы только раздражали меня. "Ты слишком нервная", "В наше время мы не церемонились так с детьми", "Дай ей водички с укропом" — каждое такое замечание вызывало во мне бурю эмоций, которые я старательно подавляла.

К концу первого месяца я превратилась в тень себя прежней. Я не помнила, когда в последний раз нормально ела или принимала душ дольше трех минут. Я смотрела на своего ребенка и чувствовала только усталость и обязанность, но не ту самую любовь, о которой все говорили.

И самое страшное — я начала думать, что, возможно, я просто не создана для материнства. Что со мной что-то не так.

Переломный момент: когда маска идеальной матери треснула

Это случилось на шестой неделе после родов. Алиса плакала всю ночь, ничто не помогало — ни укачивание, ни кормление, ни смена подгузника. К пяти утра я была на грани. Андрей спал в другой комнате — ему нужно было на работу, и мы договорились, что ночи — моя ответственность.

В какой-то момент я положила кричащую Алису в кроватку, вышла в ванную, закрыла дверь и просто сползла по стене на пол. Я не могла больше сдерживаться — слезы лились потоком. "Я не могу так больше, — шептала я. — Я не справляюсь. Я плохая мать".

Я не знаю, сколько времени провела там, но вдруг услышала, как открылась дверь в детскую. Андрей проснулся и пошел к дочери. Я услышала его тихий голос, и крик Алисы постепенно стих.

Когда я вышла из ванной, Андрей сидел в кресле с Алисой на руках. Она мирно спала.

— Почему ты не разбудила меня? — спросил он.

— Тебе на работу... — начала я.

— Лена, — он посмотрел на меня внимательно, — ты выглядишь ужасно. Сколько ты спала за последние сутки?

Я задумалась и поняла, что не могу вспомнить, когда в последний раз спала больше часа подряд.

— Так нельзя, — сказал Андрей. — Мы что-нибудь придумаем.

В тот день мы впервые по-настоящему поговорили о том, что происходит. Я призналась, что чувствую себя неполноценной матерью, что мне кажется, будто я не люблю Алису так, как должна. Что я боюсь, что никогда не почувствую той самой материнской любви.

Андрей обнял меня и сказал:

— Лена, ты не спишь неделями. Ты истощена. Никто не может любить, когда он на грани выживания. Давай найдем помощь.

В тот день что-то изменилось. Не сразу, но постепенно. Мы решили действовать.

Путь к себе: как я научилась принимать свои чувства

Первым шагом было признание того, что мне нужна помощь. Не просто физическая — "подержи ребенка, пока я в душе", а настоящая, профессиональная поддержка.

Я нашла психолога, специализирующегося на послеродовой депрессии. После первой же консультации я почувствовала облегчение — оказывается, то, что я переживаю, имеет название. И я не одна такая.

Вот что я узнала о материнстве, чего не рассказывают в глянцевых журналах:

• Материнская любовь не всегда приходит мгновенно. Для многих женщин это постепенный процесс, который может занять недели или даже месяцы.

• Физическое истощение напрямую влияет на эмоциональное состояние. Невозможно испытывать глубокие чувства, когда твой организм работает на пределе.

• Чувство вины — худший советчик для молодой мамы. Оно только усугубляет ситуацию и мешает увидеть реальные решения.

• Просить о помощи — это проявление силы, а не слабости. Сильная мать знает свои пределы и умеет о них говорить.

Мы с Андреем разработали план. Он взял отпуск на две недели, чтобы я могла восстановиться. Мы наняли помощницу, которая приходила три раза в неделю на несколько часов. Я начала выражать молоко, чтобы Андрей мог брать на себя одно ночное кормление.

Постепенно я начала высыпаться. И с каждым днем нормального сна возвращалась к себе прежней.

Однажды утром я проснулась от тихого гуления. Алиса лежала рядом со мной (мы иногда практиковали совместный сон) и просто смотрела на меня своими огромными глазами. Она не плакала, не требовала — просто изучала мое лицо. И вдруг улыбнулась — своей первой осознанной улыбкой.

В тот момент что-то перевернулось внутри меня. Это не было похоже на взрыв эмоций или внезапное озарение. Скорее, как будто что-то щелкнуло на свое место. Я смотрела на свою дочь и впервые видела не просто требовательное существо, а маленького человека, который познает мир. И я была частью этого мира — самой важной частью.

Что я хочу сказать каждой молодой маме

Сегодня Алисе пять месяцев. У нас все еще бывают тяжелые дни и бессонные ночи. Она все еще может плакать часами по непонятным причинам. Но теперь я знаю, что это пройдет. И я знаю, что моя любовь к ней — настоящая, даже если она не похожа на то, что показывают в рекламе детского питания.

Вот что я поняла за эти месяцы:

1. Материнство — это марафон, а не спринт Не ждите, что сразу почувствуете безумную любовь и станете идеальной матерью. Дайте себе время. Связь с ребенком формируется постепенно, с каждым днем, с каждым взаимодействием.

2. Забота о себе — это забота о ребенке Измученная, несчастная мать не может дать ребенку то, что ему действительно нужно. Ваше психическое здоровье так же важно, как физическое здоровье малыша.

3. Принимайте помощь без чувства вины Человечество тысячелетиями растило детей в сообществах, где забота о малышах распределялась между многими взрослыми. Идея о том, что мать должна справляться со всем сама — опасный современный миф.

4. Доверяйте своим чувствам Если вам кажется, что что-то не так — с вами или с ребенком — не игнорируйте это ощущение. Обратитесь к специалистам, поговорите с другими мамами, ищите информацию.

"Я поняла, что быть хорошей матерью — это не значит всегда чувствовать радость или никогда не уставать. Это значит продолжать заботиться, даже когда тяжело. Продолжать искать решения. Продолжать любить — по-своему, несовершенно, но искренне."

Сейчас, когда Алиса улыбается мне, хватает меня за палец своей крошечной ручкой или засыпает у меня на груди, я чувствую любовь. Не ту идеализированную версию из книг, а настоящую — сложную, многогранную, иногда болезненную, но подлинную.

И я знаю, что даже в самые тяжелые дни, когда мне кажется, что я снова не справляюсь, эта любовь никуда не денется. Потому что она растет вместе с нами — с каждым днем, с каждым испытанием, с каждой маленькой победой.

Читатели выбирают