Сколько я себя помню – мне всегда всего было мало.

Мало – двести долларов зарплаты, сорок два метра проходных комнат на третьем этаже, шести соток дачного участка с десятиметровым летним домиком.

Мало!

Эту жадность я унаследовала, наверное, от прадеда Савки.

Проникшись лозунгом «Землю – крестьянам!» он нахапал наделов на каждого едока (подозреваю – предприимчиво дал взятку нужным людям и в едоки записали и котов, и собак бегающих по двору). Отхвативши несколько гектаров земли стал на ней, как одержимый, работать. И конечно, позорно, не по-деревенски, разбогател. Вместе с трудовым коллективом – женой и шестерыми детьми.

Когда богатство достигло апогея – две коровы, собственный конь и покрытый железом (а не «чаротом», как принято было в деревне) дом, власть рабочих и крестьян не стерпела оскорбления. И объявила его кулаком второй категории. Первую категорию «кулаки-агитаторы» не присвоили потому, что прадеду Савке агитировать против рабочей власти было некогда – жадность к наделам земли и их обрабатывание отнимали всё светлое время суток.

А в тёмное – он замертво спал.

За многолетний добросовестный труд на своей земле страна премировала Савку в 1930 году поездкой в Казахстан. Вместе с трудовым коллективом, но - без имущества.

Толи в Казахстане лозунг «Землю – крестьянам» не действовал, толи земля не была так плодородна как в обетованной Беларуси, толи от некомфортного проживания в землянке упала производительность труда – из всех переселившихся выжила только моя бабка.

И ей тоже, всю жизнь было мало.

Дурным крестьянским генам и моей жадности было негде развернуться на шести сотках дачи.

И - я взяла землю в аренду. Не то что бы много, гектар, больше не дали.

Землю раздавали не на едоков, как в прежние времена, а по желанию – сколько хочешь, но - не больше гектара.

Желающих взять в аренду гектар земли «для огородничества» в моём райцентре было мало – я.

Поэтому землеустроительная служба очень обрадовалась и не проводила аукциона на право заключения договора аренды – я сразу победила, ввиду отсутствия других претендентов. Мне дали бумажку с синей печатью – «решение» и обязали в нём огородить, платить налоги и не возводить строений постоянного характера. И вообще – вести себя на гектаре хорошо.

По игривому настроению представителей власти я поняла: это не 1930 год, обогащаться я могу сколько угодно.

Надо было состряпать землеустроительное дело моего гектара с указанием долготы, широты и высоты над уровнем моря – для порядка. И начальник службы задал уточняющий вопрос – где именно я его хочу?

Первая пришедшая в мою голову мысль «хоть где» была ошибочной: все орудия производства – грабли, лопаты и тяпки – хранились в десятиметровом летнем домике на даче. И я стала хотеть гектар в велосипедной доступности от шести соток.

На завтрашние девять утра был назначен выезд на местность (для выбора участка и установления границ) группы в составе: землеустроитель Ира, гектарообладатель я и водитель на УАЗике.

Ввиду важности события и для безошибочного выбора земли вечером я поехала советоваться к бабке. После казахстанских степей она была признанным семейным экспертом в качестве отводимых земель.

В девяносто два года баба Оля вела насыщенную старушечью жизнь, разрываясь между сериалом «Ко мне, Мухтар!», варкой себе овсянки и бурной личной жизнью не стерилизованной кошки Плюшки.

Баба Оля упорно отказывалась переехать из этого рая к кому либо из детей.

Она не помнила кто приходил и что она делала вчера, но могла детально рассказать событиях сорокалетней давности.

Мы славно побеседовали с ней: я представилась, она меня вспомнила (с последнего моего визита прошла всего неделя) и рассказала свежие новости о кошкоплюшином кавалере – серый такой.

Не теряя времени я задала вопрос:

- Баб, а как выбрать лучшую землю?

Обрадованная пакетом пряников баба Оля сказала мне:

- Запомни: где выше трава – там лучше земля, - и тут визит закончился потому что начался Мухтар.

Благодаря мудрым житейским советам завтра в 9.15 мне нарезали надел с травой по пояс и даже молоденькими сосенками. От «сих» и до горизонта – пообещав, что если что-то лишнее, проверять не придут.

И я стала землевладельцем.

Власти северного региона Туркменистана, в поисках решения проблемы дефицита муки, рассматривают меры по обнаружению и конфискации "излишков муки" у местных жителей, сообщают источники Радио Азатлык в Дашогузе.

"В виде выхода из создавшейся ситуации рассматривается осуществление проверки в домах у состоятельных или зажиточных жителей с последующей конфискацией муки, объем которой может рассматриваться как превышающий потребности членов семьи на определенное время", - рассказал Азатлыку на условиях анонимности источник в районе Рухубелент Дашогузской области.

По его словам, в настоящее время специальная контрольная комиссия предупреждает население о возможной конфискации излишков.

Радио Азатлык пока не удалось получить официальное подтверждение и разъяснения у региональных чиновников.

Сообщения из Дашогуза о возможной конфискации муки у населения совпали с дефицитом товара в стране. С начала декабря прошлого года мука систематически исчезает с прилавков как в областях, так и в столице Туркменистана. Вместе с тем цена на продукт повышается.

По словам собеседников Азатлыка в Туркменистане, в условиях дефицита и роста цен, население вынуждено, при возможности закупать муку впрок.

Источники Азатлыка еще в двух регионах Дашогузской области утверждают, что в районах Конеургенч и Болдумсаз проверки осуществляются у некоторых жителей, продающих муку на дому.

"На прошлой неделе чиновники предупредили население, что если муку будут продавать на дому, в отношении продавцов будет возбуждено уголовное дело", - рассказал собеседник Азатлыка.

Вместе с тем, по сообщениям источников Азатлыка в Дашогузе, в регионе получила распространение реализация муки из соседнего Узбекистана.

"Жители Дашогуза, проживающие на границе с Хорезмским регионом Узбекистана начали привозить муку, потому, что у многих в доме нечего есть, нет хлеба", - рассказал местный житель.

По последним данным стоимость муки в Дашогузе составляет 100 манатов за мешок весом 40 килограмм.

В Дашогузе участились случаи выражения недовольства населением, а власти активизировали меры по предотвращению протестов.

Как сообщают источники в регионе, жители в знак протеста все чаще собираются перед зданиями местных администраций. В этой связи власти, в попытке успокить население, проводят разъяснительные беседы с привлечением религиозных деятелей и старейшин. В свою очередь, местная полиция осуществляет меры по предотвращению возникновения очередей, собирая номера телефонов собравшихся с обещанием позвонить при поступлении муки в продажу.

Накануне сообщалось о дефиците муки и случаях полицейских поборов в Лебапской области страны. Собеседники Азатлыка утверждают, что сотрудники полиции проверяют, проезжающие через мост на Амударье автомобили и штрафуют тех, кто везет муку, пригрозив в случае неповиновения наказать и отобрать продовольствие.

По словам жителей населенных пунктов, расположенных на правом берегу Амударьи, в дальних селах стоимость муки в 2-3 раза выше чем в областном центре. В Туркменабате мешок муки стоит 80-100 манатов, в Керки 120 манатов, в Керкичи, Магданлы стоимость одного мешка муки достигает 200 манатов.

По официальному курсу ЦБ Туркменистана, 3.5 туркменских маната - 1 доллар США.

azathabar.com

«Велик Бог земли русской», - говорит наш простой народ, - и будем надеять­ся, что придет пора, когда наша деревня избавится от ига кулачества»...( Сибирский Вестник политики, литературы и общественной жизни» 1889 г.)

На фоне политической дискредитации Советской власти, произошел колоссальный выброс лживой дезинформации, что слово «кулак» и «раскулачивание» приобрело симптомы некого сакрального, чуть ли не божественное Нечто, имеющее скрытый, тайный смысл.

Первое официальное наименование слова «кулак», мне встретилось в «Энциклопедическом словаре» Академии наук 1794 года издания, где формулировка слова «кулак» обозначала: - перекупщик, переторговец, (том 3, стр. 1060). Если это слово попало в энциклопедию, то оно (слово), было в употребление у народа, и имеет происхождение более древнее и устоявшее определение.

Словарь Вл. Даля (изд. 1865 года), дает более развернутое понятие слова «кулак»: - Скупец, скряга, жидомор, кремень, крепыш, и далее: перекупщик, переторговец, маклак, прасол, сводчик, особенно в хлебной торговле, на базарах и пристанях.

Настольный энциклопедический словарь 1897 г. определяет: - Кулак, перекупщик, маклак, особенно в хлебной торговле, в обыденной речи означает вообще человека, старающегося всякими неправдами нажить большие барыши, от этого значения слова кулак происходит слово кулачество или кулачничество, т. е, промысел кулака, перекупля, барышничество. (том IV, стр 2495, издание тов-ва «А.Гранат и К0»).

Литература середины XIX века «обогатилась» новым персонажем в русской деревне: - деревенским кулаком - эти Разуваевы, Деруновы на столько проникли в русскую деревню, на столько окрутили нашего мужика, что стало «притчей во языцех». Даже по народным прозвищам можно проследить географию распространения этого явления: от булыней - на западе России, ивашей, маяков, щетинщиков, мясников, прасолов, тарханов, ростов­щиков, мироедов, живоглотов и до шибаов - где-то на востоке России.

В газете «День» находим яркую кар­тину пестроты сословий кулачества:

«В числе кулаков есть и крестьяне, и мещане, и купцы, и даже люди из воспитателей юношества (кто-бы поверил, что и этот класс выделяет из ceбя кулаков!)».

Обыкновенный прием, с помощью которого кулачество внедряется в крестьянской среде, - приобретение в собственность крестьянских земельных наделов. Особенно отъем крестьянских земель заложенное за вынужденный кредит семенами или сельхозинвентаря и тысячи десятин земель перешли в руки частных лиц, не принадлежащих к крестьянскому сословию, настоящие же крестьяне, потеряв свои земельные наделы, занимаются или отхожими промыслами, или живут в батраках у новых землевладельцев, а то просто нищенствуют. Нищенство, как источник существования, факт не исключительный. Пресса отмечает, что известны уже целые села, волости и даже уезды, промышляющие нищенством. Гнездо этого своеобразного и при том, отхожего промысла - Вятская губерния.

Почти весь Нолинский уезд, большая часть Вятского и Глазовского, некоторые волости Орловского и Яринского уездов живут исключи­тельно нищенством. Эти вятские нищие хорошо знакомы всему Поволжью. Обыкновенно осенью, по окончанию полевых работ, целые семьи ухо­дят за подаянием, чтобы пополнить то, что они не собрали со своих скудных, неплодородных нив. Свидетели подтверждают, что проезжая по Вятской, Казанской, Орен­бургской губерниям, вы непременно встретите нищих, идущих иногда группами по нескольку человек. Нередко они останавливаются пред каким-нибудь жильем и хором поют что-либо «божетвенное», например: - «Спаси, Господи, люди Твоя».

В «Сибирском вестнике» № 10 за 1891 год, г. Оболенский насчитывает на все русское население 3,828,600 нищих, но впрочем, эту цифру он находит возможным уменьшить, чтоб не впасть в ошибку, до 600,000 человек, остальные находят сезонную работу в страдную пору. И Это на 116 миллионов всего населения России.

Раз-же устроившись в крестьянской среде, ку­лак, благодаря слабости закона и возможности обхо­дить его, благодаря бесправию и безличию сельской общины, имеет перед собой совершенно свободный и беспрепятственный путь к закабалению сельской общины, на земле которой он «осел», к высасыванию из крестьянства жизненных его соков, до полного истощения сил.

Газета «Кавказ» пишет про местечко Сигнаха, что разорению подвергаются не только крестьяне, но и помещики и местные князья, и составили приговор, игнорировать все покупки и ссуды у кулаков, вынудив этим выселение кулаков с этой местности.

Наконец, так называемые, консервативные и, так называемые, либеральные органы пе­чати одинаково, одними красками рисуют картину развития кулачества в нашей деревне, обращаясь к обществу для защиты крестьянина. Сила кулака растет и растет, а крестьянин все более беднеет. Только в 1892 году был введен в русское законодательство постановление коим воспрещалось отчуждение крестьянских наделов. На первое вре­мя сократило развитие хищничества кулаков, но аппетиты их не знают гра­ниц - и они сумели обой­ти и этот закон: вместо продажи, крестьянские наделы поступали к ним в долгосрочную аренду за деше­вую цену, и не пресек этот закон в корне, хищничество Разуваевых...

Только в 1895 года в Уложениях о наказаниях появилась статья под № 180 гласящая: занимающийся скупкой хлеба у крестьян за приобретение у них по несоразмерно низкой цене хлеба на корню, снопами или зерном, если при совершении сделки скупщик заведомо воспользовался крайне тягостным положением продавца, под­вергается в первый раз аресту до 3 мес., в послед, разы тюремному заключ. до 6 мес. и обязан допла­тить продавцу за купленный хлеб по действительной цене.

«Сибирская жизнь» в 1903 году пишет:

«На суде обнаружилось, что не все русские пословицы, выражающие народную мудрость, имеют под собой твердое основание.

Существует пословица, что «с одного во­ла две шкуры не дерут». Но г. Григорьев блестяще опроверг эту пословицу.

Он взимал со своих клиентов до 700%. А это уже не две шкуры, а семь шкур с одного и того-же вола. И, это в то время, когда наш закон допускает как самый высший предельный процент - 12.

12 и 700!

Это уже не ростовщичество, а сверх-ростовщичество. Это уже не просто попирание закона, а втаптывание его в грязь».

Это явление страшной косой пришло в степь: « в городе К. съезд рассмотрел претензию известного в уезде ростовщика Валилуллы, требовавшего с одного киргиза 600 баранов (2,400 руб) за 60 рублей взятых в долг. И грубо кричал, что он не сбросит ни гроша, если бы даже ангел с неба просил его».

Семиреченская область: - «Богатые сарты не оставляют, однако же, нашего края своими заботами. Беспощадную эксплуатацию производят они, давая деньги под баранов на условиях худших, чем обыкновенное ростовщичество.

Осенью дают киргизам 50 копеек за барашка-весенчука, с тем, чтобы прокормить его зиму, а весной сдать этих баранов баям. Ясно, что за полтинник пойдет теперь трехрублевый баран, т. е. бай берет 500% в год.

Конечно, успех бая гарантирован не менее выгодной для него неустойкой. Приходит зима, бураны, джут, бескормица, повальный падеж скота оставляют к весне из пяти баранов одного. Обязательства пересрочивают на год и прибавляют тяжелый условия. Случилось раз (это было несколько лет тому назад), что следующая зима оказалась еще хуже. Однако ж, киргизам пора было и отвечать за свою полтину. Уездная власть с особенным остервенением содействовала баям во взыскании долга.

Началось «обдирание» несчастных киргизов. Описали весь скот, какой остался, засчитывая при этом телушку за барана н оценивая телушку в четверть ее стоимости, и т. д., и продали, таким образом, все с аукциона.

Словом, обобрали киргизов кругом, оставив совершенно голодными. Ряд драм, в роде следующей, был ответом, характеризующим здешнее ростовщичество.

У изнуренных матерей, нет молока для своих грудных ребят. Корова уведена за полтинник. Доверители ма­тери приносили ее детей и тут же на аукционе разбивали им головы об пол. И это - не единичный случай...

Киргизы наши бегут ныне за Кашгарскую границу. Пишут, что уже сотни семей перекочевали в кашгарские пределы. Их гонит нужда и баи».

Когда читаешь, видишь, долги сирых «просителей» растут необычайно, быстро всякой ржи в самые урожайные годы. Ах, «урожай», «урожай» этот страшный!..

...И доподлинно узнали,

Что ведь испокон веков

Пьет кулак чужую кровь.

Что не много и не мало –

А задача прямо встала:

В полной мере бедняка

Оградить от кулака.

Количественно кулаки были сильны. Кулаки владели торговыми заведениями и торгово-промышленными предприятиями. Они были владельцами лавок и содержателями трактиров, скупщиками кустарных изделий и хозяевами кустарных мастерских. Грабили народ ростовщическими операциями.

Держали ссыпные пункты для зерна и сливные пункты, с помощью которых они не только отделяли сливки от молока, но (как образно говорил Ленин) отделяли молоко от детей кре­стьянской бедноты. Владели мельницами, кру­порушками, сыроварнями и маслодельнями. За бесценок скупали у деревенской бедноты и се­редняков скот, лен и пеньку.

Степняк в 1895 г. отмечал, что «каждая деревня насчитывала всегда трех-четырех кулаков, а также полдюжины людей того же сорта, но помельче. Они не обладали ни уме­нием, ни усердием - их отличали только проворство обращения в свою пользу нужд, печалей, страданий и несчастий других» (Степняк, «Русское крестьянство», 1895; цит. по англ. изд. 1905, стр. 54).

«Отличительной чертой этого класса, - говорит Степняк, - является твердая, непреклонная жестокость совершенно негра­мотного человека, который пробил себе дорогу от бедности к богатству и который считает, что единственная цель, к которой должно стремиться разумное создание, - это деньги».

«Кулак, - писал толковый германский наблюдатель в 1904 г. - интереснейшая фигура российской деревни...

Нет сомнения, что методы, к каким прибегал этот ростовщик и угнетатель в крестьянской блузе, не принадлежали к числу самых чистых... Видное положение, занимаемое им в настоящее время, создалось за последние 20 - 30 лет...

«Мироед»... это естественный продукт порочной системы... Используя затруднительное положение своих односельчан, (они) использовали своих должников наряду со своими наемными работниками и присваивали в свое индивидуальное пользование участки этих экономически немощных людей». (Вольф фон Ширбанд, «Россия, ее сила и слабость», 1904, стр 120, (на немецк. языке)).

В 1916 году царское правительство пытается установить твердые цены и производит первые попытки обуздать кулака, пресса не рецензирует события, а просто информирует: «Оштрафование спекулянтов», «Мясники в тюрьме», «Реквизиция ржи» и т.д. Кулак выжидает, он чувствует свою непобедимость.

Д-р Диллон, авторитет­ный и непререкаемый свидетель, заявлял в 1918 г., что «человека подобного типа обычно называют кулаком, чтобы символизи­ровать его полную бесчувственность, неспособность к жалости и состраданию. И среди всех человеческих чудищ, каких я встречал в своих путешествиях, я не могу припомнить ни одного, столь же злобного и гнусного, как русский кулак. В ужасах революции 1905 и 1917 гг. властвовал дух этого воплощенного сатаны». (Э. Диллон, «Затмение России» 1918 г. стр 67.)

Крестьянских дворов революции в России было бедняцких – 65%, середняков – 20%, кулацких – 15%. По переписи 1910 года на все крестьянских дворов насчитывалось: -

7,8 млн. сох, 2,2 млн. конных плугов деревянных, 4,2 млн. ме­таллических плугов, 17,7 млн. борон деревянных. Сеялки, жатки-лобогрейки, молотилки и другие ма­шины были принадлежностью главным образом, помещичьим и кулацким хозяйствам. В 1915 в России имелось не более 165 тракторов разных систем и типов.

Ленин в брошюре «К деревенской бедноте» при­водит данные, ярко иллюстрирующие роль и значение Кулака в дореволюционной деревне: у кулаков - «полтора миллиона дворов, но у них семь с половиной миллионов лошадей» (Ленин, Соч., т. V, стр. 279).

Сопоставив эти обличающие цифры можно представить колоссальную зависимость любого крестьянина не только бедняка, но и середняка от мироеда - кулака и отсюда враждебность кулаков к дворянам-помещикам, с их гуманизмом, «но еще более несомненна его враждеб­ность по отношению к сельскому пролетариату».

До 1-й мировой войны мелких крестьянских дворов было 15-16 млн дворов, из которых: 30% - безлошадных, 34% - безинвентарных и 15% - безпосевных, потерявших землю в года недорода.

Важнейшей задачей большевиков и Советского правительства в развёртывании социалистической революции в деревне было сплоче­ние бедноты и организация её на беспощадную борь­бу против кулачества.

9 мая 1918 ВЦИК и Совнарком приняли декрет «О предоставлении Народному ко­миссару продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими». Этим декре­том была установлена продовольственная диктатура, направленная на обуздание кулачества и спеку­лянтов.

По предложению В. И. Ленина, кулаки, не сдавшие излишков хлеба государству, объяв­лялись врагами народа. Борьба за хлеб — «это борьба за то, чтобы спасти социализм»,— говорил В. И. Ленин на 5-м Всероссийском съезде Советов (там ж е, т. 27, стр. 481). В деревню были по­сланы продовольственные отряды вооружённых ра­бочих, состоявшие из самых передовых рабочих, гл. обр. коммунистов Москвы, Петрограда и дру­гих промышленных центров. Продотряды сыграли решающую роль в сплочении деревенской бедноты для борьбы против кулачества, в подавле­нии кулацких мятежей и в изъятии хлеба у кула­ков.

11 июня 1918 на заседании ВЦИК был принят декрет «Об организации деревенской бедноты и снабжении её хлебом, предметами первой необхо­димости и сельхоз. орудиями».

Предоставление власти над распределением земли самим крестьянам созданные Комитеты бедноты (Комбеды), и повели, последнюю борьбу с кулаками, изъяв у последних 50 млн. десятин излишков земли. Инвентаризацию земельных наделов, распределение их выполнили сами крестьяне, участвуя на заседаниях Комбедов.

В дальнейшем Комбеды осуществили продразвёрстку, суть которой состояла в том, что трудящиеся крестьяне получали от Советской власти в бесплатное пользование землю и защиту от переделов, а государство получало от крестьянства по твёрдым ценам продовольствие для снабжения армии и рабочих в тылу.

Общие итоги продразвёрстки характеризовались следующими данными: в 1918/19 государственные заготовки хлеба и зернофуража составили 107,9 млн. пудов, в 1919/20 они увеличились до 212,5 млн. пудов, в 1920/21 до­стигли 367,0 млн. пудов. Заготовки картофеля уве­личились с 42,3 млн. пудов в 1919/20 до 70 млн. пу­дов в 1920/21.

Введение П. помогло государству мобилизовать и правильно распределять хлеб и другие продукты для снабжения фронта, промышленных районов и нуждающегося населения потребляющих губерний.

Так и закончилась кулачество, как фактор эксплуатации.

http://pikabu.ru/story/istorik_boris_yulin_o_kulakakh_294325...

... стенограмма разговора...

Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Сегодня у нас в гостях историк Борис Витальевич Юлин. Мы сегодня поговорим об одной сильно всех тревожащей теме. Борис, добрый день.

Борис Юлин. Добрый день.

Д.Ю. Поступают многократные послания от граждан. Вот была у нас Гражданская война, Революция и всякое такое. И совсем недавно выяснилось, что у нас в стране были только одни дворяне и мегасостоятельные крестьяне. У всех и каждого либо предка расстреляли, либо кого-то раскулачили. Вот раскулаченных особенно много. Каждый из них упорно рассказывает, что кулак – это тот, кто очень хорошо работал на селе. Он просто хорошо работал, и за это подлые большевики его раскулачили. Я обычно задаю вопрос: что положительного граждане видят в слове кулак? Это обозначает что-то хорошее, доброе, светлое, по всей видимости, нет? Название-то народное, да?

Борис Юлин. Да, народное.

Д.Ю. Тут начинают теряться, и, естественно, тут же переходят к оскорблениям: «ваши коммунисты – сволочи!». Хотя какие они наши – такие же, как и ваши, в общем-то. Что такое кулак? Откуда он взялся? Что обозначало это слово? Что, собственно, с ними происходило?

Борис Юлин. Ну, во-первых, слово «кулак» - оно придумано не большевиками, и не во времена большевиков, а задолго до них. Оно известно с 19 века, оно есть даже в словарях Российской империи. Что оно означает? Оно означает, действительно, зажиточного крестьянина. Но определяется он не по зажиточности. Дело в том, что в Российской империи была, собственно говоря, какая вещь: была земля помещичья, была земля крестьянская, и было то, что, допустим, скупали, когда уже становились богатыми, кулаки. Что такое крестьянская земля? Крестьянская земля – это земля общины. Почитать достаточно произведений того же самого периода поздней Российской империи, как крестьяне друг с другом бились из-за межевых камней и так далее, т.е. где поставить, как участок разграничить. Земля эпизодически в общине переделивалась. Земли крестьянам не хватало. Не хватало жутко. Постепенно сенокосы распахивались под зерно…

Д.Ю. Речь идёт о том, что не хватало для того, чтобы полноценно питаться, не богатеть?

Борис Юлин. Да. Скотины становилось всё меньше, крестьяне питались всё более скудно. По отчёту военного ведомства в 1905 году 40% призывников (они почти все шли из деревни) мясо впервые попробовали в армии.

Д.Ю. Я всё думаю, откуда это, я помню, что я где-то читал, это то есть военное ведомство сообщало.

Борис Юлин. Да, это как раз жалобы в военном ведомстве, типа того: недокормленные призывники, нужно подкармливать дополнительно, чтобы они соответствовали воинским кондициям. И вот тут возникает какой момент: дело в том, что земля крестьянская – она не находилась в частной собственности крестьян.

Д.Ю. Именно поэтому её переделивали.

Борис Юлин. Да.

Д.Ю. А чьей она была?

Борис Юлин. Общины. То, что называлось «миром». Типа всем миром сирот воспитывать, всем миром восстанавливать избу, допустим, сгоревшую, кому-нибудь. И было такое понятие как «кулак». Чаще всего он, в итоге, ещё получал такое название «мироед», т.е. живёт за счёт «мира». Кулаками назывались те крестьяне, которые занимались ростовщической деятельностью.

Д.Ю. Так, так, так.

Борис Юлин. Т.е. давали зерно, деньги в рост, напрокат лошадь за большие деньги. А потом всё это выжимали обратно, очень жёстко. Вот как раз хорошие методы, которые дали название этому подклассу крестьян. И второе, чем они занимались – они использовали наёмный труд. Вот где они использовали наёмный труд? Часть земли они покупали у разорившихся помещиков, а часть отжимали за долги у общины. Правда, если отжимали слишком много, слишком быстро и так далее, то крестьяне могли собраться на сход, взять этого кулака и утопить его в ближайшем пруду. Такое тоже бывало, это называлось «самосуд», потом приезжали жандармы и пороли всю деревню, потому что виновника непосредственного выяснить не удавалось, и в деревне снова наступало благолепие. До появления следующего кулака. Ну и, разумеется, кулак, так как сам держать в подчинении деревню не мог, то он стал использовать тех людей, которые называются «подкулачники». Т.е. допускать часть крестьян к дележу пирога за то, что они приедут, кому нужно, допустим, руку сломают…

Д.Ю. Тут я сразу тебя, извини, перебью. Я в своё время, извините за нескромность, занимался ростовщической деятельностью, и вынес из этого следующее знание, что самое главное в ростовщической деятельности – это не наличие у тебя денег, и не способность эти деньги дать в долг. Самое главное – это способность деньги забрать, и желательно забрать со своими процентами. И то, что ты говоришь (многие, как обычно, не поймут) – речь идёт про сельского Цапка. Цапок – это глава местной ОПГ – организованной преступной группировки. А подкулачник – это подельный, подручный, он же «бык», «солдат», «торпеда», называйте, как хотите. Это люди, которые у тебя всё это отнимут, т.е. ключевое, значит: есть кулак – ростовщик на селе, который даёт деньги, и есть люди в бригаде, которые ходят и эти деньги отжимают. Эти люди кого-то непрерывно бьют, кого-то калечат, т.е. мы имеем на селе всем понятного Цапка.

Борис Юлин. Так Цапок и был кулаком.

Д.Ю. Так точно. И при этом, обращаю внимание, все православные, все в бога верят, и прочее, и прочее, а организовано вот так.

Борис Юлин. Именно. Так вот, и при этом подкулачники – обычно это тоже были не самые трудолюбивые крестьяне, потому что они предпочитали как раз не пахать, а кому-нибудь сломать руку.

Д.Ю. Это гораздо выгоднее, да, в материальном плане. Делать ничего не надо, а деньги идут. Плохо ли?

Борис Юлин. Пускай не такие, как самому кулаку, но больше, чем то, что остаётся от крестьян. Собственно говоря, отчасти этот процесс зарождения кулачества на Руси – в середине, в конце 19 века, он был экономически обоснован. Дело в том, чтобы механизировать сельское хозяйство, сделать более товарным его, т.е. увеличить товарооборот на селе, надо было укрупнять земельные наделы. У нас крестьянство было малоземельным, т.е земли ничтожно мало. Ты можешь обработать, трудолюбивые и так далее, ты можешь работать с утра до вечера, работать идеально, мастерски, но хоть ты тресни, с 6 соток ты тонну картошки не соберёшь, хоть облезь. Ну не бывает, потому что на такой земле столько не вырастет. И всё. Поэтому крестьяне, как бы напряжённо он не трудился, обычный честный крестьянин, он богатым стать не мог, потому что с такого куска земли много не вырастишь, а нужно ещё подати государству заплатить.

Д.Ю. Только пропитание, да.

Борис Юлин. Пропитание и подати, больше ни на что, в общем-то, не хватало. Тем, кто работал не совсем хорошо, не идеально хорошо, те не могли даже выкупные платежи заплатить за освобождение от крепостного права. Ведь они же были после революции 1905 года отменены, как раз в результате этой революции, а до этого они опутывали большую часть крестьянского населения. Почему? Нет возможности заработать. И когда говорят, что кулаки хорошо трудились, что, они распахали в 10 раз больше земли? Так её нет. А вот есть у кого-то отжать – она есть. И вот кулачество, оно, в принципе, экономически было вроде бы выгодным, поэтому, когда проводилась реформа Столыпина, то как раз таки упор делался в значительной мере на кулаков. Т.е. нам нужно разорвать общину, народ выселить на выселки, на хутора, чтобы разорваны были связи общинные. Часть отправить поселенцами в Сибирь и так далее. Чтобы как раз таки проходил процесс пауперизации, т.е. обедневшие крестьяне становились либо батраками, либо вообще выдавливались в город, кто не сдохнет с голоду, а те, кто забогателые крестьяне – они будут для того, чтобы поднимать рентабельность и товарность сельского хозяйства, покупать веялки, сеялки и так далее, т.е. для того, чтобы именно прибыль росла. Вот ставка была на такое капиталистическое развитие, правда крестьянство это не приняло. Большая часть тех, кого отправлял Столыпин на поселение, вернулись обратно, причём сильно озлоблённые. И Столыпина, собственно говоря, на деревне сильно ненавидели за попытку разрушить общину. И вот у нас Первая мировая война, Революция, декрет «О земле». Декрет «О земле» о чём был отчасти: он решал проблему малоземельности крестьянства. У нас четверть всей земли к моменту Революции принадлежала помещикам. Вот эту землю взяли у помещиков, отобрали, разделили по числу едоков. Т.е. прирезали к общине. Вот, собственно, вся суть декрета «О земле».

Д.Ю. Обманули ли при этом большевики крестьян?

Борис Юлин. Нет. Они себе никакой земли не зажали, т.е. вся сельскохозяйственная земля – она вся была отдана крестьянам. Большевикам он была, в общем-то, без надобности. Я слабо представляю Яшу Свердлова, пашущего землю.

Д.Ю. С сохой.

Борис Юлин. Даже его слабо себе представляю, сидящего на своей фазенде, где крестьяне-арендаторы пашут его землю. Даже так представить себе не могу. Он вообще, он в городе. Т.е. землю отдали крестьянам реально. Но при этом она была отдана не в частное владение, она была отдана в пользование. Т.е. земля должна была эпизодически переделиваться по числу едоков, её нельзя было продавать и покупать. Вроде бы вот у нас благость наступила для крестьян. Но крестьяне по-прежнему малоземельные, всё равно есть большая проблема, которую решали как раз таки коллективизацией. Но суть сейчас о кулаках. Дело в том, что те, кто были кулаками при царе, вот землю переделили, вроде бы всё нормально, но подкулачники в деревне остались, кулаки остались. Что, они будут просто так смотреть? Они опять кому-то мешочек зерна в долг дали, потом подсчитали, а ты мне должен два. Давай сломаем ему руку, этому дочку изнасилуем и так далее. И опа! Опять земля отжата. Часть крестьян превращается в батраков, а их земля принадлежит кулаку. Но при этом принадлежит, скажем честно, совершенно противозаконно. Он же не имеет права эту землю купить. А тот не имеет права эту землю продать. Но за долги её отобрали. Т.е. это нарушение закона напрямую. Дальше – эксплуатация человека человеком запрещена в государстве. Использование труда батраков – это что? И, кроме того, ростовщическая деятельность частным лицам в Советском Союзе 20-х годов была запрещена. А тут она во весь опор. Т.е., как ни крути, кулаки нарушали, в общем-то, все доступные им законы Советского Союза. Что они могли нарушить – они нарушили. И вот, собственно говоря, когда встал вопрос о коллективизации, основными противниками коллективизации были именно кулаки. Почему? Потому что в колхоз кулак не вписывается вообще никак. Он на колхозе теряет всё. И поэтому было основное сопротивление как раз со стороны кулаков.

Д.Ю. Ну и, соответственно, постольку поскольку это люди богатые на местном, так сказать, фоне, то, естественно, они обладали серьёзным влиянием на умы в своей деревне. А помогали им в этом подкулачники. Т.е. тот, кто не подпадает под влияние, подпадёт под молотки, и нормально у него с головой, заработает в ту сторону. Соответственно, они формировали общественное мнение, которое тоже не хотело.

Борис Юлин. Формировали не только общественное мнение. Они формировали вооружённые отряды, которые убивали милиционеров, например. Которые убивали председателей колхозов, часто вместе с семьями, и, собственно говоря, когда встал вопрос о раскулачивании, т.е. освободить крестьян от кулаков. Опять же, правительство не отбирало у кулаков себе ничего. Ленину корова не нужна, Сталину тоже. Он даже не знает, наверное, что с ней особо делать.

Д.Ю. Расстрелять только.

Борис Юлин. Да, расстрелять корову. Сослать на Колыму. И вот сразу пошло, во-первых, подразделение по категориям кулаков, т.е. определить, с чем мы имеем дело. И вот была первая категория кулаков – это контрреволюционный актив, т.е. организаторы террористических актов и восстаний. Это типа самые опасные враги советской власти. Те, кто вооружённым путём убивали председателей колхозов, милиционеров; которые подбивали народ на восстание против советской власти. Вторая часть – это контрреволюционный актив из наиболее богатых кулаков и полупомещиков, такой термин тоже был – «полупомещики». Которые вообще всю деревню под себя полностью подмяли. Они назывались полупомещиками. Так вот, эта часть контрреволюционного актива – они восстания не устраивали, милицию не убивали, но, при этом, во всех остальных отношениях они просто сурово грабили народ. И третья категория – это остальные кулаки, т.е. люди, которые занимались ростовщичеством и использованием труда батраков. И вот здесь есть такой интересный момент. Говорят, типа… (это и по фильмам судят, и по книгам, и так далее). Начинают говорить: «вот пришли к нашему дедушке, у него было 5 лошадей, и за это его раскулачили». Дело в том, что 5 лошадей – это не 5 свиней, которых можно съесть и так далее, это не 5 горшков с цветами на подоконнике. В то время лошадь – это средство обработки земли и транспортное средство. Лишнюю лошадь ни один крестьянин держать не будет, потому что её нужно кормить, её нужно содержать. Крестьянину больше одной лошади для ведения своего хозяйства не нужно. Почему? Потому что он на ней может пахать, может запрячь телегу и куда-то поехать. А если у него 5 лошадей? Как мы придём, допустим, к какому-нибудь фермеру. Он говорит: «Я всё делаю своими руками». А почему у тебя в гараже стоит 5 тракторов?

Д.Ю. Как ты на них одновременно делаешь свои дела?

Борис Юлин. Именно. Я ими управляю силой мысли, да? Так вот, дело в том, что наличие нескольких лошадей означало автоматом, что он использует наёмный труд. А если он использует наёмный труд и 5 лошадей, значит, у него явно не только своя земля, потому что свою землю он, извини, за полрабочего дня распашет на одной лошади. Крестьяне малоземельные. Без особого труда можно обработать землю одной лошадью и время ещё останется. Если у тебя 5 лошадей – ты используешь наёмный труд, и используешь для обработки не принадлежащей тебе по закону земли. Значит, если 5 лошадей – ты кулак, и тебя нужно раскулачивать. Но ты относишься в данном случае, если на тебя других показаний нет, к третьей категории. И, собственно говоря, что делали с этими категориями? Ясно, что первую категорию сжигали живьём, вторую вешали на деревьях и так далее. Нет. На самом деле, всё получилось более скромно. То есть, допустим, читаешь, что делали с кулаками первой категории. Семьи кулаков первой категории, сами кулаки и их семьи, высылались. А тех, кого повязали за конкретные преступления, допустим, убийство милиционера или председателя колхоза, их расстреливали. Самого кулака, не семью. Но в первой категории подлежали кулаки высылке как раз за Урал, ещё куда-нибудь, в Казахстан.

Д.Ю. Как при Столыпине, да?

Борис Юлин. Да, как при Столыпине, но при Столыпине просто крестьян туда высылали, а тут теперь кулаков за вину. И чаще всего не для занятий сельскохозяйственной работой. И вот их высылали вместе с семьями. Вторая категория – это наиболее богатые кулаки и полупомещики, которые всю деревню под себя подмяли, но в прямом сопротивлении советской власти не пойманы. Высылке подлежали сами кулаки, без семьи. А третья категория высылке подлежали, вот кулаки с семьями, но в пределах своего уезда. Т.е. их просто из этой деревни убирали, типа на хутор переселить или в соседнюю деревню, чтобы разорвать связь кулака с подкулачниками и с запуганным населением. И вот сколько людей вот так высылали?

Д.Ю. Есть цифры?

Борис Юлин. Ну как, есть цифры, допустим, от великого, кристально честного человека Солженицына.

Д.Ю. 15 миллионов мужиков, кабы не больше.

Борис Юлин. И это только выслать в дальние края, по сути, первая категория.

Д.Ю. На верную смерть в Сибирь.

Борис Юлин. Так вот, всего, по данным ОГПУ, а у них бухучёт чёткий, потому что…

Д.Ю. Везти, кормить, медицина, конвой.

Борис Юлин. Да, это деньги, это расходы, это рабочая сила, т.е. всё учитывается. Это бухгалтерия, причём бухгалтерия внутренняя, с ней не нахимичишь, разве что чисто себе во вред из сурового мазохизма. Так вот, всего раскулачиванию подверглось 1 млн. 800 тыс. человек, это, считай, с членами семей.

Д.Ю. Человек, не мужиков.

Борис Юлин. Всех, с жёнами, с детьми и так далее.

Д.Ю. Много ли это, давай сразу определимся, это много или мало?

Борис Юлин. Ну как, сначала сколько мужиков. Мужиков было раскулачено, т.е. раскулачиванию подверглось семей, либо только мужиков высылают, либо целиком семью – полмиллиона (чуть меньше полумиллиона, 400 с чем-то тысяч) мужиков. Это раскулачено, это сколько семей подверглось раскулачиванию в той или ной мере. 400 с лишним тысяч. Меньше 500 тысяч. Много это или мало? С одной стороны, абсолютная цифра, конечно, огромная. Не 15 миллионов, но всё равно огромная. А с другой стороны, сколько было населённых пунктов в Советском Союзе? Примерно 500 тысяч. Т.е. получается, что было раскулачено, в среднем, чуть меньше одной семьи на одну деревню. Т.е. не везде даже кулаков нашли. И в одной деревне такой ситуации, типа того, что там трое-четверо кулаков, или вообще всю деревню сослали – этого не было. То есть кулак – это обычно тот Цапок, который давит деревню. И вот этого кулака, его раскулачивают. Деревня свободна. Иногда за особо тяжкие преступления тех же самых подкулачников могли наказать. 2-3 семьи страдало на деревню.

Д.Ю. То есть ни о каких массовых ликвидациях деревень речь не шла?

Борис Юлин. Можно и по-другому, опять же, посчитать. Сколько было крестьян в Советском Союзе в то время? Около 120 миллионов. Раскулачено 1 млн. 800 тысяч. Где-то 1/70.

Д.Ю. По всей видимости, т.е. опять таки, очень часто речь идёт о том, что несправедливо всё происходило. Я, как в некотором роде бывший милиционер, очень редко встречал людей вообще, которые считали, что они осуждены за дело. Так практически не бывает. Все закрыты по беспределу. Социальные опросы, в целом, которые проводят в местах лишения свободы, показывают, что 97% осужденных считают, что их ни за что посадили. По всей видимости, большинство из раскулаченных, естественно, он просто хорошо работал, и в этом железно уверены все потомки. В частности, уголовные дела они никогда не смотрят, чем занимались их предки и за что были осуждены, поэтому они все хорошие. Дедушка плохим быть не мог. По всей видимости, были и не справедливо, наверное, выселенные, раскулаченные. Были выселенные справедливо, но с ними сводили счёты. Они-то всегда правы, как ты понимаешь, а счёты свели те, кто не правы категорически. Обиженных, естественно, всё это наплодило огромное количество, но цифры, как-то с Александром Исаевичем не бьётся, 15 миллионов мужиков. А если с ними семьи, то это в целом, обычно как у него получается, значит, 45 миллионов переползло в Сибирь куда-то. И там все, наверное, умерли, раз следов нет.

Борис Юлин. Ну да. Раз до сих пор там меньше половины населения страны проживает, значит, все умерли. Они и жертв там огромное количество указывают, но, опять же, жертвы…

Д.Ю. Кстати, извини, ещё раз перебью. Про нас. пункты, в которых не было кулаков. Например, в селе Герасимовка, где проживал небезызвестный Павлик Морозов, кулаков не было, там были только ссыльнопоселенцы вот эти самые, которых отправляли. А своих не было. И хлеб там не рос. Так, и дальше.

Борис Юлин. Так вот, например, говорят: «все умерли». То есть большинство умерло, привезли, в сугробе умер. Вот, допустим, смотрим, опять же, распоряжение ОГПУ. Отмечается, что по сообщению начальника Сиблага ОГПУ из состава прибывших из Северного Кавказа в Новосибирск поселенцев общей численностью 10185 человек, в пути умер 341 человек, 3,3%. Значительное количество от истощения. И тут дальше разбирается именно, почему такая высокая смертность, т.е. 3,3% считается безумно высокой смертностью. Во-вторых, собственно говоря, эта записка легла на стол самого Ягоды.

Д.Ю. Так.

Борис Юлин. Так вот, по этому делу провинившихся в том, что погибло 3,3% переселяемых кулаков, были сурово наказаны вплоть до расстрела, и на этом фоне утверждение, что большая часть кулаков погибла в пути, когда их выкинули в сугробы и так далее, как-то тоже странно смотрится. А что бы сделали с теми, у кого погибло не 3,3%, а 50%? Если тех, кто допустил гибель 3,3%, т.е. 1/30 – их расстреляли. Если это дошло до руководителя ведомства.

Д.Ю. До Ягоды. Ягода – это, если кто не знает – предшественник Ежова, который, в свою очередь, предшественник Лаврентия Палыча, т.е. это верх в иерархии. Следует отметить, по всей видимости, вот мы сейчас наблюдаем, т.е. это не в порядке пляски на костях, или что-то такое. Это, по всей видимости, говорит о том, что туда погрузили стариков и больных. Которые физически не могли доехать просто, и они в пути умерли. То, что умерли от истощения – это не про то, что их не кормили. Если бы их не кормили в пути, умерло бы гораздо больше. Это умерли люди, которых кормить было уже бесполезно, это больные люди.

Борис Юлин. Кстати, после этого отдельное распоряжение было Ягоды о том, чтобы детей до 10 лет оставлять родственникам, и не перевозить, во-первых, те семьи кулацкие, где по той или иной причине не осталось трудоспособных мужчин, и пожилых людей, которые могут не выдержать перевозки.

Д.Ю. Вот. Я о чём это. Это взяли (опять-таки, некоторым образом, как специалист), это, если перевозят семьи, то стариков заберут обязательно, в каком бы состоянии они не были. А если вы хотите оставить стариков, это значит, придётся оставить половину семьи для ухода за стариками. А поскольку поступила команда перевезти, то оставить они их не могут. Пока в пути кто-то не помрёт, административные колёса не провернутся. И не будет приказа «не забирать детей, не забирать стариков», т.е. ну что сказать? И сейчас, ты знаешь, люди ездят на отдых и там умирают, во всяких Таиландах, Турциях, Египтах и прочее. Это здоровые, относительно молодые. Что уж говорить про стариков.

Борис Юлин. И на отдыхе.

Д.Ю. Ничего в этом хорошего нет, людей жалко, умерли – это неправильно, но, тем не менее…

Борис Юлин. Но виновных за это наказали.

Д.Ю. Виновные наказаны, хотя они, если разбираться, не сильно в чём виновны, если уж на то пошло. Надлежащую медицинскую помощь не оказали, и прочее, и прочее. 3,3% - это не 15 млн. человек.

Борис Юлин. И 3,3% - это залёт, частный, конкретный случай. Это многократное превышение обычной нормы.

Д.Ю. По которому приняты меры социалистической законности. Люди, которые рассказывают, как кого-то уморили здесь, уморили там, они почему-то всё время забывают, что режим был беспощаден ко всем. Если ты нарушал закон, то и к тебе принимались точно такие же меры. Кулак плох, но ты, сотрудник НКВД, который приморил людей собственной дуростью, ничуть не лучше. И тебе пулю в башку запустят.

Борис Юлин. Здесь есть ещё интересный момент. Если сейчас поспрашивать, опять же, людей, то учитывая, что у нас чуть ли большая часть населения почему-то оказались потомками дворян или кулаков, то как раз таки их приморили меньше всего.

Д.Ю. Да. И вот эти ещё замечательные рассказы, что в пути по ходу следования горы трупов, естественно, образуются в поезде, несчастные люди своих родных, только что умерших, были вынуждены выкидывать в окна на ходу из составов. Мне это всегда интересно. Ты знаешь, с вами едет ряд оперуполномоченных, в этом самом составе, а вы трупы бросаете в окно, и как только мы приехали на конечный пункт, где сидят другие оперуполномоченные, происходит перекличка граждан по документам, а вот этих нет. Возникнет вопрос: а где они? И тут, значит, отвечают, да, они умерли. И мы их выкинули в окно. Это означает ровно одно: это ты организовал им побег, прикрываясь, так сказать, смертью. И за это первым тебя же под пулю и отправят. Кто такое мог делать, что вы там выдумываете всё время? Умер, значит, погрузят в вагон, где лежат те, кто умер, либо в уголок, где такого вагона нет.

Борис Юлин. Отчётность.

Д.Ю. Так точно. И доедет до конечного пункта этот труп, который точно так же подотчётно сдадут, оформят, запишут. Не может такого быть, и не было, чтобы кого-то бросали в окно.

Борис Юлин. Кстати, про то, что привезли, куда-то выкинули в тяжкие условия и так далее, типа в голую степь. Дело в том, что выселению именно в спецпоселение трудовое, но, опять же, поселение не в сугроб, подлежали только кулаки первой категории. А что происходило с другими кулаками? Есть у нас кто-нибудь известный из кулаков и их детей? Есть. Например, некто Николай Ельцин был раскулачен, и в качестве страшной меры его направили в Свердловск, где он участвовал в строительстве предприятия, а потом на этом предприятии работал бригадиром. А его страшно поражённый в правах сынуля Борис Николаевич Ельцин стал руководителем Свердловского Горкома партии.

Д.Ю. Коммунистической.

Борис Юлин. Коммунистической. А впоследствии дорос до президента Российской Федерации. Сначала президента РСФСР, а потом президента Российской Федерации.

Д.Ю. Вот так жестоко был поражён в правах. Ему было запрещено селиться в Москве, учиться в ВУЗах, занимать должности, да. Жесточайший режим.

Борис Юлин. Всех бы так карали, да? При этом его отец тоже работал, мягко говоря, не в кандалах в каменоломне, он работал бригадиром. Начальником. И это раскулаченный непосредственно.

Д.Ю. То есть ему большевики кровавые доверили руководство.

Борис Юлин. В общем-то да. Кроме того, были особые постановления, допустим, не препятствовать детям кулаков, которые не замешаны сами в каких-либо преступлениях, т.е. ни в чём непосредственно не виноваты, не препятствовать в получении с 16 лет паспорта, и выезда с места поселений (это даже для первой категории), с места поселений на учёбу или работу. Это в 38 году издано было такое распоряжение.

Д.Ю. А вот раз затронули тему паспортов. С паспортами как было? Были ли в тот момент паспорта у жителей деревень? Могли ли они покидать свои деревни? То есть понятно, ссыльный поселенец жил, как при комендатуре, по всей видимости. То есть, есть участковый, к которому он обязан ходить отмечаться ежедневно, еженедельно, что он не убежал, а действительно находится там, куда его…

Борис Юлин. Где-то 200 тысяч кулаков из 1 миллиона 800 тысяч сосланных сбежали с мест поселения, рассредоточились по стране.

Д.Ю. Как не трудно догадаться, многие даже прибежали обратно, по месту бывшего жительства и жили дальше там, и никто их оттуда не гнал, как-то так получалось. Часть попряталась. Можно ли было всё это производить бес паспорта? Были ли у крестьян паспорта?

Борис Юлин. У крестьян паспортов, собственно говоря, не было. Их не было и при Российской империи у крестьян, т.е. советская власть паспорта у крестьян не отбирала. У них просто не было вообще. И просто так в Советском Союзе, на самом деле, именно куда захотел - туда поехал – оно было ограничено чем? Любой крестьянин мог взять, допустим, справку, в сельсовете и поехать в город чем-то закупиться, в гости к родным и так далее. Т.е. никто его кандалами к деревне не приковывал. Горожане могли тоже ездить, в принципе куда угодно. Но им обычно выдавали паспорта, причём, в городах были паспортные столы. В деревне просто было технически сложно получить паспорт. Всеобщая паспортизация ещё не настала, печатные возможности были меньше.

Привет, Пикабушник!

Сегодня расскажу о случае, произошедшем с моим хорошим приятелем в деревне.

Товарища назовем Вячеслав для простоты понимания ситуации.

Вячеслав был родом из одной деревни, когда - то бывшем колхозе, причем довольно таки большим. В 90-е деревню подкосил (как и многих в то время) кризис под названием перестройка. Вячеслав с родителями переехал в славный град Москва, закончил школу, институт, поработал в коммерции и заработав денег открыл несколько маленьких магазинов. Доход был средний, но стабильный, позволял ездить несколько раз в год за границу.

В деревне осталась старая бабушка и большой участок с хозяйством, которую он довольно часто навешал со своим братом и сестрой, помогая по мере возможности.

Однако, как говорил классик: "Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус!". В общем бабушка ушла в мир иной, родня очень горевала (любили они ее), но время идет и живым дальше надо было жить. На совете родни, посовещавшись решили не продавать дом. Родителям он не нужен, им в Москве хорошо, а выросшие дети (у которых уже свои дети, а у сестры вообще трое), подумав, решили построить коттедж и возить свою ребятню туда на выходные/лето/новогодние праздники. Кто жил в частных домах (старых), особенно бревенчатых знают, что если за ним не следить, то они быстро дряхлеют и запустив процесс, вообще развалится. Бабушка была старой и за домом без мужика не могла уследить. В общем дом разобрали, баню тоже. Заложили новый фундамент, привлекли свои силы, деньги, наемных рабочих и чью-то мать возвели двухэтажный коттедж с камином, на следующий год построили небольшую сауну с бассейном (небольшим) и вместительный гараж. Детям нравилось там отдыхать, красота, свежие фрукты, природа! Для детей не жалели средств и построили маленькую, игровую площадку с песочницей. Наверно, я ошибся в оценке деревне, это было больше село (поправьте меня - там около полутора тысяч населения, школа с детским садом). Дети играли со сверстниками, приглашая на участок играть в песочнице, кататься по горке и качаться на качелях. Однако, постоянно быть там не удавалось и за небольшую плату дали соседу (знакомый с детства, крепкий мужик с семьей) ключи с наказанием следить за домом и что бы никто не лазил.

Все было хорошо и ничего не предвещало беды. В том году, никто в силу разных причин не мог попасть на дачу, то работа, то семейные хлопоты и вот приехав уже в конце лета на дачу всей оравой они увидели разобранный забор, засраный участок и полу разбитый и еще больше засраный коттедж. Часть мебели отсутствовала, телевизоры пропали, проводка была вырвана. Туалеты все вынесли, от кухни и принадлежностей ничего не осталось, в том числе и гранитный стол пропал. Сауна была вся в дерьме, а в бассейне плавала мутная жижа с мощным ароматом фекалий. Естественно они ломанулись в начале к соседу, однако там жила только егостаршая дочь, которая объяснила, что папа упал с крыши (делал ремонт) и лежит в местном госпитале уже полгода со сломанной спиной и учится вновь ходить и самому справлять нужду, а мама с ним сидит целыми днями, сама дочь учится и в деревню приезжает редко и чудо, что ее застали. На вопрос, что с домом и участком пожимала плечами.

Вызвали полицию, пока ждали, соседка (старая бабушка) рассказала, что местные маргиналы со своими выводками облюбовали детскую площадку, а так как доступа не было и раньше их гонял сосед, разобрали забор (профлист) и жарили шашлыки (при наличии своих участков), плавали в бассейне и после повадились лазить в дом по вечерам. Соседка боялась, что-либо сказать, ибо старая, а как известно старые люди жить любят еще больше, чем молодые.

Приехала полиция с участковым, сняли показания, узнали фамилии тех, кто лазил у бабушки, и все направились к ним. Вроде большая деревня, но весть о том, что вернулись хозяева облетела ее за считанные минуты. По приходу к ближайшим алкашам маргиналам, их уже ждали. На вопрос какого хрена? Их начали проклинать, мол развелось мажоров из Москвы, которые япуть друг друга и своих питомцев. А местным нормальным людям жить не дают и вообще деньги отбирают. Вячеслав с семьей в долгу не остались и грозили анальными карами всех, кто разрушил их собственность. Потихоньку начали подтягиваться на шум другие семейства с детьми. Полиция пыталась успокоить всех и опросить подозреваемых. Те молчали и ничего не знали. В общем, худо - бедно удалось восстановить картину произошедшего и то благодаря жителям деревни, коих маргиналы уже задрали в хлам своими выходками:

После того, как сосед получил травму и дом остался без присмотра, местные решили не дать пропасть добру, учитывая, что хозяева не появились уже давно (по факту больше полугода) и сняв профлист (который тут же уработали под свои нужды), начали водить детей играть на эту площадку. Причем в деревне была детская площака, новая и хорошая. Убирать после себя естественно никто не хотел, ибо "этА не их дом". Со временем кто-то вскрыл дверь (не особо и крепкую) и начал пользоваться туалетом, а дальше пошло-поехало. Хозяев нет, наверно передохли "от спида в своей Москве" (со слов одной из бабищ с грудным ребенком) и не пропадать добру! Далее цитаты из долгого разговора:

- Телевизор детям, проводку себе!

- Кровати? Чо стоят? Лучше нашему Алёшеньке/Лизаньке/Сашеньке/Катюшке и т. д. поставить! Она она какая мягкая (все кровати из икеи).

- Бассейн? Нужно в нем плавать, что в грязном озере плескаться?!

- Кухня? Семье! У меня пять детей, кормить надо!

- Туалет, бойлер? Зачем покупать? У меня мужик нормальный! Он снимет и поставит нам! Добытчик, золотой мужик, а не эти #дерасты из Москвы.

- Инструмент? Да ты пользоваться им даже не умеешь, а мне нужнА по работе (сказал мужик с лютым перегаром).

В общем с матами, угрозами и полицией удалось получить большую часть обратно. Матов, угроз сжечь дом (младшего брата тормознули по дороге из магазина несколько алкашей и шепелявя, через беззубые рты, дыша перегаром угрожали сжечь дом ночью или подстрелить в лесу из бердянки) было много. Бабы голосили, что они же не для себя, а для "титишек", мужики считали, что это кровнозаработанные и свое! Беспредельщики из Москвы пользуясь деньгами, подкупили полицию и отнимают у бедных. Пытались написать в местную газету о "вопиющем беспределе". Да что там! "У меня дедушка таких кулаков в 20-х раскулачивал. Жаль пропала советская власть!". При этом, как ни странно, часть местного народа поддержала маргиналов (видимо сельская солидарность) и плевала в след "мажорам".

Но, если телевизор, кухонные принадлежности были в порядке (сортиры побрезговали обратно возвращать), то кровати, а точнее матрасы были просраны и проблеванны насквозь, словно каждую ночь лежачему было плохо. На Вячеслава с семьей были поданы жалобы во все местные органы. Разумеется, Слава, с родственниками в долгу не остались и по мимо жалоб, подали в суд на местную хунту. Суд уже идет год, ну как идет? Постоянно откладывают по разным причинам (Алешенька/Лизанька/Сашекнька/Катюшка просрались и мы не можем приехать, вот справка от врача), в результате с мертвого места не трогается. Семейство Вячеслава уже подуспокоилось и понимает, что обратно мало что возместят, даже, если они выиграют дело. Дом отреставрировали, туда переехала сестра с мужем на ПСЖ. Местные по началу прохода не давали, пытались как-либо напакостить (стены измазать краской, дорогу перекопать перед домом или колеса проколоть, пока машина (крузак 200) стоит у магазина. Участковый, боясь за свою #опу, редко вмешивается в разборки.

Так и живем.

История приятеля моего. Поэтому тэг "моё".