Стало ясно, что на утренний автобус мы опоздали и придется ехать в обед.
Мы с Серегой уже умылись и несли последнюю вахту по охране маленькой принцессы.
- Серег, кое-что хотел сказать, конечно, я не должен об этом болтать, но тебя давно считаю своим другом.
- Ну, говори…
- Мы с Марьей вчера чуть-чуть и… но… думаю, ты понял.
- Понял, я все думал, когда же это произойдет, - заулыбался Серега, - и что помешало?
- Не смейся. Женька проснулся, но думаю это и к лучшему. Сейчас я хочу не об этом с тобой поговорить. Я хочу поделиться кое-какими мыслями. Только не считай меня чокнутым, хорошо?
- Постараюсь…
-  Помнишь, когда Паша на меня чуть не наехал? Так меня кто-то толкнул, когда я спал…
- Вова, мы как приедем, обратись к врачу, мало ли какие последствия, сотрясение мозга дело нешуточное… Хочешь вместе сходим?
- Ты не перебивай меня, сейчас Марья выйдет, и ничего больше не расскажу. Ты же знаешь - я плохо слышу и если бы до меня донесся звук трактора, то это были последние минуты моей жизни, он слишком быстро летел… вспомни, мы все о судьбе спорили? Так вот, я после всего этого, что здесь произошло начал понимать: кто-то нас направляет и даже оберегает. Да и даже наказывает, бывает очень жестоко, если мы наперекор судьбе идем. Понимаешь хоть маленько?
- Не совсем…
- Вот ты приемник слушаешь в любом месте, а почему? Потому что радиоволны везде, а ты их не видишь. Это у вас шаманы объясняют: человек не может знать свою судьбу, все от умерших родственников зависит, я уже не помню толком, что ты там рассказывал. Как-то сложно и непонятно. Я считаю, что это не так совсем… она везде судьба, как вон тот туман в поле…. Всех нас пронизывает, связывает какими-то ниточками. От судьбы одного зависит и судьба другого. Все, что происходит в нашей жизни - не происходит само собой. Мне мать еще говорила все новые люди, которые появляются рядом с тобой – это не просто так, надо попытаться понять их предназначение. Ты и Марья – тоже неспроста. Судьба нас постоянно куда-то направляет, и часто предопределяет, но толком мы этого не всегда понимаем. А судьба она все - и хорошее и плохое. Для чего нас жизнь лупит порой больно, для того чтобы мы, что-то поняли.
- Ничего, Вов не пойму… закручено как-то…
- Вот когда я очутился в общаге в тот злополучный день, ты же сам сказал мне потом: судьба тебя туда послала.
- Ну да…
- Значит, в тот момент я нужен там был, раз она меня выбрала. А когда ты уже Женьку отправил, тебе как бы кто-то подсказал…
- Никто мне ничего не подсказывал, я боялся, что картошка остынет…
- Ты сам умом своим не понял, потому что тебя мама в берлоге родила. А Женька когда прибежал, я выключился уже почти полностью. Меня какой-то голос поднял. Значит, кому-то не надо было, чтобы они меня добили? Получается, я нужен кому-то для чего-то?..
- Кому?.. – с усмешкой спросил Серега.
- Не знаю…но чувствую…и с Марьей ничего не получилось – тоже, как будто специально кто-то палки в колеса вставляет. Некоторые идут напролом, назло судьбе, а потом оказывается, нельзя было так делать.
Серега задумался, потом повернулся ко мне:
- Знаешь, ты наверно верно говоришь, помнишь, я тебе про деда рассказывал? Так те трое мужиков, с кем он потом уехал, всю неделю к нам ходили, уговаривали его. Он и сам не хотел, и бабка тоже как чувствовала, все ревела: не надо – добром это не кончится. Не послушался… не надо было ехать.
Серега достал нож из чехла и вогнал его в перила.
- Меня дед из всех внуков больше всех любил, мне кажется из-за того, что у меня отец русский. Батаром это дед меня назвал, а когда в паспорте Сергей записали, долго простить не мог…
Серега вздохнул, опустил голову. Я тоже задумался и смотрел куда-то вдаль. Марья вышла, прошла на веранду, удивленно на нас посмотрела.
- Вы чего это, поссорились что ли?
Я встрепенулся и, стараясь не улыбаться.
- Да поссорились. Из-за тебя!
- Почему из-за меня?
- Я ему говорю – Марья у нас - самая красивая,  а он - нет, не самая, даже разговаривать с ним больше не хочу.
Серега шлепнул ладонью меня по спине и засмеялся.
- Марья, не слушай этого болтуна, ты у нас – самая красивая, пойдемте быстрей, агроном умотает куда-нибудь, будем еще день куковать.

Агронома, по закону подлости, на месте не оказалось, уже стали побаиваться, что не успеем и в обед. Прождали  больше часа, наконец, появился, выдал нам справки приписав туда еще две недели ссылки и подписал  остальные бумажки. Вышли на улицу и столкнулись с  входящим в контору Васькой. Деревенский красавчик выглядел неважнецки: припухшая губа и приличный фонарь под глазом.  Кто это его так, мы не знали – неужто студенты? Оказывается, он работает трактористом.
- Вась, подожди, - ласково позвал его Серега.
Но Вася останавливаться не захотел. Забежал на минуту в один из кабинетов и выскочил на улицу обратно.
- Вась, ну постой, не торопись, дай я тебя на прощанье обниму хотя бы, - начал Сергей опять.
- Слушай, езжай домой… раз собрался, - ответил Васька, быстро перебежав  через дорогу, заскочил в свой «Беларусь» и уехал, видать, на работу.
- Знаете, мне так обидно, - сказал Серега, расстроено глядя на нас, - я даже не отомстил им за вас.
- Хватит, Серега, уже, давай забудем, - ответил я.
Подошли к столовой, стали ждать автобус. Кормить нас уже никто не собирался, придется ехать голодными. Пока ждали, прибежала баба Зина, подшефная нашего тимуровца. Увидев Серегу, обрадовалась.
- Серёженька, дорогой ты мой! Хоть перед автобусом тебя поймала, целый час уже караулю тебя. Ну, ты даже попрощаться не зашел, а я тебе да твоей семье гостинец приготовила. Дай бог тебе здоровья! Вот держи, у брата взяла, - с этими словами вытащила из сумки двухлитровую банку меда.
Серега был доволен, ну еще бы - мед самый настоящий и честно заработанный.  Нам с Марьей тоже за него было приятно. Мне хочется, чтобы спустя столько лет с ним все было в порядке, а судьба мне его совсем неизвестна...

Приехав в Кожевниково, оказалось, что на автобусной станции билетов в Томск нет.
- Автостопом добираться придется, к вечеру бы добраться. Самое главное до Шегарки доехать, а там проще, - объявил им я, как самый опытный «автостопщик».
Уборочная закончилась, машины  ходили плохо, и к вечеру оказалось, что мы не проделали и полпути.
- Как бы ночевать в дороге не пришлось, - расстроился я и переживал за Марью: не смотря на то, что бабье лето было в самом разгаре, ночью все равно было прохладно.
- Ничего, вон сено в поле, если что, там заночуем, Марью положим посередине и согреем своими телами, - успокоил нас Серега.
Марья глянула на него и прыснула со смеху. Где-то вдалеке послышался шум мотора, когда огонек уже был близко, увидели что это мотоцикл с коляской. Увидев нас, мотоциклист остановился.
- Куда вам? - спросил совсем юный деревенский паренек.
- Нам бы до Мельниково.
- Садитесь.
Я сел в люльку, сверху Серега посадил мне Марью на колени и кое-как еще запихал мне в ноги наши сумки. Сам сел сзади за пареньком. Картина, когда здоровенный Серега держится за худенького паренька, у меня вызывала уморительную ассоциацию с цирком, где медведи катаются на мотоциклах. «Иж-Юпитер», не предназначенный для такого количества пассажиров, натужно завыл, но тронулся и, не спеша, покатил нас до следующей точки пересадки. От потока встречного воздуха мы с Марьей стали зябнуть, и я кое-как просунул руку вниз коляски, достал Серегину куртку и укутал маленькую женщину как ребенка, да так, что виднелся только один глаз.
Марья все смотрела на меня одним своим черным глазом. Я тоже смотрел на неё, из головы у меня все никак не выветривалась сегодняшняя ночь. Кажется, она догадалась, о чем я думаю, ее глаз несколько раз сощурился и закрылся, и я ощутил, как она прижалось ко мне. Мне неудержимо захотелось ее поцеловать, я наклонился, чмокнул в щеку. Марья улыбнулась, второй раз сделать то же самое не получилось. Серега ярый противник «телячьих мерзостей» довольно сильно треснул меня по спине и поднес к моему носу здоровенный кулак. Мы с Марьей засмеялись, а он нам пригрозил пальцем.
Старенький мотоцикл плохо тянул в гору, Серега пришлось соскакивать на подъемах и, держась за сиденье, бежал рядом, еще и подталкивая мотоцикл. Пока доехали, Серега устал порядочно. В Мельниково, ему пришлось вынимать меня из коляски и на руках нести до лавки. Два часа проведенных в люльке, привели к тому, что ноги полностью затекли, и самостоятельно я  выбраться не мог. Еле этому деревенскому парню всунули деньги, он брать никак у нас не хотел, по той причине, что ему было по пути.
Домой с двумя пересадками добрались в четыре утра. Мне надо было выходить раньше всех, но я сказал, пока не провожу Марью до дому, не успокоюсь.

Мы стоим у Марьиного подъезда и надо бы уже расставаться.
- Где твое окно? - спрашиваю я у нее.
- Вон оно на третьем этаже, - улыбаясь мне, показала свое местожительство.
- А муж дома?
- А что? …наверно дома, - улыбаясь еще больше.
Я стоял, теребя свою спортивную сумку, не знал, что же еще сказать.
- Давай прощаться, - сказала она и протянула мне руку.
Я взял ее ладошку в свою.
- Зачем прощаться, я же знаю, где ты работаешь, зайду, поболтаем.
- Заходи… я буду ждать.
Потом я поцеловал ее маленькие пальчики, и она тихонько засмеялась, оглянувшись на свое окно.
- Смешной ты, Вовка…
- Ну и что, пусть и смешной… Ты Ларисе сама позвони, скажешь, все в порядке. Я не буду к ней звонить.
- Ладно, иди, а то мой не дай бог увидит… пока!

Марья скрылась в подъезде, я сделал несколько шагов, обернувшись, увидел, как загорелся свет на кухне и остановился. Смотрел в окно, как она разговаривает с мужем. В глубине подъезда хлопнула дверь, и послышался звук спускающих шагов. Первая выбежала собачка, «Всё ясно, - подумал я, - собачку пошла выгуливать». Наконец и она вышла и не одна, а с мужем. Муж - белобрысый, как и я, гораздо красивее меня, но почему-то произвел на меня неприятное впечатление. Я быстро спрятался за кусты. Говорили они не очень громко, но мне в ночи было почти все видно и слышно, что они говорят.
- А ты на чем доехала?
- Да женщину муж забирал, и меня довезли.
Я улыбнулся. Думаю - вот вруша то. Кобелек тем временем бегал по всему двору, поднимал ногу то здесь, то там.
- Как вы тут без меня-то жили?
- Скучали. Я письма всё твои ждал, ну не знамо как хотел к тебе приехать туда, но подумал - не найду, да и ты писала – не надо, чтобы совсем не расстраивать…
Он обнял ее. В моем сердце что-то неприятно шевельнулось.
- Вова, а мне кажется, ты Тофика плохо выгуливал, - сказала Марья, глядя задумчиво на бегающую по двору собачку.
- Что ты сейчас сказала? – удивленно посмотрел на нее муж.
- Что?
- Какой я тебе Вова?
- Ой, извини.
- Интересно получается, жена приехала… мужа другим именем называет…
Да… вот и первый семейный скандал. Всё… теперь начнется. Тут как назло меня стоящего в кустах, обнаруживает этот чёртов Тофик. Он с интересом посмотрел на меня своими умными собачьими глазами и уже приготовился гавкнуть. Я напрягся и сделал такие умоляюще глаза, что он сразу понял. Лаять не стал. Он повернулся и убежал по своим собачьим делам. А скандал только разгорался.
- Ну, а как ты объяснишь?
- Сашенька, ты не представляешь, как там мне было страшно. У нас в общежитии был один парень - Вовой звали. Он на все был готов ради меня. Я тебе потом такое расскажу...
- И ты что с ним спала?
- Саша, да как ты можешь такое говорить? Я ни с кем там не спала.
- Знаешь, я уже начинаю сомневаться. Вовой называет… а с чего это он был готов на всё ради тебя? Значит спала.
Глядя, как она выкручивается, мне искренне стало жаль ее. Она повисла у него на шее, все доказывала, периодически переходя в атаку - как он мог на неё такое подумать? Так  они  и ушли. Дверь в подъезде захлопнулась и я вышел из-за кустов.
Совхозно-полевой роман закончился… или нет? А роман ли это был?
Да, обязательно зайду к ней работу, решил я. Только  я еще совершенно не знал, что ждет меня дома. Беременность жены, учеба в вечернем техникуме, переезд моей мастерской в другое место, куча всяких других событий, навалились всем разом и перевернули следующую страницу моей жизни, заставив почти забыть о тех днях надолго, но не насовсем. Но в эти минуты я шел быстрым шагом, изредка переходя на бег, а желтые фонари моего города такие родные и знакомые освещали мне дорогу....

Семь  лет спустя…

… заглядывая в листочек со списком продуктов, составленный женой, я прогуливался по местному базару, желая побыстрее закончить этот довольно нудный процесс. И вдруг меня кто-то одергивает.
- Вова! Привет!
- Марья! Привет!
Она стояла и словно светилась, такая же красивая, как и раньше. Чуть поправилась, но это ей шло. На радостях я хотел обнять ее, но рядом с ней стояла девочка лет шести. Удивительно, но у девочки нос -  копия маминого.
- Давно тебя уже не видела.
-  А я смотрю, ты вроде подросла?
- Нет, ты меня на каблуках не видел раньше, - засмдеялась она.
- Я смотрю дочка у тебя.
- Да вот в школу на следующий год пойдет. А тебя тоже есть дети?
- Сын у меня от первого брака, тоже в школу на следующий год. Я, правда, развелся, и второй раз уже женился.
- Да, я помню, ты приходил ко мне на работу говорил, что у тебя жена ребенка ждет.  А вторая жена - кто она?
- Ну, как сказать - кто? Прекрасная  жена, красивая, моложе меня на шесть лет, что еще сказать… живем, душа в душу. Мы квартиру недавно получили, три года чужие углы снимали.
- Ну и замечательно, поздравляю! Серега-то как? Ты видел его?
- Уехал Серега, очень давно уже, через год после той поездки в совхоз. Встречал Женьку, пытался у него выяснить, почему уехал? Женя заладил как попугай: «Что-то случилось у него, что-то случилось у него». А что случилось никто и не знает. Он даже не в курсе - Серега с женой уехал или один.
- Ой, как плохо, - расстроилась Марья.
- Ну что сделаешь… ты же помнишь: ну не городской он, а охотник.
- Да, я понимаю…
- А Женя?
- Женя…  все в порядке у него. В соседнем дворе живет, между прочим - с женщиной. Выпить, правда, она любит у него, но это их личное дело. Максима и Андрея я никогда не встречал больше - не попадались.
Мы стояли и никак не могли наговориться. Решил немного огорошить:
- Представляешь, я Гришу видел у нас в городе в прошлом году, он в магазине водку покупал. Я даже поздоровался с ним, правда, руки не подавал. Поначалу подумал - обознался, шок легкий испытал от удивления. Такой же мелкий, только потолще стал и как будто  чуть пришибленный какой-то.
На лице и в глазах у нее засветился ужас.
- Гришу?!  А что он здесь делает?!
- А у него сестра родная, оказывается, здесь живет, она его к себе на юбилей завозила, и он месяц у нас в городе гостил…
- Я помню, когда они за нами вдвоем с Васькой шли, чуть умерла со страху. Я бы родила на месте, если бы Гриша ко мне сейчас подошел!
- А мне-то что его бояться? Я хотел завести его за угол и отдубасить как следует, но передумал.  К тому же он  меня не узнал. И даже тот случай никак вспомнить не мог, говорит: многих били, вы городские, потому что трусы. Помнит, только за что его посадили.
- Ну-так, давно пора.
- Они с Васькой и еще с кем-то томского шофера избили. Так сильно, что сломали три ребра, и чуть концы не отдал бедняга. Ваське четыре дали, ему три.
- Гады они последние. А ты к нему подошел!
- Да подошел… я ему благодарен.
- Что ты несешь?! У тебя наверно точно что-то с головой, после того случая… благодарен…
- Да, благодарен… если бы не он с дружками, я бы никогда не узнал тебя, и не было тех ночей, когда ты за моей спиной спала.
Она улыбнулась и поцеловала меня. Дочка её при этом недовольно посмотрела на меня. Нажалуется папе, поди…
- Ты ненормальный точно…
- Я знаю…
- А я месяца три отойти не могла от совхозной жизни, мужа не раз твоим именем называла, да еще ночью… такие скандалы были… а ты меня наверно быстро забыл? Два раза заходил, потом пропал. Мужики вы такие: ушел, а все что раньше было – по фиг… ну что ты смеешься?
- Да я бы вообще убил бы тебя из ревности – другим именем называть… - меня разбирал смех, - шучу, конечно… а к тебе я приходил гораздо позже, но ты уволилась…
Помолчав, добавил:
- А мужики не такие, неправда, я после развода с женой полгода переживал. Поначалу казалось - свобода, делай что хочешь, а как-то вышел после работы: мужики наши с работы все торопятся к женам, ждут их дома… а меня никто не ждет… даже как-то не по себе стало…

Долго еще разговаривали с ней, вспоминали, смеялись, а потом когда разошлись, пожалел – жаль, что я не писатель…


Послесловие

Но все-таки я решил написать. Вспомнить тех, кто был со мной рядом, вспомнить то совсем другое время...  Ведь в то время мы все были молодые, да и к тому же совсем другими….
Написать мне удалось только через четверть века. Писал второпях, поскольку обещал дать почитать матери. Ей нездоровилось, болезнь прогрессировала быстро, и я боялся не успеть. Когда в повести была поставлена последняя точка и я принес ей отпечатанные листы, то прочитать она уже не смогла…
Герои повести Марья и Евгений живы и здоровы. Сереге - надеюсь, он жив и все с ним в порядке - желаю здоровья и ни пуха, ни пера. У Марьи две взрослые дочери. Как мне удалось узнать – её муж в девяностых годах попал в тюрьму и все пять лет она его ждала. Вижу её изредка - она работает в одном из городских гастрономов. Мы всегда приветствуем друг друга, только я ничего у неё не покупаю, потому что она торгует колбасой и сосисками…

Конец

U-17 - это германская малая подводная лодка типа IIB, времён Второй мировой войны. До начала войны лодка играла роль учебного судна.С началом боевых действий, отправилась на выполнение боевых задач, но затем снова была переведена в статус учебного судна и оставалась таковым до самого конца войны.

Постройка лодки и предвоенная служба

Заказ на постройку был отдан 2 февраля 1935 года. Лодка была заложена на верфи судостроительной компании Germaniawerft в Киле 1 июля 1935 года. Спущена на воду 14 ноября 1935 года. 3 декабря того же года принята на вооружение и, под командованием обер-лейтенанта Вернера Фресдорфа вошла в состав флота.

Предвоенная служба лодка была ничем не примечательной, она так же как и её "сестры" играла роль учебного судна, вплоть до начала войны, когда U-17 была переведена из статуса учебной в боевую лодку.

Участие в боевых действиях

31 августа 1939 года подводная лодка U-17 отправилась из Вильгельмсхафена в свой первый боевой поход. Целью было минирование района у Южного Форлэнда.

5 сентября, прибыв к месту назначения, U-17 с 12:10 до 12:25 установила 9 мин TMB в квадрате AN 7986. 8 сентября лодка успешно вернулась в Вильгельмсхафен. 9 сентября U-17 совершила переход в Киль.

14 сентября 1939 года на этом минном поле, предположительно, погибло британское грузовое судно "Hawarden Castle". Судно, с командой из 5 человек, вышло из Ниеупорта 13 сентября с грузом цемента и/или кирпичей и бесследно исчезло. Наиболее вероятной причиной гибели считается подрыв на минах U-17. Эту версию подтверждают найденные неопознанные обломки небольшого судна, окруженные россыпью желтого кирпича.

Второй поход U-17 был ничем не примечательным и неудачным: 29 января 1940 года U-17 вышла из Киля, имея приказ патрулировать Северное море в районе Шетландских и Оркнейских островов. 4 февраля в дизеле правого борта обнаружился серьёзный дефект, и лодка была вынуждена прекратить поход. 10 февраля подлодка на одном двигателе вернулась в Вильгельмсхафен.

29 февраля 1940 года, после устранения технических неполадок, подводная лодка U-17 покинула Вильгельмсхафен для своего третьего похода. Целью патрулирования в южной части Северного моря был район Кросс Сэнд.

2 марта, в 21:59, U-17 произвела торпедный залп по судну, которое было идентифицировано как полностью загруженный танкер водоизмещением около 9000 тонн (это было ошибкой). Атака была осуществлена с дистанции 1200 метров. Торпеда поразила носовую часть, и судно затонуло в течение пяти минут. Предполагается, что это был танкер "Rijnstroom"(695 тонн) под командованием Л. Верхоефа, который числится пропавшим без вести с 2 марта, когда он вышел из якорной стоянки Даунс. На месте предполагаемого крушения были обнаружены перевернутая шлюпка, спасательные жилеты и круги, палубные доски и часть груза. Мимо проходящее датское судно также заметило пустой плот. В результате атаки погибли все 12 членов экипажа.

5 марта, в 20:15, U-17 обнаружила голландское грузовое судно "Grutto" под командованием Б. Куипера, двигавшееся на восток-северо-восток с полностью включенными навигационными огнями. Первая торпеда, выпущенная в 20:40, не достигла цели. Однако вторая торпеда, выпущенная спустя 18 минут, попала в центр корпуса, разломив судно пополам. Кормовая часть затонула за минуту, а носовая – через шесть минут.

Ранним утром 6 марта голландское судно "Batavier Line", следовавшее по этому же маршруту, обнаружило обломки и плот с маркировкой "Grutto" примерно в 12 км к юго-западу от Торнбанк. Бельгийский лоцманский катер №8 также сообщил о находке плота, а затем подобрал обломки судна, идентифицированные как останки "Grutto", на расстоянии около 3,2 км к западу от бельгийского маяка Ванделаар. Лоцманский катер №5 поднял плот и доставил его в Остенд.

29 марта на голландском берегу были обнаружены тела двух моряков, опознанных их семьями: матроса Б. ван дер Спека возле Каллантсуга и первого рулевого Р. Тинсма на острове Тексел. На момент гибели на борту "Grutto" находилось 18 человек. 7 марта, исчерпав весь боезапас торпед после трех атак, U-17 досрочно вернулась в Вильгельмсхафен. 27 марта 1940 года подводная лодка совершила переход в Киль.

За этот поход U-17 потопила 2 нейтральных голландских судна (потопление одного окончательно не подтверждено): танкер "Rijnstroom", водоизмещением 695 тонн (маловато для танкера) и грузовое судно "Grutto", водоизмещением 920 тонн.

5 апреля 1940 года подводная лодка U-17, завершив обратный переход, задержалась в Вильгельмсхафене. Экипаж ожидал начала операции "Везерюбунг" – вторжения в Норвегию.

В тот же день, 5 апреля, U-17 вышла в море для своего четвертого и последнего боевого похода. Вместе с подводными лодками U-23 и U-24 она сформировала группу усиления и приступила к защитному патрулированию в районах Корсфьорда и Кармсунда.

20 апреля, вблизи Ставангера, U-17 высадила внезапно заболевшего члена экипажа на немецкий торпедный катер S-24.

26 апреля, примерно в 110 километрах к юго-востоку от Шетландских островов, подводная лодка подобрала четверых выживших. Это были члены экипажа немецкого гидросамолета Dornier Do 18 (бортовой номер K6+DK), который потерпел крушение 25 апреля после того, как был сбит британским самолетом Bristol Blenheim из 110-й эскадрильи Королевских ВВС.

2 мая U-17 благополучно вернулась в Киль, завершив свой последний боевой поход.

После этого похода лодка входила в состав многих учебных флотилий, где играла роль учебного судна вплоть до того как была списана 6 февраля 1945 года. Корпус лодки без экипажа стоял без дела до момента своей гибели 5 мая 1945 года в Вильгельмсхафене в рамках операции "Регенбоген". На этом боевой путь этой маленькой "каноэ" и закончился.

U-17 Совершила 4 боевых похода, потопила 3 судна, общим водоизмещением 1 825 тонн (два голландских судна и одного британца (подорвался на минах).

P.S. U-17 за весь период службы имела две эмблемы, они будут представлены ниже:

Спасибо за внимание !

До начала войны лодка U-16 играла роль учебного судна, её служба, вплоть до начала боевых действий была ничем не примечательной.

Участие в боевых действиях

25 августа 1939 года еще до начала войны, подводная лодка U-16 начала свой первый боевой поход, выйдя из Вильгельмсхафена. Основной целью было наблюдение за морскими перевозками в Северном море. Уже 29 августа лодка получила приказ вернуться обратно для подготовки к постановке мин. 31 августа U-16 вновь оказалась в Вильгельмсхафене.

2 сентября состоялся новый выход в море. На следующий день, 5 сентября, в период с 15:40 по 15:58, подводная лодка успешно осуществила постановку 9 мин TMB в квадрате AN 5499, в районе устья реки Тис. Завершился этот этап похода 8 сентября, когда U-16 благополучно прибыла в Киль.

Второй поход лодки начался 13 сентября, когда подводная лодка U-16 вышла из Киля в Северное море. Ее задачей был контроль нейтральных грузоперевозок и сопровождение немецких торговых судов вдоль побережья Норвегии, в районе между Скуденесом и Эйгероем. За время этого похода лодка провела досмотр 14 судов, одно из которых было потоплено из-за перевозки контрабанды:

28 сентября, в 0:30, примерно в 72 километрах к северо-востоку от Ставангера, U-16 остановила для досмотра нейтральное шведское грузовое судно "Nyland" которое перевозило железную руду. Капитан судна заявил, что документы случайно выпали за борт. В 4:30, после детального обыска, абордажная команда обнаружила телеграмму, предписывающую судну следовать не в Антверпен, а в Рамсгит(Великобритания). В 7:20 абордажная команда вернулась на подводную лодку, а экипажу шведского судна было приказано покинуть его на спасательных шлюпках. Перед тем как потопить судно торпедой в 8:25, капитану разрешили взять с собой припасы. Позднее выживший экипаж был подобран норвежским минным заградителем KNM "Olav Tryggvason".1 октября U-16 обнаружила подводную лодку противника, но инцидент обошелся без стрельбы с обеих сторон. 5 октября U-16 благополучно вернулась в Киль. За этот поход U-16 потопила всего одно нейтральное шведское судно "Nyland", водоизмещением 3 378 тонн.

18 октября 1939 года подводная лодка U-16 отправилась из Киля в свой третий и последний боевой поход. Основной задачей было минирование района Дувра.

23 октября лодка достигла своей второстепенной цели – Фолкстона, где в квадрате AN 7988 было установлено 9 мин типа TMB.

25 октября 1939 года, при прохождении пролива Па-де-Кале, U-16 была обнаружена и подверглась атаке английских кораблей "HMS Puffin" и "HMS Cayton Wyke". Пытаясь уклониться от глубинных бомб, субмарина обогнула мели Гудуин и вошла в опасную зону, известную своими минами с обеих сторон. В результате U-16 подорвалась на мине, выставленной британскими минными заградителями "Эдвенчер", "Шеппертон" и "Хэмптон". Лодка погибла вместе со всем экипажем из 28 человек. Остальным подводным лодкам было приказано вернуться более длинным маршрутом через Западные подходы и Северную Атлантику.

Несмотря на то, что субмарина находилась на дне уже почти целый месяц, последствия её действий продолжались. 21 ноября 1939 года на этом же минном поле подорвался французский траулер "Ste. Claire" (57 тонн). Судно затонуло в 16 км к юго-востоку от Фолкстона.

U-16 совершила три боевых похода, в ходе которых смогла потопить два судна: одно шведское грузовое судно "Nyland", водоизмещением 3 378 тонн, второй жертвой стал французский траулер "Ste. Claire", водоизмещением 57 тонн, причем он подорвался на минах уже после гибели лодки. На этом короткий боевой путь субмарины U-16 закончился, принеся весьма скромные успехи Кригсмарине. А на этом у нас всё.

Спасибо за внимание !