https://www.smbc-comics.com/comic/vaccine

Похоже, мужской пол испытывает дефицит сообразительности и смелости...

Комментарий @1st.angell #comment_198086419

Первая глава - здесь.

Вторая глава - здесь.

Третья глава - здесь.

Четвертая глава - здесь

Пятая глава - туточки

Женька на Лютого смотрел сверху вниз преданными глазами собаки.Он только что оттарабанил стихотворение, которое очень любил в детстве, хотя даже не знал где его слышал. Вроде бы отец любил декламировать эти строчки, когда был пьяный. И когда нужно было прочитать что-то в кругу семьи, в саду или на школьном празднике - он читал этот. Теперь Женька смотрел на окровавленный символ Нового года у стены и улыбался. Женька ждал похвалы. Этот стих он был волшебным, по настоящему волшебным. Он нравился всем и всегда срабатывал. Взрослые улыбались, добрели, обнимали его, хлопали по спине, трепали за щечки и конечно хвалили. А многие дарили подарки.

- Можно мне подарок? - он все-таки не выдержал и спросил, никогда не мог вытерпеть до конца.

- Конечно, - ответил добрый дедушка и медленно поднял руку, - Возьми ружье у стены. Только осторожно, оно заряжено. Это твой подарок, ты же взрослый мальчик. Можешь сразу и проверить. Там, за той дверью, дикие звери. Очень злые и кусачие. Будь осторожен - стреляй быстро и без промаха. Ты понял меня?

- Да, дедушка.

Мальчик-мужчина соскочил с табуретки и по детски улыбнулся. Глаза у него светились так тепло и ярко, как будто он снова был ребенком. Он по-актерски низко поклонился дедушке и поднял ружье. Глаза его расширились широко-широко. Двуствольное ружье он держал на вытянутой руке и рассматривал слегка поворачивая.

“Вещь!” - сказал Женька протяжно. Он был восхищен. Он был шокирован. Он был безмерно счастлив и благодарен.

- Это все мне?

- Тебе,- подмигнул дедушка и уселся поудобнее.

- А за что?

- Просто так.

“Жека! Мы идем!” - грубые голоса и смех из-за дверей. Женя втянул воздух и прикинул “Жареные яйца и картошка. Звучит вкусно и желудок забурчал предвкушая.”

- Дедушка? Что с тобой? Почему ты побледнел? Почему ты кашляешь?

- Монстры за дверью, сынок. Они уже рядом, поторопись. Ты должен пристрелить их, пока они всю деревню не покусали. Ты ведь не хочешь, чтобы они покусали твою маму?

- Нет, - растерялся Женя, он слышал шаги и слышал голоса, которые продолжали его звать.

- Ну так потяни время.

“Жека! Ты что заснул? Как там Нечистый?”

- Иду! Все под контролем!

- Это где же кухня у тебя не пойму? - поинтересовался вдруг дедушка. Почему-то его вдруг резко заинтересовал этот вопрос.

- Там дальше комната пустая, проходишь через нее и на кухню выходишь с той стороны. Неудобно туда-сюда бегать но кухня одна в доме. После того как мама умерла в той половине никто не живет… Полдома пустует.

Женя вдруг напрягся. Что-то было не так. Он как будто раздвоился. Одна его часть была здесь на новогоднем утреннике рядом с дедушкой и подарками, а другой ногой он будто вступил во что-то черное и плохо пахнущее. Но вот это второе оно кажется было настоящее.

“Эй! - позвал его дедушка и Женя отвлекся. Его вырвало из черноты и рывком перетащило в свет - Прочитай стих!”

“Что-то здесь не так! Жека!”

Дверь рывком распахнулась от сильного пинка. Женя поднял двуствольный подарок горизонтально и улыбнулся.

“Я узнал что у меня есть огромная семья!”

В комнату первый влетел здоровый дядька, Женька даже испугался его на секунду. Дядька здоровый как трактор: наголо обритый череп, шрам на лбу и панковская майка. Здоровяк остановился, смешно открыл рот и так громко заорал, что мальчишка нажал правый спусковой крючок не задумываясь. Что кричал тракторист он даже понять не успел.

“И тропинка и лесок. В поле каждый колосок”.

Здоровяк посмотрел на красную дыру в животе и вдруг обхватил себя руками, закричал и рухнул на колени, пытаясь не выпустить что-то коричнево-красное наружу. Он не переставал кричать и не переставал смотреть на мальчика, как жрец, молящийся своему древнему богу. Он кричал, пока не рухнул на бок, но все еще продолжал смотреть.

“Речка, небо голубое — Это все мое родное”

- Там второй монстр! - крикнул дед и второй монстр выскочил, шипя как змея.

- Жека, а че это? - он посмотрел на стонущего здоровяка, посмотрел на дедушку и развернулся спиной к Жене. Так и стоял руки в боки, пока не прозвучал еще один выстрел.

- Это родина моя, - продекламировал Жека и навел ружье на него. - Всех люблю на свете я.

- И меня? - обернулся второй монстр.

Грохнул еще один выстрел и труп, который когда-то был весельчаком Серегой взмахнул руками и улетел в дверной проем. Жека пошел проверить что и как. Здоровяк скрючился на полу и немного побелел. Вокруг него огромным красным шаром нарисовалась кровь. Он еще не умер, только мелко-мелко трясся как от холода. Жека заглянул в дверь - второй лежал на спине и стонал, просил чтобы его отвезли куда-то, вызвали машину и звал мамочку.

- Патроны в сумке, - сказал Дедушка. - Добей его и нож захвати.

***

Когда все было кончено Снежка его похвалила.

“Молодец, Лютик. Умеешь, если захочешь. Теперь пусть этот алко-эльф освободит тебя”

- Открой нож и разрежь ленты на руках. Только осторожно.

Женя послушно выполнил просьбу и отошел. Дед показал ему на табурет и разрешил сесть. Держать связь когда она уже была налажена не трудно, только энергию вытягивает тонким ручейком. А вот первый раз подцепить на крючок очень сложно - главное, чтобы они пересекались в прошлом хоть раз. Этого паренька дед вспомнил. Утренник в детском саду и не один. Было дело.

“ А теперь убери его,” - приказала Снежка. Дед промолчал и с кряхтением продолжал разминать затекшие запястья.

“Не делай вид, что не слышишь. Когда он очнется - то прийдет по твою душу. Когда ты заснешь - он убьет тебя во сне. Когда ты ослабнешь и не сможешь поддерживать связь - он нападет. Нельзя оставлять свидетеля-человека, ты же сам знаешь это. А тем более того, кто первый заманил тебя в ловушку”.

Дед посмотрел на хозяина дома. Тот сидел с отсутствующим видом, незаряженное ружье держал на коленях. Добить своих напарников он решил прикладом и на нем сейчас багровела вязкая коричнево-желтая гадость. Да, если он это вспомнит, то никогда не простит.

- Я еще подержу его,-прошептал дед.

“Зачем?”

- Во-первых мне понадобится найти Бабку, а он поможет. Я в этом мире не ориентир. Во-вторых чувствую я потребуется машину взять, чтобы в город смотаться. А ты ведь знаешь, ну…

“Да, с техникой ты не дружишь, Мороз. Но я бы все равно его убрала. Носить в кармане ядовитого паука, который может укусить в любой момент я бы не стала. В город можно и на автобусе добраться.”

- Нет. Я так решил.

“Какой ты серьезный. Ну ладно…”

Снежка обиженно умолкла. Дед встал и протянул руку к потухшему как светильник человеку.

- Дай.

- Это мое.

- Дай сюда.

Главное говорить решительно и не сомневаясь, чтобы пробить их защиту. Это ведь его подарок. Ну ладно.

- Отдам потом. Поиграю немножко. Дай сюда ружье.

Взрослый ребенок, человек в двух лицах кивнул и протянул ему ружье.

- Эй!

Дед шагнул влево и забрал у него ружье.

- Никогда не направляй ружье на человека, если не хочешь его убить.

- Так оно незаряженное. Вроде.

- Никаких может быть и вроде! Никогда не направляй ствол на человека, даже если ты на сто процентов уверен, что это безопасно.

Женя заплакал. Дед уставился на него с удивлением.

- Ты чего?

- На меня так даже мама не кричит. А от вас я такого точно не ожидал. Никакого праздника, все подарки забрали… в доме закрыли…

- Ясно, ясно, - вспомнил с кем говорит дед, - Сядь на стульчик, отдохни. Я пока делом займусь. Кстати, а водить ты умеешь?

Женька посмотрел на него недоумевающим взглядом.

- Ну машинку, - дед покрутил руками изображая круг пере собой, - Вжжж. Вж..

Женька пожал плечами.

- Ясно. Хреново. Ну посиди пока.

Дед проверил на предохранителе ружье или нет и открыл ствол, а потом опустил его вниз. Гильзы сами выскочили наружу, как будто ждали удобного момента. Дед захлопнул ствол не заряжая, стрелять сегодня он больше не собирался и направил его на Женю.

- Эй ты!

Улыбаясь мальчик медленно поднял глаза и посмотрел на него. Он еще был ребенком, тем самым восьмилетним беззаботным пацаном, но как говорится хорошего понемножку. Дед подмигнул ему.

- Выходи.

- Что дедушка?

- Выходи, нахрен, я сказал!

И тут лицо изменилось. Улыбка сошла в сторону оставляя место тупому изумлению, светлые глаза затянуло тучами, щеки втянуло чуть ли не до десен. Взгляд уперся в пол. Фигура скрючилась, ноги мужичок скрестил и вывернул как балерун-неумеха и обмяк. Лютый ждал. Они всегда возвращаются, просто нужно потерпеть.

Женька дернулся, еще раз и задрожал, будто голый выбежал на мороз, обнял себя за плечи и его пару минут трусило так, что голова подпрыгивала. Потом он посмотрел в лицо двустволке, а за ней увидел знакомый лысый череп.

- Сиди, предатель, а то голову отстрелю.

- Ты?

- Вот оно как меняется, да? Рождественское чудо. Или новогоднее, если ближе к телу. А теперь посмотри вправо.

***

Когда его перестало рвать дед все еще тыкал своей ружбайкой. Была мысль прыгнуть и сбить старика с ног, завладеть ситуацией, но Женька боялся. Он видел, что случилось с его друзьями, нечистый наказал их и что-то сделал с ним. Наверное поэтому теперь он не мог вспомнить как оказался на этом стульчике, как лысый освободился и убил Леху с Серегой. Леха лежал рядом белый как мел и вокруг него расплывалась огромная лужа крови. Из комнаты торчали ноги Сереги. Не нужно было связываться с нечистыми. И скорее всего он тоже будет здесь гнить, пока их случайно не найдут местные сталкеры, наркоманы или любовная парочка из города, искавшая место для пикника.

Он думал, что нечистый заставит его убирать тела, уничтожать улики или типа того, но похоже его интересовало совсем не это.

- Сидеть!

Женя сел на место. Если не смотреть на труп и зажать нос, то не слышно этих тошнотворных запахов от которых рвотные позывы опять идут из живота прямо в горло. Женька рыгнул и виновато опустил голову.

- Ладно, - сказал лысый. - Идем в другую комнату, тут начинает сильно вонять. Шагай!

Он подхватил свою сумку и не упуская из вида Женю шел за ним почти след в след. Серега лежал на спине, раскинув руки, голова разбита (Женька быстро отвернулся, чтобы не видеть, что нечисть сделала с другом) и пришлось перешагивать через него чтобы войти в комнату.

Старик пыхтел сзади, но не преминул вставить свои пять копеек:

- Видишь, что бывает с детьми, которые плохо учились в школе и не слушали родителей?

“Ты идиот? - хотел сказать Женька, хотел развернуться и грудью пойти на ружье, - Ты что мелешь, идиот? Мы давно не в школе старый болван!”

Но он промолчал. Они прошли эту комнату, открыли старые деревянные двери и вынырнули в следующей: здесь никто не жил, никто не спал, не пил, не пердел, не трахался поэтому здесь он не топил, зато хранил под кроватью бражку и еду, “комната-холодильник”. А еще он спал здесь, когда сильно напивался или хотел быстро протрезветь.

- Стой, - дед сам остановился и с каким-то извращенным удовольствием в глазах осматривался по сторонам. Увидел старый шкаф с кучей тумбочек, обклеенный фотографиями голых женщин, увидел мусорный пакет в углу, набитый бумагой для растопки печи, увидел желтые обои и черные круги плесени под потолком, увидел аккуратно заправленную кровать и пузатые банки с огурцами, они косились на пришельца укоризненно из под свисающего покрывала. А еще стоял стул с высокой коричневой от пыли спинкой.

- Здесь хорошо. Садись на кровать.

Дед наклонился чтобы взять стул.

“Сейчас, - подумал Женька, - Прыгнуть на гада, выбить ружье, сверху его прикладом огреть по башке, еще раз, и еще, и еще”. Почему-то эта мысль доставляла ему огромное наслаждение, чуть ли не сексуальное, но он не сделал этого. Слишком мощный торс выглянул из под тельняшки, слишком толстые пальцы, широкие плечи. Если учесть, что это не простой человек, а нечисть, то шансов на победу в быстрой схватке мало. Он просто отшвырнет его, как заигравшегося котенка, или если говорить точнее раздавит как снежинку. Женька сел на кровать и пружины знакомо заскрипели. Дед зевнул и с уважение кивнул:

- Я могу не спать много дней и ночей, особенно зимой. Но скрипом этой кровати можно разбудить мертвеца.

Женька кивнул. Он только сейчас заметил, что его трусит, дрожат руки, ноги, поджилки, правая щека и это не мороз. Он боялся, он боялся так, как никогда в жизни раньше. Этот нечистый. Он ведь помнит, кто пригласил его в дом. Он помнит кому доверился и за чей стол сел выпивать и с чьими друзьями. И он убил всех, остался только один.

Ружье нечистый поставил рядом с собой дулом вверх и придерживал рукой по середине.

- Курить хочется, - вдруг пожаловался он, - Есть у тебя?

- Я не курю, - осторожно ответил Женька, стараясь не смотреть ему прямо в глаза: Там пацаны… курили.

- Не, я у них брать не буду. Нехорошо.

“Как интересно выговаривает “о” - подумал Женька, - окает, как в старом кино. Интересно сколько ему лет? Или сколько веков?”

- Извините.

- Ничего. Что же с тобой стало мальчик? - дед покачал головой и вздохнул, - Кем ты стал? Убийцей? Почему? Что случилось с тем малышом, который просил балетные пачки? Не отвечай, это риторический вопрос.

Женька слушался, так можно протянуть подольше и вспоминал, что такое “риторический вопрос”.

- Машина на ходу? Та, что у ворот?

- Да.

- Водить умеешь?

Это уже было обидно.

- Конечно умею.

- Не делай такое лицо. Мне нужно сосредоточиться на своих мыслях, а не на твоих соплях. Красиво сказал, да? Перейдем тогда к главному, что здесь происходит?

Женька внутри весь сжался, замер, задумался. “Что это за вопрос? Чего он хочет? Это подвох? Что значит “что здесь происходит?”

- Эмм.

Дед молчал и ждал ответа. Женька крутил в голове варианты оправданий, как выкрутиться чтобы вину свалить на мертвых, да побольше, им ведь уже все равно, а он страшно отчаянно сильно хотел жить.

- Они заставили меня. Просто использовали мой дом, как ловушку… Просто малой прибежал, он вас видел и мне рассказал… а Леха все слышал… да у них и не должно было ничего получиться, мы ведь не профессиональные охотники.

- Стоп! - гаркнул дед и Женька замер. - Ничего не понимаю. Какие охотники, на кого? И что за малой? Ты о чем мне здесь толочешь? Начни с охотников, бл..

Дед так яростно выругался, что даже сам перед собой извинился, но при этом посмотрел на стену за спиной. На секунду показалось, что он говорит с кем-то.

“Полный псих, - подумал Женька. - убьет рано или поздно. Но мы еще покрутим его за уши. Чертова нечисть, тупая как всегда. Нужно только придумать, нужно включить нашу русскую смекалку. Пусть он только не убьет меня в ближайшее время, а я обману гада.”

- Говори, - прошипел дед, - а то пристрелю. Что за охотники?

- Обычные охотники. Из отдела контроля. Что-то вроде спецназа или частная армия. Дедушка, я не рублю в этом, извини.

- На кого они охотятся! - дед ударил прикладом об землю и Женька вжал голову в плечи, боясь, что грохнет выстрел. Пронесло, тишина если не считать злобного пыхтения нечистого.

- На вас, на кого же еще. На нечистых. - осторожно сказал Женька, но наверное недостаточно осторожно. Ствол уже смотрел ему в лоб и дед злобно оскалился, палец лег на спусковой крючок, а Женька заплакал.

- Не надо. Не стреляй. Я больше не буду так вас называть. Это же не я придумал. Все так говорят, все вас так называют.

-Кого вас? - прошипел дед и оружие не опустил, один глаз он прищурил, чтобы лучше целиться, наверное. Хотя в упор тут бы и Женька куда хошь попал.

- Нечи… Людей со способностями. Необычных людей. Так вас называют - это не я придумал. Это давно так повелось.

- Сколько полгода? Месяц? Кто придумал эту кличку?

- Какие полгода? - осторожно спросил Женька, - Лет сто уже как.

Дед опустил ружье.Мягко отвел в сторону и поставил рядом с собой, не забывая придерживать левой рукой.

- Как сто лет? Какой сейчас год по вашему летоисчислению?

Он выслушал ответ и кивнул:

- Все верно. Ни чего не понимаю. А ты не врешь мне, мальчик?

Женька сглотнул и постарался выдержать взгляд лысого, но не продержался и десяти секунд:

- Кто же врать перед пушкой будет? Так можно и мозгов лишиться.

- Это точно.

Дед прислушался и Женька вслед за ним. Дождь кажется уже закончился, по крайней мере конец громам и молниям, если идет, то уже мелкий.

- Ладно, малыш. Попробуем разобраться тогда. Еще раз. Зачем охотники гоняются за такими как я?

- Я не знаю. Правда не знаю. Телевизора у нас нет, из дома я почти не выхожу, в городе не был сто лет.

Он заметил недоверие на лице лысого и поправился:

- Это такая поговорка. Мы столько не живем, в отличии от вас.

- Нечистых.

Женька сделал вид, что не заметил уточнения и продолжил:

- Я ведь пью много. Как село вымерло, так и спиваться начал. А когда опустело окончательно, еще и сам гнать начал. Живу тут на подножном корму и продаю немного. Друзья купят литру. Из города приедут за полторашкой. Огородик небольшой. А новости мне нахрена, я телевизор продал.

- Пропил…

- Ну типа того. Не люблю я этого. Сплошной негатив и очковтирательство. Вот и не знаю, с каких пор вас ненавидеть начали.

Дед вздрогнул. “Сейчас точно пристрелит”, - подумал Женька, но он не пристрелил его ни тогда ни позже.

***

Лютый ничего не понимал, хоть и слушал очень внимательно. К их общему стыду Снежка тоже ничего не поняла, но пленник точно не врал. Крысеныш сдал бы сейчас и родную мать, чтобы выжить, а уж рассказать он точно все расскажет.

- В детстве совсем другая атмосфера была. Ведь и праздники были, и традиции, и книжки читали, и на улицах радовались, когда ваших видели.

- А сейчас не радуетесь?

Мужичок пожал плечами:

- Радуются многие. В смысле и я тоже. Только не встретишь уже ваших ни в городе, ни в селе. Поэтому и вознаграждение высокое дают.

- Как это? А где же все делись?

Мужичок пожал плечами и посмотрел на Лютого из-подо лба.

- Охотники? - подсказал дед. Мужичок кивнул.

- Охотники на…

- Нечистых… - почти прошептал пленник. Лютый хотел его пристрелить его прямо сейчас, прямо здесь на этой койке. Пусть кровь из башки стекает вниз, намочив простыни, матрац и капает на банки, окрашивая их в приятный глазу охотника алый цвет. Так и только так нужно поступать с предателями.

“Успокойся, - Снежка опять появилась в стене как в телевизоре и грозила ему пальцем, - Ты знаешь, тебе нельзя убивать. И нервничать, кстати, тоже”.

- Охотники, - повторил Лютый, - вознаграждение. То есть за наши головы дают вознаграждение?

- Слушайте, дедушка. Это не я. Это всё парни виноваты. Они меня подбили. Они вообще не местные - городские, им вечно деньги нужны. У них вся жизнь в этом - крутятся, ищут чтобы лишнюю сотню кредитов заработать. А такого ка ты.. Вы.. Сдать, это очень много денег. Больше, чем за наводку.

- Это как в книжках? - уточнил Лютый. - Найти живым или мертвым? И перестань дергаться. Ты мне нравишься, я убью тебя последним.

- Ну да. Только лучше живым. Они ведь там не звери, вроде.

- Так как же вы нашли меня?

- Да никак! Малой Данька бежит кричит: “Нечистая!”, а я и услышал. За шкварку его и поговорить потащил. А он вырывается кричит, “Я его видел!” Еле успокоили. Он и рассказал, что в лесу видел тебя. Что ты в нашу сторону идешь. Вот Леха и сообразил, придумал заманить тебя и по возможности обезоружить, а если не выйдет вызвать Охотников. А потом я тебя встретил и дальше ты уже знаешь.

- Ладно. И где этот мальчик?

- Домой побежал. Село ведь не все вымерло, парочка семей еще есть. Да, вы не бойтесь, он не расскажет ничего. Слишком напуган и мы его шуганули немножко, чтобы молчал. Ну то есть Леха шуганул, я детей не обижаю.

-Ничего не понимаю, - дед почесал лысину и встал, прошелся по комнате, не забыв ружье, - В прошлом году мы приходили и все нормально было. Что случилось с вами, люди? Убиваете тех, кто вам преданно служит веками.Да если бы не мы … Эх..

Он вдруг вспомнил еще один вопрос. Столько информации в голове, что можно забыть, а потом и поздно будет. Лютый вернулся и остановился напротив.

- Охотники, как они выглядят? В капюшонах и не видно лиц? Как будто клубится дым, там где должно быть лицо?

Селюк пожал плечами. “Он уже заметно расслабился и начинает наглеть, нужно бы его поставить на место, - подумал Лютый, - но пока мне нужна информация”.

- Мне откуда знать? Никогда этих Охотников не видел.

***

Больше дед вопросов не задавал. Только что-то думал и думал, никак успокоится не мог. Женька даже устал следить за его хождением взад-вперед, голова разболелась от мельтешения. Ситуация была хреновая для них обоих, если подумать. Этот нечистый явно неориентир в современном положении вещей. Он как медведь который тысячу лет проспал в берлоге и вдруг решил проснуться. Раньше вокруг его пещеры стоял сосновый лес, а теперь только пни и река из которой пить опасно для жизни. Раньше князь со свитой дружинников и бояр выезжал на охоту, теперь только вонючий дым с асфальтового завода убивает местных животных. Кстати и животных, кроме медведя больше нет.

И вот теперь такой лысый медведь вылез из своей пещеры-колодца. Вылез и порвал людей, кто под лапы попал.

Женька кашлянул и дед среагировал мгновенно, развернулся и два черных глаза ружья уже смотрели на хозяина дома, большой палец лежал на предохранителе, готовый чуть что освободить мощную смертельную силу. Женька осторожно поднял обе руки вверх:

- Можно спросить?

- Говори.

- Нужно что-то с телами делать в соседней комнате. Во-первых это не по-людски их так оставлять. Во-вторых они вонять начнут очень скоро. А в третьих ты уйдешь, уедешь или не знаю - улетишь а мне здесь еще жить. Что я буду делать с двумя трупами? Что я соседям скажу?

Лысый подошел к нему и вдруг схватил лапой за челюсть, сдавил сильно,больно и посмотрел ему в глаза.

- Во-первых я не человек. Во вторых скоро меня здесь не будет и в третьих мне все равно, что будет с этими телами, как впрочем и с тобой. А теперь собирайся и поехали.

- Что? - пискнул Женька и выдохнул с облегчением, когда злой дед его отпустил.

- Собирай вещи, поедешь со мной в город. Поможешь найти Бабу и тогда я тебя отпущу.

“Да конечно, отпустишь”

- И возьми деньги. Как они тут у вас называются?

- Кредиты, как же еще.

- Побольше возьми. Все, что есть.

***

Что за странное название для денег кредиты? Хотя, что этим людям удивляться, у них постоянно шило в жопе - все бы им разрушить, дотла сжечь и построить заново. Не любят они традиции поддерживать. Новый год и тот предали.

Мужичок суетился и постоянно оглядывался через плечо - боялся, что его застрелят в спину или замыслил чего? Никому нельзя доверять, а этому особенно. Если бы не этот перепуганный подонок, то он был бы уже далеко и приближался к тому, кто обидел его семью. Но раз уже задержался, то надо выжать из ситуации побольше, хотя информацией “деревня” явно не владеет.

- Так что там с бабой? Есть она в деревне или нет?

- Нет. Ее давно забрали, эту бабку. Она ведь сильно и не скрывала, что умеет всякое. Карты раскидывала на женихов, зелья продавала, гадала и к ней разные в гости приезжали. Долго ее не трогали, но потом все равно приехали.

Евгений прислушался к своим воспоминаниям и продолжил:

- Она сопротивлялась. То есть сдаваться не хотела. Засела в своем домике и отстреливалась полдня пока охотникам не надоело и они решились ее выкурить.

- Как это? - потрясенно переспросил дед, - Подожгли избушку?

- Нет. Забросали дымовыми гранатами и слезоточивым газом. Бабка выбежала - лицо красное, слезы текут, глаза красные - кричит. Упала на землю и катается, воет. Там уже воронок подъехал и охотники ее за руки и в машину. Забрали и уехали.

- И избушка? - переспросил дед, - Что с избушкой стало?

- Да все вынесли оттуда. Что-то люди растащили по домам, что-то Контора увезла, а домик потом демонтировали. Разобрали, даже дощечки не оставили - все в город увезли.

- Вот же вы мрази, - сквозь зубы выдавил старик и на пьяницу ружьем замахнулся. Тот ойкнул и руками голову прикрыл, на колени упал, - Да не боись. Не трону пока. Какие же вы люди,вы звери.

- Так ничего не будет с твоей знакомой. Ей, наверняка пропуск выписали, дом новый дали в городе и отпустили. Ты что думаешь у нас тут геноцид? Просто Учет и Контроль Людей со способностями. А назад она не вернулась, потому что здесь ей делать нечего, село умирает. А в городе все есть. И тебя бы посчитали.

Он ойкнул и упал. Шмякнулся глупо на задницу и перепугано смотрел на деда, который стоял возвышаясь над ним как гора.

- Себя посчитай! Собирайся в дорогу, пора нам! И этих… кредитов возьми побольше.

***

Андрюшка дождался пока они пойдут на кухню и вылез из под кровати. Сюда он спрятался когда дядя Женя начал стрелять. Мальчик лежал там дрожа от страха прикрывшись трехлитровыми банками и молился о том, чтобы Нечистый из леса не заглянул под кровать. Он видел и слышал все что происходило вокруг и все-таки дождался. Когда дед взял сумку и вместе с дядей пошел на кухню Андрюша понял, что другого шанса не будет. Прислушался еще раз и побежал к двери. Осторожно открыл ее и увидел дядю Сережу. Тот лежал в проеме двери и хотя мальчик знал, что увидит но готов не был.

- Дядь Сережа! Он ответит за все.

Через мертвого человека пришлось переступить и на секунду мальчику показалось, что тот дернулся, что уже поворачивает голову и тянет руку. Вот сейчас он схватит его и потащит себе в рот, вкусную детскую пяточку. Мальчик наступил в красную лужу, подскользнулся, но удержался на ногах. Послышались голоса из кухни и он прикрыв дверь за собой, пошел дальше, стараясь не смотреть на второй труп, потому что тот выглядел еще хуже.

Через минуту он уже был во дворе и потом чуть не врезавшись в крыло машины побежал по улице. Только один раз он оглянулся на дом, в котором был невольным пленником.

***

Когда алкаш вытащил из нычки пачку бумажных денег Лютый даже попросил посмотреть, любопытство присуще не только людям.

- И кто это на бумажках изображен?

Женя пожал плечами:

- Президент, наверное. Это нового образца купюры. Я если честно не знаток политики, мужик. Честно не вру. Мое дело маленькое.

Лютый повертел кредиты в руках и отдал их хозяину. Тот принял их с благодарностью и положил в кошелек, а его спрятал в сумочке на поясе, которую нацепил раньше. Еще он успел надеть так называемую ”пидорку” и куртку-дощевку.

- Деньги верну, - сказал как отрезал Лютый, - Как бабку найдем, она отдаст. Тут много? Надолго хватит?

- Так смотря на что и на сколько, - философски изрек Евгений, - Может переночуем? Куда ехать на ночь глядя?

Ехать и правда не хотелось, но и ночевать в одном доме с двумя убитыми тоже. Разве что заморозить их что бы дольше сохранились?

- Сколько до города ехать?

- Минут десять.

- Вот и ладушки. Там и заночуем. Ты принес мне одежду, о которой я просил?

- Я правда не знаю, что с размерами, дедуль, но по крайней мере это не шуба.

Женька положил на кровать пару джинсов, курток, футболок. Все свое, ношенное но хорошего качества. Дед взял только оранжевую куртку и джинсовую кепку.

- Так пойдет? Не выделяюсь на фоне людском?

- Нормально, так и не поймешь кто ты на самом деле. Не отличишь от нормального. От человека я имею В виду. От человека без способностей.

- Прекращай лебезить. Я уже понял как вы к нам относитесь и мне все равно - другая цель у меня. Найти мне бабу нужно в городе этом вашем. Поможешь и свободен. Гуляй смело, а деньги и одежду я тебе верну. Хорошо?

Он конечно согласился, куда он денется.

***

“Попал - думал Женька, стараясь сохранять самообладание - В заложники Нечистый взял. Друзей убил, деньги забрал, одежду забрал, еще и машину заберет. Пока вернусь домой то трупы уже найдут и я сразу в тюрьму за двойное убийство. Зашибись. А если не найдут, то что я с ними делать буду? Они ведь здесь уже прорастут и провоняют весь дом.”

- Дед, а дед?

Старик обернулся, он сидел и полировал ружье, похожий на маньяка из кино в своей желтой ветровке.

- Чего тебе?

- Ты ведь Мороз, да?

- Ну допустим.

- Я ведь проходил в школе. Ты умеешь мороз напускать,вещи замораживать и все такое. Дунешь, плюнешь и в ледышку человек превращается, дерево снегом покрывается, заяц на бегу замерзает.

- Допустим.

- Заморозь моих друганов?

- Чего? - он даже чистить перестал и на Женьку посмотрел, - Совсем с ума сошел?

- Дедушка, мы ведь не на один день уезжаем. Быстро только в сказке сказывается… А у нас так дела не решаются,тем более при нынешних обстоятельствах. Я пока вернусь трупы разлагаться начнут. Это же антисанитария. Может поможешь по братски?

- Чего? - уже начал злиться Лютый.

- Заморозь их там, покрепче. А я вернусь и похороню. Или давай останемся на ночь. Похороним пацанов, я полы помою и с утра в путь.

- Ты задержать меня здесь хочешь? - спросил вдруг дед, - Выезжаем через пять минут или ляжешь рядом с дружками. Вместе и до конца.

-Так заморозь хотя бы, - взмолился Женька, - Мне же некуда возвращаться будет.

Дед сделал вид, что о чем-то думает и отрицательно покачал головой:

- Нет. Не умею. Это все сказки вы придумали, чтобы наших уничтожать. Прости, ничего не выйдет.

***

Дед не знал, почему он так себя вел. Почему так говорил с этим селюком. Наверное его военное прошлое поднимало башку из глубин утерянных воспоминаний. Предателей ненавидят не только на войне, а “месть - это блюдо которое подают холодным”. Именно поэтому он отказывался помочь и смотрел, как жалко себя ведет бывший охранник и наводчик. Приятное чувство, но наверное не самое хорошее. Да и затаит сволочь деревенская обиду. Пусть лучше бросится сейчас. Пусть сожмет кулаки и пойдет на него, мстить за друзей. Но не идет. Не та порода, шакалья. Этот будет таить обиду и ждать удобного момента, чтобы ударить в спину.

- Знаешь, дедушка. Зря ты так. Не мы такие, жизнь такая. А вообще у людей ненависти к вашим нет - это все политики. Мы -простые люди, ничего не решаем. Человек такое существо - ему нужно кого-то ненавидеть. Как говорится “дружить против всех”. Сейчас ваша очередь пришла, потом переключатся на других - других будут ненавидеть. Так что не принимай близко к сердцу, мужик. Все течет, все меняется будет и на вашей улице праздник. А вот мне назад фарш не провернуть.

Дед посмотрел на дверь - ему даже было немного жалко этого человека, но помогать ему он все равно не собирался. Еще чего не хватало.

- Плачь, не плачь а помочь тебе не смогу. Я на некроманта не учился - я детям подарки приношу, почтальон можно сказать, но никак не клининговый сервис.

- О, протянул Жека, - я последнего слова не понял, но ясно, что помощи от вас не ждать.

- Так точно, - сказал дед и встал, - Пошли. Нечего больше тянуть.

(продолжение в комментах)

Значит всё просто:
Задача продолжить фразу предыдущего автора словами игровых персонажей но так чтоб продолжение было в тему, имело смысл, ну и просто было прикольно)))
Просьба подписывать цитаты.
Начнём:

-Когда-то и меня вела дорога приключений, а потом мне прострелили колено...
(The Elder Scrolls V: Skyrim)

Первая глава - здесь.

Вторая глава - здесь.

Третья глава - здесь.

Четвертая глава - здесь

Ситуация накалилась. Светлая, плохо пахнущая жидкость разлилась по столу и собравшись у левого края начала капать на пол. Леха тяжело дышал и смотрел на деда, как будто спрашивая “Ну что, дед? Что скажешь?” Веселый Серега замер с бутылкой наперевес осторожно посматривая то на одного, то на другого. Из кухни выглянул и сразу нырнул назад Женька. Дед думал. Он мог уложить нервного одним ударом, но сейчас было совсем не время для этого. Мужичок приютил его, поговорил, пригласил за стол и не нужно платить ему разбивая бутылки о головы даже хамоватых гостей. Одним Лехой здесь не обойдешься, его собутыльник хоть и трусоват но впишется за друга и придется вырубать его тоже. Нехорошо так себя вести в гостях. Снежка не одобрит.

Дед расслабился и улыбнулся. Поднял стакан, потряс, сливая остатки спиртного и поставил его вверх тормашками.

-Женя, принеси тряпку! Мы тут немного набедокурили! И чистый стакан, если есть еще, а то мой грязный!

Потом он посмотрел на Леху. Тот набычившись пялился на него, ни тени улыбки на лице. Мерзкий типчик.

- Почему бы и не выпить за знакомство. Давай выпьем.

Они смотрели друг другу в глаза спокойно, без тени вызова у деда и с клокочущим ураганом внутри у Лехи. Просто Лютый хорошо умел скрывать свои эмоции.

-Ну вот! - обрадовался Серега и похлопал деда по плечу, - Так и подружимся! Какое знакомство без ста грамм крепкого.

Он зачем-то еще раз ударил деда, как будто проверяя не прячет ли тот чего за воротником и схватил тряпку, которую протягивал хозяин. На попытки деда помочь только отмахнулся: “Я сам! Вы сидите! Разговаривайте, выпивайте! Смотри как хлещет, а?”

Дождь на дворе действительно усилился, по крыше грохотали тысячи детских ножек, как будто гоблины устроили многотысячную вечеринку там наверху. Потемнело на улице и только молниями освещало окно, как фотовспышкой.

- Я закрою дверь! - крикнул Серега и побежал в прихожую, - выбьет сейчас ее ветром к такой-то матери!

Леха продолжал тупо смотреть на деда. Ситуацию требовалось разрядить.

- Я налью?

Дед взял бутылку, Леха дернулся в его сторону, но ничего не сказал, только следил как гость наливал сначала ему (полный, до краев), а потом себе. Запах не самый приятный - самогонка не лучшего качества. Сивуха, сто лет такую не пил. Плохая очистка. Слишком высокая температура брожения. “Мало сахара, - определил дед, - Плохие тут варильщики. Все хорошие наверное в город ушли”.

- Выпьем?

Серега с шумом возился в прихожей, то открывая, то закрывая дверь. Дверь сопротивлялась и мотала его на себе, как плюшевую игрушку - когда она открывалась в дом проникал грохот грома и ровный шум дождя, когда она закрывалась, то было слышно пыхтение и ругань, борющегося со сквозняком мужичка.

- Знал бы своей водочкой вас угостил, - улыбнулся дед, - надеюсь никого не обидел парни, а только это не напиток богов. У моей совсем другой запах, да и вкус я уверен мягче будет. Но чего мне ворчать в гостях-то, да? Будем?

- Ты откуда? - вдруг спросил Леха. Стакан свой он до сих пор в руку не взял. Этого вопроса дед не ждал, поэтому стопку перекинул, чтобы дать себе время подумать. Легкие наполнила обжигающая, пахнущая керосином и дерьмом гадость на мгновение он решил, что выпил отравы, но вдохнул воздуха, еще раз и утер слезы рукавом.

- Эх! Крепка! Не моя, но вырубить могёт. Для настоящих мужчин напиток-то. У меня насморк пропал (хотя он никогда насморком не болел, но к слову пришлось).

Дед говорил и говорил, пытаясь прикрыть затянувшуюся паузу, но Леха так и смотрел на него. Изучающе, но уже не молча.

- Так откуда ты, мужик пришел? Ты не местный, мы тут все друг друга знаем. И на городского не похож. Не к кому тут приезжать.

- Так я это… К бабке местной. В гости.

Дед чувствовал, что язык начинает заплетаться и старался говорить медленнее и четче, но когда стараешься… выходит с точностью наоборот. Он как будто заискивал перед этим пьяницей, как будто оправдывался. Как будто боялся того, кем он есть по жизни. “Будь осторожен, - говорила Снежка и он собирался слушать ее как можно дольше, - нас здесь не любят”.

- К бабке, - медленно протянул Леха и перевернул стакан прямо в пасть, как минуту назад сделал сам дед. Только со стороны это смотрелось отвратительно. Он выпил, открывая шею с прыщавым кадыком, который заработал то выдвигаясь, то втягиваясь как странный механизм, с грохотом поставил стакан на стол и рыгнул, выпуская смрад наружу. - И как же зовут твою бабку?

Дед понял, что попал впросак, он знал ее настоящее имя, но как называли Агу здесь, он не помнил. “Ненужная информация, - думал он. Не держать в башке, - думал он. А стоило бы”.

- Не помнишь, - процедил Леха и схватил бутылку, вылил себе в стакан остатки, не предлагая гостю и разом выпил, - Ишь ты.

Сзади щелкнуло, еле слышно и гром ударил невпопад скрывая звуки, но дед услышал. Услышал и все равно не обернулся. Не было смысла теперь. К шее кто-то прикоснулся ледяным пальцем. Прикоснулся и так и оставил металлический палец на коже, дед понял что это за прикосновение и замер. Скосил глаза на мгновение и хорошо разглядел в отражении стакана тень, приткнувшуюся сзади. Длинную, расплывчатую тень и это была не рука.

- Подними ручки вверх, - сказал весельчак Серега, - хороший ствол, кстати.

Из кухни вышел хозяин дома. В руках у него был кухонный нож. Длинное ржавое лезвие, деревянная ручка - таким даже свинью не забьешь, но вот двустволка с серебряными пулями - это аргумент.

- Ружье заряжено, - подтвердил его мысли Серега, - интересные у тебя патроны, друг. Леха, знаешь какие? Я, конечно, не специалист, но вроде как самодельные. Серебряные пули - ручная работа. У нас тут, бля, охотник на вампиров.

Леха улыбнулся и дед понял, что это первый раз за вечер и улыбка у него была невероятно искренняя. На все свои тридцать два гнилых вонючих зуба он был доволен и немного пьян.

- Сумка где?

- Там оставил, в прихожей, ничего интересного. Консервы и шмотки.

- Ты со мной не играй в дурачка. Почему сюда не припер как договаривались?

Он взял бутылку за горлышко и начал постукивать ей по столу, как палочкой по барабану. “Сейчас сделает розочку”, - подумал дед. Напряжение нарастало с каждой секундой.

- Ты чего, Медведь? - сказал хозяин дома, - Не надо ругаться, давай лысого допросим, а потом побазарите.

- Сначала неплохо бы пошмонать, а этот сумку не припер. Крысить хочет? Со мной так не прокатит.

- Да ты чего, Леха. Да как ты обо мне так. Я сейчас принесу ее, нахер она мне нужна. Я же как брат тебе. А ты крысой меня? Я сейчас… Там нет ни хрена.

- Стой. Куда ты прешь. Держи его на прицеле, если что даже не задумывайся - пали. Мы ведь знаем кто это.

Давление на шею ослабнувшее на мгновение опять вернулось. “Надеюсь он не с перепою”, - подумалось деду и не поворачивая головы посмотрел на того, кто привел его в этот дом и тот вдруг сжался, сгорбился и схватился сильнее за свой кинжал.

- Женя? Что происходит? Кто эти люди? Зачем вы делаете такие вещи?

Он говорил спокойно, не дергаясь и не повышая голос ни на пол тона, ни малейшего вызова и агрессии, но все равно свой тычок дулом в шею получил, да такой, что голова качнулась вперед, как при поклоне.

- Заткнись там, пока не спросили! Или хочешь без башки остаться, странный дядька?

Дед промолчал и медленно выпрямился в первоначальное положение. Положение не то чтобы аховое, но и не простое: ружье сзади, нож слева и непонятной силы боец с бутылкой справа. Тут главное не спешить и не сильно нервничать, а то можно дел наворотить. Сначала переговоры, а потом штурм.

- Я вижу, ты тут главный.

Дед перевел взгляд на здоровяка, с ним нужно говорить.

- Тут вопросы задаю я.

- Хорошо. Задавай.

Леха-Медведь вдруг запнулся. Такого он скорее всего не ждал, да и спрашивать явно не собирался, но тут уже надо было марку держать. А деду нужно было узнать, зачем его взяли.

- Задавать, говоришь?

Он поставил бутылку на стол, но так и не отпустил горлышко и наклонился к нему, как будто собирался шептать.

- Ты кто такой? Откуда взялся?

- С того берега моря? Оседлал хромую блоху и приехал?

Страшный удар в затылок прилетел неожиданно и он его не ожидал. Профессионал таким ударом может убить, но здесь ему повезло, он просто размазал лицо по столу и потерял слух на пару секунд. Стол был весь в хлебных крошках, кофейной пыли, рыбьих костях и сейчас все это добро оказалось у деда на лице, перемешанное с его же кровью.

- Спокойней, Серега! Он нам живым нужен!

- Если это он! Прикинь, если мы ошиблись. Не дергайся, падла!

- Я не дергаюсь, - пробормотал дед, вытирая кровь, капающую с подбородка, -Не бейте.

Медведь откинулся назад и бутылку тоже утащил, он кажется пытался думать.

- Мужик. Где ты взял эту красную шубу? И шапка у тебя прикольная. Напомнил мне кое-кого. Из детства. Вот только где борода понять не могу? И почему ты лысый? Мы здесь с Серегой чуть мозги не расплавили, думали в чем загвоздка, пока ты с Женьком на улице базарил. А?

Дед не знал что ответить. Он должен был что-то сказать, но голова еще гудела после страшного удара и соображал он с трудом.

- Я и так много разговариваю. Жека поговори ты с ним.

И опять он не успел отреагировать, когда хозяин дома вдруг дернулся вперед, выбросил руку в киношном выпаде и на тыльной стороне ладони деда заалел порез.

- Ай, - закричал он по детски и прижал руку к телу, убаюкивая и шипя на рану.

- Заткнись! - крикнул Серега из-за спины, - Не дергаться я сказал!

Сдерживая движения и молча скрипя зубами старик замер, не желая остаться без головы именно сейчас.

- Ты убил его и ограбил? - главарь опять наклонился к нему и спрашивал глядя в глаза. - Тело где оставил? Отвечай честно, тогда мы тебя не тронем.

- Точно, - сказал человек сзади. - Не тронем. Но ствол я заберу. Детям не игрушка.

- Я, - сказал Лютый и оскалился. - Я убил Деда и убил бы еще раз.

Он был готов к атаке. Он был готов реагировать и время замедлилось в тысячи раз, но никто не атаковал и не щелкал взводимый курок, только ужасно громыхнуло там, на улице, а потом комнату осветило вспышкой света, запечатав их как на старой черно-белой фотографии.

Медведь выпрямился.

- Бл… Ты? Ты из этих? Охотников?

- Вот чего у него пули серебряные, - поддакнул из-за спины Серега, но ствол не убрал.

- Закрой рот!

- Да. Я - Охотник. Охочусь понемногу, - блефовал Лютый. Давление на шею немного ослабло, но совсем чуточку.

- И ты Деда уработал?

- Я.

- А зачем?

(Что значит зачем? Кто такие Охотники и чем занимаются? Снежка где ты, когда так нужна.)

- Месть. Кровавая месть.

Тут он не соврал, потому вышло красиво, смачно и зло. Он будто плюнул этими словами в морду Лехе и тот отшатнулся на мгновение, а потом закивал.

- Ясно. Дед был силен? Много ваших уложил?

Лютый вспомнил скольких он уложил и врать не стал.

- Двоих. Только я ушел.

Леха прищурился. Не попал? Не угадал? Но Женька не реагировал никак, просто слушал с полуоткрытым ртом, почти как ребенок на утреннике.

- Ушел?

- А потом вернулся. И охоту завершил.

Поверил. Он поверил и закивал, причмокивая. Ноздри у него раздувались, как от предчувствия вкусного мяса на вертеле, а лысый даже облизывался непроизвольно и Женька подошел ближе с расширенными как у Иванушки дурачка глазищами и жадно ловил их разговор, как воду в пустыне. Давление на шею сзади исчезло. Лютый покосился на стакан, но не увидел отражения, слишком размыто, его бы покрутить и поставить на ребро. Слишком рано. Слишком рано. Слишком рано. Нужно еще немножко побыть этой турчанкой, рассказывающей сказки хану Батыю. Если бы знаменитому монголу ее сказки надоели или они закончились, не сносить бедной девушке головы.

- Дед был силен, целый год его найти не могли. Я думал он через месяцок объявится, тогда и взяли бы, - размышлял Леха, - а тут ты идешь. В красной шубе и шапке меховой белой. Сумка дорожная вместо мешка, только посоха нет и бороды. А так-то очень похож. Вот мы и перепутали.

- Ты извини нас, Охотник, - произнес Серега, - мы, типа пошутили. Давай забудем.

Леха вдруг глянул на него из под лба и Серега замолк. Банда слушалась главаря беспрекословно. Страх - огромная сила, но не всемогущая.

- Ничего, - сказал Лютый, - ружье отдай.

Грянул гром да так что стены затряслись. На секунду Лютый даже подумал, что это выстрел и увидел свои мозги, вылетающие на стол, но нет. Убивать приказа не было.

- И как ты его нашел? - лениво спросил Медведь, прокручивая бутылку в руке.

“Осторожнее”, - зазвучала в голове умершая внучка: Тебя хотят поймать на слове.”

- Искал…- вздохнул Дед, - и нашел.

А потом добавил и вот это это было ошибкой:

- Отыскали мы колодец, там и сцепились.

- Взять его! Это он!

Медведь моментально изменился в лице, но Лютый среагировал вовремя на этот раз. Упал влево, откидывая стул - целился под ноги главарю и не попал, но главным было уйти с линии огня. Серебряные пули - это мгновенная смерть для его рода и он не должен позволить… Грохнул выстрел над головой - это Сергей среагировал слишком поздно.

Дед почувствовал тяжелый запах пота над собой и ударил кулаком вверх. Он целился по батарейкам и чуть скользнул, но попал отлично. Предатель, заманивший его в дом согнулся завывая, а дед уже схватил его за шею и развернул, толкнул в сторону вооруженного.

Деревянный стол с грохотом перевернулся, “бдыщь” разбилась бутылка в руках Медведя и он уже встал в полный рост с розочкой в правой руке.

- Спокойно! Он безоружен и очень боится серебра, правда добрый дедушка? Еще движение и Серега всадит в тебя пять грамм. Медленно подними руки вверх!

Медведь улыбался, чувствовал себя уверенно и еле сдерживал ярость. Лютый обернулся. Сбить стрелка с ног не удалось, Женька уже поднимался на ноги, а Серега навел на него его же ружье. Один выстрел уже был. Если все верно, то во втором стволе еще один патрон ждет своего часа.

- Бля! - сказал Серега, - Бля. Че-то мне стремно, Медведь. Говорят они очень быстрые! Вставай, Жека ты меня отвлекаешь.

Он говорил это и Лютый видел, что ствол дрожит в неумелых руках. Если бы он был один, то прыжок в сторону и сбить его ударом ноги, но Медведь опытный - следит за каждым его движением. А еще этот с ножом встает на ноги.

- Бля, Медведь! Он так смотрит на меня! Я сейчас грохну его! Или он или я, бля.

- Закрой свой грязный рот и стреляй если, он дернется! У нас тут интеллигенция в гостях. Не смотри на него, иначе получишь серебро в башку.

Дед послушно отвернулся и посмотрел на Медведя. Тот переступил через перевернутый стол и подошел к гостю.

- Хорошо его видишь, Серый?

- Отлично. Башку разнесу если дернется.

- Встань! Медленно и без резких движений!

Дед медленно поднялся и тут же пропустил удар под дых.

- А теперь ляг, сука!

Они били его долго и основательно. Медведь и Женя, тот кто привел его в дом. Третий стоял в двух шагах направив на него ружье. Когда запыхтелись, то остановились, а дед так и лежал вдыхая ароматы немытого пола и крови из носа. Били со всей человеческой ненавистью - так могут ненавидеть только люди, передохнули и опять били. Потом Медведь послал Женьку за скотчем, чтобы хорошенько деда замотать, а сам пододвинул стул и сел рядом.

- Уфф. Хорошо. Старик ты как живой?

Он пнул деда и удовлетворенно кивнул.

- Еще дышит. Серега притащи-ка мне телефон, не отключили его еще? Или мы будем голубиной почтой связываться с ними?

- На кухне он, нормально все пока. Так а ружье?

- Дай сюда.

Он подошел опасливо, не выпуская из вида деда на полу и протянул ружье напарнику. Дед сплюнул, но слюна так и осталась на щеке не долетев до пола. Второй уже вернулся со скотчем и вопросительно посмотрел на главного. Тот разглядывал ружье одобрительно щелкая языком. “Цок”, “цок” отдавалось эхом в мозгу старика.

- Беги, неси аппарат. Быстрей, пока там все домой не ушли. Придется нечистого всю ночь сторожить.

Дед повернулся на бок, но кто-то прижал его ногой, толкнул обратно. Сопротивляться он не мог и лег покорно, руками назад, лицом вниз. Медведь осматривал ружье, как обезьяна осматривает очки и делал вид, что рубит в этом. “Баран, - подумал дед, - куда руки тянешь”.

- Интересная гравировка. Старая. Где взял такое оружие, а? Молчишь?

Он отщелкнул стволы и заглянул внутрь.

- Принеси мне один патрон!

“Сейчас будет удобный момент”, - подумал дед: “Когда он отвлечется на перезарядку я смогу выбить из рук ружье, а дальше дело техники”. Но Медведь тоже подумал об этом.

- Сначала скотчем ему руки скрути за спиной!

Жека заматывал руки непрофессионально, но освободиться все равно будет трудно. Почти невозможно, тем более под прицелами трех пар глаз.

- За что? - простонал дед и дернулся, освобождая кулаки, - За что вы со мной так, парни?

- Молчать! - завизжал Женька, - Руки на место положи!

И он ощутимо пнул старика по ребрам.

- Пусть говорит, чего ты. Как думаешь, Жека, ружье заберут?

- Думаю да.

- А хрен я отдам!

Медведь наклонился поближе к Женьке, который старательно заматывал руки пленника скотчем.

- Спрятать нужно ствол и патроны. Нам пригодится. Ты хочешь с кухонными ножами охотиться на нечистых? Или с двустволкой, заряженной серебрянными пулями? Видишь какой он смирный был под серебром? Без нее мы бы его точно не взяли.

Медведь опять пнул старика в бок и ухмыльнулся.

- Готово? Патроны где взял?

- Тама, - деда перевернули на спину и Женька подтащил его стене, там и посадил, - в сумке спортивной.

- Сюда неси.

- Коробку?

- Сумку.

Дед наконец-то получил возможность нормально дышать, если не считать забитого кровавыми соплями носа. Руки сзади сводило от боли.

“Не первый раз меня сегодня связывают. Славный праздник Новый Год.”

- Ты чего заулыбался?

Леха-медведь смотрел на него внимательно, ружье разломил и ждал патрона. Резкого выпада от связанного гостя он не ждал. Дед знал этот взгляд - уверенный в себе, немного наглый и наивный. Самоуверенные ошибаются чаще перепуганных. Львы погибают чаще чем зайцы.

“Хорошо бы сейчас ударить морозом по клейкой ленте, разорвать ее и вцепиться ему в горло. Не зря меня Снежка предупреждала о людях. Вот только все равно ничего не ясно, что здесь происходит. Что им нужно от меня?”

- Задумал чего? Я бы не советовал. Тем более скоро будем прощаться, за тобой приедут специалисты. А вон и труба.

Напарник уже тащил ему телефон: такой старый пластмассовый аппарат с круглым циферблатом, старик видел и раньше это чудо техники. Пальцем крутишь диск, выбирая нужные цифры и соединяешься с человеком на том конце провода. Слышно плохо, но понять можно. Серега чуть не запутался в проводе и не упал. Медведь выругался, но аппарат принял и выудил из кармана тонкую полоску бумажки, на которой было что-то написано. Подмигнул пленнику и начал одним пальцем медленно набирать номер, беззвучно шевеля губами.

Распахнулась дверь и вошел третий, он тащил сумку деда в одной руке и коробку с патронами в другой.

- У него там еще консервы и всякие мелочи, можно поделить!

- Тихо! - рявкнул главарь, - Гудок пошел. Коробку на стол. Сумку на кухню! Там разберете!

Хозяин посмотрел на перевернутый стол и поставил сумку на пол. Недовольно покачал головой и обошел слушавшего трубку главаря.

- Серега! Помоги что ли!

Вместе они перевернули стол и поставили на место. Женька поднял слетевшую скатерть, осмотрел ее и скривился. Собравшая всю грязь, окурки и жидкости с пола она выглядела отвратительно и мерзко. Он смял ее и зашвырнул в угол грязно выругавшись. “Кто вас воспитывал, где ваши родители”, - подумал Дед.

- Эй! - крикнул вдруг Медведь и поднял руку вверх, - Тихо, парни! Алло! Меня соединили.

Голос его изменился. Также дети хулиганистые, отрывные, наглые менялись под Новый Год когда понимали, что могут остаться без подарков. Такие же елейные голоса, скромные смешные глазки и ни намека на грубость. Они приходили в белых рубашечках, черных шортиках и смотрели ему в глаза с обожанием, забывая обо всем. А дед уже расчехлял мешок.

- Здравствуйте. Это Отдел Контроля?

Он вдруг подмигнул лежащему на полу окровавленному человеку.

- У нас тут нежить. Точно. Нет, не проверял, но это точно он. Как уверен… да их сразу видно, что не наши они. А этот так вообще. Прикидывался Охотником. Я потому и понял, что это он. Какой же Охотник скажет, что он охотник. Да это точно он, клянусь вам. И не простая мелочь. Это тот, кого давно искали, если вы понимаете о чем я. Нам вознаграждение причитается? Так вы приедете или мне к телевизионщикам обратиться? Только сразу предупреждаю, у меня есть свидетели что он наш. Приедете, сами увидите. Поселок Зимний…

Он продиктовал адрес и посмотрел на своего пленника. Ружье лежало на колене, направленное в сторону деда.

- Ну что? Где твоя борода Дед Мороз?

Пленник вздоргнул, как будто его ударили. Медведь улыбнулся и протянул руку. Хозяин дома положил ему коробку с патронами в руку и отошел.

- Конечно я тебя узнал. Не сразу, ты хорошо замаскировался старый проказник. Но бля красная шуба? И шапка? Ты че думал никто не догадается, если ты башку обреешь и бороду снимешь? Вы что там, людей совсем за дебилов держите?

Медведь занялся ружьем и продолжал говорить, дед не слушал его, он смотрел на сумку и вспоминал, что туда складывал. Аптечка, зубная паста, зубная щетка, пара консерв, коробочка для непослушных и швейцарский нож. Вот если бы добраться до него.

- Знаешь, как я понял что это ты?

Медведь сделал паузу.

- Эй ты!

Дед посмотрел на него.

- Вот так. Смотри в глаза когда с тобой разговаривают. Так вот. Охотники редко рассказывают о своей профессии. Ну типа не престижно, люди не сильно одобряют,веришь? А ты тут сразу начал крутого включать, а потом про какой-то колодец упомянул, тут я тебя и поймал. Охотники не рассказывают о Лежках. Это, бля, самая дорогая информация - о месте где можно найти нежить. Никто никогда не выдаст информации о лежбище нечистых. Это же золотой запас. А ты… Кстати, где этот колодец и как туда попасть?

Он отставил ружье и взгляд у него изменился. Деду это не понравилось. Этот жадный блеск в глазах ничего хорошего ему не сулил. Но с другой стороны - это шанс. Жадность, азарт, вожделение - плохие качества, присущие только людям. Так ими легче управлять чем многие пользовались и Дед собирался воспользоваться тоже.

- Я думал ты живешь на Северном Полюсе дед. А ты в поселке Северный объявился. Никто тебя не мог найти. Охотники жопы рвали, но сдались и сказали, что подождут когда ты вылезешь в декабре. А ты вот он, есть. Нарисовался у нас. Что за колодец, дедушка?

- Да тут рядом. Показать?

- А Северный Полюс? - они слушали все. Собрались вокруг пленника и слушали затаив дыхание. Он еще умел рассказывать сказки детям, а эти по интеллекту от детей слабо отличались.

- Нет никакого Северного Полюса. И зовут меня не Дед Мороз. Все это выдумки власти. Просто нужно было придумать праздник, чтобы людей успокоить. Раз в году дать людям расслабиться, нажраться и напиться, вождя послушать. Поэтому для вас дети и придумали деда Мороза.

- А ты?

- А меня зовут по другому.

Дед прикрыл глаза и медленно, с расстановкой прочитал любимое. Сам он тем временем думал совсем о другом. Он думал о том, что ружье стоит одиноко у стены, что на расстоянии вытянутой руки лежит его сумка и что ему никак нельзя дожидаться тех кто скоро приедет.

“Я умру в крещенские морозы Я умру, когда трещат березы А весною ужас будет полный: На погост речные хлынут волны! Из моей затопленной могилы Гроб всплывет, забытый и унылый Разобьется с треском, и в потемки Уплывут ужасные обломки Сам не знаю, что это такое… Я не верю вечности покоя!”

- Херня, - отрезал Медведь, - не люблю стихи. Еще в школе училка задолбала. Как вспомню, так вздрогну. Прекращай, Мороз или как там тебя.

- И Снегурочки тоже нет? - спросил Женька, неожиданно тонким голоском. Леха скривился и подмигнул Сереге а Женька продолжал смотреть на деда, ожидая ответа, - ее тоже выдумали?

- Почему выдумали? Очень даже есть. Сидит меня дома ждет. Наверное чайник уже поставила. Волнуется, где же дедушка?

Дед уже видел дензнаки в глазах главаря. Мысленно тот уже посчитал размер вознаграждения и думал еще кое о чем. Поднял трубку и опять набрал номер. Дал знак деду молчать, приложив палец к губам.

- Алло? Это опять вас с Северного беспокоят! Девушка, я пятнадцать минут назад звонил. Слушайте не отправляйте к нам машину. Ошибочка вышла. Не дед это! Я дико извиняюсь! Да проверил! Актер это! Из города. Я ведь не знал. Он нам тут навешал всякого, стихи читал - мы и повелись. Еще выпившие были. Нормальный он! Не из этих! Да простите меня! Я дико извиняюсь, мы же как лучше хотели! В следующий раз…

Он мягко положил пластмассовую трубку на место, хотя было видно, что с удовольствием швырнул бы если мог. Потом посмотрел в окно, где все еще вовсю шел ливень и вздохнул.

- Похоже Снегурке придется подождать. В такую погоду и паршивую собаку не выгоняют из будки. А дед вообще растаять может. Внучка сильно расстроится, да дедушка?

- Ты зачем отменил заказ? - спросил Женька, - Как мы деньги теперь получим?

- Возьмем еще ледяную девчонку, упакуем их в багажник и отвезем в город. Там я от дочки наберу и деньги заберем. А про колодец мы никому не расскажем, там можно много дорогих вещей набрать. Мужики и правда под Новый Год желания сбываются, а я не верил.

- Как же так? - спросил дед. - Что с вами стало, люди? Что вы творите? Зачем все это? Как можно предавать свое прошлое? Кто берет деньги за мою поимку?

Удар неожиданно прилетел слева. Это был.. Да какая разница кто это был? Зато удар был хорош. Новогодний салют в глазах и традиционное потемнение после. “Долго буду восстанавливаться”, - подумал дед.

“Пришло время вернуться Лютому, - сказала Снежка. - Я знаю достаточно”.

“Хорошо”.

- Хорошо? - крикнул Серега, - Повторить?

- Оставь его, - встал со стула здоровяк и потянулся, хрустя костями. - Идем пожрем. Я проголодался. Нам его еще целую ночь сторожить. Женька возьми ствол и карауль гада. Мы вернемся и сменим, пойдешь ты перекусишь. Осторожнее будь. Вернусь, еще и ноги ему замотаем. Не подходи к нему близко и не наклоняйся, не подставляйся под удар. Пошли, Серый.

Они вышли на кухню и плотно закрыли за собой дверь. Женька вздохнул и стараясь не смотреть деду в глаза взял ружье, пододвинул табурет и сел напротив. Дед молчал, но следил за ним. Ловил его взгляд. Он знал, что мужичок чувствует его и избегает, но долго он не продержится.

- Что? - не выдержал тот и направил ружье на пленника, - Че ты пялишься?

- Ничего.

- Не пытайся меня гипнотизировать, а то я тебе башку отстрелю.

- Даже и не думал. Ты себе яйца не отстрели случайно, а то вижу ты и держать оружие не умеешь,мальчик.

- Какой я тебе мальчик, мужик! Щас тебе отстрелю кахуносы, будешь много разговаривать.

Он нервничал, определенно нервничал. Пришло время вспомнить. Дед закрыл глаза и глубоко вдохнул. Воздух местный был не свежий, совсем не тот морозный, обжигающе прохладный который он любил, а спертый, пропитанный спиртом, табаком, гнилыми зубами и потом. Таким воздухом только травиться, а не наслаждаться.

- Эй, дедушка тебе плохо?

Знакомые интонации. В этом человечке, предателе, который заманил его в ловушку еще что-то оставалось хорошее - новогоднее. Не грех было воспользоваться. Дед выдохнул и перед его внутренним взором как на экране телевизора закрутились титры, кадры. Год летел за годом, отматывался методично назад сменяя времена года и оживляя мертвых, делая молодых старыми. А дед все смотрел и смотрел ища его, среди множества костюмчиков Буратин, Золушек, Принцесс, Мушкетеров, Ослов, Петухов и Зайчиков он искал его одного и он его найдет.

Деда затрясло в конвульсии и Женька вздрогнул. Руки у него связаны за спиной, хорошо замотаны - он ничего не сможет сделать. Позвать своих? Но засмеют же, а Медведь когда голодный он такой злой, особенно если помешать процессу приготовления и поглощения.

- Дед? Ты в норме?

Женька присмотрелся. Зрачки у деда бешено ходили вправо-влево, вверх-вниз. Он тяжело дышал и явно был не в себе.

- Дедушка? - прошептал Женька и наклонился ближе. Почти в упор. Почти касаясь с дедом носами. И прошептал еще тише, - Дедушка Мороз!

Дед посмотрел на него, два глаза одновременно сосредоточились на нем как два прицела и Женька отпрянул.

- Ой. Прости я не хотел! Меня заставили!

Но дед продолжал сидеть и руки по прежнему были связаны за спиной. Он вдруг улыбнулся и Женька улыбнулся в ответ.

- Ты так и не стал танцором, Женька?

Женька замер. Он вдруг почувствовал что-то. Почувствовал себе младше на пару десяток лет, почуствовал аромат духов мамы, которая умерла уже десять лет назад, почувствовал запах отцовского одеколона, а еще запах хвои и вкус мандаринов, услышал шум школьной лестницы и строгий голос “классухи” Татьяны Викторовны. Все это замешалось таким яростным винегретом, что Женька напустил в штаны, как в детстве. Он стоял и таращился на деда, расставив ноги, ружье бесполезным придатком висело справа.

- Ты хотел быть танцором, как великий Нуриев?

- Нуреев, - поправил Женьки и кивнул. - Великий Рудольф. Первый, кто смог уйти.

- Да. Великий артист, умерший от Спида.

- Да пидор он, - резко ответил Женька и поставил ружье у стены. - Отстань.

- Поэтому ты не продолжил? Поэтому бросил балетный кружок? Так тебя называли друзья? И Лешка из 10б тоже? Что-то я его не припомню. Он Новый Год тоже не любил?

- Он любит деньги, - сказал Женька и сел на табуретку, взгляд его был где-то там далеко, там где было всегда солнечно, весело и вкусно. - И всегда их любил. Я любил танцевать. У меня получалось. Но судьба…

- Судьба тут ни при чем. Ты пробовал?

- Да.

- После того, как ты получил новенькие балетки, ты пошел заниматься? После того как твои друзья высмеяли тебя?

От автора: Окончание главы в комментарии. Все не влезло.

Спин-офф №3 к циклу "Шатун"

Предыдущие части:

1.Побег в никуда (Шатун 1)

2.Сон в зимнюю ночь (Шатун 2)

3.Имя мне Легион (Шатун 3)

4.Часовщик (Шатун 4)

5.Зачарованный лес (Шатун 5)

6.Девушка по имени Ветер (спин-офф №1)

7.Приемыш (Шатун 6)

8.Схрон (Шатун 7)

9.Манкурт (спин-офф №2)

10.Психиатр (Шатун 8)

11.Враг внутри меня (Шатун 9)

I

Ангелина Кравчук с детства была весьма хладнокровным и честолюбивым человеком. До девятого класса училась на круглые пятерки, потому что поверила родителями, что от оценок что-то в жизни зависит. А потом узнала, что Татьяна Алексеевна, биологичка и по совместительству их классная, когда-то тоже училась на одни пятерки и даже получила золотую медаль.

– Фи, – сказала она подруге Машке, – ну и на фига мне нужен этот гемор, чтоб в школе на гроши работать?

Машка, тихая, веснушчатая и некрасивая подруга видной и эффектной Ангелины, с готовностью закивала.

Совсем не забивать на учебу Ангелине ума хватило. Да и авторитет среди учителей работал на нее. В итоге школа была окончена лишь с двумя четверками: по алгебре, которую Ангелина необходимой для жизни наукой не считала, и физике – из-за препода Сергея Александровича, но об этом речь позже.

Поскольку училась в последние годы она вполсилы, хватало времени для того, чтобы проложить дорогу к будущему успеху.

Будущий успех, по мнению Ангелины, слагался всего из двух компонентов. Из красоты и умения заниматься только тем, что имело значение, отсекая всё лишнее. Иными словами, надо уметь отделять зерна от плевел, зерна перемалывать в муку, а из муки печь пироги…

Красотой природа Ангелину не обидела. О магическом воздействии собственной внешности на окружающих она прекрасно знала еще лет этак с тринадцати, когда вокруг нее забегали пацаны. Она быстро научилась ими управлять – это было несложно. Наверное, если бы у парней был пульт управления, на нем имелось бы от силы три кнопки, не более. Все ее подруги еще до окончания школы перевлюблялись в разных придурков и потеряли с ними невинность. Ангелина смотрена на этих глупых куриц свысока. Во-первых, считала ниже своего достоинства общаться с парнями-ровесниками; во-вторых, влюбляться – значит, потерять голову, а потерять голову – стать вышеупомянутой курицей. Ну и в-третьих, зачем задаром отдавать то, что покупается весьма дорого?

Что касается умения отделять зерна от плевел, то с девятого класса Ангелина поняла, что не стоит уделять слишком много внимания вещам, от которых в жизни мало проку. К примеру, той же учебе и желанию непременно иметь диплом.

Ее родители как раз таки усердно ратовали за диплом – интеллигентнейшие люди, всю жизнь проработавшие в технологическом институте. Зарабатывали они не копейки, как Татьяна Алексеевна, но и не миллионы. Ангелину их жизненная позиция не устраивала. Но она все же поступила в художественно-промышленный институт, чтобы не расстраивать родителей, и выучилась на модельера верхней женской одежды.

Кроме учебы и диплома, по мнению Ангелины, «плевелами» были такие выдуманные людьми штуки, как честь, нравственность, совесть и мораль. Как девушка начитанная, она прекрасно знала, что за всё время существования человеческой цивилизации нормы и ценности морали менялись десятки, если не сотни раз, в зависимости от условий проживания. Чем выше был уровень народного благосостояния, тем больше выдумывалось всяческих запретов – особенно в отношении женщин. Подумать только, в недалеком прошлом девушке нельзя было выйти на улицу без сопровождающего! А в иных странах и поныне нельзя!

Вся эта хваленая мораль, по глубокому убеждению Ангелины, нужна в основном для того, чтобы управлять людьми. Паж не ударит ножом в спину оборзевшего вконец от всевластья короля или герцога, ибо аморально. А как же пажеская, мать ее, честь? Уставший от притеснений правительства гражданин будет долго рефлексировать, прежде чем покинет нелюбимую родину. Потому что непатриотично. А угнетать и обворовывать свой народ патриотично?

Патриотизм, кстати, из той же серии, что мораль, честь и прочая фигня. Недаром Лев Николаевич, гениальнейший человек, считал патриотизм источником всех войн.

А мнение окружающих? Этот вечный идиотский вопрос: «Что люди скажут?» Это же прекрасный способ держать коров в стойле, а куриц – в курятнике. Не ходи в короткой юбке, а то что люди скажут? Веди себя как все – что люди скажут? Учись, выйди замуж, роди детишек и не смей жаловаться – а то, не дай бог, великолепные и безгрешные соседи скажут что-нибудь этакое.

Ангелина не раз убеждалась, что абсолютное большинство людей – непроходимые тупицы и лентяи, беспокоящиеся только о том, чтобы набить брюхо, по-быстрому совокупиться и посмотреть телик. Или позависать в интернете.

Нет, не о такой жизни мечтала Ангелина, хоть и никому, даже единственной подруге Машке, никогда не рассказывала.

Она хотела сиять и повелевать, а не тухнуть в тени и подчиняться. Ей мечталось быть Госпожой, а не Служанкой.

С раннего детства она замечала, как сильно отличается от сверстников, но до поры до времени ей удавалось это отличие с успехом скрывать. Помогала ангельская внешность. Взрослые при виде большеглазой кудрявой и белокожей куколки начинали шумно восторгаться и нежно щипать за щечки; девочки-ровесницы желали дружить, а мальчики боялись подойти, предпочитая общению молчаливое обожание издали. С возрастом мало что изменилось, разве что за щеки ее больше никто не щипал, а в глазах подруг к восхищению примешивалась изрядная доля зависти. Окружающие по-прежнему не подозревали о том, что в ангелочке обитает самый настоящий дьявол.

Единственным, кто чувствовал в ней инаковость, был тот самый физик Сергей Александрович. Неизвестно, с какого перепугу он заделался учителем физики: ему бы психологом работать, цены б ему не было.

II

Случай, после которого Сергей Александрович посмотрел на школьницу другими глазами, был пустяковый.

Случилось это в седьмом классе. Ангелина сидела за одной партой с Машкой, с которой дружила уже два года. Ну как дружила – позволяла всюду таскаться за собой. Машка раздражала Ангелину меньше остальных одноклассниц, потому что большую часть времени молчала и слушала всё, что скажет подруга. Накануне того дня Машка не выспалась из-за того, что к ее родителям приехали родственники откуда-то издалека и проболтали чуть ли не до утра. Вот Машка и зевала весь первый урок. А первым уроком была физика.

– Знаете, зевота заразительна, – внезапно сказал Сергей Александрович. Машка, которая только что зевнула так, что затрещали челюсти, покраснела и прикрыла ладонью рот. – Видишь, Маша, полкласса заразила? Это психологический феномен, который свидетельствует о том, что у людей есть сострадание.

В классе захихикали. Действительно, сидевшие по соседству пацаны и девчонки смаргивали проступившие от зевоты слезы.

И тут черт дернул Ангелину за язык.

– А если кто-то не заражается? – с интересом спросила она.

– Такое бывает, – ответил учитель после крохотной паузы. – Есть такая категория людей…

Он не договорил, а Ангелине, которая не зевнула ни разу, хватило ума не продолжать расспросы. Позже она покопалась в интернете и узнала, что это за такая категория людей.

Психопаты.

Раньше она считала, что психопаты – или психи, всё равно, – это такие идиоты, которые чуть что теряют самообладание, ругаются, дерутся и рушат всё вокруг. Но оказалось, что психопатами могут быть очень даже выдержанные люди. А их «особенность» заключается лишь в том, что у них нет совести. Нет моральных установок.

Всё это очень уж смахивало на мировоззрение самой Ангелины.

Но она не думала, что психопат! Она просто умнее, красивее и лучше остальных, вот и всё.

Она не стала зацикливаться на этом открытии. Ерунда всё это. С чего ей тоже разевать рот, когда дурочка Машка зевает?

Почти перед летними каникулами в том же учебном году случилось еще кое-что, после чего взаимная антипатия между Сергеем Александровичем и Ангелиной достигла апогея и в конце концов отразилась на успеваемости по физике.

Ленка Варенникова, ради «пятерок» готовая задушить кого угодно голыми руками, позволила себе ряд колких замечаний в адрес Ангелины, которая сдала контрольную по химии лучше всех, включая Ленку. А поскольку язык у Ленки был без костей, хохотал весь класс.

Ангелина в дискуссию не вступила. Но злобу затаила.

Примерно через пару недель, когда одноклассники позабыли об этом курьезе, Ангелина самолично и бестрепетно собрала несколько десятков пауков в подвале недостроенного здания напротив дома, упаковала в нарядную коробочку, украсив ее лентой, и подбросила подарок в сумку Ленке.

Дура Ленка, видно, решила, что это подарок от какого-то тайного воздыхателя. Торопливо, на глазах у всего класса открыла коробку и…

Визгу было столько, что Ангелина подумала, что Ленка порвет себе голосовые связки. Не порвала, зато когда паучки, согревшись в коробке, энергично забегали по рукам и плечам девчонки, шлепнулась в обморок и ударилась башкой о парту, раскровянив себе затылок.

Такого сильного эффекта Ангелина не ожидала. Но так оно вышло даже лучше. Ленка всю жизнь боялась пауков до ужаса – страдала арахнофобией. И после подарочка Ангелины аж слегла в больницу. У нее появились заикание и тик обоих глаз, а еще, поговаривали, энурез. В школу она больше не вернулась – ее родители разорились на домашнее обучение.

Подозрение пало сразу на двух мальчишек, в меру хулиганистых, с дебильным чувством юмора, раздолбаев. Их вызывали к школьному психологу и, судя по слухам, поставили на учет в полиции.

Ангелину никто не заподозрил. Никто, кроме проклятого физика.

Он подошел к ней как-то после занятий и спокойно сказал:

– Это опасно для тебя самой.

Ангелина не поняла:

– Что?

– То, что ты делаешь, Геля. Это опасно для тебя самой. Когда-нибудь ты попадешься, когда слишком увлечешься. У обычных людей есть внутренний ограничитель. Называется совесть. А у тебя нет. Поэтому тебе надо остановиться прямо сейчас, пока не поздно.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, Сергей Александрович, – улыбнулась Ангелина.

– Всё ты понимаешь.

Тут бы ей повернуться и уйти, но черт снова дернул за язык:

– А зачем она нужна, эта совесть? Какая от нее польза?

– Она помогает жить в обществе. Без нее человек пустой.

– А если человеку и без нее хорошо?

Сергей Александрович усмехнулся.

– Для начала надо сравнить: с ней хорошо или без нее. И если ее нет, надо бы ею обзавестись.

Он уже собрался уходить, когда Ангелина, сама не зная отчего, спросила:

– Как обзавестись?

Физик обернулся:

– Полюбить кого-нибудь. По-настоящему.

И ушел.

Собственно, ему было всё равно: есть у Ангелины совесть или нет. Учителя – они только о себе думают. Чтобы в школе не было скандалов. Ангелина не удивилась бы, если б физик прямо сказал: «Делай, что хочешь, но только после окончания школы. Хоть человека убей».

Интересно, смогла бы она убить человека?

Отчего же нет, если не будет последствий и если убийство необходимо для спокойной жизни?

III

На первом курсе Ангелина наконец выполнила давно задуманный план. Хорошенько покопавшись в интернете, нашла ресурс, через который можно было бы продать невинность.

Найти его получилось не с первого раза. Начала она с российских сайтов, где прямым текстом заявлялось, кто, когда и на каких условиях хочет продать девственность. Смутили фотографии, на которых красовались девки с силиконовыми сиськами, стоящие, сидящие и лежащие в откровенных позах. Снимали их явно в дорогих гостиничных номерах. При виде этих фоток возникало сомнение, что «купчихи» обладали необходимым «товаром». Скептицизм проявляли и комментаторы.

Сделав вывод, что эти сайты больше смахивают на лохотрон, чем на серьезную торговую площадку, Ангелина принялась штудировать англоязычный интернет и вскоре нашла то, что искала.

Онлайн-агентство эскорт услуг в Германии устраивало аукционы, лотами на которых были приватные встречи с расчетливыми девственницами. Ангелина, которая к тому времени недурно выучила английский – языки ей давались легко, – разместила там свои анкету и портфолио. Начальную цену назначила в 200000 долларов.

И на какое-то время об этом деле позабыла.

Каково же было ее изумление, когда выяснилось, что на торгах цена ее невинности выросла до 2 миллионов! Эту несусветную с точки зрения Ангелины сумму давал некий бизнесмен из Вены.

Ангелина не колебалась ни мгновения. Хотя вся эта авантюра потребовала много хлопот с оформлением соответствующих документов, она сделала себе больничный на неделю и уехала в Берн – австрийский бизнесмен находился там и оплатил перелет.

Таинство потери невинности оказалось на поверку никаким не таинством, а глупой пятнадцатиминутной возней на огромной кровати в гостиничном номере. Больше энергии и времени заняла бумажная волокита, путешествие, сдача всевозможных анализов в частной клинике и осмотр гинеколога, засвидетельствовавшего наличие девственности и отсутствие следов гименопластики. Ангелине даже стало немного неловко перед немолодым, но подтянутым Дедериком. Подумать только, такие деньжищи ради такой малости?

Но сам бизнесмен казался довольным. Он вел себя в высшей степени благовоспитанно, угостил ужином перед важной ночью и завтраком наутро, интересовался тем, как живет в России прекрасная Анжелина и чем планирует заняться теперь, когда у нее есть солидная сумма денег.

Ангелина строила из себя дурочку, хлопала ресницами, хихикала и лепетала про то, что мечтает быть актрисой.

Несмотря на всё свое джентльменство, Дедерик не выказал ни малейшего желания продолжить общение в будущем. Его интересовало в ней только одно, и это одно уже было безвозвратно утрачено. Ангелина сделала вывод, что Дедерик представляет собой разновидность коллекционера, бесящегося с жиру и коллекционирующего отнюдь не марки.

Да и плевать на него. Деньги были уплачены, как договаривались, и Ангелина обзавелась немалым счетом в иностранном банке. Кое-что, впрочем, ушло на налоги. В практичной Германии, где легализована проституция, был прибыток даже от таких сомнительных, пусть и законных сделок.

В эмоциональном плане это приключение Ангелину тронуло мало. Гораздо больше ее взволновали перспективы, которые открывали честно заработанные деньги. Ну и на Европу она поглядела.

Впрочем, в ту самую ночь в гостинице под негромкий храп Дедерика ей приснился необыкновенный сон. Был он настолько яркий да реальный, что, проснувшись, она минут пять не могла прийти в себя.

Приснилось ей, будто бы живет она в диком племени, а на дворе не двадцать первый век, а какой-то плейстоцен. Убогие вигвамы из драных шкур, тощие детишки и взрослые в таких же шкурах, под ногами смешанные с землей осколки обгрызанных костей… И сама она, Ангелина, такая же дикая, грязная, худая и полуодетая. Длинные черные волосы колтуном спадают на плечи. Босые ноги все в мелких порезах и плохо заживших болячках, кожа синяя от холода. Обувь, сделанная из свернутых лодочкой шкур, есть не у всех, а только у охотников. Им далеко ходить. А у женщин и детишек у костра обуви нет. Обувь следует надевать лишь для длительных переходов – кочевок.

Несмотря на сытный ужин, во сне Ангелина ощутила дикий голод. Но еды не было. Племя собиралось кочевать прочь от черной гряды гор в сторону бесконечной равнины. В погоне за Рогатыми Зверями люди и без того слишком приблизились к опасным местам. Здесь паслось много животных, которых охотники могли бы убить и накормить племя, но никто не желал дольше нужного находиться здесь. И потому никто не роптал.

Всё это Ангелина поняла разом, без слов и пояснений, словно кто-то вложил эти знания в ее ум, словно она действительно жила в первобытном племени.

В черных горах много пещер, которые уходят вглубь земли так далеко, что невозможно вообразить. И там, в беспросветной тьме, живет неописуемый ужас.

И имя этому ужасу – Старые люди.

Ангелина дернулась и проснулась, сердце колотилось с безумной скоростью. Никогда прежде она не испытывала такого страха – тем более во сне.

Сон вскоре развеялся, как это часто бывает, но воспоминание о неведомых подземных Старых людях осталось.

IV

На легко заработанные деньги она купила просторную трехкомнатную квартиру в центре города, дачу в поселке поблизости, открыла небольшое модельное агентство. Зарабатывать-то надо! И еще осталось для разнообразных расходов.

Ангелина благоразумно решила, что, пусть начальный капитал заработан разновидностью проституции, проституткой становиться она не будет. По ее мнению, в шлюхи подряжались нетерпеливые дуры, которые продают себя задешево. И вообще, глупо продавать свое тело, которые с возрастом по-любому потеряет товарный вид. Деньги делать надо тем, что не зависит от возраста.

Закончив дела с организацией бизнеса – с ее деньгами это было сравнительно просто, – Ангелина приступила к следующему этапу конструирования своей жизни. Пора было создать семью.

Не то чтобы она испытывала потребность в любви и семейном уюте. Но становиться в оппозицию к традиционному укладу жизни, борясь за права каких-либо меньшинств, планов у нее не было. Она хотела семью и подошла к исполнению этого плана со свойственной ей рациональностью.

К потенциальному мужу у нее имелись конкретные, определенные и прагматичные запросы. Мужчина должен хорошо зарабатывать, занимать высокие ступени социальной иерархии и всегда стремиться к развитию. Насчет управляемости мужчины женщиной Ангелина не беспокоилась. Рассчитывала на то, что найдет общий язык с представителем рассудочного, а не сердечного пола.

И да, он должен зарабатывать больше нее.

Несколько коротких романов закончились пшиком. Едва Ангелина понимала, что мужчина не соответствует ее требованиям, времени на него больше не теряла. Обычно парни после ее холодных и беспристрастных «отшиваний» безропотно исчезали из поля зрения, но однажды ей попался сложный субъект.

Сережка был красив собой, богат и занимал высокий пост в частной фирме. Но через несколько дней общения с ним Ангелина выяснила, что директор фирмы – его отец, а сам Сережка работе уделяет гораздо меньше времени и сил, чем развлечениям и удовольствию. Стремление к развитию у него отсутствовало начисто. Без крутого бати он бы и школу не окончил.

Поколебавшись, Ангелина принялась его сливать, но Сережка, не привыкший к отказам, заупрямился. Пришлось действовать жестко. Обидевшийся «золотой ребенок» крикнул ей вслед, что она бездушная стерва и вообще не человек, а пустая оболочка.

Ангелине, которую эти слова очень мало тронули, невольно вспомнились слова Сергея Александровича о том, что без совести человек пустой. Интересно, насколько бросается в глаза окружающим ее «пустота»? Если сильно, то это проблема. Но позже Ангелина выбросила эту мысль из головы. Такие внимательные, как физик, попадаются нечасто, а слова Сережки – простое совпадение.

Вскоре появился подходящий кандидат. Тридцатилетний Валентин Барышников трудился в качестве руководителя канцелярии первого заместителя мэра города. Был он энергичным, нахрапистым, даже нагловатым. Жил он один в шикарной пятикомнатной квартире в центре. Занимался спортом, интересовался литературой, философией, политикой.

Ангелина встречалась с ним месяца три, прежде чем прийти к однозначному выводу: подходит. У таких людей большое будущее, если не делать чересчур резких движений. Уж она, Ангелина, приложит все силы, чтобы уберечь его от этих движений.

Они поженились поздней осенью. Сыграли свадьбу и устроили себе медовый месяц в Италии. Валентин был счастлив. Ангелина тоже усиленно изображала радость, хотя ее не чувствовала.

Она вообще ничего не чувствовала. Разве что удовлетворение – всё идет по плану.

V

Через год она родила дочь, которую назвали Марией. Оттягивать момент рождения ребенка смысла не было. Средства есть, желание тоже. Когда Ангелина увидела крохотный трепетный живой комочек, в ней что-то шевельнулось. Ей стало хорошо. Не так хорошо, как бывает, когда всё идет по плану, а иначе: спокойно, благостно. Почти на целый год Ангелина потеряла интерес к собственному модельному бизнесу, благо ее фирма работала как часы, благодаря очень способной девушке, которую Ангелина в свое время назначила своей правой рукой.

С рождением Машеньки Ангелина открыла в себе целый спектр эмоций, до этого ей неизвестных. Среди этих эмоций были восхитительные, но не обошлось и без отрицательных. Например, на нее иногда накатывала тревожность по поводу дочери. Ангелина осознавала, что беспокоится совершенно зря, но ничего не могла с собой поделать.

Наконец ей стало понятно, отчего люди ведут себя подчас как полные идиоты – ими владеют эмоции.

Эмоции – это как бесы, вселяющиеся в людей и управляющие ими изнутри.

Но Ангелина отчего-то не стремилась избавиться от этих бесов, особенно когда прижимала к груди свою беспомощную малышку, самую прекрасную на свете…

В течение последующих пяти лет всё в жизни четы Барышниковых шло как по маслу. А потом пришла беда.

За коррупцию сняли и посадили мэра города, который оказался покровителем Валентина. Этот мэр и отец Вали когда-то крепко дружили, об этом Ангелина узнала слишком поздно, уже после рождения Маши. И Валя резко сник. Новый мэр, некто Илья Татаринов, принялся подбирать новую команду и Валю сразу невзлюбил. Инициированное новым мэром расследование выявило, что Барышников, оказывается, был задействован в коррупционных схемах опального бывшего мэра.

Чтобы замять все это безобразие, Валентину пришлось раскошелиться. И раскошелиться основательно. Барышниковы продали пятикомнатную квартиру в элитном районе и купили убогую двушку в одном из спальных районов, выстроенных в дремучих шестидесятых. Свою трехкомнатную квартиру Ангелина продала несколько лет назад.

Она была раздражена и разочарована. Ее энергичный муж после этого удара судьбы опустил плечи, поник и вел депрессивные разговоры. Не таким хотела видеть своего благоверного Ангелина! Ох, не таким! Радовало то, что муж не попросил продать модельный бизнес и вообще не тронул ее собственные деньги, но в целом его поведение Ангелине не нравилось. Она его не узнавала. Поначалу казалось, что его энергия свернет горы, а тут, считай, всё обошлось, расследование в отношении Вали остановилось, а он разнюнился и не желал что-либо предпринимать.

Место он потерял. Сидел дома, небритый, нечесанный, залипал в мобильнике и больше ничего не делал.

– Как хорошо, что у тебя остался твой бизнес, – с виноватым видом как-то сказал он.

– Да, хорошо! Ты не переживай, голодать не будем, – согласилась Ангелина, а сама подумала, что, наверное, надо всерьез подумать о разводе.

Вспомнила о Машеньке – девочка возилась с котом рядом – и закручинилась. Развестись не проблема, но что делать с дочерью? Как она будет расти без отца? Ангелина читала, что ребенок должен расти в полноценной семье. Не факт, что новый муж отнесется к Маше как к собственной дочери. Вот Валя дочь любит, это видно.

Словом, Ангелина остановилась на распутье и не знала, как поступить. Это раньше она была свободна от всех обязательств. Сейчас ситуация изменилась. Ангелина сделала вывод: с возрастом человек обрастает обязанностями, как цепями, и становится всё менее свободным. И не только в физическом смысле, но и в психологическом. Старикам, например, и вовсе трудно куда-то переехать и как-либо изменить жизнь. Человек закостеневает, привыкает к цепям и не мнит себе иного существования. Под конец жизни он живет в тесной тюремной камере, откуда его вырывает лишь смерть.

Она, Ангелина, уже на пути к персональному карцеру…

В конце концов решила дать мужу шанс. Ему – да и ей тоже – надо проветриться, перезагрузиться, а там, глядишь, всё наладится.

Они поехали на дачу, которую, к счастью, не пришлось продавать, – пожить там с месяц-другой.

Стояло лето. Они пробыли на даче две недели, и самой счастливой в это время была только Маша. Всюду бегала, лазила на деревья, играла с местными детишками. Валентин же ничуть не воспрял духом; даже напротив, пристрастился к ежевечернему распитию пива перед телевизором.

И тогда Ангелина со смятением поняла, что ошиблась в выборе мужа, несмотря на рациональный подход. Трудное решение она приняла с применением логики, а не эмоций и интуиции, как это делает подавляющее большинство женщин, ошиблась и была этой ошибкой сильно уязвлена. Другое дело, если думаешь не головой, а другим местом. Если просчитался, не так обидно. Как говорится, «девки собираются, а бабы каются». Но ведь она – не большинство! Она – единственная в своем роде!

Получалось, в сухом остатке она ничем не отличается от своих глупых сверстниц, повыскакивавших замуж за разных слюнтяев?

Это неожиданное открытие ее потрясло. Впервые за всю жизнь она потеряла самообладание. Она разругалась с пораженным мужем, рявкнула на дочь, некстати попавшуюся на глаза, и чуть не разрыдалась.

Муж ей не перечил, хоть и был удивлен внезапной трансформацией жены. Маша надулась и убежала к соседям играть. А Ангелина замкнулась в себе.

Продолжение в комментариях