Директор «Цифровой истории» предостерегает:
«Приобщился к первым четырем сериям телефильма Владимира Мирзоева «Преступление и наказание»-. На мой взгляд, плохо. Вот прям плохо.

Действие классического романа ФМ перенесено в наше время. Допустим, но герои по большей части разговаривают языком Достоевского, используя все эти «давеча», «ежели» и прочее, а одно из действующих лиц (Черт, занесенный сюда из другого романа великого пятикнижия) мечтает воплотиться «в семипудовую купчиху». Предположим, это такая концептуальная изюминка, но там, где сценаристам нужно дописать текст за Федора Михайловича, персонажи вдруг начинают использовать вполне себе современный сленг. «Может бухнешь?», — спрашивает бывалая путана Соню Мармеладову, впервые выходящую на работу.

Вся эта мешанина наблюдается не только в языке, но и в реалиях. Соня в рамках адаптации поступает проституткой не на панель, а в модный ночной клуб Virgins. Но старуха-процентщица по-прежнему принимает клиентов на дому, безо всякой охраны, камер на лестнице и даже не оформляя договор.

Логика в сериал пока не заходила. К концу четвертой серии Алена Ивановна уже мертва (Раскольников убил ее не обухом топора, как у Достоевского, а лезвием, после чего нанес еще n-ное количество ударов уже по мертвому телу, видимо для того, чтобы брызги крови красиво полетели на стену). Но о «теорийке» Родиона Романовича пока ничего не слышно. Он совершил расправу потому, что так его надоумил Черт, с которым герой ведет длинные и нудные беседы, не касаясь, впрочем, вопросов о «твари дрожащей». Пока что ощущение, что Раскольников просто капитально слетел с катушек. Это во всяком случае объяснило бы, почему студент престижнейшего сегодня юридического факультета СПБГУ, да еще и учившийся на бюджете (в сериале это подчеркнуто, на его место взяли Разумихина), был внезапно отчислен с 4 курса и не может найти себе никакой работы кроме работы доставщика. У Достоевского, напомню, Родя бросил учебу от безденежья, не смог платить.

Нарочитая алогичность усиливается:
- ожившим трупом Мари, выдуманной сценаристами служанки Свидригайлова, со смерти которой начинается сериал;
- мумией утонувшей тринадцатилетней девочки, которая хранится в шкафу у квартирной хозяйки Раскольникова Пашеньки;
- танцами голого Раскольникова;
- некими мохнатыми чудиками, которые танцуют на холме, куда карабкается главный герой в своих видениях;
- периодическим появлением в снах героя мужчины в маске свиньи, который порет обнаженную женщину (отец Раскольникова?);

Лично на меня все это навевало скуку, потому что все это даже и не оригинально, а тупо стырено у Дэвида Линча. Его приемы, его стиль, подражание «Твин Пиксу» или «Малхолланд Драйву». В середине второй серии я поспорил с сыном, что рано или поздно в сюжете должны появиться неадекватные карлики, которых так любит Линч. И да, я выиграл этот спор в конце третьей серии, потому что именно писклявые карлицы у Мирзоева зазывают в гости сестру старухи-процентщицы Лизавету. Это побуждает Родиона к убийству, поскольку жертва остается одна (у ФМ вместо карлиц были мещанин и баба, муж и жена).

Что в сухом остатке? Для того чтобы показать «новое прочтение» классики, нужно это «новое прочтение» иметь. А это не так-то просто, тем более когда речь идет о Достоевском, одном из самых сложных и глубоких писателей человечества. Всегда существует соблазн под видом «особого взгляда» продать пустоту со спецэффектами. Первые четыре серии оставляют ощущение, что нам впаривают именно такую пустоту: не то алкоголический сон, не то горячечный бред, потому что больше ничего придумать не смогли. И все попытки рассказать, что это ну типа не баг, а фича, несостоятельны. Дело в том, что сон и бред лишены смысла. Мы не можем сопереживать героям, в которых нет ничего постоянного. Бессмысленно вникать в их мотивации и действия, поскольку они не подчиняются законам реальной жизни. Старуха-процентщица там запросто может ожить, а Раскольников расправить крылья и улететь в Америку, поцеловав на прощание Порфирия Петровича взасос (а что такого? например, Лужин в сериале — любитель БДСМ, которым занимается этим в борделе с Соней и мечтает заняться с Дунечкой). Все это морок. А Достоевский — он про смыслы.

Федор Михайлович любил слово «анекдотец». Я очень хотел бы ошибиться, но пока что сериал Мирзоева представляет собой всего лишь анекдотец о том, кто на самом деле убил Лору Палмер.

P.S. Разбор сниму.
P.S.2. А у вас какие мысли?»

Текст взят из паблика «Цифровой истории»:
https://vk.com/wall-144904445_716380

Недавно всплыла информация (для кого-то это давно не секрет), что разработчик Silent Hill 2 вдохновлялся в том числе романом Фёдора Михайловича Достоевского "Преступление и наказание" при создании игр. Интерес к русской культуре и литературе обусловлен тем, что бабушка Масахиро Ито была русской.

Что ж, это многое объясняет. Герой приезжает в город, где сыро, мерзко, всегда туман, солнца не видать, какой-то Раскольников-Пирамидоголовый шляется с топором-мечом, солевые наркоманы пристают так, что палкой не отмахаешься - это ж чисто Питер. А ещё выясняется, что Мэри и Мария - это как бабка-процентщица и её сестра - обоих замочить надо. В общем, русская классика в интерактивном изложении.

В августе 1865 года Федор Михайлович находился в отчаянном положении. Он сидел в немецком Висбадене без гроша в кармане, поскольку проиграл все подчистую в казино. Причем не только деньги проиграл, но и часть вещей – вплоть до карманных часов.

Как поправить свое положение, он прекрасно знал. Надо написать какому-нибудь русскому издателю и предложить напечатать новый роман. Роман этот он прямо сейчас возьмется писать. Да вот хотя бы ту задумку исполнить про преступление. Полгода назад была громкая история с раскольником Чистовым, который в Москве топором двух пожилых женщин зарубил. Можно в интересное русло всю эту тему повернуть…

Редактору “Русского вестника” Михаилу Каткову отправлено письмо с идеей книги и примерным планом. Катков приходит в восторг и тут же высылает Достоевскому в Висбаден 300 рублей аванса.

Так начинается история создания одного из самых известных произведений русской литературы – романа “Преступление и наказание”. Написал его Достоевский довольно быстро, уже в январе 1866 года в “Русском вестнике” стали печататься первые главы.

Сколько получил от Каткова за этот роман Достоевский? Они договорились с издателем о ставке в 125 рублей за лист. А всего листов было 25 (это не книжные страницы, это особая расчетная единица). Перемножаем и получаем 3125 рублей.

Много это или мало по тем временам?

Ну смотрите, мелкие госслужащие, учителя младших классов, фельдшеры, городовые, рабочие на фабриках получали в районе 20 – 25 рублей в месяц. В год в лучшем случае выходило 300 рублей. Врачи и учителя старших классов получали примерно 80 рублей в месяц. Это меньше тысячи в год.

Профессорские зарплаты были повыше, но не намного. Историк П.А. Зайончковский в книге “Правительственный аппарат самодержавной России XIX века” пишет:

“Профессор Московского университета Н. С. Топоров получал годовое жалованье 714 руб. и 85 руб. квартирных, а профессор Харьковского университета А.И. Мицкевич – 1142 руб. жалованья и 142 руб. квартирных. Профессора Московского университета Н.Е. Зернов – 1429 руб. жалованья и 142 руб. квартирных, Н. И. Крылов – 1572 руб., по-видимому имея казенную квартиру. Надо сказать, что профессор за выслугу 25 лет получал “пенсион” в размере жалованья. Профессор Казанского университета Л.И. Вагнер имел жалованья 1143 руб. и такого же размера пенсию”.

Годовые зарплаты в районе 3500 рублей имели чиновники уровня главы департамента в каком-нибудь министерстве.

Надо сказать, что Достоевский вполне отдавал себе отчет в том, что его гонорары обеспечивают ему уровень жизни гораздо выше, чем у условного чиновника средней руки. В одном из писем он рассуждает:

“Вы пишете, что мне лучше служить в коронной службе; вряд ли? Мне выгоднее там, где денег больше можно достать. Я в литературе имею уже такое имя, что верный кусок хлеба (кабы не долги) всегда бы у меня был, да еще сладкий, богатый кусок, как и было вплоть до последнего года”.

Более того, расценки в 125 рублей за лист, по которым он придал “Русскому вестнику” свой роман, были для Достоевского крайне низкими. Он согласился на такую ставку только ввиду срочной необходимости в деньгах. За роман “Подросток” он, например, взял по 250 рублей за лист. А “Братьев Карамазовых” продал за 300 рублей за лист. Кроме того, отдельные доходы ему приносили переиздания.

Цитата из того же письма:

“Я мечтаю знаете об чем: продать его нынешнего же года книгопродавцу вторым изданием, и я возьму еще тысячи две или три даже. Ведь этого не даст коронная служба? А продам-то я вторым изданием наверно, потому что ни одно мое сочинение не обходилось без этого”.

Слово “наверно” тут используется в значении “непременно”.

Так что литературной деятельностью в России того времени заниматься было выгодно. Впрочем, уж конечно, перо Достоевского стоило всех тех денег, которые оно ему приносило. И если бы даже ему платили в десять раз больше, ни у кого язык не повернется сказать. что это слишком много. Такие книги – бесценны.

Источник: Литинтерес