«Как только вознамерившийся воевать с Российской империей, минует первый пограничный столб на западной русской границе, к нему тут же побегут толпы диковатого вида людей, с похожими на дуэльные пистолеты ружьями (т. н. «обрезы»), выказывающие полную преданность оккупантам и готовность «идти на Москву» хотя бы в качестве обслуги и даже тягловой силы.

Это одичавшее карпатское племя, невесть как затесавшееся в дебрях Европы, всегда готово целовать первый подставленный сапог, будь он выделан из турецкой, немецкой или польской кожи. И всегда готово стрелять в спину тем, перед которыми еще вчера пласталось в самых верноподданических заверениях. Нет точки в Европе к которой эти язычники были хоть сколько-нибудь привязаны историческими и этнокультурными нитями...

«Шляхта» их презирала, превращая в рабочую скотину, «кайзеры» и «курфюрсты» обносили «гиблое место» от греха подальше колючей проволокой. Сегодня Советы пытаются купить их лояльность едва ли не христианским всепрощением и предоставлением полных гражданских, социальных и культурных прав этим людям. Но зачем культурные права там, где нет и никогда не было культуры? Зачем людям, не знающим что такое «гражданин» гражданское общество?...»