На Пикабу есть немало людей, которые полагают, что очень низкий процент оправдательных приговоров в России не является проблемой, а, наоборот, показатель очень качественной работы правоохранительных органов и особенность нашей системы.

Поэтому хочется вернуться ещё раз к вопросу о низком количестве оправдательных приговоров в российском правосудии и причинах этого. Познакомимся  с мнением судьи в отставке.

https://lenta.ru/articles/2018/10/10/femida/

Российские судьи при рассмотрении уголовных дел выносят примерно один оправдательный приговор на тысячу. А те немногие решения, что принимаются в пользу подсудимых, отменяются в тридцать раз чаще обвинительных. В Верховном суде просят не преувеличивать проблему. Из озвученной его представителями позиции следует, что человеку остается надеяться на прекращение дела до попадания в храм Фемиды. «Лента.ру» побеседовала о сложившейся ситуации с членом президентского совета по правам человека (СПЧ), профессором Высшей школы экономики, федеральным судьей в отставке Сергеем Пашиным.

«Лента.ру»: У Верховного суда не в первый раз спрашивали о дефиците оправдательных решений, но впервые там ответили, что к подобным делам можно относить «отказные», которые выносят участковые. Это действительно мнение наиболее квалифицированных российских судей?

Сергей Пашин: Никакого отношения позиция участкового к позиции судьи не имеет. Если какие-то дела не доходят до суда, то, может, они и не должны доходить. Доказательств нет, или по истечении сроков давности. Тут совершенно разная статистика, совершенно разные показатели, которые никак не связаны. Это как в старом анекдоте: если сосед съел курицу на ужин, а я остался голодным, то вместе мы съели по половине курицы. Зря они примазываются к участковым и следователям.

В СПЧ обратили внимание, что для мировой практики нормальным считается не один оправданный на тысячу осужденных, как у нас, а примерно 20 процентов решений в пользу подсудимого. И добавили, что и российские суды присяжных дают от 12 до 20 процентов оправдательных приговоров. Есть ли у нас действительно резкий контраст между работой судов общей юрисдикции и судов присяжных?

Тут вопрос прежде всего о статистике. После восстановления суда присяжных в России — это 1993-й год — максимальная доля оправданий была 22,9 процента. В 2016-м — 13 процентов, а в прошлом году — примерно 10,2 процента. При рассмотрении дел без присяжных также из года в год происходит снижение количества оправдательных решений. В прошлом году эта цифра составила 0,38 процента.

То есть тенденция вполне определенная. Но с чем она связана?

Основная доля оправданий приходится на дела частного обвинения, то есть мировые судьи оправдывают, когда обвиняет не прокурор, а сам потерпевший.

Это такая подсказка? Суд испытывает давление со стороны гособвинения. Но как это происходит на практике, если судебная система юридически никак от той же прокуратуры не зависит?

На суд воздействует не столько прокуратура, сколько весь силовой блок. Воздействие может быть прямым, ведь председатель суда — часть номенклатуры, но может быть и косвенным: если судья хочет сделать карьеру, он не должен ссориться с ФСБ и другими структурами.

Почему? Может быть, наоборот — он тем самым покажет свою значимость?

Когда рассматривается вопрос о назначении человека председателем или о переводе в областной суд, то перед президентом его кандидатуру будет рассматривать, в общем-то, нелегитимный орган: комиссия по рассмотрению кандидатур на судебные должности. Там сидят заместители начальников всех силовых структур — ФСБ, МВД, генпрокуратуры. А у тех уже есть информация о том, как работает каждый служитель Фемиды.

Оправдание в этой среде воспринимается как коррупционный акт.

Если сравнивать ситуацию, характерную для 90-х, и нынешнюю, то какой вывод можно сделать? Мы возвращаемся в некие царские времена?

Возьмем царские времена. Суд присяжных после известной реформы в XIX веке появился далеко не везде. По этой причине одни и те же дела — об убийстве, посягательстве на женскую честь, краже — разбирали где-то с присяжными, а в каких-то губерниях без них. Так вот расхождение в доле оправдания и осуждения составляло примерно 8 процентов. Это между коронными судьями — как правило, генералами и присяжными — по большей части крестьянами.

А сегодня у нас расхождение в тридцать раз! Это говорит о том, что у нас далеко не все в порядке. А еще о том, что наши сегодняшние судьи, похоже, те самые новые люди, борьбу за создание которых вели большевики.

Фото: Олег Харсеев / «Коммерсантъ»

Еще на ум приходят времена сталинских репрессий. Тогда судьи тоже никого не оправдывали?

При Сталине оправдывали от 7 до 10 процентов — это при рассмотрении дел в обычном порядке. Там, конечно, еще были «тройки», «двойки» — это уже другое дело. Представляете себе, даже при Сталине так не судили!

В советское время была такая идеология, что, мол, сам народ человека судит. По большей части это простая болтовня, но в общеуголовных делах идеология эта проявлялась. Приходил рабочий и сидел рядом с судьей. Были принципы — к примеру, сын за отца не ответчик, и так далее. А сейчас судьи сплошь чиновники, никаких представителей народа там нет.

Судьи производят впечатление людей, защищенных со всех сторон.

Судьи держатся за свои должности и за пожизненное содержание. Уйдя с поста, он хочет получать 80 процентов своего прежнего жалования, а если его выгонят под тем или иным предлогом, то он этих денег не увидит. Кроме того, такого человека больше на хорошую работу не возьмут. Бывшего судью неохотно берут в нормальные юридические структуры.

Впервые о таком слышу.

Так и есть. Судья держится за свою должность и хочет передать ее по наследству. Сплошь и рядом так и бывает: матушка уходит в отставку, а ее сынок или дочурка к этому времени уже получают статус судьи. Это становится делом пожизненным и семейным, а значит — люди избавляются от рисков, главный из которых связан с проблемами в отношениях с силовиками.

Получается очень печально, но ведь оправдания все же случаются. Отчего? Значит, есть какие-то принципиальные люди?

Они не задают тона. Они могут на локальном участке что-то сделать и как-то со своей совестью мирятся. Но вот вам еще данные: отмена обвинительных приговоров — 0,99 процента, а отмена оправдательных приговоров — 37 процентов. Другими словами, если судья кого-то оправдал, то в тридцать раз больше шансов, что это решение затем отменят.

Эти отмены — плохой показатель и препятствие к карьерному росту.

Вы говорили о том, что судьи — новые люди. Можете подробнее рассказать, кто они и откуда?

Да, это важная деталь — вернее, особенность кадровой политики. Изрядная доля судей — это секретари, которые привыкли подделывать протоколы по команде, либо это бывшие прокуроры, даже бывшие опера. Они искренне полагают: раз человек попался — то чего с ним разбираться.

Некоторые мои коллеги даже гордились: «Я 20 лет проработала судьей и никого еще не оправдала — я молодец», «Мы не какие-то слюнявые либералы, не берем взяток и выполняем государственную установку», и так далее.

Звучит страшновато...

Я помню, у моего коллеги из Мосгорсуда отменили приговор. Верховный суд отменил — за мягкостью наказания. Коллега был сильно огорчен, у него губы дрожали, слезы наворачивались: «Было время, когда я по пять человек в день расстреливал, а сейчас "за мягкостью". Как это?»

Но разве люди, которые реально руководят процессами, — те же силовики — не понимают, сколь чудовищно наша практика не соответствует теории, ожиданиям населения страны, духу закона и даже символу в виде весов с двумя чашами, если все предопределено заранее? Почему они не могут хотя бы искусственно поддерживать некую долю оправданий?

Прикажут — и будет 10 процентов. Помню, были в Крыму и общались с тамошними адвокатами. Они рассказывали, что в украинских судах была такая установка: до 10 процентов оправданий — это нормально. А у нас нет такой установки. Зато есть другая: ориентироваться на силовиков. Но о чем мы говорим? Суд не может брать под козырек, он разбирает не проценты, а дела живых людей.

Если резюмировать ситуацию с уголовным разбирательством в России, можно сказать, что главную роль в нем играют какие-нибудь патрульные, участковый или оперативник, поймавшие человека на улице и доставившие его в отдел. Получивший от них материал следователь уже не может дело прекратить, а судья — оправдать.

Судьба человека у нас определяется главным образом агентурой и скрытой от глаз оперативно-разыскной деятельностью. Следователь выступает в качестве оформителя, а суд штампует приговоры, не желая ни с кем ссориться.

Почему и когда судебная система встала на свой нынешний путь?

В 90-е был период передела власти и собственности, суд был более независимым институтом. Удавалось за счет личной инициативы конкретных людей что-то хорошее протащить в законодательство. А нынешнее движение началось в 1996 году, когда председателей судов стали назначать, и эти люди стали пожизненными председателями, а значит, типичными начальниками. Со временем они и рассуждать стали как часть номенклатуры. Им не хотелось, чтобы их подчиненные выбивались из-под ручного управления и принимали непредсказуемые решения. А еще председатели стали получать поддержку от мэрии и МВД в виде автомобилей с мигалками.

Еще про 90-е скажу, что для Бориса Николаевича Ельцина вся эта судебная система была совсем не первостепенной задачей. Вот выборы, собственность, власть — это да.

Однако в России остается суд присяжных, где людей (хотя бы одного из десяти) еще оправдывают. Это такая кость в горле?

Да, именно так. Это зеркало, которое показывает неприятную картинку. Но присяжных тоже научились обманывать, скрывать доказательства невиновности, затыкать рты подсудимым и их защитникам. Есть оперативное сопровождение судебных процессов силовиками.

В перспективе его отменят как институт?

Нет, но будут ограничивать интеллектуально. Как сейчас уже и делает Верховный суд. К примеру, появился запрет говорить о пытках в присутствии присяжных. Почему гражданин не может сказать: «Да, я признавался во время расследования, но меня пытали»?! Во всех странах может — а у нас нет.

К тому же суды присяжных в России — это капля в море. Они рассматривают 220 дел в год, а в тех же Штатах — 165 тысяч дел.

Добавлю еще, что оправдательные приговоры судов присяжных у нас отменяют в шесть раз чаще, чем обвинительные.

А как наш судейский корпус воспринимает сравнение с другим зеркалом — с тем, как работают их коллеги на Западе?

Судьи, прежде всего, мало знают о Западе, потому что судьи особо к интеллектуализму не стремятся. В основном это большие труженики. Некоторые из них прямо говорят: «мы — шахтеры», «мы отписываем дела». А самый универсальный аргумент — «ну, на Западе у них так, а у нас сяк».

Собственно, не только про Запад, но и про Китай наши судьи не знают, и про Северную Корею...

Рассуждения в таком русле уже в судейской среде присутствуют: «Мы не правосудием занимаемся, а дела отписываем, у нас конвейер». Такая, знаете, производственная логика, характерная для сотрудников министерства по эффективному вынесению приговоров.

А следствие уже использует длительное заключение фигурантов под стражей как пытку — с целью склонить человека к особому (упрощенному) порядку рассмотрения дела в суде.

А по ссылке ниже собственно позиция Верховного суда

Российские судьи сочли нормальным оправдывать лишь одного человека из тысячи

https://lenta.ru/news/2018/10/02/vsepoplanu/

В 2017 году возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 204 УК РФ, всего по 5 эпизодам.

Версия обвинения о наличии состава преступления по 4 эпизодам строилась со слов "свидетелей и потерпевших".

5 эпизод правоохранители пытались задокументировать. В ходе ОРМ проводилась аудио-видео фиксация. Человека «зарядили», передали деньги (купюры предварительно были ксерокопированы и помечены), звукозаписывающую аппаратуру и отправили вручать деньги. Однако «заряженный» вернулся обратно к правоохранителям с деньгами.

После проведения ОРМ, было возбуждено уголовное дело.

У стороны обвинения была версия, что человек требовал деньги за трудоустройство в организацию. Хотя этот вопрос от него не зависит. Решения принимают совсем другие люди.

Версия защиты, это провокация. Подсудимый в инкриминируемых деяниях свою вину полностью отрицал.

В августе 2017 года началось рассмотрение дела в суде.

На одном из первых заседаний, в ходе допросов понятых, которые «фиксировали» проведение ОРМ, вручение денег и звукозаписывающей аппаратуры. Понятым были заданы (стандартные) вопросы, вы знакомы с подсудимым и оба ответили утвердительно.

В ходе их дальнейшего допроса выяснилось, что оба они ранее работали в МВД, и подсудимый им знаком, ранее он отказал им в трудоустройстве, в организацию. При этом, так поступить ему посоветовало начальство этих сотрудников. Сам подсудимый их и не узнал, и только когда они все рассказали, вспомнил.

Далее в ходе исследования доказательств в суде, выяснилось, что денежных средств, которые пытались вручить, в материалах дела нет и куда они делись никто не знает.

На что обвинитель парировал, да зачем Вам эти деньги, есть же ксерокопии в материалах дела.

На одно из судебных заседаний, сторона обвинения подготовила справку и попросила суд приобщить к материалам дела, согласно указанной справке, денежные средства (которые исчезли), были отданы «потерпевшему», который и пытался их передать при проведении ОРМ. Справка приобщена.

На следующее заседание в ходе допроса этого «потерпевшего», на вопрос защиты, куда он дел деньги, он сообщил, что никаких денег он не забирал)))

Сторона обвинения не падал духом и на следующее судебное заседание предоставила в суд уже новую справку, согласно которой, эти деньги были «отданы» какому-то сотруднику МВД (видимо который участвовал в производстве ОРМ). Каким образом, как и на основании чего вещественный доказательства были «отданы» сотруднику МВД, никто не понял (в т.ч. и суд). Справка приобщена.

В ходе ПРАВИЛЬНОГО допроса «потерпевшего» в суде (участвовавшего при проведении ОРМ), сторона защиты сделала вывод, что этот человек был специально приглашен для участия в проведении ОРМ (человек целенаправленно был направлен сотрудниками правоохранительных органов, для вручения денег (провокация). Также в ходе допроса указанного человека, стало понятно, что он этим занимается не первый раз.

Он частично сам это подтвердил в ходе допроса. А всю версию (как на самом деле все происходило) сторона защиты озвучила в ходе прений.

Денежные средства на самом деле были не «потерпевшего» и не МВД, эти денежные средства приготовила служба безопасности предприятия, потому они и пропали.

В ходе прений сторона обвинения просила назначить наказание в виде лишения свободы сроком на 8 лет.

Приговором суда, подсудимый оправдан за отсутствием состава преступления.

В темах и комментариях про "очевидные дела", "эксперты" в области защиты и обвинения не устают утверждать, что надо сознаваться, ведь дадут меньше, все же очевидно.

Радует то, что местные "эксперты" (в т.ч. в области обвинения и защиты) перестали бегать по моим постам и ныть в комментариях, о том что это все ерунда, что я дебил и вообще ничего не соображаю.

Теперь они просто заходят, втихаря читают, ставят минусы и молча уходят)))

Итак, сегодня мы рассмотрим пару интересных очевидных уголовных дел.

Дело номер 1.

Я его уже описывал, теперь получил разрешение на частичную публикацию.

Версия обвинения на стадии следствия.

Один другому причинил тяжкие телесные (ч. 1 ст. 111 УК РФ), ОЧЕВИДНО в деле все, лицо причинившее травмы установлено (показаниями потерпевшего и свидетелей), степень вреда установлена (СМЭ), свидетели подтверждают, потерпевший указывает на подсудимого. На что конкретно был направлен умысел, вы сможете увидеть в приговоре.

Версия защиты, ничего стороной обвинения не доказано, в материалах дела есть грубые процессуальные ошибки, подзащитный невиновен, вину в предъявленном обвинении подзащитный отрицает.

Сразу предупреждаю, мне разрешили показать указанное решение, только после максимального обезличивания, чтоб никто не понял, где, что и как все это происходило. Потому вырезано многое, но практикующие (защитники и обвинители) все поймут по оставшимся данным.

Не надо писать, что вот суды у нас плохие, никакие. Вина в таком решении лежит исключительно на стороне обвинения. Суд как мог так и выкрутился из возникшей ситуации.

Также не надо в комментариях "истерить", что вот защищают того, а потерпевший весь такой избитый и всем на него плевать. Поверьте, многие из Вас в той ситуации поступили бы примерно так же, сам потерпевший не очень то и хороший человек.

Дело номер 2.

Версия обвинения на стадии следствия.

У человека в ходе обыска изъяли наркотики (ч. 2 ст. 228 УК РФ), ОЧЕВИДНО в деле все, лицо у которого изъяли, их вес и состав (заключение эксперта), изъятие подтверждается показаниями понятых, проколами, имеются признательные показания самого подсудимого.

Версия защиты, признание вины, да были наркотики, но есть процессуальные нарушения при изъятии.

В итоге дело прекращено за отсутствием состава преступления.

Само решение

https://rospravosudie.com/court-nevskij-rajonnyj-sud-gorod-s...

Во втором примере, именно признательные показания могли сыграть очень злую шутку с подсудимым.

Когда начинает валиться версия обвинения, когда защитники находят процессуальные ошибки в деле, когда начинают отметаться доказательства, что делает прокурор?

Он встает и заявляет, конечно в деле есть ошибки, недочеты, недоработки, но ведь подсудимый сам все признал (при этом на него никто не давил, не бил, доказательств давления на него - нет), написал явку с повинной, дал признательные показания.

Т.е. Ваши явки и признательные показания это последнее за что может ухватиться сторона обвинения (когда под ней зашатался стул) и очень часто именно в виду наличия этих бредовых явок и показаний, когда материалы дела "состряпаны" на авось (а это бывает довольно часто), имеются грубые нарушения УПК, а доказательств в принципе нет, подсудимый получает обвинительный приговор именно благодаря своим признательным показаниям и явкам.

Добросовестный защитник (даже практикующий десятилетиями), не может сказать чем закончится уголовное дело (на стадии ознакомления в рамках 217), в силу многих причин. В деле может быть что угодно, и установить, что да как произошло на самом деле, имеются ли нарушения в деле, доказано ли совершение преступления, есть ли вообще состав преступления, определить на стадии предъявления обвинения просто НЕВОЗМОЖНО.

Более точную картину по уголовному делу сторона защиты получит только к прениям сторон.

Как и обещал, решил сделать 1 часть и указать несколько интересных уголовных дел данной категории.

Вообще, судя по рассказам знакомых, которым довелось защищать лиц указанной категории, сотрудники силовых ведомств очень тяжело (психологически) переносят уголовное преследование.

1. Сотрудником ПДН, совместно с органами опеки, проводился обход "неблагонадежных семей".

Прибыли на одну из квартир (где проживают несовершеннолетние дети с родителями), дверь в помещение была открыта, никого из хозяев дома (и детей) не оказалось, пройдя в квартиру, сотрудник обнаружил на диване невменяемое тело, попытался его привести в чувство, чтоб уточнить где кто. Однако разговор не получился, началась потасовка, которая переросла в драку досталось и телу и сотруднику. Тело было скручено, вызван наряд, который его и забрал. Наряд повез его вроде как в больничку, чтоб установить в каком он состоянии находится. От туда он благополучно сбегает.

Через несколько дней тело идет в СК и пишет заявление, что сотрудник ему вроде как сломал что то на лице (я деталей не помню, потому можете все уточнить в деле).

Не долго думаю сотрудник СК возбуждает дело (ВСЕ ВЕДЬ ОЧЕВИДНО))))), в общем следствие, расследование, допросы расспросы.

Предъявляет обвинение по ч. 3 ст. 286 и направляет дело в суд.

Суд рассматривает и говорит виновен, поскольку потерпевший говорит все правильно и его показаниям стоит доверять, а вот сотрудник врет.

Наказание 3 года лишения свободы.

К слову этот "потерпевший" на момент той драки имел, несколько непогашенных судимостей (наркотики, кражи, грабежи - если мне не изменяет память), а суд в приговоре пишет нет оснований не доверять показаниям этого потерпевшего.

В общем в суде апелляционной инстанции все отменили, оправдан за отсутствием состава преступления.

На этом господа из прокуратуры не успокоились (преступление же ОЧЕВИДНОЕ), подали кассационное представление, а также прикрепили жалобу этого "потерпевшего" (к слову, эту жалобу он писал из СИЗО, куда его помести за совершение какого то нового преступления)))

В кассации приговор не изменили.

Можно было еще в первом суде все решить оправдательным, но защитник, который был на первом суде, не доработал и выбрал не совсем удачную линию защиты.

https://rospravosudie.com/court-sud-xanty-mansijskogo-avtono...

2. Как все происходило на видео

А как все происходило на самом деле можно прочитать тут.

https://rospravosudie.com/court-sud-xanty-mansijskogo-avtono...

3. Интересный и показательный пример заказного дела, для тех кто еще таких дел не видел.

https://rospravosudie.com/court-sud-xanty-mansijskogo-avtono...

Добрый день, товарищи! Предлагаю сегодня поговорить о столь интересной вещи, как судебная статистика. Полагаю, что немалому числу подписчиков сообщества из тех, кто не связан с правоохранительной системой, но при этом интересуется темой, будет интересно. Тем более, что тема эта всплывает в среднем раз в год, и используется обыкновенно для обоснования недоверия к судам и правоохранительным органам в целом.

***

Почему так происходит? В целом, понятно: потому как любые численные показатели могут интерпретироваться очень и очень по-разному, а значит, и манипулировать ими можно так, как это удобно в конкретный момент. А с учетом того, что наша судебная система и вправду далека от идеала, то зерна эти падают на благодатную почву. Сразу оговорюсь, что я не ставлю перед собой цели оправдать или защитить российские суды – а лишь постараюсь объяснить, откуда те или иные цифры берутся, и почему они порой выглядят столь угрожающе.

Некоторое время назад в очередной раз была опубликована статистика Судебного департамента при ВС РФ. Это орган, отвечающий за организацию деятельности судебных инстанций, на который в числе прочих полномочий возложены функции по ведению судебной статистики. Она регулярно выкладывается в открытый доступ, и содержит массу занимательной информации. Начиная от общего числа дел, рассмотренных судами, и заканчивая статистикой по видам назначенных наказаний. В том числе и с разбивкой по отдельным составам.

И вот в очередной раз широкие народные массы возопили: оказалось, что за 2017 год судами было вынесено лишь 0.2 % оправдательных приговоров. Много это или мало? Корректно ли сравнивать этот показатель с показателем, отражающим судебную деятельность в США? Верно ли утверждение отдельных оппозиционеров о том, что при попадании дела в суд государство с вероятностью в 99,8 % посадит вас в тюрьму (как сегодня в своем видеоролике заявил один широко известный гражданин, чью фамилию у нас не принято называть)? Ответы на все эти вопросы я постараюсь сегодня расписать простым и понятным языком. Само собой, буду благодарен замечаниям, дополнениям и прочей реакции со стороны коллег.

***

Предлагаю для начала разобраться с терминами. Итак, что такое судебное решение, и как это понятие соотносится с оправдательным приговором. В ключе обсуждаемой темы судебное решение – это судебный акт, которым оканчивается производство по делу. В рамках рассмотрения уголовного дела оно может являться либо приговором (оправдательным или обвинительным), либо постановлением о прекращении дела. Экзотические варианты типа ст. 237 УПК рассматривать не будем, дабы не углубляться в дебри. Вторая часть решений фактически оказывается скрытой от глаз обывателя, и при манипуляции статистикой оправдательных приговоров – внимание, сюрприз, но не учитывается.

Например, иллюстрируем конкретикой (все данные взяты с сайта Суддепартамента):

всего за 2017 год число лиц, в отношении которых были вынесены судебные решения по существу обвинения (то есть и постановлений, и приговоров), составило 903 116 человек. Из них осуждены были 697 174 человека. Что нам в совокупности дает – 77,2 % от общего числа лиц, чьи дела рассматривались судом. Не 99,8, а 77,2 - то есть, грубо говоря, каждый четвертый из числа попавших "под каток правосудия", осуждения избежал.

Едем далее. По каким же основаниям прекращались уголовные дела судами? В связи с отсутствием события (состава) преступления – 4 665 дел. По сути, это тот же самый оправдательный приговор – суд устанавливает, что деяние, за которое человека попытались осудить, преступным не являлось. В связи с непричастностью к преступлению – 32 человека. В связи с отменой (изменением) закона – 6 908 человек. По амнистии – 929 человек. В связи с деятельным раскаянием – то есть при условии признания вины, заглаживания ущерба и т.д. – 12 817 человек. По примирению с потерпевшим – 135 971 человек. По истечению сроков давности привлечения к ответственности – 2 946 человек. И т.д.

То есть, что мы имеем по факту? По факту получается, что процент того, что можно для понимания назвать "скрытым оправданием", крутится около цифры в 22 %, что уже не так мало, согласитесь? Но при этом граждане, которые возмущаются числом 0,2 %, об этом предпочитают умалчивать.

***

Продолжаем занимательную арифметику, и обратимся к вопросам назначенных наказаний. Про 99,2 % вероятности сесть в тюрьму, в частности. Итак, в соответствии со статистикой, в 2017 году наказание в виде лишения свободы было назначено лишь... 200 204 подсудимым. Что нам дает в сухом остатке 28, 7 % из числа осужденных, а вот из общего числа лиц, чьи дела попали в суд – 22 %.

То есть только каждый пятый из числа людей, чьи дела были направлены в суд, был осужден к лишению свободы и уехал отбывать. А из числа этих замечательных людей более половины получили сроки в размере от нескольких месяцев до 3 лет. Это маленькое наблюдение к вопросу о гуманности судов и репрессивном характере правосудия.

Ах, да, к вопросу о гуманности – условно были осуждены к лишению свободы и своими ногами ушли из зала суда отмечать успешное окончание дела 177 048 человек. Что составляет 25 % от общего числа осужденных. А к исправительным и обязательным работам – еще 183 032 человека. Что нам дает, грубо округляя, те же самые 25 %. То есть с вероятностью в 50 % не будет даже реального лишения свободы.

То есть мы имеем в результате, что если гражданину не повезло попасть в суд, то с вероятностью в 22 % его дело будет прекращено без вынесения приговора и он пойдет домой.

Далее, если ему не повезло, и он все-таки будет осужден, то с вероятностью в 25 % он будет осужден к исправительным или обязательным работам.

Если не выйдет с работами - с вероятностью в те же 25 % он получит свой условный срок и пойдет опять-таки домой.

Если ему совсем-совсем не повезло, то он попадет в те самые 28.7 %, кто реально уедет в места лишения свободы.

И то, даже в этом неприятном случае с вероятностью более 50 % его срок не будет превышать 3 лет лишения свободы.

Неплохие шансы, не правда ли, уважаемые читатели? И вот я, если честно, здесь не вижу "бездушного маховика правосудия". А наблюдаю очень даже гуманный гуманизм.

По первой части: по факту, несложно заметить, что ни о каких 99,8 % попадания в тюрьму речи не идет. Даже близко. Она составляет примерно 25 %, что округлено в сторону увеличения. Ни о каком гарантированном обвинительном приговоре речи также не идет. Вероятность соскочить без приговора – более 22 %. Но отчего-то товарищи журналисты и прочие любители поднимать хайп по поводу и без оперируют абсолютно другими цифрами. Отчего бы?... Вопрос риторический.

***

Теперь закончим с цифрами, и обратимся к нашим заокеанским партнерам.

Едем далее. Что касается сравнений между нами и США, нами и Японией и прочими странами загнивающего капитализма. Это сравнение некорректно в принципе – за счет того, что у нас абсолютно разные правовые системы. И это очень сильно влияет на репрезентативность статистики. Поясню на примере.

Как происходит судебное рассмотрение дела в странах англо-саксонской правовой системы, (в очень упрощенном варианте). Совершается преступление. После чего в работу в зависимости от тяжести содеянного, включаются те или иные правоохранители. Их задача - собрать как можно больший объём доказательств. Собрать, а не оценивать – это важно. То есть, грубо говоря, между судьей и детективом, который, высунув язык, собирал ворох доказухи, нет почти что никаких промежуточных звеньев. Кроме прокурора, который выполняет абсолютно другие функции, чем у нас, и таких спектром полномочий по контролю и направлением хода расследования не наделен.

По факту, в американской правовой системе судья выполняет функции, которые у нас выполняет следователь. В его распоряжение представляются "сырые" доказательства, без какой бы то ни было предварительной оценки. И он в процессе начинает их непосредственно изучать. И если суд посчитает, что их недостаточно, они были получены с нарушением закона или еще какая пакость произошла, то он попросту отпускает человека, а американские коллеги получают по шапке. Таким вот образом и получается, что тухлое дело разваливается на уровне судьи, и это – оправдательный приговор.

Как происходит у нас? Сначала свое мнение о наличии / отсутствии состава формирует для себя опер, и он же в числе первых начинает потихоньку сбор доказухи. Потом, когда ему, следователю, и их руководству покажется, что можно возбуждаться – возбуждается уголовное дело, и начинает работать следак. Которого регулярно плющит своим авторитетным мнением прокурор, и направляет ход расследования так, как он считает нужным (за редкими исключениями, в целом). И это не считая того, что свое важное мнение имеет еще и начальник следствия, и процконтроль, и прочие веселые граждане с неуемной жаждой деятельности.

С одной стороны это приводит к фактическому отсутствию самостоятельности в работе следователя. С другой – в значительной мере усиливает контроль и позволяет вовремя дать по рукам не особо умному сотруднику. В результате: заведомый тухляк, который в американском суде разбирает судья, у нас просто не возбудят. Если возбудят, то заволокитят. Если не заволокитят, то прокурор, которому совсем не хочется огребаться за косяки следствия в суде, будет под любыми предлогами манкировать утверждением обвинзака и доколупываться до мелочей. То есть дело, поступившее в суд – прошло несколько контрольных инстанций, и откровенно голимое дело в суд при нормальной работе системы просто не попадает.

Потому как каждый из элементов конвейера оценивает дело на предмет т.н. "судебной перспективы". Это такой специфический, неофициальный термин, обозначающий вероятность получить в результате рассмотрения дела судом обвинительный приговор. Если по судебной перспективе возникают сомнения, если что-то где-то как-то не так, то гораздо проще приостановить уже возбужденное дело через два месяца за неустановлением лица, и не рисковать. Премия – дело такое, знаете ли...

И вот, получается, что вся шляпа, которая делает высокий процент оправдательных приговоров в англо-саксонской правовой системе, у нас просто отсеивается еще на начальном этапе. Это и хорошо, это и плохо, но речь не об этом. Факт в том, что сравнивать правовые системы России и США некорректно по определению. Как теплое с мягким.

***

В первом приближении видится мне это так. На окончательность выводов не претендую, буду рад вопросам, комментариям, негодованию и прочим проявлениям активности ))

В одном из комментариев (в теме про "уголовную" историю с девочкой и инструктором), на мой комментарий, что для инструктора все закончится благополучно, мне ответили что не факт и заодно спросили по количеству оправдательных приговоров.

Вот именно про это, я, как обладающий определенными знаниями в указанной сфере, решил рассказать прямо с полей.

По одной статистике (где все собрано в кучу), счетоводы высчитали, что количество оправдательных приговоров составляет в пределах 1%. Действительно, общая картина примерно так и складывается, но складывается она так в виду того, что около 90% подозреваемых и обвиняемых пишут явки с повинной, соглашаются с предъявленным обвинением и полностью признают вину. 65% идут в особом порядке  http://www.interfax.ru/russia/551978

По уголовным делам, в которых участвуют толковые защитники (не Фейгины), и когда подозреваемый (обвиняемый) категорически отрицает свою вину, все обстоит иначе.

По моей статистике, которую виду я, примерно в 50% уголовных дел, деяния совершенные подсудимым переквалифицируются на менее тяжкие, либо выносятся оправдательные приговоры.

Опять же из этой же статистики следует, что чаще всего оправдательные приговоры (полностью оправдательные приговоры), получают по должностным преступлениям и разного рода мошеничествам. Это связано с тем, что подсудимые по таки статьям обычно законопослушные граждане, ведущие обычный образ жизни, но в виду тех или иных причин в отношении них возбуждают уголовные дела и пытаются привлечь к ответственности. А сторона обвинения в свою очередь не в состоянии доказать вину по указанным составам преступлений.

Переквалификация чаще всего происходит по преступлениям связанным с нанесением телесных повреждений, разбоям, грабежам, наркотикам.

Происходит это в виду того, что сторона обвинения и порой суды (первой и второй инстанции), неверно квалифицируют совершенные деяния.

В этой же категории дел чаще всего выносят оправдательные приговоры, по многоэпизодным делам, либо делам по нескольким статьям уголовного кодекса (5, 10, 20). Суд оправдывает подсудимого по одной, двум, трем статьям, а по остальным трем, четырем закрывает на 10 лет.

Еще я бы отметил такую категорию оправдательных приговоров и переквалификаций, как "не совсем законные" - договорняки, таких дел не очень много, но они все же есть и у них есть свой %.

Почти всегда это делается стороной обвинения (а не судом). Например следователь направил в суд дело, по избиению одного человека другим, в суде защитник увидел грубые нарушения в материалах, настолько грубые, что продавить такое дело через суд будет тяжело (плюс к этому, когда вскроются эти нарушения пострадает следователь, его руководитель и прокурор, который подписывал обвинительное заключение).

Что в таком случае делать стороне обвинения?, правильно!, договариваться!!!. Договариваются в основном на переквалификацию на менее тяжкое (на 112, 113, 118 УК РФ).

У меня конечно нет статистики по 131, 132, 133 УК РФ.

Но, смотря на иные составы и то как защищается (и защищается ли вообще) подсудимый, я убежден, что картина примерно такая же как и с должностными преступлениями.

Еще хотел бы отметить, что многие жалуются на то, что если человека не посадили, то значит там все купили, это далеко не так.

За деньги решить вопросы по уголовным делам практически не возможно, да есть такие случае, но они единичны.

Гораздо больше договорняков, о которых я указал чуть выше.

В итоге грубо говоря, если вы видите несуразный приговор, то в 99,9% это связано с тем сторона обвинения по делу полностью облажалась.

По делу тренера из Екатеринбурга, все будет нормально. Просто система так устроена, что по таким статьям, сторона обвинения не отказывается от обвинения, давят до последнего, в надежде, что он самостоятельно сознается. И выйдет он из СИЗО толь после оправдательного приговора (до приговора его не опустят).

Ему надо набраться терпения, по другому никак, многие через это проходят.