Im trüben Licht verschwinden schon die Berge,
Es schwebt das Schiff auf glatten Meereswogen,
Worauf die Königinn mit ihrem Zwerge.
(На горы спускается сумрак ночи.
По морской глади плывёт лодка,
А в лодке - Королева со своим придворным Карликом.)

Sie schaut empor zum hochgewölbten Bogen,
Hinauf zur lichtdurchwirkten blauen Ferne,
Die mit der Milch des Himmels blaß durchzogen.
(Она смотрит вверх, на небосвод,
На наполненную светом голубую даль,
Подернутую бледно-молочными прожилками.)

Nie habt ihr mir gelogen noch, ihr Sterne,
So ruft sie aus, bald werd' ich nun entschwinden,
Ihr sagt es mir, doch sterb' ich wahrlich gerne.
("Никогда прежде вы не обманывали меня", - обращается она к звёздам.
"Вы говорите, что скоро меня не станет.
Но расстанусь с жизнью я с большой охотой.")

Da tritt der Zwerg zur Königinn, mag binden
Um ihren Hals die Schnur von rother Seide,
Und weint, als wollt' er schnell vor Gram erblinden.
(Тут к Королеве приближается Карлик,
Повязывает ей вокруг шеи ленту красного шёлка
И разражается таким горьким рыданием, словно желает ослепнуть от слёз.)

Er spricht: Du selbst bist schuld an diesem Leide,
Weil um den König du mich hast verlassen:
Jetzt weckt dein Sterben einzig mir noch Freude.
(И говорит ей: "Сама виновата. Променяла меня на Короля.
Так что теперь твоя смерть меня только обрадует.")

Zwar werd' ich ewiglich mich selber hassen,
Der dir mit dieser Hand den Tod gegeben,
Doch mußt zum frühen Grab du nun erblassen.
("Хоть я и буду до конца дней моих ненавидеть себя за то,
Что погубил тебя своими собственными руками,
Но пробил час, когда ты должна безвременно проститься с жизнью.")

Sie legt die Hand auf's Herz voll jungem Leben,
Und aus dem Aug die schweren Thränen rinnen,
Das sie zum Himmel bethend will erheben.
(Она кладёт руку себе на сердце, полное молодой жизни,
И горькие слёзы струятся из её очей,
Которые она в мольбе возводит к небесам:)

Mögst du nicht Schmerz durch meinen Tod gewinnen!
Sie sagt's, da küßt der Zwerg die bleichen Wangen,
D'rauf alsobald vergehen ihr die Sinnen.
("Да не причинит тебе боли моя смерть!", - говорит она;
Тут Карлик покрывает поцелуями её побледневшие щёки,
И в этот миг её душа навеки покидает её.)

Der Zwerg schaut an die Frau, vom Tod befangen,
Er senkt sie tief in's Meer mit eig'nen Handen,
Ihm brennt nach ihr das Herz so voll Verlangen, -
An keiner Küste wird er je mehr landen.
(Карлик, раздавленный её кончиной, бросает на возлюбленную последний взгляд.
Он собственными руками погружает её тело в морскую пучину.
Его сердце обжигает тоска по ней.
Он больше никогда не высадится ни на каком побережье.)

Примеров таких влияний можно найти великое множество, особенно в прошлом столетии, когда авторитарные и тоталитарные идеологии возникали тут и там, как грибы после дождика. Взять, к примеру, китайский или русский. Великий кормчий Мао Цзэдун и товарищ Иосиф Виссарионович Сталин сделали немало не только для государственного строительства, но и что-то новое привнесли в язык народных масс.

Особый интерес представляет немецкий язык, который успел испытать влияние сразу двух идеологий: национал-социалистической (в 1933-1945 гг.) и коммунистической (в 1949-1990 гг.). Сегодня едва ли можно встретить типичные для Третьего рейха слова в обычной речи. Довольно редки типично ГДРовские словечки, хотя в речи некоторых жителей Восточного Берлина их ещё можно встретить.

Язык Третьего рейха - это, разумеется, не язык всех жителей Германии при Гитлере. Прежде всего это язык национал-социалистической партии (НСДАП), в особенности партийной верхушки. Возникновение этого "новояза" следует относить ещё к так называемому "периоду борьбы", когда партия только рвалась к власти, агитируя против Веймарской республики. Гитлер, Розенберг, Геббельс и некоторые другие идеологи национал-социализма создавали этот язык ещё задолго до появления самого рейха. Он служил целям пропаганды, в нём отражались реалии самой партии. Но начиная с 1933 г., когда нацисты всё же пришли к власти, этот язык приобретает статус официального. Стараниями Йозефа Геббельса через радио, печать, учреждения культуры, школы и университеты он проникает в массы. Lingua Tertii Imperii (LTI) - так прозвал это явление филолог Виктор Клемперер.

Для языка рейха было характерно использование "сакральных" для нацистов слов из религиозного дискурса: ewig "вечный", Glaubensbekenntnis "вероисповедание", Heil "благо" (в кличе Sieg Heil!) и др. Частыми были сочетания со словами Volk "народ", Reich "империя" и Rasse "раса". В отношении нацистских главарей могли использоваться эпитеты einmalig "неповторимый", einzig "единственный", gigantisch "гигантский", нередко в превосходной степени. Вильгельм Кейтель прозвал Гитлера "Величайшим полководцем всех времён" - Größter Feldherr aller Zeiten. Сокращение от этого громоздкого выражение Gröfaz быстро разошлось по Германии.

Вообще характерной чертой языка Третьего рейха было использование сокращений. Известно много аббревиатур для обозначения немецких организаций: BDM (Bund Deutscher Mädel), HJ (Hitlerjugend), DJ (Deutsches Jungvolk), NSKK (Nationalsozialistisches Kraftfahrkorps), NSFK (Nationalsozialistisches Fliegerkorps), KdF (Kraft durch Freude), DAF (Deutsche Arbeitsfront) и др. Эта практика характерна и для других режимов.

Одним из излюбленных приёмов было использование эвфемизмов, то есть слов и выражений, которые скрывали истинную суть того, что за ними скрывалось. Так, одним из таких эвфемизмов было выражение Endlösung der Judenfrage - "окончательное решение еврейского вопроса". Немцам, как и всему миру, разумеется, не нужно было знать, что "окончательное решение" - это не только депортации (дабы "немцы не вынуждены были жить под одной крышей с евреями"), но и в конечном счёте массовые истребления в концентрационных лагерях. Но даже те, кто знал о жестокостях нацистов, могли не проявлять никакого сочувствия. Имперское министерство народного просвещения и пропаганды через свои каналы умело настраивало немецкий народ против евреев, используя, естественно, языковые средства.

Короток был век "тысячелетнего" рейха. После раздела Германии на зоны оккупации начинается второй этап влияния - коммунистический. В ответ на создание Федеративной республики Германии (ФРГ) в 1949 г. в советской зоне оккупации была создана Германская Демократическая республика (ГДР). Девиз Ein Volk, ein Reich, ein Führer "Один народ, одна империя, один вождь" уже был почти забыт, и на его место пришёл новый: Proletarier aller Länder, vereinigt Euch! "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". На место языка национал-социализма приходит DDR-Deutsch.

Собственно говоря, для языка ГДР были характерны и эвфемизмы, и сокращения. Но обычно сами немцы вспоминают об особых словах, которые употребляли "осси" - жители Восточного Берлина. Составлялись целые словари таких слов. Западный Supermarkt "супермаркет" на востоке назывался Kaufhalle, западное Dose "пивная банка" - это восточное Büchse, западное Plastik "пластик" - это восточное Plaste, западное Region - это восточное Territorium. Куриные окорочка, называемые на западе Hähnchen, Brathähnchen, на востоке назывались Broiler. Казалось бы, велика ли разница. Однако по этим словечкам могли даже раскрыть шпиона, который не учил "Westdeutsch".

Язык ГДР минул в прошлое, исчезли многие слова, которые раньше были в ходу даже в народе. Слово Personalakte "личное дело" сменило Kaderakte в делопроизводстве, а английское Team "команда" вытеснило слово Kollektiv. Даже очень популярное словечко urst "здорово, отлично, супер", которое теперь сменили слова geil и cool, едва ли сегодня узнает каждый. А ведь ещё четверть века назад обычными были такие выражения: Urst gutes Konzert!, Der hat 'ne urste Täto! Однако слова Exponat "экспонат" и Fakt "факт" в немецком языке как раз были, как говорят немецкие лингвисты, DDR-typisch - типично ГДРовскими. Они-то остались и продолжают употребляться.

За годы и десятилетия немецкий язык, конечно, изменился. Колоссальное влияние на него оказывали и реалии политической жизни. Но все эти влияния сегодня едва обнаружимы. По какой-то причине американский кинематограф и эстрада за последние два десятилетия оказали на него гораздо большее влияние. И продолжают оказывать дальше.

Du holde Kunst, in wieviel grauen Stunden,
Wo mich des Lebens wilder Kreis umstrickt,
Hast du mein Herz zu warmer Lieb' entzunden,
Hast mich in eine beßre Welt entrückt,
In eine beßre Welt entrückt!
(Бесценный дар! Как часто в дни печали
Ты, исцеляя боль сердечных мук,
Уносишь мысль в заоблачные дали,
Лишь твой заслышу сердцу милый звук,
Лишь твой заслышу волшебный звук.)

Oft hat ein Seufzer, deiner Harf' entflossen,
Ein süßer, heiliger Akkord von dir,
Den Himmel beßrer Zeiten mir erschlossen,
Du holde Kunst, ich danke dir dafür,
Du holde Kunst, ich danke dir!
(И, часто внемля вздохам арфы нежной,
Я, восхищенный, в облаках парю.
За этот дар, за этот дар бесценный,
О, музыка, тебя благодарю,
За этот дар благодарю!)

Die Scheibe friert, der Wind ist rauh,
Der nächt'ge Himmel rein und blau:
Ich sitz' in meinem Kämmerlein
Und schau in's reine Blau hinein!
(Окно замёрзло, ветер суров,
Ночное небо ясно и прозрачно.
Я сижу в своей маленькой комнатке
И гляжу в небесную синь.)

Mir fehlt etwas, das fühl' ich gut,
Mir fehlt mein Lieb, das treue Blut:
Und will ich in die Sterne sehn,
Muß stets das Aug mir übergehn!
(Чего-то не хватает, я это очень остро ощущаю.
Не хватает моей возлюбленной, моей родной кровинушки.
И при взгляде на небеса
Глаза невольно наполняются слезами.)

Mein Lieb, wo weilst du nur so fern,
Mein schöner Stern, mein Augenstern?!
Du weißt, dich lieb' und brauch' ich ja, -
Die Thräne tritt mir wieder nah.
(Любовь моя, где-то ты сейчас,
Звёздочка моя ясная, свет моих очей.
Ты же знаешь, как я люблю тебя и как нуждаюсь в тебе.
Слёзы вновь подступают к горлу.)