«Все вокруг цветёт. Так красиво. Хотела бы я, чтобы ты был сейчас рядом. Зелёный цвет изобилует во всем, только синее море ещё как-то разбавляет краски. У нас уже все поле в цветах, а в саду стоит сладкий аромат, который смешивается с запахом маминой выпечки.
Но я тебе не за этим пишу. У меня на душе тоскливо, вот и пришлось сесть за перо, чтобы немного выпустить эмоции на свободу.
Ты ведь мой друг, должен понять то, что я тебе сейчас скажу, но только не вздумай меня ругать или осуждать, я и сама знаю, что с такой политикой до конца дней буду жить одна. Да и пусть!
Девчонки все твердят, что мне пора влюбиться, потому что года бегут, 16 лет - чудесное время, чтобы писать в дневнике о том, как сердце при виде того особенного человека замирает. Но как можно заставить себя влюбиться?
Хотя я все это специально делаю. Говорю, что любить не умею, что боюсь, будто меня могут обидеть и задеть, но обман это все.
Ничего я не боюсь, даже если мое сердце когда-нибудь будет разбито, я найду в себе силы, чтобы собрать его заново.
А боюсь я обидеть другого человека. Своя разорванная на части душа - это ничего. Ты же знаешь, как ее лечить, как сделать легче. А вот как помочь человеку, которому ты сам же надежду дал, а потом отобрал, словно наигрался?
Знаю, сейчас нахмуришься и решишь, что я слишком высокого о себе мнения. Да, может, и так. И все же я считаю себя достаточно привлекательной и до безумия не хочу брать ответственность за чью-то жизнь. А ещё я боюсь, что потрачу время на человека, который в конце и не моим окажется.
Это в меня с детства вселили: один человек и на всю жизнь.
Не думаю, что в 16 лет можно такого встретить, поэтому живу одна и радуюсь на смех подружкам.
Ты приезжай быстрее, рядом с тобой они меня задевать не станут.
Да и любить я могу, ты же знаешь. Тебя ведь я люблю по-своему, как умею.
P.S Сегодня за окном бегала рыжая кошка с котёнком, точнее - котёнок бегал, а мама лениво грелась на солнышке. Он так выглядывал из-за неё, словно боялся, что из-за угла может выскочить что-то страшное. Боялся, но все равно выглядывал, с любопытством наклоняя мордочку набок. Ты для меня как та рыжая кошка, лениво лежишь за тысячу километров от меня, а я выглядываю, дальше тебя ничего не вижу, ведь для меня ты все ещё рядом, защищаешь меня и не даёшь упасть»
Я ещё раз перечитал написанное на листе бумаги и, сам того не ожидая, скомкав, бросил его на пол.
Тема приподнял брови.
– Настроения нет? – Друг закинул ногу на ногу и продолжил читать очередной журнал про новинки техники.
– Кэллен написала, – выдавил я из себя.
– Та девушка, – Тема отбросил журнал на край кофейного стола и обратил все своё внимание в мою сторону.
– Она, – сухо ответил я. – Пишет, что ей пора бы влюбиться, но думает, что полюбить сама не сможет, а другого человека обижать ей не хочется. Как благородно.
– А разве она уже не влюблена? – Артём поднялся с дивана. – В тебя, – закончил он на читающийся на моем лице вопрос.
– Да, она тут пишет, что любит меня по-своему, как умеет, но, видимо, имеется в виду любовь к другу, – я закатил глаза.
– Друзья, как же, – засмеялся парень, похлопав меня по плечу. – Она тебе письма тоннами присылает, и ты все ещё думаешь, что это дружба такая?
– Она любит писать, – протянул я, поднимаясь со стула, – говорил же, она чудная.
– Ну, тогда посоветуй ей довериться какому-нибудь парню, пора бы уже, может, перестанет донимать тебя своими рассказами, – Тема притворно зевнул.
Я от удивления даже рот приоткрыл.
– Как я могу посоветовать ей такое? Она же хрупкая, капризная до безумия, слишком печётся о других, к себе никого не подпускает, закрытая, как ракушка на дне моря, даже не так: как луковица, чем больше ее раскрываешь, тем больше плакать хочется, так ослепляет.
– Беру свои слова назад, – друг развёл руки в стороны и рассмеялся. – Это не она в тебя влюблена по уши, а ты в неё.
Я поднялся со стула и направился к выходу.
– Это смешно.
– А я о чем. За ним девчонки толпами бегают, а он думает о той, что даже рядом нет. Пишет глупые письма.
Но самое смешное, что ты даже не понимаешь своих чувств к ней.
– Я все прекрасно понимаю. Она - подруга детства, – я остановился в проходе. – У меня свидание завтра с Даниэллой.
– Красоткой из той кофейни на Невском? – Оживился Тема.
– С ней, – закончил я и скрылся за дверью.
***
Я потянула руки к небу и глубоко вздохнула. Песок под ногами уже давно остыл, а солнце со свойственной ему быстротой опускалось за горизонт. Море было спокойное и тихое, иногда доносилась мелодия волн, такая плавная и умиротворяющая, что хотелось остаться на берегу навечно. Приятные теплые цвета манили в страну грёз. Я представляла в голове тысячи картинок и потеряла счёт времени.
Солнце все ещё грело мои плечи. Я встряхнула головой и забрала волосы в высокий хвост. Одиноко. Отчего стало так одиноко?
– Кэллен, знала, что найду тебя здесь, – звонкий голос Даяны заглушил шёпот волн.
– Я собиралась возвращаться домой скоро, – улыбнулась я подруге.
– Ярик прислал ответ на письмо, что ты отправила ему две недели назад. Его принёс папа, – Даяна протянула мне конверт.
Я ощутила, как в груди что-то резко и пронзительно кольнуло.
– Можешь прочитать, когда будешь одна, – предложила девушка.
Ее чёрные, как уголь, волосы блестели на солнце, а карие глаза, казалось, видели меня насквозь.
– У меня нет от тебя секретов, – покачала я головой и вскрыла конверт.
«Я весьма обескуражен, что ты пишешь мне о таком. Если хочешь влюбиться, почему вечно придумываешь отговорки, чтобы этого не делать. Прекрати сидеть в своём панцире и ждать, что кто-то вытряхнет тебя из него, и перестань играть роль всеобщей спасительницы. Каждый человек сам вправе выбирать, с кем быть и как себя вести. Никто не застрахован от боли, иногда она даже полезна, так что позволь другим людям нести ответственность за свои чувства самим.
P.S. Знаю, в следующем письме начнёшь с того, что я сам ничего в любви не понимаю и прочее. У меня свидание завтра, чтобы ты знала. Я не собираюсь просиживать свою молодость и мечтательно глядеть в закат. К тому же я никому не обещаю любовь до гроба и прочее.
Развлекайся, Кэлли.
Я разрешаю тебе, если ты вдруг ждёшь одобрения»
Из глаз потекли слезы. Я нахмурила лицо и провела рукой по щеке, оставляя на лице песок.
– Убила бы его, – выдала Даяна, вырывая у меня письмо из рук. – Он иногда бывает слишком резким, но вряд ли так думает. Он очень переживает о тебе, Кэллен. Знаешь же?
– Я знаю, – ответила я с улыбкой на лице. – Даяна?
Подруга вопросительно посмотрела в ответ.
– Можешь позвать завтра друга Максима? Я думаю, что пора узнать его поближе, раз он старается, чтобы я его заметила.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Кэлли, – нахмурилась подруга, – но ты поступаешь так на зло моему брату. Не надо, ты ведь не такая, – в ее чёрных глазах читалось сожаление.
– Именно, – решительно заявила я, – мне пора стать сильнее и повзрослеть.
Я поднялась с покрывала и отряхнула песок с лица и ног. Море по-прежнему медленно накрывало берег, а затем снова уходило вдаль.
Я была готова совершить, что угодно, лишь бы Ярослав ощутил неправоту своих слов и попросил прощения. На самом деле соперничать с ним у меня не было никакого желания. Я просто хотела, чтобы он написал, как ценит меня такой, какая я есть. Что он разделяет мой выбор и принимает его. К глазам снова подступили слезы. Мне хотелось бить кулаками в его спину, словно нам все ещё было двенадцать лет.
– Это из-за того, что он идёт на свидание завтра? – Привела меня в чувства Даяна.
– Нет, из-за того, что на свидание завтра иду я.
Я собрала с песка свои вещи и взяла подругу за руку. Солнце почти опустилось. Ещё немного и стало бы совсем темно, как будто кто-то выключил свет.