🐍 С 27 марта по 15 апреля — месяц Тоцоцтóнтли (Tozoztontli, «малое бдение», фото 1). В это время поля готовятся к приходу сезона дождей, поэтому люди почитали божеств воды и дождя (Тлалок и Чальчиутликуэ), кукурузы (Цинтéотль, Чикомекóатль) и земли (Коатликуэ). Как и во время Атлькауало, проводились детские жертвоприношения в честь богов дождя. Ведь скоро начало сельскохозяйственного сезона — вода жизненно необходима. И люди просили её у богов. Детей для жертвоприношений кстати набирали ещё в первый месяц, выкупая их у матерей, и сразу на четыре месяца вперёд. Так и приносили детей в жертву, пока вода не начинались дожди.

В честь Коатликуэ и Цинтеотль проводились первые ритуалы на полях и церемония посадки семян на чинампах, плавучих огородах. За засеянными полями ухаживали, бдения проводились с заката до полуночи (отсюда и название месяца). Люди пели песни и танцевали, на алтари возлагались венки и гирлянды из цветов, на деревья в полях вешали цветные верёвки, на которых висели фигурки для отвода болезней. Сами поля окуривали копалем и оставляли там подношения земле с просьбой о хорошем урожае.

Живые дети тоже без дела не сидели. Во время Тоцоцтонтли дети в возрасте от 1 года до 13 лет познавали жизнь: наблюдали за природой, учились медитации и самопожертвованию путём прокалывания мочек ушей, языка.

А в храме Шипе Тотека делались подношения первых распустившихся в этом году цветов — и никто не осмеливался их понюхать во время сбора! Также разыскивались змеи, их готовили и тоже предлагали богам. Обряды Тлакашипеуалицтли завершались, жрецы снимали чужую кожу, в которой они ходили двадцать дней, и складывали в храме Шипе в пещере.

«Они шли, воняя, как дохлые собаки; избавившись от них [шкур], они очень торжественно мылись. Некоторые больные люди давали обет посетить эту процессию, чтобы исцелиться от своих болезней; и говорят, что некоторые выздоравливали. Хозяева пленников ... совершали покаяние в течение двадцати дней, ... они не мылись, пока шкуры мёртвых пленников не были помещены в пещеру... В течение всех этих двадцати дней, вплоть до начала следующего месяца, они пели в домах, которые они называют куикакалли [cuicacalli, «дом песни»]. Они не танцевали, а сидели, распевая песни в честь своих богов» — Флорентийский кодекс

🐸 С 16 апреля по 5 мая проходил месяц Уэй Тоцоцтли (Huey Tozoztli, «великое бдение», фото 2). Обряды посвящались, в основном, божествам кукурузы: Чикомекоатлю, «7 Змея» и Цинтеотлю. Один из обрядов назывался цинтеоаналоян (cinteoanaloyan, «захват Цинтеотля» или «сбор кукурузы»). Сначала у дверей домов люди клали тростник или камыш, которые окропляли кровью из мочек ушей или других частей тела. Знать, помимо камыша, обвязывала свои дома ветвями лавра, акшóятля. Затем люди отправлялись на поля, чтобы собрать по початку молодой кукурузы (а если таковых ещё не было — по корню агавы, оба растения считались формой Цинтеотля). Эти початки украшали, ставили у себя дома и делали подношения цветов, кукурузных лепёшек, различной еды (включая жареных лягушек).

Во второй половине дня девушки процессией относили в храм Чикомекоатля прошлогодние кукурузные листья, чтобы их освятить. Там же они брали семена кукурузы из специального хранилища для зерна, предназначенного для посева. С собой у них было изображение Цинтеотля в виде семи кукурузных початков, завернутых в красную бумагу. Его клали в это же хранилище.

Во дворе дома из амарантового теста делали цоалли, изображение Цинтеотля. И этой фигурке подносились кукурузные початки, бобы, чиа и т.п. Ведь именно Цинтеотль подарила людям все эти средства пропитания.

🌊🌽🌊🌽🌊🌽

Первоначальное название этой картины Алехандро Касарина — «Посещение Кортесом храма мешика Темпло Майор» (конец XIX века). В работе Касарина на постаменте угадывается скульптура Коатликуэ — вероятно, художник использовал её как модель для изображения Тлалока. Ведь Коатликуэ обнаружили в центре Мехико в 1790 г., а монолит Тлалока в столицу приехал лишь в 1964-м.

При этом характерно большие круглые глаза божества рассмотреть всё же можно.

Было бы интересно увидеть отреставрированную картину в более высоком разрешении. К сожалению, в 2015 году она была куплена частным лицом.

Я захотел, чтобы дон Хуан подробно описал мне практики огня и воды. Он сказал, что знание древних видящих было настолько же замысловатым, насколько и бесполезным, поэтому он намерен ограничиться только его обзором.

Затем он коротко остановился на практиках верха и низа. Тайное знание верха касалось ветра, дождя, молнии в небе, грома, дневного света и солнца. Тайное знание низа касалось тумана, подземных вод, болот, ударов молнии, землетрясений, ночи, лунного света и луны.

К категориям тайного знания громкого и безмолвного относились манипуляции звуком и тишиной. Практики движущегося и покоящегося были связаны с мистическими аспектами движения и неподвижности.

Я спросил, не может ли дон Хуан привести пример какой-нибудь из упомянутых практик. Он сказал, что за годы нашего общения демонстрировал мне их десятки раз. Я настаивал, утверждая, что все, сделанное им до сих пор, мне удавалось объяснить рационально.

Он не ответил. Казалось, он либо ужасно сердится на меня за мои вопросы, либо серьезно задумался, подыскивая подходящий пример. Через некоторое время он улыбнулся и сказал, что видит очень удачный пример.

– Прием, который я имею в виду, нужно практиковать в мелководном потоке, – сообщил он. – Недалеко от дома Хенаро есть как раз такой, как нужно.

– Что я должен сделать?

– Достань зеркало нужных размеров.

Эта его просьба меня удивила. Я заметил, что древние Толтеки вряд ли знали о зеркалах.

– Они не знали, – улыбнулся дон Хуан. – Это дополнение к технике, введенное моим бенефактором. Древнему видящему нужна была просто какая-нибудь отражающая поверхность.

Затем дон Хуан рассказал, что практический прием, о котором идет речь, заключается в погружении на дно мелководного потока какой-нибудь яркой поверхности. Это может быть поверхность любого плоского предмета, способная хотя бы в некоторой степени отражать изображения.

– Я хочу, чтобы ты вставил зеркало средних размеров в прочную раму из листового металла, – объяснил дон Хуан. – Рама должна быть водонепроницаемой. Поэтому тебе придется залить ее смолой. И ты должен изготовить ее собственными руками. Когда приготовишь зеркало, мы продолжим.

– А что будет, дон Хуан?

– Не будь таким нетерпеливым. Ты же просил привести пример практики древних Толтеков. Я тоже как-то обратился к своему бенефактору с такой просьбой. Думаю, каждый просит об этом в определенный момент обучения. Мой бенефактор рассказывал, что он также когда-то просил привести пример. И его бенефактор – Нагваль Элиас – привел ему такой пример. Он, в свою очередь, привел пример мне. Теперь я собираюсь привести пример тебе.

Когда бенефактор показал мне в качестве примера одну из практик, я не знал, как это делается. Теперь я знаю. Когда-нибудь и ты узнаешь, как работает этот прием. Ты поймешь, что за всем этим стоит.

Я решил, что дон Хуан хочет, чтобы я вернулся в Лос-Анджелес и там соорудил раму. Я заметил, что не смогу вспомнить его задания, если не останусь в состоянии повышенного осознания.

– В твоем замечании – две неувязки, – сказал дон Хуан. – Первая: ты не можешь оставаться в состоянии повышенного осознания. Находясь в нем, ты не способен функционировать адекватно, если только я, или Хенаро, или кто-то другой из воинов команды Нагваля не будет тебя ежеминутно опекать, как это делаю я в настоящее время. И вторая неувязка: Мексика-то ведь не Луна. И тут тоже есть магазины скобяных товаров. Так что мы вполне можем съездить в Оахаку и купить все необходимое.

На следующий день мы отправились в город и приобрели все, что требовалось для изготовления рамы. За мизерную плату я собственноручно собрал ее в слесарной мастерской. Даже не взглянув на нее, дон Хуан велел мне положить раму в багажник.

Он попросил показать зеркало. Оно ему понравилось – конструкция была легкой и в то же время прочной. Он обратил внимание на то, что алюминиевую раму для зеркала размером восемнадцать на четырнадцать дюймов я прикрепил к металлическому листу, служившему основой, стальными винтами.

– Рама моего зеркала была деревянной, – сказал дон Хуан. – Эта выглядит лучше. Моя была неуклюжей и слишком непрочной.

– А теперь я расскажу, что нам предстоит сделать, – продолжил он, закончив осматривать зеркало. – Или, наверное, лучше было бы сказать: что нам предстоит попытаться сделать. Вдвоем с тобой мы должны будем положить зеркало на поверхность воды в ручье неподалеку от дома. Ручей достаточно широк и глубина в нем невелика – как раз то, что нам необходимо.

Идея состоит в следующем: позволить текучести воды давить на нас и унести нас прочь.

Прежде чем я успел сделать по этому поводу замечание или задать вопрос, он напомнил мне, как в прошлый раз я уже использовал похожий ручей и добился поразительных успехов в работе с восприятием. Дон Хуан имел в виду постэффекты приема галлюциногенных растений. Я испытывал их несколько раз, лежа в воде оросительной канавы дома дона Хуана в Северной Мексике.

– Ты попридержи свои вопросы до того, как я объясню тебе, что видящие знали об осознании, – велел он. – Тогда все, что мы делаем, предстанет перед тобой в совершенно ином свете. Но вернемся к нашей задаче.

Мы подошли к ручью. Дон Хуан выбрал место с плоскими камнями и сказал, что глубина в этом месте вполне соответствует нашим целям.

– Что должно произойти? – спросил я, охваченный возбуждением.

– Не знаю. Я знаю только, что мы попытаемся сделать. Мы будем держать зеркало очень осторожно, но очень крепко. И аккуратно положим его на поверхность воды. А потом позволим ему погрузиться под воду. После этого мы будем удерживать зеркало на дне. Я пощупал дно. Между камнями есть промежутки, в которые поместятся пальцы. Так что мы сможем держать зеркало как следует.

Дон Хуан велел мне сесть на корточки на плоском камне, торчавшем из воды посредине спокойного ручья, и держать зеркало обеими руками за одну сторону, взявшись почти у самых его углов. Сам он опустился на корточки напротив меня, держа зеркало точно так же, как я. Погрузив руки в воду почти по локоть, мы опустили зеркало на дно.

Дон Хуан приказал избавиться от мыслей и созерцать поверхность зеркала. Снова и снова он повторял, что весь фокус в том, чтобы не думать вообще. Слабое течение слегка искажало отражение наших лиц. После нескольких минут устойчивого созерцания зеркала мне показалось, что изображения наших лиц постепенно сделались яснее. А само зеркало увеличилось в размерах и занимало по меньшей мере квадратный метр. Течение как бы остановилось, а зеркало стало видно так четко, как будто оно лежало на самой поверхности воды. Еще более странное впечатление производила необычайная четкость наших отражений. Изображение моего лица было словно увеличенным, причем не в размерах, а по степени фокусировки. Я даже видел поры на коже лба.

Дон Хуан шепотом велел не сосредоточивать взгляд на его или моих глазах, а позволить ему свободно блуждать, не цепляясь ни за какие детали наших отражений.

– Смотри пристально, но не фиксируй взгляд! – снова и снова настойчиво шептал он.

Я сделал то, что он велел, не переставая думать о кажущейся противоречивости этого указания. И в этот момент что-то изнутри меня оказалось как бы пойманным в зеркале, и то, что выглядело противоречивым, обрело смысл.

«Оказывается, можно смотреть пристально, но не фиксировать взгляд!» – подумал я. И в этот миг, когда была сформулирована эта мысль, возле наших с доном Хуаном голов появилась еще одна. Эта голова была в нижней части зеркала слева от меня.

Я задрожал всем телом. Дон Хуан шепнул мне, чтобы я успокоился и не выказывал ни страха, ни удивления. Потом он снова велел мне смотреть пристально, но без фиксации созерцания пришельца. Я не задохнулся и не выпустил из рук зеркало, но чего мне это стоило! Тело тряслось от макушки до пят. Дон Хуан снова зашептал, веля мне взять себя в руки. Он несколько раз слегка толкнул меня плечом.

Я медленно приходил в себя, обретая контроль над своим страхом. Я глядел на третью голову, и постепенно до меня дошло – голова не человеческая. Это не была также и голова животного. И вообще это была не голова. Это была некая форма, лишенная внутренней подвижности. Когда мысль об этом пришла мне в голову, я вдруг мгновенно осознал, что думаю вовсе не я. Более того, осознание этого не было мыслью. На мгновение я пришел в неописуемое замешательство, а потом мне стало ясно нечто непостижимое. Мысли были голосом, звучавшим у меня в ушах!

– Я вижу! – заорал я по-английски, не издав при этом ни звука.

– Да, ты видишь, – произнес голос по-испански.

Я почувствовал, что охвачен силой, которая сильнее меня. Мне не было больно ни физически, ни духовно. Я знал без тени сомнения – ведь так сказал голос, – что мне не удастся нарушить хватку этой силы ни волевым, ни физическим усилием. Я знал, что умираю. Я автоматически поднял глаза, чтобы посмотреть на дона Хуана, и в миг, когда взгляды наши встретились, сила отпустила меня. Я был свободен. Дон Хуан улыбался мне так, словно знал в точности, через что мне пришлось пройти.

Я осознал, что стою. Дон Хуан держал зеркало за край, повернув его так, чтобы стекала вода.

В молчании мы вернулись в дом.

– Древние Толтеки были буквально околдованы своими находками, – сказал дон Хуан.

– Я их прекрасно понимаю, – отозвался я.

– Я тоже, – согласился дон Хуан.

Охватившая меня сила была настолько мощной, что на несколько часов лишила меня способности разговаривать и даже мыслить. Я был словно заморожен полнейшим отсутствием возможности совершать волевые усилия. Я уже начал оттаивать, но очень медленно и понемногу.

– Без каких бы то ни было целенаправленных действий с нашей стороны, – продолжал дон Хуан, – данный прием древних Толтеков разделился для тебя на две части. С помощью первой ты в достаточной степени познакомился с тем, что при этом происходит. А с помощью второй мы попробуем добиться того, к чему, собственно, стремились древние Толтеки.

Я спросил:

– Но что происходило на самом деле, дон Хуан?

– Существует два варианта объяснения. Сначала я изложу тебе версию древних видящих. Они полагали, что отражающая поверхность, будучи погруженной в воду, увеличивает силу воды. Они имели обыкновение созерцать водные объекты. Отражающая поверхность служила им средством ускорения процесса. Древние видящие считали, что наши глаза являются ключом для входа в неизвестное. Созерцая воду, они позволяли глазам открыть путь.

Затем дон Хуан рассказал, что древние видящие заметили: влажность воды только увлажняет и пропитывает, а вот текучесть – перемещает. Тогда они предположили, что текучесть воды есть устремление к поиску иных уровней бытия, лежащих ниже того, в котором пребываем мы. Согласно их верованиям, вода дана нам не только затем, чтобы поддерживать жизнь, но также и в качестве связующего звена, тропы, ведущей к нижележащим уровням.

– А там много уровней? – спросил я.

– Древние видящие насчитали семь, – ответил дон Хуан.

– Тебе известны эти уровни, дон Хуан?

– Я – видящий нового цикла и, следовательно, смотрю на все это несколько иначе, – сказал он. – Я просто стараюсь показать тебе, что делали древние видящие, и рассказать, во что они верили.

Мои взгляды отличаются от взглядов древних видящих. Но это вовсе не значит, что их практики были ущербными. Неправильными были интерпретации, однако истины, в которые верили древние видящие, имели для них вполне практическое значение. В случае, например, с практиками воды древние Толтеки были убеждены, что текучесть воды способна телесно трансформировать человека нашего уровня на любой из семи нижележащих, а также переносить сущность человека в пределах нашего уровня в любом направлении вдоль потока воды. Соответственно, они пользовались текущей водой для перемещения в нашем уровне, а водами глубоких озер и водных источников для погружения в глубины.

Прием, который я тебе показываю, преследует двойную цель. Во-первых, древние видящие применяли его, чтобы с помощью текучести воды перенестись на первый из нижележащих уровней. Во-вторых, он позволял Толтекам лицом к лицу встретиться с живыми существами, на этом уровне обитающими. Помнишь ту форму, которая появилась в нашем зеркале? Похожую на голову? Это и было одно из этих существ. Оно приходило на нас взглянуть.

– Получается, они реально существуют! – воскликнул я.

– Ну разумеется, – подтвердил дон Хуан.

Он сказал, что древние видящие совершили роковую ошибку, настойчиво стараясь не отходить от своих магических процедур. Однако это не снимает ценности сделанных ими находок. Так, например, они обнаружили, что самый верный способ встретиться с одним из существ нижних уровней заключается в использовании водного объема. Причем величина этого объема значения не имеет – и океан, и небольшой пруд одинаково хороши и служат одной и той же цели. Дон Хуан выбрал мелкий ручей только потому, что не любил ходить мокрым. Тот же результат мы могли получить, воспользовавшись озером или большой рекой.

(с) К. Кастанеда "Огонь изнутри". Продолжение этой истории здесь.