Родился Артем в Заветном в 1984 году. Окончил Заветинскую школу 1 и Ростовский военный институт ракетных войск им. главного маршала артиллерии М. И. Неделина.В сентябре 2022 года добровольно стал участником специальной военной операции в составе ЧВК "Вагнер".Был ранен, но вернулся на поле боя. Погиб под Артемовском 29 октября 2022.Похоронили Артема в Заветном.
Родителям вручили медаль сына "За отвагу" и благодарственное письмо главы ЛНР за мужество, храбрость и отвагу.
Стены палаты Главного военного клинического госпиталя имени Н.Н. Бурденко стали моим пристанищем на долгие месяцы. Здесь, среди запахов лекарств и тихих шагов медсестер, я переживал странную смесь чувств. Боль – постоянная, ноющая, напоминающая о том, что тело уже никогда не станет прежним. Но вместе с ней – парадоксальное, почти циничное удовлетворение. Мой план сработал. Безумный, отчаянный план – вырваться из заключения через СВО – оказался успешным. Я выжил. Я получил свободу, за которой ехал.
Да, цена высока – серьезное ранение. Но я жив и свободен. Технически, задача выполнена. Но когда первый адреналиновый угар от выживания прошел, накатил он – главный, мучительный вопрос: "А что дальше?"
Раньше путь был ясен: зона, потом СВО как билет на волю. А теперь? Свобода есть, но она пугает своей неопределенностью. Куда идти? К кому? Старые связи обрублены или опасны, новых нет. Здоровье подорвано, навыков для мирной жизни – никаких. Деньги рано или поздно кончатся. И впереди – пустота. Вакуум неизвестности, давящий на мозг сильнее физической боли в раненой ноге.
Именно в один из таких черных дней, когда будущее казалось тупиком, из глубин памяти всплыло то, от чего я бежал пять лет. Пять лет чистоты, даже в зоне держался. А здесь, в стерильной палате госпиталя, столкнувшись лицом к лицу с этой выстраданной, но непонятной свободой и страхом перед ней, я сломался.
Уже не помню деталей, как нашел выход, как передал просьбу. Главное – привезли. Прямо сюда, в Бурденко. Маленький сверток, сулящий забвение. Руки тряслись, пока разворачивал. Жадность. После такого перерыва, в таком состоянии... Две жирные белые дороги мефедрона на стекле. Вдох одной ноздрей, потом второй.
Секунда тишины – и взрыв. Не как на поле боя, а внутренний. Где-то на периферии сознания крик: "ЗАЧЕМ?!". Но он утонул мгновенно в волне эйфории, смешанной с дикой паникой и ложным всемогуществом. Сердце колотилось, готовое выпрыгнуть. Мир то сужался, то взрывался красками. Я метался по палате, не находя места. Это было не то облегчение, которого я искал. Это был хаос.
Я убеждал себя, что это мимолетный срыв, эпизод. Что боль в ноге и стресс – причина. Что я контролирую ситуацию и смогу остановиться. Общение с друзьями, их забота – все это создавало иллюзию нормальности. Я верил, что как только поправлюсь, все наладится.
Но именно здесь, в Бурденко, особенно остро вспоминаются те дни на передовой и те ребята, с кем делил окопную грязь. Там была цель – выжить, выполнить задачу. Там были настоящие герои – мои боевые товарищи. Меня уже эвакуировали, когда они брали тот опорный пункт, но рассказы выживших до сих пор стоят перед глазами.
Сергей «Шмель»… Его неукротимая энергия и бесстрашие. Говорили, он первым пошел на штурм, прорвался к вражескому БТР и уничтожил его гранатой, открыв путь остальным. Его ярость деморализовала противника.
Александр «Тихий»… Немногословный, но надежный, как скала. Его снайперский огонь подавлял пулеметные расчеты, спасая жизни наших парней. Он действовал тихо, но эффективно, не давая врагу поднять головы.
Костя «Малой»… Совсем юный, но какой отважный. Под шквальным огнем он таскал боеприпасы на передовую, выносил раненых.
И Алексей, которого мы звали «Батя»… По рассказам, он в самые напряженные моменты боя сохранял спокойствие, координировал действия подразделения, помогал раненым, распределял силы и поддерживал боевой дух солдат своей мудростью и спокойствием.
Они держали тот опорник двое суток. Двое суток непрерывных боев и контратак. Конечно, страх был, он естественен. Но большинство ребят проявили невероятную стойкость и выполнили задачу.
Слушая эти рассказы здесь, в госпитальной палате, я чувствую глубокий, обжигающий стыд. Они там, под огнем, проливали кровь, проявляли чудеса героизма. А я здесь… снова ищу забвения в старой пагубной привычке. Почему они, сильные духом, остались там или вернулись с победой, а я, выживший, получивший шанс, снова скатываюсь в эту яму?
Их жертва… Их стремление вернуться домой, к нормальной жизни… Какое значение это все имеет, если я, получив эту возможность, сам разрушаю свое будущее? Бурденко должен был стать символом моего исцеления, физического и, возможно, душевного. Но он стал лишь местом временной передышки перед падением в бездну.
Тщетны попытки забыться. Наркотик лишь на время притупляет боль – боль от потерь, боль от осознания собственного ничтожества. И снова в голове стучит вопрос: "Что дальше?". Но теперь ответа нет даже в мимолетном дурмане. Только пустота.
Указ Президента Российской Федерации от 09.05.2022 № 278 "О присвоении 15 отдельной мотострелковой Александрийской бригаде почетного наименования"
За массовый героизм и отвагу, стойкость и мужество, проявленные личным составом в боевых действиях по защите Отечества и государственных интересов в условиях вооруженных конфликтов.
Андрей Александрович Буйлов - командир 15-я отдельной гвардейской мотострелковой Александрийской ордена Суворова бригады.
Положение о звании Героя Российской Федерации (утв. Законом РФ от 20 марта 1992 г. N 2553-I)
1. Звание Героя Российской Федерации присваивается за заслуги перед государством и народом, связанные с свершением геройского подвига.
Но, нигде нет ГОСТа на "геройский подвиг", нигде не написано что подвиг должен быть одномоментным. Скорее всего - по совокупности длящегося события. То есть:
Бригада отбила атаку превосходящих сил противника, с минимальными потерями.
Бригада неделю/месяц отбивала атаки превосходящих сил противника, с минимальными потерями.
Спросил у автора, восхваляющего Героев России. Какой конкретно геройский подвиг совершил гвардии генерал-майор Андрей Александрович Буйлов - командир 15-я отдельной гвардейской мотострелковой Александрийской ордена Суворова бригады. В итоге получил бан:
Помощник гранатометчика на боевой позиции: «Самое страшное – дроны»
Максим отец-одиночка. Дочь Виктория закончила в Петербурге технологический университет. Сын Никита учится (на отлично) в 11 классе. Собирается в вуз, получить профессию, связанную с компьютерными технологиями.
– Почему вы решили пойти на СВО? Как дети к этому отнеслись?
– Ради них и пошел. На передовой остро ощутил, что не зря. Был на Запорожском направлении помощником гранатометчика. Мой отец, Виктор Сергеевич, был военным. Теперь и мои дети могут сказать, что их отец Родину защищал. Демобилизовался, когда здоровье дало сбой, там нельзя быть обузой.
– Перед отправкой на фронт какие навыки у вас были?
– В армии я не служил. По состоянию здоровья не взяли. Теперь же долг Родине отдал. Хотя все равно из-за болячек пришлось расторгнуть контракт раньше. Но, надеюсь, все-таки там помог. Там каждый человек важен. За две недели нас научили основному на полигоне. Стрелять я умею, я охотник. Научили оказывать первую помощь себе и товарищам. Предупредили о рисках и ошибках.
К такому курсу молодого бойца надо подходить серьезно, от этого зависит жизнь. Там жизнь в любую секунду может оборваться. Поначалу шокировало все. Вот, на днях враг атаковал беспилотниками Туапсе. Многие не могли уснуть всю ночь. А там непрерывно – взрывы, ранения, погибшие. Ты все видишь своими глазами, спасаешься от дронов – «мавиков», «бабы-яги» – и выполняешь задачи.
– Какие качества должны быть у бойца, чтобы не погибнуть? Или это все же везение?
– Да, везение, судьба. Но и самому не надо на рожон лезть. Не расслабляться ни ночью, ни днем. Там столько разбросано взрывчатки под ногами! Мины прячут в траве, маскируют по-всякому. Корой натуральной обматывают. Думаешь, ну, палка обыкновенная валяется. Пнешь – и всю группу скосило. Может быть все, что угодно. Игрушки, сигареты, бутылки с водой, рации.
Нельзя дотрагиваться. Даже до шоколадки, которая на вид совершенно нормальная. Надкусившим выбивало полголовы. Рассказывали такое. Сам не видел.
Однажды началась атака на нас. Мы собрались как раз на обед. Дроны налетели, штук 15. Кто успел, тот в укрытие спустился, а я только успел вжаться в угол. Мне парни кричат: «Вниз давай! Быстрее!». Я побежал, и как раз в тот угол прилетело. Жизнь мелькнула перед глазами.
Условия тяжелые. Много с собой не возьмешь. При ротации берешь вещи по-минимуму, все на себе, а тут еще каска, бронежилет. Спали мы в блиндажах, разбитых после арт-обстрела. Мы их подшаманивали. Продвигались вперед и переходили в другие такие же разбитые. Помыться, постираться не всегда была возможность. Что ели? Спасали дошираки, тушенки на себе много не упрешь. Лечили себя и друг друга сами. Спасибо волонтерам, привозили «гуманитарку». Поддержка среди бойцов – действительно сила. Все там разные, но нас сближало желание выжить, продавить врага. Мы до сих пор общаемся. Некоторые, как и я, тоже уже домой вернулись. Среди друзей по оружию никто не погиб. Раненые были, погибших нет.
– Наверное, на фронте все начинают верить в Бога и в судьбу?
– Я когда-то не верил в Бога. Но поверил не на СВО, а раньше. Когда моему сыну на третий день после рождения сделали операцию на сердце. Он родился с пороком сердца в роддоме Краснодара. Врачи взялись это исправить, другого выхода не было. Я молился за него. Мои молитвы Бог услышал.
– Вы упоминали «гуманитарку», какая помощь особенно нужна на передовой?
– Электрогенераторы, небольшие газовые баллоны, которые самим можно через поле перенести. Полиэтилен нужен, инструменты, пеноплекс – для обустройства блиндажей. Маскировочные сети очень нужны. Свечи окопные желательно из чистого парафина (от других дым бывает такой сильный, дышать нечем). Из еды – хлеба всегда хочется. Выручают сухарики. Вкусняшкам тоже бойцы рады. А письма от детей прям очень поднимают дух.
– Кто вы по специальности, Максим? Кем работали до ухода на СВО? Чем планируете заняться дальше?
– Я закончил наш метеотехникум в Туапсе, потом Кубанский госуниверситет. Во время учебы встретил свою будущую жену. Работал многие годы мастером строительно-монтажных работ в тюменской строительной организации. В том числе – на острове Котельный архипелага Новосибирских островов, на островах Земли Франца-Иосифа в Северном Ледовитом океане. Также – на Новой земле, в Хабаровске, в Мурманске, Магадане. Мы строили Арктический Трилистник – щит России, военную базу. Работа была командировками. Когда пошел на СВО, уволился. Сейчас устраиваюсь на другую работу. Очень надеюсь, что скоро СВО закончится. Конечно, нашей победой. Нашим детям нужен прочный мир. Поэтому если станет нужно, снова пойду на фронт.
Я не думал что столько прочитаю о себе всего нехорошего о моем участии. Не скажу что я ебать какой пиздатый воин , но свои задачи выполнены полностью. У меня больше нет желания в принципе читать Пикабу , от слова совсем . тем кто считает что картинка с интернета скажу так :«да пошли вы» две крайние 200 лет омкк и 60 лет тввику , завтра пост будет удалён оба и профиль тоже
