Новосибирск, остановка Училище

Нас всех спустили в подвальное помещение, довольно мрачное, на полу капли крови везде. Нас там стоит человек сорок наверно, козел командует, еще несколько с палками в руках, в перчатках без пальцев и в спорткостюмах.

- Сейчас я считаю до трех, и все стоят в одних трусах спиной ко мне около этой стены! Раз!

Все начинают раздеваться очень быстро, скидывают носки, скидывают штаны, кофты снимают через голову. Все построено на том, что козлы во-первых спаяны, их там пять человек, не то что все здоровые, но крупные взрослые мужики. Во-вторых, сроки у них по 15-20 лет, то есть выходить не скоро, и терять нечего, им как-то надо сидеть, они пошли по своей козлиной дорожке. Они ломают этапников, а за это администрация создает им нормальные условия содержания и обещает УДО. Если человеку дать 17 лет, и пообещать УДО через 12, он будет делать все, что ему скажут. Он будет ломать, обоссывать, портить жизнь, будет беспредельничать, это вообще никакого вопроса для него не составит. Никакой совести и жалости у него не останется уже через несколько месяцев этой работы.

А этапники во-первых боятся дать им какой-нибудь, а во-вторых это просто бесполезно. Если этап дает отпор, прибегает больше козлов. Всего 40 человек этапа, а козлов можно собрать намного больше – раз, они все будут вооружены – два, козлам не будет ничего за эту драку, их даже в карцер не отправят – три. А вот против этапников могут возбудить уголовное дело за нанесение тяжких повреждений, за бунт, довесить дополнительные статьи. Это к тому, что изуродуют и сломают жизнь. “Сломают жизнь” – это значит реально выебут! За неподчинение, могут выебать, только в путь, особенно на “Белом лебеде”, то есть прямо писей в попу, по-настоящему, и все это знают. Знают еще задолго до прибытия, и сопротивляться никому в голову и не приходит, а кому приходит – они очень сильно и долго об этом жалеют.

Все построились.

- Теперь я предлагаю вам немного поприседать! На счет раз стоим, на счет два присели, на счет три сели на корточки! Начали! Раз, два, три, раз, два, два, три, раз, два, раз, два, три.- И все 40 человек приседают, вверх-вниз, вверх-вниз. Так, наверное, раз пятнадцать-двадцать успели присесть.- Все стоят. Так, сейчас Москва стоит, все садятся, два-три!

Стою я один. У меня руки за головой. Чувствую, бах, удар по ребрам! “Повернулся, статья-срок-режим!” Я поворачиваюсь, пытаюсь что-то сказать, но удар хороший, поставленный, ногой. Чувствую, что говорить не могу – дыхание сбило. Я рот открываю, ничего не могу сказать.

- Что, немой?- Я башкой мотаю,- А что молчишь?

- Дыхание сбил...

- Статья 282, что такое?

- Разжигание... вражды и ненависти...

- Чурок не любишь?

- Не люблю...

- А сам откуда?

- Я из Москвы, ты ж уже понял.

- Что за изолятор, где сидел? 99\1. Это что?

- Федеральная тюрьма номер один ФСИН России...

- Понятно, с тобой потом поговорим, отдельно.

Ладно, добивать хоть не стали, но ребро, тем не менее он мне сломал сходу. Надо сказать, что на этапе из Перми у меня поднялась температура, и я очень хреново себя чувствовал. Поставили меня назад в строй, потом еще одного дернули, второго-третьего наугад, потом еще продолжили приседания. Пропреседали мы часа два, наверное... Здесь я очень сильно радовался тому, что занимался спортом в последнее время очень активно, и мне не составляло особого труда приседать. Тогда как у большинства ноги не выдерживали, они падали, тряслись, начинали плакать, не могли встать, их за это били палками по спинам и ногам. Не то чтобы им надо было, чтобы все приседали, просто надо было сломать всех, чтобы на будущее не осталось никакой блатной педали в голове, чтобы сказать, что этого я делать не буду, это у меня не приемлемо, это я не хочу.

- Так, все! Собрались быстро, вещи схватили! Считаю до трех! А сейчас косметички схватили, юбки задрали, полетели, крысы ебаные! И все побежали резко по коридору. Там козлы выстроены, показывают куда бежать... Ну, показывают – это мягко сказано, бьют просто киянками чтобы задать направление, причем бьют так – через одного, через двоих. Пока замах завершится, и киянка падает, кто-то проскакивает. Загнали в подвал вообще глубокий, там нет ни окон, ничего, такое помещение, полностью изолированное. Понятно, что никто не услышит, не увидит что с тобою делают, опять же на полу кровь.

- Построились! Все стоят лицом к стене, не шевелиться, не разговаривать!

Я стою прямо перед батареей, мне хреново. Чувствую, что у меня температура, ребро сломано, дышать не могу, и так становится мне все лучше-лучше-лучше... Открываю глаза, смотрю – лежу на полу. Меня по щекам бьют.

- Ты что?

- Не знаю, сознание, наверное, потерял...

- Нормально?

- Нормально все.

Стою, жду, когда придут. Блин, первый раз в жизни сознание теряю без нокаута. Хотя, в школе дышал, сидя на корточках, потом резко вставал, напрягался – тот же эффект. Что дальше будет?

Все опять вскочили, раз лицом к стене, стоят. Заходят козлы, втроем, у одного из них киянка, у второго лапта. Лапта – это такая плоская палка, длиной метра полтора. Главный, тот что меня шмонал, говорит:

- Ну что, сучки! Сейчас я предлагаю вам добровольно сдать сотовые телефоны, симкарты, деньги, иголки, карты оплаты. Если у кого-то я это сейчас найду, я его выебу! Если кто-то сдаст добровольно, я ему даже заварю чифира! Ну, Я жду!

Конечно, все молчат – ни у кого ничего нет, уже обыск прошли.

- Ну, тогда начинаем так!- Берет Леху рыжего, с которым я общался в Перми, вытаскивает его, говорит, давай сюда иди, к стене, и начинает бить его по жопе лаптой, один удар, второй, пятый, десятый. Леха уже стонет, удары очень сильные, и вообще не жидясь долбит, четко по жопе, я смотрю – она просто чернеет! Трусы спустил, бьет. Жопа просто становится сизая, десять ударов, пятнадцать.

- Пожалуйста, не надо, нет у меня ничего! Пожалуйста, не надо, я бы отдал! Может договоримся?- После того, как прозвучала фраза “договоримся”, лапта остановилась.

- Давай, сейчас будем разговаривать.

Вывели его в коридор, поговорили, привели, поставили в строй.

- Так, давай следующий!- И начинают его долбить,

- Не бейте меня! Не бейте, я скажу!

- Ну, говори!

- У этого, который тот вон, маленький! У него кусок мыла, а в этом куске симкарта!

Маленького обиженного вытаскивают, начинают бить лаптой по жопе.

- А! Это не мое мыло, я обиженный, мне дали!

- Кто дал?

- Да там, в вагоне еще!

- Не пизди, кто дал?- Долбят дальше.

- Вот, вот этот,- Показывает еще на одно парня.

Того вытаскивают, начинают отбивать его.

- Все, мое, мое! У меня еще одна есть!- Прекратили бить.- Мне расторпедироваться надо!

Отводят его в туалет, он там вытаскивает с “торпеды” симкарту. Одну из жопы вытащил, одну из мыла забрали. Его, его в сторону – добровольная выдача у него осуществлена. Берут третьего, четвертого, пятого. Весь этап друг друга просят:

- Ребята, отдайте все! У кого что есть, нахрен надо, сейчас тут убивать будут!

При этом козлы бьют, а в это время приговаривают:

- У нас времени много, мы убивать будем всех, вы все здесь будете лежать с черными жопами, отбитыми почками, никто не уйдет отсюда целым пока все не отдадите свои симкарты, деньги, карточки оплаты!

Что-то нехорошее, а у меня ничего нет, чтоб отдать, и по жопе не охота киянкой получать. Выхожу к этому старшему, говорю:

- Пойдем поговорим.

- Пойдем.- Выходим в коридор.

- Что надо, чтобы это мероприятие прекратилось?

- Деньги есть какие у тебя?

- Сидел в изоляции, со своими не общался давно, позвоню спрошу...

- А что можешь предложить?

- Ну что могу предложить. Что могу предложить... ну хочешь, я тебе 600 рублей предложу точно...

- Нет, я хочу 10 рублей!

- Зачем тебе 10 рублей, если я могу предложить 600?- Надо начать торговаться с мелочи, потом будет можно поднять немного.

- А мне надо 10 рублей!

- В чем прикол? Ты что, не понимаешь – 600 рублей больше 10 рублей!

- Нет, 10 больше 600!

- Я че, совсем дурак? Прикалываешься надо мной?

- Нет, мне надо 10 тысяч! Это значит десять рублей!

- Что? Да убивай меня хоть киянкой, какие 10 тыщ! Я вообще бомж, у меня папа с мамой инженеры!

- А сколько?

- Ну, 1000 – максимально.

- Овчинка выделки не стоит. В федеральной тюрьме сидел, 1000 это вообще не серьезно.

- Ну, тогда убивайте.

- Иди в строй вставай.

Значит, не судьба. За десятку можете мне всю жопу расколотить, печень и почки, зарастут. Хрен я буду у кого 10000 просить, чтобы мне по жопе не настучали. Поставили в строй опять, и там люди стали по одному по двое с козлами разговаривать. Кто-то сколько-то пообещал, их уводят по одному, они звонят родителям, друзьям. Идет обычное вымогалово, чтобы не убивали.

❗️Марцинкевич (Тесак) перед самоубийством признался в серии убийств.

Националист раскаялся в том, что убивал с 19 лет, и указал следователю места криминальных захоронений в столичном регионе.

В 2007 году в связи с распространением видеозаписи, на которой было запечатлено двойное убийство лиц неславянской национальности, было возбуждено уголовное дело. В последующем предварительное следствие приостановили в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности.

В рамках оперативно-разыскной деятельности, не связанной с обстоятельствами этого дела, в колонии Красноярского края один из осужденных, являющийся сторонником националистических взглядов, дал показания о причастности Марцинкевича к этому двойному убийству.

В ходе проверки этой информации его причастность подтвердилась. При этом сам Марцинкевич способствовал установлению обстоятельств преступлений и был готов указать следствию место захоронения тел погибших. Именно поэтому было инициировано его этапирование в Москву для того, чтобы проверить эту информацию, провести проверки показаний для обнаружения места захоронения погибших.

Тесак заявил, что начал убивать приезжих в Москве с 19 лет. Это он рассказал в совершенно спокойной доверительной беседе со следователем. Все эти записи у нас есть. Он на них полностью раскаивается и осуждает свои поступки, совершенные в прошлом, будучи приверженцем националистических взглядов.

Именно поэтому он решил рассказать не только об убийстве 2007 года, но и о других преступлениях, к которым был причастен. В частности, он подробно описал обстоятельства другого двойного убийства, о котором правоохранительным органам не было известно, и описал место захоронения жертв.

На основании этих сведений следователи обследовали местность и обнаружили останки жертв преступления.

Убийства, которые он совершил в 2007 году, он также записывал с друзьями на видео. Это видео было выложено в сети Интернет. По этому уголовному делу мы пока ничего комментировать не будем. Но повторю, что Марцинкевич активно сотрудничал со следствием и дал признательные показания.

Нельзя исключать, что он действительно не смог смириться с осознанием тяжести и бессмысленности совершенных особо тяжких преступлений, а также неизбежностью нового длительного, возможно, даже пожизненного заключения, которое его ожидало.

Официальный представитель Следственного комитета России Светлана Петренко.