Ангкор-Ват — это, безусловно, величайший памятник архитектуры и истории, но далеко не единственный выдающийся объект на территории древней столицы Кхмерской империи. В Ангкоре есть сооружение, в несколько раз превосходящее по площади комплекс Анкгор-Ват, но о нем мало кто знает. Сегодня мы расскажем о самом большом водохранилище на территории Камбоджи. Это Западный Барай, расположенный совсем недалеко от знаменитого храма. Ввиду плотного экскурсионного графика его редко посещают туристы.

Западный Барай — это полностью рукотворное водохранилище поразительно правильной прямоугольной формы со сторонами 8 км на 2,1 км. Это самое крупное по площади водохранилище современной Камбоджи, которое исправно выполняет свои функции уже более 900 лет. Его размеры поражают и восхищают каждого, кому посчастливится оказаться на его берегах. А если на минуту представить, что это водохранилище построено не просто путем сооружения плотины поперек русла реки, а является результатом труда древних кхмеров, которые вручную извлекли грунт и соорудили емкость глубиной 5 метров, то становится понятно, что перед нами творение грандиозной империи.

Кхмерская империя существовала на территории южной части полуострова Индокитай в IX-XV веках. Ее площадь была больше, чем территория современной Камбоджи, а столица располагалась в Ангкоре.

Западный Барай являлся важнейшим звеном обширной ирригационной сети, которая была построена во времена расцвета империи, в XI-XII вв. Как полагают историки, сооружение Барая совпадает с периодом правления царя Сурьявармана I и его преемника – Удаядитьяварман II. Население империи достигало нескольких миллионов человек, поэтому грамотно организованная система земледелия служила основной экономики и обеспечивала процветание государства кхмеров. В стране был сооружен целый комплекс водохранилищ, которые накапливали воду в период дождей и питали рисовые поля необходимой влагой в период засухи. Благодаря этим сооружениям, здесь удавалось получать по 3 урожая в год. Грандиозный Западный Барай был важнейшим звеном в этой системе, вода из него поступала в регионы, расположенные ниже.

Западный Барай ориентирован строго с запада на восток и находится к западу от храмового комплекса Ангкор-Тхом. В период засухи уровень воды в водохранилище падает, и вода находится лишь в западной его части. Валы, ограждающие водоем по периметру, имеют в основании ширину до 100 метров и максимальную высоту до 20 метров. Обычно водохранилища строятся путем сооружения дамбы и дальнейшего затопления местности, лежащей выше по течению реки. В случае в Западным Бараем все было совсем не так: он окружен дамбами по всему периметру и является полностью рукотворным бассейном.

Но Западный Барай — это не только ирригационное сооружение. В центре водной глади, в геометрическом центре водохранилища расположен храм Западный Мебон. Это обстоятельство говорит в пользу того, что водохранилище могло иметь и культовое значение, символизируя индуистский мировой океан, окружающий священную гору, в роли которой выступал храм.

Западный Мебон

Западный Мебон имеет форму квадрата со сторонами 100 метров. Он частично разрушен, но тем не менее здесь сохранились три башни в форме бутонов лотоса и большая часть восточной стены. Он также доступен для посещения туристов, но сюда чаще всего заглядывают те, кто выделил на посещение Ангкора несколько дней и не ограничился однодневной поездкой в Ангкор-Ват.

Западный Мебон

Интересно, что у Западного Барая был почти такой же грандиозный брат-близнец. Это водохранилище Восточный Барай, которое также располагалось в Ангкоре и по своим размерам лишь чуть уступало Западному Бараю. Его ширина — 1,7 км, а длина — 7,1 км. Как предполагают историки, оно было построено раньше, в IX веке. В центре этого водохранилища был расположен храм Восточный Мебон. Но на сегодняшний день оно не используется, вода спущена, и от него остались лишь валы и огромная площадка, которая хорошо видна на космоснимках. В некогда грандиозном водохранилище располагаются рисовые поля и дома местных жителей.

Автор: Ольга Фролова

Источник: https://travelask.ru/blog/posts/14260-grandioznyy-zapadnyy-b...

С воздуха храм внизу выглядит непонятным коричневым пятнышком на зеленом фоне бескрайних лесов севера Камбоджи. Мы парим над древним Ангкором. К его развалинам сегодня пристроились деревни. Кхмерские дома на длинных и тонких сваях, спасающих от наводнений в сезон дождей, тянутся почти на 30 километров от озера Тонлесап к холмам Кулен и дальше на север.

Но вот наш легкий самолет опускается ниже, и храм Бантей-Самре предстает перед нами во всем своем великолепии. Он был возведен в XII веке в честь бога Вишну и восстановлен в 1940-е годы. Бантей-Самре — лишь одно из более чем тысячи святилищ Ангкора, построенных в эпоху его высочайшего расцвета, когда амбициозные архитектурные проекты кхмеров ни в чем не уступали по размаху египетским пирамидам.

Ангкор стал грандиозной сценой, на которой был разыграна драма гибели великой цивилизации. Кхмерская империя просуществовала с IX по XV век и на пике своего могущества владела обширной территорией Юго-Восточной Азии — от современной Мьянмы (Бирмы) на западе до Вьетнама на востоке. В ее столице, площадь которой была равна пяти кварталам современного мегаполиса, проживало не менее 750 тысяч человек. Ангкор был крупнейшим городом доиндустриальной эпохи.

Чтобы тысячу лет назад построить водохранилище Западный Барай, понадобилось 200 тысяч рабочих. Этот гигантский резервуар до сегодняшнего дня наполняется водой, отведенной из реки Сиемреап.

В конце XVI века, когда португальские миссионеры добрались до башен-лотосов Ангкор-вата — самого роскошного из всех храмов города и самого крупного религиозного сооружения в мире, — процветавшая некогда столица доживала свои последние дни.

Ученые называют целый ряд причин заката Ангкора, главные из которых — набеги врагов и переход к морской торговле, ставший смертным приговором городу, расположенному в глубине страны. Но это лишь догадки: в более чем 1300 надписях на стенах храмов Ангкора нет ничего, что могло бы раскрыть тайну гибели империи. Однако недавние раскопки на территории города позволили взглянуть на эту проблему по-новому. Парадоксально, но Ангкор, возможно, был обречен из-за высочайшего уровня инженерного искусства, позволявшего городу справляться с сезонными наводнениями, столь частыми в Юго-Восточной Азии.

Несмотря на победы над внешним врагом, империю раздирали внутренние междоусобицы. У правителей Ангкора было по нескольку жен, что стало причиной постоянных интриг многочисленных принцев, и, кроме того, они вели бесконечную борьбу за власть. Эти распри, длившиеся годами, напоминали Войну Алой и Белой Розы в средневековой Европе.

Археолог Роланд Флетчер из Университета Сиднея, один из руководителей проекта «Великий Ангкор», уверен, что именно междоусобицы сыграли роковую роль в падении империи кхмеров. Другие ученые считают, что Ангкор погиб от рук внешнего врага. В летописях тайского государства Аютайя есть свидетельства, что в 1431 году оно покорило Ангкор. Чтобы как-то увязать воедино предания о сказочных богатствах Ангкора и руины, представшие взорам первых европейских путешественников, французские историки XIX века на основе этого факта сделали вывод: именно Аютайя погубила Ангкор.

Вырезанные в камне цветы лотоса и индуистские божества украшают камни святилища Кбаль-Спин на холмах Кулен.

Дворцовые интриги правителей вряд ли волновали подданных. Главную роль в их повседневной жизни играла религия. Правители Ангкора претендовали на роль земных ставленников индуистских богов и воздвигали храмы в свою честь. Но по мере того как в XIII и XIV веках индуизм на этих землях стал постепенно уступать место буддизму, одна из его доктрин — о социальном равенстве — могла стать вполне реальной угрозой для элиты Ангкора. Главной валютой страны был рис — основная пища армии рабочих, мобилизованных на строительство храмов, и тех, кто эти храмы обслуживал.

В комплексе Та-Пром нашли надпись, гласящую, что только один этот храм обслуживали 12640 человек. Там же сообщается, что ежегодно более 66 тысяч крестьян выращивали около двух тысяч тонн риса для священников и танцовщиц. Если к этому добавить еще обслугу трех больших храмов — Пре-Кхан, Ангкор-Ват и Байон, — то число слуг подскакивает до 300 тысяч. Это уже почти половина всего населения Большого Ангкора. А нет урожая риса — начинаются голод и массовые волнения.

Но могло быть и по-другому: королевский двор, возможно, в какой-то момент просто отвернулся от Ангкора. Каждый правитель имел привычку возводить новые храмовые комплексы, а старые оставлять на произвол судьбы. Не исключено, что именно традиция всякий раз начинать с нуля и стала причиной гибели города, когда начала развиваться морская торговля между Юго-Восточной Азией и Китаем. Может, кхмерские правители переместились ближе к реке Меконг, получив таким образом удобный доступ к Южно-Китайскому морю.

Нехватка еды и религиозные волнения могли ускорить падение Ангкора, но главный удар ему исподтишка нанес другой враг. Ангкор и его правители стали процветать, научившись управлять водными потоками в сезоны дождей. Здесь была построена сложнейшая система каналов и водохранилищ, которая позволяла запасать воду на засушливые месяцы года и распределять ее излишки в сезоны дождей.

Начиная уже с эпохи Джаявармана II, основавшего в начале 800-х годов нашей эры Кхмерскую империю, ее благополучие зависело исключительно от урожаев риса. Экономика требовала инженерных чудес, таких, например, как водохранилище Западный Барай длиной 8 километров и шириной 2,2 километра. Чтобы тысячу лет назад построить это самое сложное из трех крупных водохранилищ, понадобилось 200 тысяч рабочих, которые выкопали 12 миллионов кубометров грунта, а затем сделали из него насыпи шириной 90 метров и высотой в три этажа. Этот гигантский резервуар до сегодняшнего дня наполняется водой, отведенной из реки Сиемреап.

Первым масштабы ирригационных сооружений Ангкора оценил археолог из Французской школы азиатских исследований (EFEO) Бернар-Филипп Грослие, возглавивший экспедицию по составлению карт города с воздуха и земли. По мнению ученого, эти гигантские водохранилища служили двум целям: символизировали первозданный океан индуистской космогонии и орошали рисовые поля. Но Грослие не удалось завершить проект. Гражданская война, кровавая диктатура «красных кхмеров» и вторжение в 1979 году вьетнамских войск надолго закрыли Камбоджу и Ангкор для остального мира. А после в Ангкор пришли мародеры, забрав все, что можно было оттуда унести.

Тучи скоро низвергнутся дождем в водохранилище Срас-Сранг. Его, как и много веков назад, охраняют каменные изваяния львов и духов нага в форме пламени. По народному поверью, они должны были вызывать дождь.

Когда в 1992 году архитектор и археолог Кристоф Потье возобновил работу EFEO, первое, за что он взялся, была организация помощи Камбодже в восстановлении разрушенных и разграбленных храмов. Но интересовался Потье и неизученными участками за храмами. Несколько месяцев он кропотливо исследовал южную часть Большого Ангкора, отмечая на карте засыпанные валы, под которыми могли быть погребены дома и святилища. Затем в 2000 году Роланду Флетчеру и его коллеге Дэмиану Эвансу, тоже из Университета Сиднея, удалось добыть радиолокационную съемку Ангкора, проведенную с борта самолета NASA. Она тут же стала сенсацией.

Ученые обнаружили на ней следы многочисленных поселений, каналов и водохранилищ в труднодоступных для раскопок частях Ангкора. И самое главное — водовпуски и водовыпуски резервуаров. Таким образом была поставлена точка в споре, начатом еще Грослие: использовались колоссальные водохранилища лишь для религиозных целей или и для практических тоже. Ответ был однозначен: и для того, и для другого.

Ученые были поражены грандиозностью замыслов древних инженеров.  За несколько веков были сооружены сотни каналов и дамб для отвода воды из рек Пуок, Ролуос и Сиемреап в водохранилища. В период сезона дождей избыточная вода тоже отводилась в эти резервуары. А после прекращения дождей, в октябре–ноябре, припасенная вода распределялась через оросительные каналы.

Эта хитроумная система и обеспечила расцвет цивилизации Ангкора. По мнению Флетчера, она позволяла запасать достаточно воды в период засухи. А умение изменять направление потоков дождевой воды и собирать ее стало еще и панацеей от наводнений. Учитывая, что и другие средневековые государства Юго-Восточной Азии пострадали или от нехватки, или от избытка воды, стратегическое значение гидротехнических сооружений Ангкора трудно переоценить.

Но эти же сооружения со временем превратились в настоящую головную боль для кхмерских инженеров: сложная система становилась все более неуправляемой. Одним из свидетельств пришедших в негодность водных сооружений является пруд у Западного Мебона — храма на острове в Западном Барае. Обнаруженная археологами цветочная пыльца свидетельствует о том, что до XIII века там росли лотосы и другие водные растения. Но затем их сменили папоротники, предпочитающие болотистые места или влажную землю.

Очевидно, что еще в те времена, когда Ангкор находился в зените славы, этот резервуар воды по какой-то причине высох. «Что-то пошло не так намного раньше, чем мы предполагали», — говорит Дэниэл Пенни, специалист по цветочной пыльце и один из руководителей проекта «Большой Ангкор». С начала XIV века в Европе на протяжении нескольких столетий были суровая зима и прохладное лето. Вполне возможно, что и в Юго-Восточной Азии происходили мощные климатические сдвиги.

Корни и ветви фиговых деревьев, агрессивные ползучие лианы не меньше способствуют разрушению древнего монастыря Та-Пром, чем время.

Сегодня в Ангкоре сезон дождей длится с мая по октябрь и дает около 90% осадков этого региона. Чтобы понять особенности сезонов дождей в далеком прошлом, Брендан Бакли из Обсерватории Земли Колумбийского университета отправился с экспедицией в леса Юго-Восточной Азии в поисках деревьев с годовыми кольцами роста. Большинство произрастающих в этом регионе деревьев не имеют четко различимых годовых колец. Но ученому все же удалось найти нужные породы-долгожители, среди которых особую ценность представлял редкий вид кипариса Tokienia hodginsii, который может достигать 900-летнего возраста и даже больше. Сильно сжатые кольца роста ствола этого дерева смогли поведать о череде жесточайших засух, которые произошли в Ангкоре в период с 1362-го по 1392 год и в 1415–1440-е годы. В остальное время регион, скорее всего, заливали обильнейшие дожди.

Вполне возможно, экстремальная погода и нанесла смертельный удар по Ангкору. Судя по состоянию Западного Барая, гидротехнические сооружения ко времени заката Ангкора были не вполне исправны уже не один десяток лет. «Почему система не работала на полную мощность, остается загадкой, — говорит Дэниэл Пенни. — Но это означает, что у Ангкора не осталось пороха в пороховницах. Засухи, перемежавшиеся ливнями, не могли не разрушить систему водоснабжения города».

И все же, считает Пенни, Ангкор не превратился в пустыню. Жители долины озера Тонлесап, простирающейся к югу от главных храмов, смогли избежать катастрофического сценария. Тонлесап питается водами реки Меконг, верховье которой в ледниках Тибета не подвержено воздействию аномальных сезонов дождей.

Но в то же время кхмерские инженеры, несмотря на свое величайшее мастерство, не смогли смягчить последствия засухи на севере, отведя туда воды озера Тонлесап вопреки естественному рельефу. Силу тяготения преодолеть они не могли.

«Когда в тропических странах земля истощается, приходит большая беда», — объясняет антрополог Майкл Коу из Йельского университета. Возможно, из-за засухи в северном Ангкоре начался голод, в то время как в других частях города оставались запасы риса. Это вполне могло стать поводом для народных волнений. К тому же, как водится, беда не приходит одна. Войска соседнего королевства Аютайя вторглись в Ангкор и свергли кхмерскую династию в конце второй великой засухи.

Империя кхмеров была не первой цивилизацией, ставшей жертвой экологической катастрофы. Сегодня ученые склоняются к мнению, что в IX веке цивилизация майя погибла из-за перенаселения и ряда жестоких засух. «По существу, то же самое произошло и в Ангкоре», — говорит Флетчер. Кхмеры, как и майя, создали процветающее государство, но не смогли противостоять вызовам стихии.

Текст: Ричард Стоун; Фото: Роберт Кларк

https://nat-geo.ru/planet/zagadochnyy-angkor/

National Geographic

Прочитал вот этот Особенности национальных цирюлен. пост и вспомнилось как стригли меня в Камбодже. Далее длиннопост без картинок (но не супердлинно).

Цирюльня, в которую я пошел,состояла из одного старого мастера и одного кресла. Дедушка стригун сильно щурился и глаза у него смотрели в разные стороны. Его кресло находилась на краю стихийного рынка. Справа от кресла торговали телефонами KONKIA, HTS и SANY, слева – мясом, сзади рыбой и крабами. К мастеру была небольшая очередь, но меня пропустили вперёд. Видимо никто не ожидал, что европиойд будет стричься в этом камбоджийском захолустье, я и сам не ожидал, но денег у меня на что-то более приличное не было, да и интересно было проникнуться местным колоритом(такими словами я себя утешал). По английски мастер не говорил, по русски тем более, а я, вот досада, не говорю по кхмерски. Правда дедушка был такой старый, что видимо застал французских колонистов и неплохо шпарил по французски, но я со школы не запомнил ничего кроме "Жё ни манж па си жур" и "Вуле ву куше авек муа сё суар".

Ну ладно, подумал я, выбора все равно нет, да и местные проявили ко мне какое никакое уважение, не корректно им пренебрегать. Сел в кресло. Попытался жестами объяснить что по бокам нужно машинкой вжик-вжик, а сверху(водя паляцами над макушкой) ножницами чик-чик-чик. Надо ли говорить, что местные, те что стояли в очереди, обступили кресло полукругом и с любопытством смотрели на начинающееся шоу под названием "Стрижка белой обезьяны".

В общем мастер моих объяснений не понял, но тут меня осенило, в моем телефоне, с тех далёких, как мне тогда казалось, времён, когда я находился в Москве, оставалось фото, которое я сделал сразу после стрижки у моего постоянного мастера.
Я показал фото стригуну-кхмеру, он на него глянул одним глазом(другой постоянно смотрел в сторону маленького телевизора, подключенного к автомобильному аккумулятору). Старый кхмер улыбнулся, кивнул головой, мол, "Уж это я могу" и началось действо. Ну что тут можно сказать, машинка у мастера была механической, а не электрической. Ножницы были всего одни, почерневшие от времени(но заточенные до бритвенного среза), а филировочных ножниц, фена, плоек и прочих приблуд у него вообще не было. Несмотря на все это постриг он меня очень хорошо, окантовку сделал опасной бритвой и ей же провел по моим ушам, таким образом сбрив с них пух. Даже в ушном проходе умудрился подбрить пух. Управился он за 10 мин, 4 из которых потратил на массаж шеи и плеч. Денег в итоге он с меня не взял, показав жестом, что ему понравилось меня стричь. Вот так, подстриженный и с побритыми ушами я отправился в сторону Вьетнамской границы. Впереди меня ждало много приключений.

Довелось побывать в Ангкор Вате в Камбодже,  и волею судьбы я познакомился с местным гидом.  Мне всегда интересны неординарные истории различных людей.  Этой я решил поделиться,  и мне разрешили это сделать.

В 1975 году Вибол был 16 летним подростком из хорошей семьи в Пном Пене: мама работала в администрации,  а отец был военным музыкантом.  В тот год красные кхмеры во главе с Пол Потом захватили власть в столице. Отца Вибола убили на месте, мать забрали,  а самого юношу и 5 его младших братьев и сестер посадили в грузовой вагон поезда. 3 суток они ехали без воды и еды под палящим солнцем Камбоджи,  их не открывали,  не выпускали.  За это время умерли четверо из его братьев и сестер.  С ним осталась лишь младшая девятилетняя сестра.  К концу пути в вагоне умерло более двух третей от брошенных туда детей.

Со станции подростка и его младшую сестру отправили на плантацию риса в северной провинции и заставили там работать.  При нем убили одного из мальчиков,  ударив тяпкой по голове  за то,  что он был сыном учительницы.  Вибол думал,  что и им с сестрой будет конец,  но,  видимо,  о них информации не было.  Он просил маленькую сестренку ни в коем случае не рассказывать о том,  кто их родители. 

3 года 8 месяцев 2 недели 2 дня каждый день с утра до вечера они трудились на полях.  На деревьях рядом с плантациями висели рупоры. Надсмотрщики пытали и истязали младенцев и совсем маленьких, неспособных работать детей рядом с громкоговорителями,  и их крики разносились по всем полям.  Крики завершались гулким ударом, означавшем,  что ребенку разбили голову о дерево. В ужасе Вибол и его товарищи старались работать еще усерднее,  на пределе своих сил.  Еды было очень мало, хотя производство риса значительно возросло в те годы. За попытку кражи риса убивали на месте. В лагере из 200 детей осталось лишь 26, включая его с сестрой.  Сам он весил 36 килограмм.

В первый же день снятия режима он попросился жить с сестрой к женщине что работала в лагере,  т.к. идти было некуда совершенно.  Та согласилась,  с условием,  что он будет рыбачить постоянно для нее.  Он ушел на рыбалку с утра следующего дня,  наловил кучу рыбы,  но,  когда вернулся,  не нашел сестры.  Женщина сказала,  что они поссорились днем и его сестра убежала к нему.  Она не добралась и утонула,  он ее нашел и похоронил.

В жуткой апатии он решил идти до родного Пном Пеня.  Полгода он добирался,  подрабатывая и побираясь.  Наконец, вернувшись,  он узнал,  что в его доме в столице живет крестьянская семья.  Они его пускать отказались,  но соседка оставила его у себя.  Так он прожил до 22 лет,  попеременно работая в разных местах. 

Однажды он увидел свою маму по телевизору.  Она выступала от администрации и в конце сказала,  что где бы ни были ее дети,  она их ждёт.  Они встретились.  Она не узнавала его совсем.  Мама спросила его где остальные её дети и он ответил: "они все погибли".  Она долго плакала.

Вибола отправили учиться в СССР в военное училище,  где он прекрасно выучил русский язык. После окончания он вернулся и был назначен руководителем инженерных войск Камбоджии.  Они занимались разминированием границ. В конце режима Пол Пота в стране было около 3 миллионов человек,  на которых приходилось 9 миллионов мин. До сих пор Камбоджа остается самой заминированной страной в мире. Однажды,  во время минерных работ группе Вибола понадобились дополнительные инструменты.  Пока он с парой человек за ними ходили,  на группу напали оппозиционеры и всех перестреляли.

Во время учебы в Севастополе Вибол познакомился с девушкой из Молдовы, молодой учительницей, но,  когда он вернулся домой за разрешением на свадьбу, его мама запретила на ней жениться, т.к. нашла ему жену,  дочь министра здравоохранения .  Он не мог сопротивляться, поскольку слово матери в Камбодже закон,  поэтому женился,  а свою любовь из СССР больше никогда не видел.

Через несколько лет Вибола отправили защищать диссертацию по юриспруденции в Симферополь.  Вернувшись,  он начал работать в госбезопасности.  Ему довелось трудится на территориях Анголы,  Мозамбика,  Танзании и в других просоветских африканских странах. 

Личная жизнь Вибола не складывается. От первой жены у него родился сын, но между ними не было ни любви,  ни уважения, одни бытовые конфликты.  В результате,  она по-тихому продала дом и уехала жить в Америку,  оставив мужа и сына.  Он еще дважды пытался наладить личную жизнь.  С одной девушкой создал туристическое агентство,  поднял порядка 100 тысяч долларов за год, но она,  купив себе дом,  от него ушла.  С третьей попыткой вышло почти также: попадается меркантильная женщина,  которой необходимы были его средства.  Сейчас Вибол живет с сыном и матерью в Сиен Рипе,  рядом с Ангкор Ватом,  и надеется, что его сын встретит достойную девушку.

На данный момент он также работает на государство,  дослуживаясь до 65 лет,  чтобы уйти на пенсию.  Параллельно работает в туризме,  иногда и сам выходит гидом.  С удовольствием рассказывает о стране,  жизни,  о себе,  если ему задают вопросы.  Очень хорошо говорит на русском.  Проводил экскурсии нашему премьер-министру и министру иностранных дел :) 

Еще очень много делился о сыне,  его окружении,  своем окружении и прочем,  о чем не вижу смысла писать.

Знаете, мне разные товарищи гиды рассказывают,  что красных кхмеров простили,  они живут бок о бок с теми,  кого выгоняли на поля и никто не конфликтует.  Но глаза и тон рассказчика,  его тоску,  боль,  злость во время сцен с его братьями и сестрами я не могу забыть.

Спасибо,  что дочитали.