Но я не собираюсь вас жалеть. Жалость — для слабаков, а вы сюда пришли не за похлопыванием по плечу. Вы читаете это, потому что внутри уже зудит: что-то не так. И я скажу прямо: если страх вами рулит, то вы сами себе могилу роете. Это не "жёсткий мир" и не "всё против меня". Это вы, поддаваясь ему, сдаёте свою жизнь по кускам. Каждый раз, когда вы отступаете, вы не "избегаете риска" — вы теряете шанс. И не удивляйтесь потом, что в 40, 50, 60 оглядываетесь и видите пустоту.

Почему так? Потому что страх — это привычка. Не врождённый инстинкт, как некоторые оправдываются. Да, есть базовое чувство самосохранения, но то, о чём я говорю, — это выученная трусость. Нас с детства приучают: "Не лезь, упадёшь", "Не высовывайся, засмеют", "Будь как все, так спокойнее". И мы привыкаем. Так привыкаем, что потом сами себе запрещаем мечтать. А потом удивляемся, почему жизнь — как бесконечный серый понедельник.

Но вот что я вам скажу, есть и хорошие новости: страх можно сломать. Не уговорить, не перехитрить, а разнести в щепки — как старую дверь, что скрипит и бесит. Я видел, как это делают мои клиенты, и я знаю как делаю я сам. Вот пример из практики: ко мне пришла женщина, руководитель высшего звена, из тех, что железной рукой рулят сотнями людей. А сама дрожала от страха глубины — воды боялась, как ребёнок темноты. Мы работали с ней, копались в этом страхе, разбирали его по костям. Работали с ним. И что вы думаете? Теперь она — действующая чемпионка по подводной охоте. Из кабинета с видом на город — в пучину, с ружьём наперевес. Это не магия, это осознанный выбор.

Как это сделать? Не ждите от меня сладких пилюль. Их нет. Но есть первый шаг, простой до злости: признай, что боишься. Не прячься за "я не готов" или "это не моё". Назови страх вслух. "Я боюсь провала". "Я боюсь остаться один". "Я боюсь, что меня не поймут". Сказал — уже полпути прошёл. Страх слабеет, когда ты его видишь. А потом действуй. Хоть что-то. Шаг. Напиши письмо. Сделай звонок. Уйди с ненавистной встречи. Каждый такой рывок — удар по этим ржавым цепям.

Да, будет страшно))). Будет больно. Мир не расстелит вам ковёр за то, что вы решили жить смелее. Но эта боль — живая. Она лучше, чем мёртвая трясина, в которой вы сидите, пока страх за шиворот держит. Я видел, как взрослые мужики плакали от ужаса, делая первый шаг, а через месяц ухахатывались над тем, как долго себя в клетке держали.

Не ждите, что всё сразу изменится. Может, вас отвергнут или не заметят. Может, вы споткнётесь. Но даже это лучше, чем гнить на месте. Развитие — это не про победы на блюдечке. Это про движение. Про то, чтобы вставать и идти, даже если коленки трясутся. А качество жизни — не в том, чтобы страх убрать, а в том, чтобы жить с ним, но не под ним.

Так что хватит ныть и прятаться. Страх — не бетонная стена, а мираж. И я знаю, что в вас есть сила его пробить. Я видел эту силу в людях, что приходили ко мне с потухшими глазами и уходили с огнём. Она есть и в вас. Вопрос один: дадите страху вас держать или пошлёте его к чёрту? Решайте. Часы тикают.

Будьте счастливы друзья. Ваш психолог.

Мой телеграмм-канал: https://t.me/mir_kpt

И вот парадокс: я, будучи сам КПТ-терапевтом, годами учивший других распознавать когнитивные искажения, не замечал, что происходит со мной. Я мог часами объяснять клиентам, как персонализация искажает реальность, но в своей голове я был слеп. Это было как смотреть на мир через кривое зеркало, не понимая, что оно кривое. Я просто тонул в чувстве вины и даже не задавался вопросом, почему я так думаю.

Каждый раз, когда что-то шло не так — спор с женой, провал на работе, даже пересоленный суп, — я находил способ ткнуть себя носом в это. Это было как инстинкт: случилось дерьмо — значит, я его заварил. Я не думал, что у Димы могли быть свои причины — долги, страх говорить, просто неподходящее время. Нет, я сделал это про себя. Так началась моя битва с самим собой.

Думаете, это касалось только работы? Нет, персонализация влезла в мою семейную жизнь, как таран, пробивая всё на своем пути. Мой брак трещал, и я был уверен, что это я всё испортил. Жена возвращалась домой уставшей? "Я её не поддерживаю". Молчит за столом? "Я ей надоел". Даже если она сама говорила, что день был тяжелый, я думал: "Если бы я был лучше, она бы не грузилась".

Помню один вечер — мы поругались из-за какой-то мелочи, вроде того, кто должен был вынести мусор. Она ушла спать, а я остался стоять на кухне, глядя в стену. Внутри всё кипело от стыда и злости. "Это я её довел", — стучало в голове. Я не видел, что у неё свои заботы, что она тоже человек, а не зеркало моих косяков. Нет, я взвалил это на себя. И знаете что? Это не спасло нас. Это только всё усугубило.

На работе персонализация стала моим личным кошмаром. Каждый клиент, который не возвращался, каждая сессия, где я чувствовал, что мог бы дать больше, — всё это било по мне как молотком. Я начал сомневаться в себе как в профессионале. Помню одного парня, Андрея. Он пришел с паническими атаками, и мы работали почти год. Он стал реже бояться, начал жить нормально, даже устроился на работу. А потом — бац, срыв. Один плохой день, и он снова закрылся от всех, включая меня.

Я не спал ночами, прокручивая в голове каждую нашу встречу. "Где я налажал? Почему не заметил, что он на краю?" Я не думал, что у Андрея своя жизнь — семья, стрессы, может, просто химия в голове подвела. Нет, я решил, что это я его уронил. В какой-то момент я реально задумался: "Может, ну его, эту терапию? Если я не могу всех вытащить, зачем я здесь?"

Но самое паршивое — это как она добралась до моего тела. Постоянная вина — это не просто мысли, это отрава, которая разъедает изнутри. Я перестал спать — ночи превратились в бесконечный разбор полетов. Утром башка трещала, днем я заливался кофе, чтобы не вырубиться, а вечером не мог выдохнуть — ведь я "не заслужил". Желудок скручивало от каждого стресса, а сердце колотилось, как будто я на ринге.

Однажды я попал к врачу. "У тебя хронический стресс, мужик", — сказал он, ткнув в мои анализы. "Если так пойдет, жди инфаркта". И тут меня пробило: я сам себя гроблю. Я беру на себя всё, что не могу контролировать, и это меня добивает. Но как выключить эту чертову машину внутри головы?

Спасение пришло оттуда, откуда я его ждал меньше всего — от моей собственной профессии. Я решил повернуть свои же инструменты против себя. В КПТ есть простая штука: ставь свои мысли под сомнение. Я начал спрашивать себя: "Докажи, что это ты виноват". Каждый раз, когда персонализация лезла в голову, я брал её за шкирку и требовал факты. "Какие улики, что ты это завалил?"
Возьмем Андрея. Я взял листок и расписал всё. Он сорвался после стресса на работе — факт. У него была долгая борьба с паникой — факт. Я не мог управлять его жизнью — тоже факт. А где доказательства, что я виноват? Нету. Это была просто моя привычка всё на себя вешать.

Я стал ловить себя на этом снова и снова. Жена в плохом настроении? "А что, если это не из-за меня? Может, у неё свой груз?" Клиент пропал? "У него своя дорога, и я не бог, чтобы её строить". Это было как бой с самим собой — мозг брыкался, цеплялся за старое. Но я не отступал. А еще я понял, что мне нужна помощь извне. После того, как я начал работать над собой, я стал очень внимательно относиться к работе с супервизором. Я записывался на сессии, разбирал каждый случай, каждую свою реакцию. Это стало моей опорой — и я продолжаю это делать по сей день. Супервизор помог мне увидеть, где я беру лишнее на себя, и научил отпускать то, что не в моей власти.

И вот что я скажу: это работает. Не сразу, не гладко, но работает. Я начал замечать, как мир вокруг становится легче. Я перестал просыпаться с ощущением, что должен всем оправдания. С женой мы стали ближе — я больше не видел в каждом её взгляде приговор себе. На работе я стал смелее — перестал бояться "провалиться", потому что понял: провал клиента — это не мой провал.

Но главное — я нашел покой. Не тот, что от обстоятельств, а тот, что внутри. Я понял, что не должен тащить весь мир на себе. И вы тоже не должны. Персонализация — это не просто косяк в голове, это клетка, которую мы сами себе строим. И ключ от неё — у вас в руках.

Если вы читаете это и видите себя — если вы вините себя за погоду, за чужие нервы, за то, что не можете всё починить, — остановитесь. На секунду. Спросите себя: "А что, если это не я?" Это страшно, знаю. Отпустить персонализацию — значит отпустить иллюзию, что ты всемогущ. Но это и свобода. Свобода жить, дышать, быть собой, а не боксерской грушей для чужих проблем.

Я прошел этот путь. Я дрался с собой, падал, вставал и в итоге выстоял. И я верю, что вы тоже можете. Потому что вы круче, чем думаете. И мир, поверьте, не развалится, если вы перестанете его держать.

Будьте счастливы друзья. Ваш психолог.

Мой телеграмм-канал https://t.me/mir_kpt

Почему же мозг так делает? Да потому что он ленив, и потому что ему важнее выживание, а не объективная реальность. Мозг работает по принципу энергосбережения: анализировать факты и проверять гипотезы — долго, а вот быстро додумать ситуацию на основе предыдущего опыта — легко. Чем быстрее мы делаем выводы, тем больше у нас шансов (по мнению мозга) вовремя среагировать на угрозу. Вот только в современном мире реальные угрозы — редкость, а вот ложные тревоги — на каждом шагу.

Плюс, если человек склонен к тревоге или низкой самооценке, его домысливания, как правило, идут по негативному сценарию. Потому что "готовься к худшему, вдруг выживешь". И вот мы уже живём в мире, где все на нас обижены, все нас оценивают, всё идёт не так, а будущее — мрачнее ноябрьского утра в Питере.

Хотите расскажу как это влияет на жизнь? Если человек уверен, что его никто не любит, что его мнение никому не интересно, что все его тайно ненавидят, он будет строить хорошие отношения? Конечно, нет. Он будет замыкаться, раздражаться, защищаться, нападать на других в ответ на свою собственную фантазию. Представляете какая красота: сам придумал, сам поверил и сам героически сражаешься.

Вот несколько классических примеров, как домысливание ухудшает жизнь:

В отношениях. "Он поздно пришёл домой — точно изменяет". "Она не улыбается — разлюбила". Итог? Постоянные допросы, ссоры, ревность, подозрения. И даже если до этого всё было нормально, такие реакции реально могут разрушить даже многолетнюю связь.

На работе. "Шеф не похвалил — значит, я работаю плохо". "Коллеги шепчутся — обсуждают меня". Стресс, нервозность, заниженная самооценка, отсутствие инициативы, прокрастинация. Красота!

В общении с друзьями. "Он не перезвонил — ему на меня плевать". "Она не позвала меня на встречу — я ей больше не нужен". Вместо того чтобы спросить напрямую, человек просто обижается и отдаляется, веря в собственную выдумку.

Представь, что человек идёт в кафе с друзьями, а один из них кажется рассеянным и мало разговаривает. Наш герой начинает думать: "Он меня больше не уважает, ему со мной скучно, я ему неинтересен". В результате он становится напряжённым, ведёт себя холодно, а может, даже уходит пораньше, обижаясь. На следующий день он решает не писать этому другу, ведь "он сам бы написал, если бы хотел общаться". А друг, между тем, переживал из-за проблем на работе и даже не догадывался, что его поведение восприняли как игнор. Итог? Потерянная дружба, обида на пустом месте, ненужные страдания.

Как же перестать додумывать за других?

Всегда проверяй факты

Когда в голову приходит очередное "Он меня ненавидит", спрашивай себя: "Какие у меня есть реальные доказательства этого?". Если единственный аргумент — "Мне так кажется", значит, это домысливание.

Замедляйся

Домысливание — это автоматическая реакция. Чтобы её поймать, нужно научиться останавливаться. Как только мозг начинает сочинять очередную трагедию, делай паузу и спрашивай себя: "А есть ли другие объяснения? Может, он просто устал? Может, у него проблемы? Может, я просто ошибаюсь?".

Не стесняйся уточнять

Вместо того чтобы мучиться догадками, можно просто спросить: "Ты сегодня выглядишь грустным, всё ли в порядке?" или "Я не уверен, правильно ли понял ситуацию, можешь пояснить?". В 99% случаев окажется, что твои догадки были далёки от реальности.

Представь обратный сценарий

Если ты уверен, что "коллеги шепчутся обо мне", попробуй подумать: а могло ли быть иначе? Может, они обсуждают отпуск? Может, вообще не о тебе говорят? Если есть хотя бы один другой вариант — значит, ты не экстрасенс, а всего лишь человек, который ошибается.

Используй принцип "так ли это важно?"

Даже если твои предположения верны, спроси себя: "А что это вообще меняет?". Вот, допустим, ты прав, и человек правда чем-то недоволен. Что дальше? Ты от этого умрёшь? Мир рухнет? Иногда лучший способ справиться с домысливанием — просто отпустить ситуацию.

Домысливание — это ловушка, в которую легко угодить, но из неё можно выбраться. Важно осознавать, что наши мысли — это не ФАКТЫ. Они могут быть ошибочными, преувеличенными, нелогичными. Чем больше мы учимся останавливаться и проверять реальность, тем легче нам становится жить. Осознанное отношение к своим мыслям позволяет строить более здоровые отношения, сохранять спокойствие и избегать ненужных конфликтов. Следует помнить, что реальность часто гораздо проще и добрее, чем наши надуманные страхи. Освободившись от привычки додумывать за других, можно научиться жить легче, радостнее и увереннее, а главное, адекватно реагировать на мир вокруг. Задавайте чаще себе вопрос: «С чего это я взял, что это именно так, как я думаю? ».

Будьте счастливы, друзья! Ваш психолог.
Мой телеграмм-канал: https://t.me/mir_kpt

P.S - Мой любимый анекдот, который я рассказываю своим клиентам, которые подвержены "домысливанию":

Мужик решил пельмени делать, купил мяса, теста, а дома мясорубки нет.

Пошел к соседке сверху и по пути думает:

"Вот приду, попрошу мясорубку. Она спросит, зачем, а я скажу, что пельмени собираюсь делать. Понятно, надо будет пригласить ее к себе на пельмени. Она согласится и придет. Поедим пельменей, потом чайку попьем, потом еще чего-нибудь покрепче, а потом она у меня на ночь останется".

Подошел к двери, нажал звонок, ждет и думает дальше:

"Так вот раз, потом другой, потом она совсем ко мне переедет, поженимся, детей заведем. А потом начнем ссориться, разведемся, суды, алименты, скандалы..."

Соседка дверь открывает, а он ей:

- Да иди ты на х.. со своей мясорубкой!

А она закрывая двери: "да у меня и мясорубки-то нет..."

Радикальный скептик (Далее Р): О, привет. Ты же развиваешь критическое мышление?

Сайнстер (далее С): Да, конечно!

Р: Отлично. А ты знаешь, что сепульки существуют?

С: Ха. Специально для подобных утверждений существует Бритва Хитченса. Этот принцип, который изобрёл известный научный скептик Кристофер Хитченс, и гласит он: то, что заявляется без доказательств, может быть отвергнуто без доказательств.

Р: Как же вы любите апеллировать к авторитетам. Но, так чисто для справки, Хитченс ничего не изобретал, а просто пересказал широко используемую ещё с XIX века латинскую пословицу «Quod gratis asseritur, gratis negatur» («Что свободно утверждается, то свободно отбрасывается»). Поэтому я бы не сказал, что он прям изобрёл новый гносеологический принцип. Но давай по существу: я отклоняю бритву Хитченса на основании бритвы Хитченса. Ты заявил этот принцип без доказательств, и я отклоняю его без доказательств.

С: Эй, это не так работает! Тебе знаком термин бремя доказательств? Бремя доказательств лежит на том, кто что-то утверждает! Ты выдвинул утверждение о существовании сепулек, значит, ты и обязан приводить доказательства.

Р: Это очень скользкое правило. Был такой философ Ричард Уэтли, так вот он в своих работах сравнивал подобные стратегии с гарнизоном, обороняющим осаждённый форт. Форт может быть неприступен, пока гарнизон ведёт оборонительную игру, но если командир решит совершить вылазку в открытое поле, поражение может последовать незамедлительно. Так и в споре человеку достаточно только скептических аргументов, чтобы успешно отстаивать свою позицию. Поэтому крайне выгодны стратегии, перекладывающие на оппонента, необходимость выдвигать утверждения. Проблема в том, что почти любое предложение в естественном языке можно переформулировать в негативной форме. Вот смотри: ты утверждаешь, что сепулек нет, значит, бремя доказательств на тебе. Я-то ничего не утверждаю, а лишь скептически отношусь к подобному твоему УТВЕРЖДЕНИЮ. Скажи-ка мне, ты точно везде проверял отсутствие сепулек? Покажи мне мета-анализы, эксперименты, или что ты там используешь в качестве доказательств?

С: Погоди, я же ничего не утверждал.

Р: А, ну вот мы и выяснили, что ты не отрицаешь существования сепулек? Ну, значит, ты согласен, что они существуют.

С: Пфф. Ты просто совершаешь классическую логическую ошибку, о которой писал ещё Джон Локк. Её название Argumentum ad ignorantiam - аргумент к невежеству. Это аргументы вида: Привидения существуют, поскольку никто ещё не доказал, что их нет.

Р: Как же вы любите ссылаться на философов, при этом называя философию бесполезной. Но я, кажется, уловил суть. Нельзя делать выводы из отсутствия свидетельств, так?

С: Ну наконец-то ты понял.

Р: То есть мы не можем сделать вывод о безопасности препарата из того факта, что мы не обнаружили побочные эффекты?

С: Хм…

Б: Если бы сайнстер прочитал статью про логические ошибки, то, вероятно, он бы узнал, что они делятся на формальные и неформальные. Последние, к которым и относится аргумент к невежеству, зачастую вообще не являются ошибками.

С: Ты кто?

Б: Меня зовут Роман Ачисов, вы, кстати, читаете какую-то байесятину, и мы здесь пытаемся меньше ошибаться. Иногда отсутствие свидетельств что-то доказывает, а иногда нет. Например, когда речь идёт о лекарстве, мы считаем препарат безопасным, если в исследованиях не нашли побочных эффектов. Но при этом мы не считаем, что призраки существуют только потому, что у нас нет доказательств обратного. Почему так? Здесь нам поможет немного Байесовской магии.

Когда мы получаем какое-то свидетельство, оно изменяет вероятности гипотез. Гипотезы, при которых такое свидетельство было более ожидаемым, становятся вероятнее, а гипотезы, при которых оно маловероятно, наоборот, теряют вес. Это напоминает весы: если одна чаша опускается, другая поднимается.

Допустим, у нас есть две гипотезы:

• Г1: препарат безопасен (то есть у него нет ни одной побочки)

• Г2: препарат опасен, но его побочные эффекты очень редки и могут не проявиться в исследовании

Эти гипотезы представляют собой два мира, в которых мы можем жить (строгости ради их гораздо больше). И вот мы проводим исследование и не находим побочек. Означает ли это, что лекарство безопасно? Не совсем. Мы могли ожидать такой результат при обеих гипотезах. Именно в этот момент многие восклицают: отсутствие свидетельств - это не свидетельство отсутствия. Но с точки зрения теория вероятностей, наши шансы получить такой результат чуть выше, при Г1 (безопасное лекарство). То есть в первом мире такой результат был бы чуть более вероятным. Значит, наше доверие к Г1 немного растёт, но не слишком сильно.

Если бы Г2 предполагала, что побочки очень частые, то отсутствие их в исследовании стало бы уже сильным свидетельством против неё. Чем больше раз мы повторяем тест (исследование) и не находим побочек, тем сильнее наше доверие к гипотезе о безопасности.

При этом важно учитывать не только количество исследований, но и их качество (например, насколько тесты чувствительны), но это мы обсудим в другой раз.

Сейчас я лишь хочу подчеркнуть, что отсутствие свидетельств вообще-то может быть аргументом, но сила этого аргумента определяется тем, с какой вероятностью мы ожидаем различных исходов при разных гипотезах. В мире, где существуют приведения, но они хорошо прячутся, шансы встретить их не высокие. Но в мире где их не существует, шансы ещё ниже. И если мы не встретили их, или не нашли в результате эксперимента, то это нормальный аргумент в пользу их отсутствия.

[Если хотите больше "технических" подробностей, то читайте эту работу]

Р: Ну допустим, отсутствие доказательств существования сепулек является слабым свидетельством в пользу того, что они не существуют. Я согласен с такой формулировкой. Но мы тут, вообще-то, бремя доказательств перекидываем, если ты не заметил. На ком же оно?

С: Конечно, на тебе. Даже без логических ошибок, бремя доказательств падает на того, кто утверждает что-то необычное. А существование сепулек определённо необычное заявление! Как сказал Карл Саган, экстраординарные утверждения требуют экстраординарных доказательств.

Р: Ну, вообще-то, ни сам принцип, ни даже эта формулировка не принадлежат Сагану. Принцип впервые упомянул в своей работе философом Дэвид Юмом за 200 лет до него. Формулировку же в таком виде за несколько лет до Сагана озвучил социолог Марчелло Труцци.

С: Ты здорово уходишь от разговора, но со мной этой не прокатит. Бремя доказательств на тебе, потому что ты утверждаешь нечто отличное от нормы. Ты слышал про чайник Рассела? Если я скажу, что между Землёй и Марсом вращается фарфоровый чайник, слишком маленький, чтобы его могли обнаружить даже самые мощные телескопы, никто не сможет доказать, что я ошибаюсь. Но если я заявлю, что, поскольку никто не может опровергнуть моё утверждение, оно не должно подвергаться сомнению, я буду высмеян.

Р: Да, только позволь мне закончить эту цитату философа Бертрана Рассела, звучит она так: «Однако, если существование такого чайника было бы записано в древних книгах, преподано детям как священная истина и внушалось бы обществу с раннего возраста, сомнение в его существовании выглядело бы странным, а скептик подвергался бы осуждению». Как видишь, Рассел указывал на относительность понятия нормы. Вот в моём окружении большинство определённо верят в сепульки. И заявление, что их не существует не только глубоко возмутительно, но и крайне необычно.

С: Странное у тебя, конечно, окружение. Но к счастью, большинство людей в сепульки не верят. Так что тебе не увернуться от бремени доказательств.

Р: О, любитель неформальных логических ошибок прибегает к аргументу от большинства? То есть продажи гомеопатических препаратов подтверждают их работоспособность?

С: Ладно, ты прав. Мнение большинства не всегда надёжно. Но у нас же есть научный консенсус! Мнение профильных специалистов легко укажет на то, какое мнение сто́ит считать необычным, а стало быть, и на то, кто обязан предоставлять доказательства.

Р: Это резонное предложение. Вот только с ним связана пара проблем. Кого считать специалистами? Вот, например, в вопросе НЛО астрономы небезосновательно считают себя специалистами. Однако всякие там уфологи тоже претендуют на эту роль.

С: Ты что ещё и в НЛО веришь?

Р: Термин абстрактные рассуждения тебе, видимо, неизвестен. Нет, я просто сбиваю твою спесь и пафос. Ну вот есть этот ваш любимый научный метод. А кто является экспертами по нему? Физики, математики или социологи? Может, философы? А, как я мог забыть, философия же не наука.

С: Ну хорошо,не для всех вопросов есть очевидно подходящее сообщество экспертов, но для многих же есть?

Б: У меня была статья про авторитет. Там как раз поднимался вопрос того, кому стоит доверять и почему. Всё, что там было сказано, относится не только к отдельным авторитетам, но и к экспертным сообществам. На уровне сообществ также бывают конфликты интересов. То есть если вы спросите сообщество специалистов по сепулькам, существуют ли сепульки, то они будут иметь сильное давление ответить положительно. Это не значит, что их выводы можно выкинуть в мусорку, но это стоит учитывать наряду с другими свидетельствами. Ещё одной важной тонкостью будет то, что консенсус будет тем более точен, чем более независимы мнения экспертов внутри него. Если все эксперты воспитаны в рамках «одной школы», это создаёт эхо-камеру. Основная суть в том, что разные сообщества заслуживают разной степени доверия.

Р: Ну в такой формулировке я не спорю с рекомендацией оттолкнуться от консенсусного мнения.

С: Получается бремя доказательств на тебе?

Р: Почему?

С: Ну ведь научный консенсус на моей стороне?

Р: А с чего ты это взял?

С: То есть ты думаешь, большинство учёных считают, что сепульки есть?

Р: Каких именно учёных?

С: Да какая разница?

Р: Огромная. Вот ты утверждаешь, что бремя на мне, потому что таков научный консенсус. А сам не удосужился даже проверить есть ли подобные опросы или что пишут в учебниках. В чём сила твоего аргумента, если ты просто говоришь: я верю, что учёные считают так, значит, я прав? Такой подход называется критическим мышлением? Я просто не в курсе.

С: Я так устал от твоей бесполезной демагогии.

Р: Вот так всегда, как только у тебя заканчиваются аргументы, ты объявляешь меня софистом и демагогом. Это ни разу не ad hominem, здесь никаких норм рационального диспута не нарушается.

С: Пусть нас рассудит третья сторона: на ком должно быть бремя доказательств?

Б: Ну вообще ни на ком.

С: В смысле?

Б: Дело в том, что средневековый диспут заимствовал общие нормы римского права, среди которых была идея о том, что бремя доказательства лежит на утверждающем. Оттуда концепция распространилась на руководства по проведению дебатов и теоретические работы по риторике и аргументации, а после популяризовано и, так сказать, ушло в массы. Однако это заимствование не очень уместно. Если целью спора является совместный поиск истины (или более практически наилучшей позиции с обоснованной степенью уверенности), то лучшей стратегией будет просто вывалить на стол лучшие аргументы, перемешать их с аргументами собеседника и взвесить чаши весов. Вообще, крутым лайфхаком для рационального спора является вести обсуждение так, как делал бы это наедине с собой. Ну правда, почему должна быть какая-то разница между самостоятельным рассуждением над темой и диалогом, если цель в установлении истины?

С: А что если собеседник не хочет вести нормальный спор? Как мне его заставить? Вот в чём главный вопрос!

Б: Я считаю - это довольно вредная интуиция, что есть объективные стандарты спора, и если собеседник их не выполняет, то можно принудить его к этому. Отсюда и берётся вся эпопея со списками логических ошибок. У каждого человека есть личные эпистемические стандарты. Я вот считаю, что полезно использовать в некоторых рассуждениях логику и теорию вероятности. Более того, я верю в то, что есть более эффективные познавательные стратегии (эпистемическая нормативность) к обладанию которыми я и стремлюсь. Если у другого человека стандарты отличаются, вам придётся придумать формат в котором вы сможете взаимполезно обмениваться информацией не соблюдая эпистемические стандарты друг друга. Ну или прийти к общим стандартам (что вообще-то отдельная задача).

Р: Погоди, то есть бремя доказательств по-твоему бесполезно? А ничего, что это юридический термин?

Б: Бремя доказательств — это важная штука, но работает она не везде. Вот в этой работе авторы делят споры на два типа: в одном бремя доказательств только мешает, а в другом — наоборот, необходимо.

Когда спор касается просто установления истины или оценки степени уверенности (то есть, насколько вероятно, что что-то, правда), здесь перекидывание бремени доказательств только мешает. Но есть и споры, где мы не просто ищем истину, а решаем, что с ней делать — и это решение несёт за собой риски и последствия. Например, если мы уверены в чём-то на 70% (ну, к примеру, в безопасности препарата), и мы должны решить: когда стоит действовать (например выпускать его на рынок или нет)? Для таких случаев нужна граница принятия решений. Такие споры называют пруденциальными, потому что здесь важно учитывать риски.

Классический пример — юридическая система. В уголовном праве презумпция невиновности специально создаёт перекос в пользу обвиняемого. Это потому, что наказать невиновного считается гораздо хуже, чем отпустить виновного. С точки зрения поиска истины — да, это искажение и подкручивание. Но с точки зрения принятия решений это оправдано, потому что в долгосрочной перспективе даёт наилучший результат.

Это применимо не только в судах. Бремя доказательств нужно в любой ситуации, где ошибиться в одну сторону хуже, чем в другую. Это называют пруденциальной асимметрией.

Яркий пример из другой сферы, это история с талидомидом. В 1950-х этот препарат активно продвигали как средство от тошноты у беременных. В результате более 10 000 детей родились с тяжёлыми пороками развития, а около 40% из них не выжили.

Но в США лекарство так и не попало на рынок благодаря сотруднице FDA Фрэнсис Келси. Она отказалась одобрять таледомид, потому что на её (субъективный) взгляд доказательств безопасности не достаточно. Этот случай изменил систему регулирования лекарств и принёс Келси президентскую награду.

В жизни мы тоже интуитивно сдвигаем бремя доказательств в подобных ситуациях. Представь, ты берёшь в руки охотничье ружьё. Разумнее считать, что оно заряжено, пока не убедишься в обратном. А вот если ты берёшь банку газировки, логично предполагать, что она не взболтана, пока нет оснований считать иначе.

Конечно, правильно установить бремя доказательств в споре с пруденциальной асимметрией очень сложно и трудозатратно. Есть высокий риск промахнуться, и устанавливащий несёт серьёзную ответственность за последствия. Но в этом случае это неизбежно.

Совершенно другая ситуация в бытовых спорах. Бремя доказательств в них всплывает из интуиции о внешнем судье. Как будто существуют объективные стандарты (не этические), которых необходимо придерживаться в дебатах. И один из них заключается в том, что пока оппонент строго не доказал что-то, вас этот внешний судья признаёт правым. Мол, вы имеете полное право верить в любые убеждения, пока не получили идеальное математическое доказательство своей неправоты. Как я уже говорил в одном из роликов, это наследие аристотелевской логики, в которой ты либо точно прав, либо также точно ошибаешься. Именно в такой ситуации очень важно, кто будет утверждать, ведь, как верно заметил радикальный скептик, гораздо проще указать на ошибки, чем создать идеальную и безошибочную концепцию.

Я же предлагаю байесовскую перспективу, где у тебя и собеседника есть некоторые обоснованные степени уверенности. Обоснованы они доказательствами. И целью спора является вывалить всё свои доказательства на стол, и совместно взвесить. В этом случае бремя доказательств становится обременительно для обеих сторон. Это, конечно, не сделает любое обсуждение идеальным, особенно если собеседник не поддерживает такой подход. Но даже в одностороннем порядке это может увеличить лично вашу пользу от такого диалога.

С: Ну звучит здраво. Но что там с сепульками?

Р: Ой, да нет никаких сепулек. Я просто хотел поспорить. Пошли чай пить.

Это аргумент «тогда сделай сам» или «сделай лучше» именно для того и приводится, чтобы ничего сделано не было. Но в жизни есть разделение обязанностей. В детском саду повариха готовит кашу, я её ем. Завод делает машины, я их покупаю. Разделение труда. И начать с себя в данном случае это не сделать машину вместо завода, а начать зарабатывать столько, чтобы хватило на качественную машину.

Но часто и этот метод не работает. Скажем, если все не соблюдают правила дорожного движения, то какой смысл начинать с себя, если в тебя врежется пьяный урод? Поэтому в данном случае начинать надо не с себя, а с ГАИ и государства. Честно сказать, у меня нет вариантов, как на него воздействовать. По логике поста, если в стране не работает полиция и чиновники, то надо ехать в другую страну. Но мне такая логика не нравится.

Зато я дарю афоризм своего авторства: «Если стадо разбегается, то виноваты не бараны, а пастух».

Ибо в большинстве случаев начинать надо не с баранов, а с пастухов.

(Опять вернёмся к автовазу, предположим, все коллеги бракоделы, а ты начнёшь делать всё по правилам. И?)

И конечно же, в некоторых случаях «начать с себя», это начать ссать в подъезде. Например, ты попал в микро-социум, где принято решать все вопросы кулаками. Например, в армию. А ты считаешь, что надо договариваться. Уволится из армии ты не можешь. Поменять сослуживцев не можешь. Остаётся только адаптироваться. То есть, оскотиниться.