Грангу восседала на массивной чёрной метле, покачиваясь на волнах эфира. Резкие всполохи красных искр, взлетающих из океана жидкого огня, освещали её худосочную фигуру. На сером лице застыла беззубая черная улыбка. Она впервые за несколько тысяч лет была счастлива, потому что близился час новой погони. 

Грангу покачала тощей, как палка, шеей и поцокала языком. Сестры, как всегда опаздывали. 

— Доброй погони, Грангу, — раздалось где-то над её головой. 

Из искрящегося провала появилась объятая пламенем фигура старой Импи верхом на красной метле. 

Грангу встретила сестру утробным хохотом. 

— Импи, дорогая, — прошипела она, отсмеявшись, — ну кто бы мог подумать, да? Мы снова вместе и так скоро! 

— И вовсе не скоро, я ожидала зова намного раньше. 

Грангу подлетела к сестре и внимательно её осмотрела. 

— Ты стала ещё более тучной, моя хорошая… тебе очень идёт! 

Импи хмыкнула. Она подняла руки вверх демонстрируя свои телеса: складки жира, свисающие на руках и непомерных размеров живот надутый, как барабан. 

— Быть может нам нарушить правила и начать погоню чуть раньше? Пока этой вредной Пест нет на горизонте… — игриво сказал Грангу. 

— Бессмысленная затея…— начала было Импи, но осеклась, потому что почувствовала, что эфир как будто подернулся и в нос ударил сладковатый мерзкий запах. 

Грангу пробубнила:

— Легка на помине… 

— А вот хренушки вам, а не победа в погоне, — пропел сладкий голосок, — вы знаете, кому на роду написано быть первой! 

Пест была самой молодой из сестёр, но никто из Запределья об этом не знал. Эта вертлявая карга была похожа на ребёнка, запертого в теле разлагающегося трупа. 

Её белая метла летала как ураган и постоянно находилась в движении. 

Сестры почувствовали, как их щёк коснулось что-то влажное, так Пест поприветствовала их поцелуем. 

— Доброй погони, твари, — прокричала Пест, проявляясь из ярко-зеленой вспышки, — меня как всегда тошнит от ваших тухлых физиономий. 

Грангу одной рукой отерла щеку, а второй за спиной начала плести заклятие. 

Импи попыталась было угнаться за вертлявой сестрой, но вовремя одумалась. Вместо этого она щелкнула пальцами и гноящееся тело Пест окутало пламя.

— О, нет! — притворно закричала младшая сестра, — я вся горю! 

А потом захрипела и открыла рот. Из него выпал толстый, склизский язык и Пест помимо свой воли звонко цокнула острыми зубами. 

Изо рта потекла маслянистая жидкость, заливая объятое огнём тело. 

Грангу снова улыбалась. Её шалость удалась. Пусть мелкая помолчит хотя бы до начала погони. 

— Бва-ха-ха, — пробулькала Пест, облетая вокруг своих сестёр живым факелом. 

“Вы же знаете, уродины, что больнее, чем я сама вы мне не сделаете. Я и есть боль! ” - раздался мерзкий голос из ниоткуда. 

Грангу вдруг затрясло, да так, что она чуть не свалилась с метлы. Свет в глазах померк и тело отказалось подчиняться. 

Если бы не Импи, что подхватила её за руку, погоня бы закончилась, даже не начавшись. 

— Хватит! — взревела Импи и крик её был слышен в каждом уголке Запределья. Она повторно щелкнула пальцами и пламя, окутывающее тело Пест понемногу исчезло. 

— Только из уважения к твоим телесам, жируха! — крикнула младшая сестра, проносясь мимо, — и к твой жатве! Ну какова, а! Всех перещеголяла в этот раз! 

Медленно приходя в себя, Грангу подумала, что судьба над ней издевается. Её жатва численностью не отличалась, да и сама она была слабее остальных сестёр. Даже младшей, что за последнюю тысячу лет очень выросла в собственной силе. 

Раньше бы Грангу ни за что не позволила издеваться над собой. 

— А зов был отчётливый? — уже тише спросила Пест. 

— Отчетливей некуда, — хмыкнула Импи, — “иди и смотри” - несколько раз. 

— Да, — подтвердила Грангу, — так что ждём Мах и вылетаем. 

Пест засмеялась где-то в вышине. 

— А толку? Старуха прибудет последней, это всем известно. 

Мах была старшей из сестёр и в погоне скоростью не отличалась. Но честь ей делала её неукоснительная точность и пунктуальность. Она появлялась ровно тогда, когда было предначертано. Ни раньше, ни позже. К тому же сестры очень завидовали её жатве: количество собранных душ было больше чем у всех остальных вместе взятых. 

— Кто помянет моё имя, да узрит меня. 

Эфир вдруг как будто замёрз. Импи и Грангу почтительно склонили головы, а Пест вдруг застыла на месте. 

— Доброй погони, сестра, — услышала Пест где-то совсем рядом. А потом её замершую фигуру окутала тьма, проявившаяся из эфира. Два исполинских пальца подхватили её, как мелкую букашку и потащили туда, где появилось огромное лицо, сотканное из самой тьмы. 

— Дай-ка на тебя взглянуть, младшая сестрица! Ты выросла и радуешь меня подношениями. Но твои манеры не делают тебе чести. 

Грангу и Импи боялись поднять глаза туда где Пест предстала перед очами самой Мах. Они ждали окончания, любого из возможных. 

— Раздавить её? Сестры мои, к вам обращаюсь, — медленно произнесла Мах. 

Грангу решительно кивнула, а Импи прокричала:

— Оставь её, о всемогущая! Тебе ли не знать, что был зов и погоня состоится, как должно. 

— Ты мудра, о Импи. Пусть будет так, — прогремел голос Мах, — вот только пусть помолчит до конца погони, всем так будет спокойнее. 

Тело Пест вместе с метлой отбросило куда-то в сторону. Она ринулась было вперёд, но тут же снова замерла на месте, ощупывая своё лицо. Там где раньше был провал рта чернел застывшей печатью шрам. 

Пест погрозила кулаком в сторону Мах и на всякий случай отлетела подальше. 

Грангу шепнула в сторону Импи:

— Лети впереди сестрица, я за тобой. Если обгоним эту егозу, я тебя одарю. 

И прогремел голос, содрогая эфир:

— Печати сломаны, сестры! Зов был услышан. По воле высшей силы судьбы я открываю проход. И доброй погони всем! Пусть победит лучшая из нас. 

И открылся портал в мир живых, и ринулись сестры вперёд, извещая о конце всего сущего. 

Пест привела за собой своих псов, что пожирали людей изнутри, прогрызая их плоть. 

Импи привела чёрное поветрие, что посеяло ненависть в душах и трепет в сердцах. 

Грангу привела иссушающий ветер, что забирал у страждущих хлеб насущный. 

Мах ничего не принесла. Она забрала у мира последнее, завершая погоню. 

Наблюдая за последней агонией человечества, сестры улыбались. Всё вышло так, как было многие и многие разы до того. 

Мастер Линь сидел на циновке и задумчиво водил носом над чайной чашкой. На коленях у него вальяжно развалилась сиамская кошка.

- Аккупунктура, заговорил старик, это древнее китайское искусство. В умелых руках мастера игла может вылечить практически любую болезнь...

Мастер поднял глаза и осмотрел учеников, сидящих полукругом напротив него, шумно отхлебнул чай и блаженно закатил глаза. Кошка вытянула лапу и дёрнула хозяина за кончик длинной жидкой бородки.

Из открытого окна доносился шум. В деревне было неспокойно. Толпа разъяренных головорезов носилась по улицам и яростно пыталась найти виновного в смерти их хозяина.

Хуэй. Молодой, жестокий и беспринципный. Сын важного чиновника. Именно он на днях приехал в деревню со своей свитой. Что именно привело его в тихую горную деревню оставалось загадкой. Но принёс он с собой только несчастия и беспорядки.

Его люди унижали, грабили и насиловали селян, а сам он, подобно напыщенному петуху, прохаживался по улицам и собирал дань.

Мастер поморщился, и попросил ученика прикрыть окно. Мирские заботы сейчас его волновали в последнюю очередь.

- Так вот, аккупунктура... Знание правильных точек, тонкое чутьё и внимательность позволяют лишь несколькими точными уколами избавить человека от болей, улучшить слух, зрение, концентрацию, и даже мужскую силу! - кто-то из учеников прыснул, чем возмутил кошку на коленях учителя.

Та отвлеклась от бороды старца, потянулась и лениво побрела искать себе новое занятие.

Вдоволь насладившись своим превосходством, Хуэй выгнал всех из крупного дома в центре деревни и заселился в него сам, выставив охрану из лучших своих бойцов. Никто не смог бы прошмыгнуть мимо них.

Уверенный в своей безопасности, молодой разбойник улёгся спать.

- Вот наш инструмент, - продолжал лекцию мастер, и в его руках внезапно возникла длинная, тонкая игла. Введя её в нужную точку мы можем перенаправлять потоки энергии в теле пациента. Отсекать вредное, питать нужное.

Но всегда следует быть предельно осторожным! Ведь лишь один неправильный укол, и... - мастер взмахнул рукой, в тот же миг мальчишка у окна резко осел на циновку, подобно тряпичной кукле...

Никто бы не смог пройти мимо охраны Хуэя. Ни один человек. Да и у кого бы хватило смелости даже попытаться? Но... Лёгкая, едва заметная тень прошмыгнула по балкам, бесшумно скользнула в щель приоткрытой двери в спальню.

Кошка сиамской породы. Блеснув зелёным глазом она запрыгнула на постель.

В той же степени, как Хуэй презирал людей - он уважал кошек. Он считал их посланниками духов. И, потому, заметив гостью, счёл это добрым знаком и не стал прогонять животное.

Ученики в шоке смотрели, как их товарищ лежит недвижимый на циновке, не подавая признаков жизни. Лишь уважение к Мастеру удерживало их от паники.

Вдруг рядом с телом возникла кошка, выгнула спину и, ухватившись зубами, легко выдернула иголку из шеи упавшего. Мальчишка задышал и открыл глаза, недоумённо огляделся.

- Так, - провозгласил учитель, - юноши, вы должны всегда помнить. Наше искуство может приносить как пользу - так и вред. И только вам решать, какую сторону выбрать. И всегда быть готовыми к последствиям.

Хуэй умиротворённо похрапывал. На его лице было чистое блаженство. Так могут спать только невинные дети, которым не о чем беспокоиться. Или абсолютные злодеи, совершенно лишённые мук совести.

Кошка в его ногах внезапно встала, потянулась и, выпустив коготки, аккуратно поставила лапу ему на бедро. Дважды сжав колючий "кулачёк", сиамка изящно перепрыгнула к нему на живот и вонзила коготь под ребром слева.

Хуэй вздрогнул, но не проснулся. А кошка, довольно выгнув спину и заурчав, вытянула лапу и совершила ещё один укол, под ключицей. Дыхание человека затихло. Сердце остановилось. Душа, с последним вздохом, покинула тело.

А следом, невидимой тенью, и кошка покинула спальню.

- Все свободны! Хлопнул в ладони учитель. Жду вас завтра на практическом занятии. Будем лечить радикулит.

Ученики встали, свернули свои циновки, поклонились учителю и, не издавая ни единого звука, быстро покинули класс.

Линь вздохнул, налил себе ещё одну чашку ароматного чая и погладил оказавшуюся рядом кошку.

- Молодец, Ми-юнь, произнёс он, ты хорошо поработала этой ночью.

Кошка выгнулась, выпустила коготки, уронила иглу в специальный лоточек, и, довольная, заурчала под рукой хозяина.