Есть у меня в столице одного из государств бывшего СССР в Средней Азии хорошая знакомая. По специальности врач-гинеколог. Так вот, один из её основных и «непыльных» видов заработка – как раз эта самая гименопластика. Сама операция, по её словам, технически простая, делается минут так за 15-20.

Есть «пациентки», которые обращаются регулярно. «Продажа девственности». Девчонки местные по интернету знакомятся с мужчинами из Южной Кореи (проще всего), которые очень хотят девственниц и готовы за это платить. Знакомство, переписка, мужик оплачивает дорогу и проживание, девчонка с ним там «общается» где-то неделю, ей выплачивается сумма в пару тысяч американских рублей – и домой с денежкой. Небольшая часть этой самой денежки тратится на восстановление «рабочего инструмента» - и так по кругу.

Несколько лет назад ей позвонила девушка из южного региона республики. Звонит: здравствуйте, я звоню из города N (областной центр), мне посоветовали обратиться к Вам. Назвала имя того, кто посоветовал, знакомая этого человека, естественно, уже не помнила – да и неважно это. «Я Вас слушаю». Необходима та самая операция по «восстановлению». Причина обращения банальна: девушка из известной в городе, уважаемой семьи выходит замуж за парня из очень-очень уважаемой семьи. Родители сосватали, да и она сама не против. Но – девушка уже не «девушка», был там у неё уже кто-то. Её родители, жених и родители жениха об этом, естественно, и не подозревают. Для всех она – скромная, порядочная девочка. И если выяснится обратное – это будет грандиозный скандал и великий позор. Тем более, что семьи роднятся «непростые». Да и вообще - нравы на юге страны гораздо более строгие, чем, скажем, в столице. В общем, свадьба через две недели, спасите-помогите…

Знакомая, конечно, поинтересовалась: «А почему Вы ко мне обращаетесь? Я живу и работаю здесь, у вас там местных специалистов нет?». Специалисты, конечно, есть. Но!!! Будущая свекровь – не просто известный в городе врач, но и занимает немаленькую административную должность в этой системе, и все врачи в городе её знают и с ней как-то пересекаются, не дай Бог информация где-то выплывет. Только полнейшая конфиденциальность!!! Перелёт и проживание невеста полностью оплачивает.

Ну, знакомая подумала - почему нет? Как раз и выходные можно в N неплохо провести. Тут ещё подружка «на хвост упала»: «Ой, ты в N летишь? Давай я с тобой, никогда там не была». Позвонили невесте: «Со мной медсестра будет». Нет проблем, ей тоже невеста всё оплатит.

Спросил ещё, когда этот рассказ услышал: «Танюх, а где ты кабинет, операционную в N нашла?» Она ржёт: «Какая операционная? Всё нужное с собой привезла. Прям в гостиничном номере, на кровати, всё сделала. Олеська (подружка) ватку мне подавала. Делов-то…». Потом погуляли там по местным достопримечательностям.

P.S. Невеста потом ещё после свадьбы посылку врачу прислала – бухлишко, фрукты, сладости…

Принёс Студент коньяк на Факультет. Сидим мы с нераспечатанной бутылкой и смотрим в окошко. На носу сессия, пьянствовать не хочется, но бутылка соблазняет. Тут замечаем, что напротив в ЦПХ в знакомой комнате какой-то девичник. Думаем, надо сходить. Посидим часок, на кучу баб и на двоих мужиков одна бутылка пойдет как добавка к чаю – никакого пьянства перед сессией. Заходим в ЦПХ, поднимаемся на третий этаж. А там в коридоре вопли! Какой-то мужик с сильным акцентом на всю общагу орёт:

– Фатыма! Ты кров мою стаканами пёшь! Что отец скажет! Что соседи скажут! Не приедэшь через две нэдели – убью! Зарэжу! И нэ вздумай убегат – найду и как овэчка на байрам зарэжу!

Тут мимо нас прошел небритый мужик южно-орлиного вида в весьма дорогой дублёнке. По его налитым кровью глазам нетрудно было догадаться, что это он так орал. Заходим в комнату. Здравствуйте, девушки, ставьте чаёк, будем балагурить. А у девушек настроение ниже плинтуса. А одна, черненькая такая, вообще в слезах. Вопрошаем, что за дела. Бабоньки молчат. Опять спрашиваем, может, чем помочь? Молчат, вздыхают, на черненькую поглядывают – как на приговорённую к смертной казни, когда приговор обжалованию не подлежит. Валерке стало жаль девушку, но жалость тут же смешалась с любопытством:

– Ты Фатима, что ли?

– Я…

– А это кто был? Тот, небритый, что орал тут – муж?

– Нет, брат.

– А чего он орал?

– Они там калым за меня взяли, а я домой ехать не хочу…

– Большой калым-то?

– Шутишь! Кто ж за меня большой даст? Я же инженер-экономист. Вот если бы у меня было образование семь классов и жила бы я безвылазно в горном кишлаке, тогда да… Тогда большой бы был калым. У нас так: чем больше баба на рабыню похожа, тем ей цена выше.

– А где это «у нас»?

– Да в Таджикистане.

– Да-а, тяжёлые у вас там нравы.. Слушай, а какие проблемы? Сама же говоришь, что ты девушка дешёвая, калым маленький – откупишься!

– Глупости! Не в деньгах тут дело… Если брат узнает – убьёт!

– Чего узнает?

Фатима ничего не ответила, только опустила глаза и зарделась, а потом от стыда и горя уткнулась лицом в подушку и беззвучно заплакала. Подруги залепетали:

– Фатя, да не плачь ты! Ну уйди с общаги! Уезжай из Ленинграда… Не будет же он тебя по всему Союзу искать!

– Будет! Он проводником работает – а среди проводников… Да у них по всем городам… Всё равно как в КГБ… Они найдут! Да и жених ведь хороший! И-ииии! И-ииии! И-ииии мне нравится!

Тут уже не выдержал Студент:

– Что за паранойя? И денег дали, и жених нравится, и родственники не против – откуда проблема? За что тебя убивать-то?

Фатима подняла зарёванные глаза и уставилась на Студента как на умственно отсталого:

– Это у вас, у русских, проблем нет! А у нас есть! Я же здесь Ли-и-иии… Ли-иии, ли-иии-э-ээ-и-иии закончила… И-ииии…

– Чего-чего ты закончила?

– ЛИЭИ, Инженерно-экономический, это пять лет в Ленинграде. И по распределению здесь осталась – уже два года, как на «Уране» работаю. А я что, не человек? Я что, не в ЦПХ живу? Я как все… Вот за это меня и убьют! Если узнают… А если поеду домой к жениху – то тогда точно узнают! Соберутся всей роднёй, приведут меня к отцу и бросят там, как паршивую кошку. Даже если не зарежут – всё равно позор!

Так открыться можно только или очень близким друзьям или абсолютно посторонним. В друзьях у Фати числилась пол-общаги, а в абсолютно посторонних – мы. Дело в том, что в ЦПХ между девушками секретов почти не было – там интимная жизнь каждого была на виду у всех. А годы общажно-студенческой, а потом и общажно-лимитной жизни перемололи мусульманскую неприступность симпатичной таджички. А что? Девушка молодая, грамотная, по-русски говорит без акцента, одета по моде… Дремучая смесь традиций и чугунной шариатской нравственности в её душе только-только пробудилась от долгого анабиоза. А пробудившись, такое вылезает из подсознания и ведёт себя как медведь-шатун. Привычки развратно-беззаботного общажного быта вдруг воспринимаются как моральное падение, жизнь сразу становится мрачной под тяжестью грехов. Хотя нам это всё равно казалось средневековьем: подумаешь, трагедия – плач Ярославны-Шахерезады по невесть когда потерянной девственности! Студент цинично заявил:

– Ну и дурь! Бросить невесту или убить сестру из-за отсутствия девственной плевы. Ха! Да это же простая дупликатура истонченной кожи! Две танталовых скрепки и десять минут работы, включая анестезию!

Фатима громко всхлипнула и вопросительно уставилась на Студента. Студент вытащил ручку, взял с тумбочки газету и принялся старательно чертить на ней жирную букву Z.

– Во! Делов-то!

– Это что? Зорро такие знаки рисовал. Шпагой по телу…

Шпагой я не умею, а скальпелем запросто. Вот смотри…

Студент схватил лежащие рядом маникюрные ножницы и разрезал газету по нарисованной Z, а потом сложил нижний разрез с верним. Получилось нечто непонятное с торчащими рожками-треугольничками.

– Что это?

– Целка! Простейшая пластическая операция по восстановлению девственности – virgo intactum artificiale, или хименопластика. Проще только зуб выдрать.

– Откуда там зуб?

– Тю, ты! Зуб во рту, а это – в преддверии влагалища, ну в крайнем случае в самом начале входа делается. Вот смотри – треугольнички на уголках закрепляются специальной танталовой скрепкой, даже шить ничего не надо!

Для большей демонстративности Студент закрутил газету в трубу и показал, как искусственная целка, пардон – химен, пластически восстановленная девственная плева – перекрывает добрых две третьих просвета.

– Вот! Такое зарастет за неделю, ну надёжней за две. Как кто туда полезет, ну, в смысле того… Ну половой акт совершать, так почувствует это дело лучше настоящей плевы. И кровищи ливанёт – всё как полагается!

Тут на Валерку налетел почти весь девичник. Все наперебой принялись критиковать достижения современной оперативной гинекологии и рассказывать собственные истории на эту тему. Ленка с восемнадцатой советовала использовать капустный лист и красное вино, да стонать, как на премьере в Большом Театре. Оля-табельщица с четвёртого этажа потрясла всех рассказом, как еще в училище, сразу после комсомольского собрания, её трахнул комсорг. При этом она прямо в классе незаметно умудрилась расковырять себе комсомольским значком палец и измазать всё, что надо, только бы тот поверил, что он у неё первый. Комсорг поверил, но не надолго – её заложил тот мерзавец, который был до комсорга. Любка-крановщица сказала, что ничего ковырять не надо, надо просто наврать про менструацию. То есть когда нет – сказать есть, а когда есть – сказать «сегодня можно». И орать много не надо, а всего лишь раз крикнуть «ой-ёй-ёй». А Зойка из бухгалтерии сказала, что всё это вообще глупость. Можно спокойно получать удовольствие всю ночь, а когда жених заснет, взять и налить из пузырька куриной крови в кровать. У них на деревне всегда на дворе простынь вешали после первой ночи. Чтобы люди видели, что всё как надо прошло. Что девушка нормальная. Так вот, чем больше пятно, тем нормальнее. И ни одна целка ещё такого пятна не дала, как зарубанная кура! Это её мама по секрету научила.

Конец семинару положила сама Фатима:

– Это всё подходит для русских. Для таджиков не пойдёт. У нас старшая тётя жениха и старшая тётя невесты это дело до свадьбы коллективно осматривают. И вместе пальцами трогают! И если там нету того, чего надо – они сразу увидят, позовут мою мать и… Слушай, доктор, а там железки сильно видно? Они же их заметят, что я скажу? Мода что-ли такая, или зачем их доктор прописал?. А если не заметят, то потом, ну когда это дело делают, они же могут в это… в жениховое хозяйство воткнуться.

Студент аж подпрыгнул от восторга и загоготал:

Ну ты даёшь, инженер-экономист, – какие там железки! Их же через пять дней снимают! Максимум через семь. И если твои тётушки не позовут на консилиум судмедэксперта и гинеколога со стажем, то чёрта лысого чего там они заподозрят. Заключительное слово взяла всё та же Ленка из восемнадцатой. Даже не слово, а как положено после семинара – задала вопрос в плане свободной дискуссии:

– Фатяша, может, на такое и согласится, а сколько это стоит? Мне лично и даром не надо – не хватало еще эту пытку два раза терпеть. Даже три – когда ломали, что Бог дал, когда зашивать вашей проволокой будут и когда повторно ломать. Бр-рррр! Но я знаю многих, кому надо. А кто делать будет? В женских консультациях такое точно не делают. И в абортариях не делают! И в роддомах не делают! В вашей Академии, что ли, делают? И сколько после этого больничный?

Студент задумался: не знаю, при мне в Академии не делали… Это я так, в литературе вычитал. Хотя повторю – сделать такое просто! А вот сколько это стоит? Наверное, четвертной. Может, меньше. Или бутылку коняку… Фатя, но это не мне – это хохлу одному, завотделением в обсервационном роддоме на Газа. Если он согласится, то тогда… тогда он мне смотровую даст. Дело маленькое, это ж не внематочную резать и даже не аборт какой. Тут большая операционная не нужна. А вот про больничный забудьте – через полчаса после операции вызывай такси и болей отгулами или прогулами исключительно за свои. Любите вы, бабоньки, Советское государство в собственные интимные проблемы впутывать – то первого мужа через партком назад требуете, то больничный за второе девичество.

Такой скорости развития событий не ожидал никто. Фатяша вела себя как матёрый особист-дознаватель и за пять минут выведала у Студента всё – откуда он знает завотделением и как долго знаком? Степень вероятности, что тот предоставит надлежащие «рабочие условия», и, наконец, когда его ближайшее дежурство? Почему-то она не задавала ни одного вопроса о самой операции. Тут или феномен утопающего, что хватается за соломинку, пусть даже «соломинка» эта – рослый шестикурсник ВМА. Или подпольный авторитет Студента в ЦПХ был настолько высок, что в успехе технической части мероприятия никто не сомневался. Оказалось, завотделением заступает на дежурство сегодня в шесть, винно-водочный работает до семи – то есть можно успеть с целкопластикой до полуночи! Оставалось одно «но» – в роддоме на Газа не было скинстэйплера, инструмента, похожего на гибрид пистолета и пассатижей, который загибает специальные танталовые скрепки, позволяя удерживать нужную форму, не пережимая ткани сверх допустимого. Скрепок там тоже не было, не было и пилонов – специальных влагалищных вкладышей, позволяющих держать открытым просвет преддверья влагалища до первичного рубцевания. Вопрос с пилоном Валера решил с ходу – он предложил использовать обычный презерватив, в который напихать маленьких стерильных ватных шариков. После целкопластики их легко можно вытащить из просвета влагалища пинцетом, а потом извлечь пустой презерватив, не нарушая целости воссозданной девственной плевы. Сразу из разных концов комнаты раздались девичьи возгласы с сиюминутным предложением «проверенных электроникой» презервативов в любом количестве. А вот насчёт танталовых скрепок и скинстэйплера… Тут путь один – идти клянчить в академическую Клинику Гинекологии. Может, дадут до утра. Студент быстро выдумал довольно гнилой повод – хочет подать коротенькие тезисы на конференцию ВНОС по теме «Годовая потребность в тантале для гинекологических отделений по госпиталям Советской Армии». Звучит туповато, но ради такого скинстэйплер и упаковку стерильных скрепок на ночь дать могут, тем паче, что на «гине» Валерка уже какой год, как свой – староста научного кружка, и прочие «блатные» дела слушательского уровня.

Сразу после оглашения последних деталей Фатяша воскликнула: «А почему мы всё ещё здесь?!» Затем она, как давняя подруга, схватила Студента за руку и потащила его выполнять задуманное, дни-то наперечёт! А я остался пить чай с коньяком. Когда бутылка опустела, девицы притащили водочки, и я как-то забыл о надвигающихся экзаменах. В общем, засиделись. Время за полночь, пора бы и честь знать. Тут слышим в коридоре: «Да забудь ты свои трусы! Сейчас главное – покой и хоть пару дней постельного режима!» Выглядываем всей толпой из дверей – по кородору идут в обнимку Студент с Фатяшей. Точнее, идёт только Студент, а Фатю он аккуратно за талию несёт. Фатька в воздухе раскорячила ноги, как наездница на коне. Бабоньки из комнаты выпорхнули, Фатеньку на рученьках понесли, всякие слова соболезнования да сочувствия говоря. Студент же в нашу комнату зашел, глянул на пустые бутылки и сказал:

Лом, я смотрю, вы тут водку пьёте! А осталось?

А водки не осталось. Всю выдули. Коньяк, само собой выдули ещё раньше. Тут Студент достает червонец и просит меня сходить на улицу и взять у таксёра. Для младшего поколения объясняю – водка в магазине стоила от трёх до пяти рублей. Но это до семи вечера. А вот ночью её можно было купить только у таксиста, но уже за червонец. При этом практически любой таксист предлагал подобные услуги. Беру я червонец и спрашиваю, пополам или как? Оказалось, «или как» – червонец пришел не от Фати, а от Сан Саныча Адерейко – того завотделением в Обсервационном роддоме на Газа. Тут у меня глаза из орбит вылезли – как такое возможно, ведь это они ему должны были магарыч ставить, а получилось наоборот. Студент криво улыбнулся, потом с сарказмом брякнул «дело мастера боится» и выпроводил меня за водкой. Вообще-то можно было за пять минут дотопать до гостиницы «Ленинград» и там взять наверняка. Но мне топать было лень. Я даже шинель надевать не стал – выбежал из ЦПХ на улицу и замахал рукой одновременно дневальным по Факультету, что сидели напротив, и несущимся по проспекту такси. Курсанты махали в ответ, а таксисты проносились мимо. Один всё-таки остановился. Увидев червонец, без лишних слов вытащил водку. Порядком замерзший, я схватил её за горлышко, как гранату, и бегом припустил обратно в общежитие.

Вернулся я как раз к середине «лекции». Фатю уже уложили спать, подсунув под ноги подушки, и теперь весь женский коллектив собрался послушать о нюансах целкопластики. Басок Студента был слышен даже в коридоре:

– На кафедре подхожу я к медсестре. Здрасьте, дайте мне… И типа забыл, что же мне надо. Ага – вот такую штуку – скинстэйплер и упаковку танталовых скрепок. Кто приказал? Как кто приказал – сам Цвилёв приказал, начальник кафедры! Для научной работы – перерасчёт тантала на всю армию сделать. Завтра всё назад принесу. Та без задней мысли достаёт инструмент и в журнале пишет «выдано 6к. 2ф. ряд. Рябуха». Мы в «Антимир». А времени уже семь ноль три – «Антимир» закрыт. Мы хвать такси и на Газа. А там Сан Саныч вопрошает – что за дела такие? Я ему все объяснил, а он мне и говорит – даю бутылку водки, если и меня технике научишь! Ну, тогда всё пучком – большую операционную подготовили словно на кесарево. Я, значит, всю теорию Заву объяснил, а у того аж глаза на лоб полезли – до чего всё просто оказывается. Уложили, то бишь усадили мы Фатю в кресло, подкололи новокаинчиком и в четыре руки за пять минут всё сбацали. А потом позвали санитаров и вынесли её на улицу на лавочку, чтоб та не стояла, а сидела, пока я за такси бегал. Вот и всё. Ходить ей пару дней нежелательно, так что пусть лежит. Хотя до туалета сама дойдет без проблем – уверен, что наша конструкция не расползётся. Писать больно будет, но это ерунда, завтра к вечеру и это нормализуется – уретра там от плевы порядком отстоит. Так что Фатя у нас снова девушка по всем анатомическим правилам!

Мы разлили водку и выпили за девственниц, а потом отправились на Факультет спать – хорошее дело общага, надежный запасной аэродром, если домой уже поздно ехать. На следующий день Студент пришёл проверить состояние прооперированной, еще дня через три извлек пилон-презерватив, а потом снял скрепки. Послеоперационное течение, если так можно назвать эту пустяшную ранку, прошло без осложнений, и вскоре Фатя укатила к себе в Таджикистан. Но история в лету не канула. Через месяц Студента разыскала еще одна таджичка. Она передала горячий пламенный привет от Фатимы, коробку шоколадных конфет и опять же классическую бутылку коньяку. Но уже не от Фати – от себя. Теперь уже Студент не церемонился – цена девственности у него составила две сотни рублей, которые были уплачены тут же без торга. Потом пошли узбечки и казашки, потом черкешенки и чеченки. Да и русские попадались. Уж как там народная молва разнесла славу о молодом талантливом специалисте в области оперативно-пластической гинекологии остается только догадываться. А ещё непонятней, где Студент добывал каждую неделю скинстэйплер. Точно не на кафедре, наверное, вместе с Адерейко своим собственным обзавелись. К выпуску Студент совсем поменялся – он звонил в тот знаменитый обсервационный роддом и вальяжным голосом говорил с Сан Санычем:

– Коллега, у нас сегодня опять заявка на срочную хименопластику. Гонорар уже поступил!

Автор: Ломачинский Андрей Анатольевич

Вертолёт с оранжево-синими полосами вдоль борта медленно опускался на поле, разбрасывая в стороны траву и мелких грызунов. Сердце сжалось в груди, от боли выступили слёзы. Александр Петрович, близкий друг отца, заранее схватил меня за плечи, чтобы не кинулась к месту посадки, рискуя попасть под хвостовой винт.

Хорошо, что у папы есть подвязки в МЧС. Обычно после трёх недель спасатели прекращают поиски, а тут прошло уже четыре. Артёма нашли. Живого. Это была отличная новость, потому что ипотеку в одиночку я бы не потянула.

Наконец Ми8 приземлился. Открылась дверь и за парой крепких ребят в амуниции вышел худой бородатый человек весь заляпанный сухой глиной, сжимая в правой руке спиннинг. Левая держала сундук с блёснами — настоящий рыбак никогда не бросит самое дорогое, что у него есть в жизни.

- Удивительно, пробыл в тайге месяц питаясь дикоросами, и идёт довольно бодро.

Александр Петрович ослабил хватку, и я кинулась навстречу супругу.

Высокий бледный худой, с лицом, опутанным сетью новых морщин. И глаза. Артём смотрел на меня, как на чужую. Даже не так, он смотрел на меня, словно я даже не человек. Взгляд морозил, но по инерции я крепко обняла его. Меня вновь обдало холодом. Муж даже не шевельнулся, я будто обняла манекен, который месяц держали в морозильной камере.

- Любимый, ты в порядке?

Тот кивнул в ответ.

- Ты не помнишь, где мой читательский билет, мне надо в библиотеку.

- Это у него шок, нормальное явление, - вставил один из бригады, перекрикивая шум винтов, - когда нашли его, сидел на краю оврага, видать оттуда и вылез, на нас даже не обернулся. Ладно, гражданочка, забирайте своего потеряшку, у нас ещё один вылет, не задерживайте.

Врач быстро осмотрел мужа, показав ему два пальца и измерив температуру. Всю дорогу до дома Артём не проронил ни слова, механически держал мою руку и смотрел в окно на проносящиеся вдоль трассы заросли ольхи. Я не выдержала.

- Зая, твою ласточку нашли в тридцати километрах отсюда. Стёкла повыбиты. Эксперты говорят, что это мог быть медведь, но кто-то сорвал с торпеды иконки святых мучеников, которые мама дарила тебе на Рождество... ты не помнишь, что случилось?

Артём мотнул головой.

- Надо же её как-то забрать, извини, я сразу не догадалась вызвать эвакуатор, не до этого было....

Муж повернулся и нехотя выдавил из себя улыбку.

- Ничего страшного, пока пешком походим. Это полезно для моего здоровья.

Его глаза во мраке салона нехорошо блеснули.

Месяц назад он, как обычно, собирался на выходные на хариуса со своими друзьями, но в последний момент Вадима отправили на смену, а Егора закрыли в КПЗ за хулиганство, так что Артём поехал один. На звонки он обычно не отвечал, или начинал кричать в трубку, что я распугала всю рыбу, поэтому беспокоиться начала только, когда он не приехал вечером в воскресенье.

Такое уже случалось, когда эта шлюшка Анфиса соблазнила его своим спортивным телом и он провёл с ней неделю, а мне писал, что убегает от рыбнадзора и прячется в лесу. Я долго плакала, но он умолял простить, стоя на коленях и рыдая мне в пижамные штаны. В этот раз его не было ни у Анфисы, ни у Жанны, ни у Ангелины. И я подала заявление в полицию.

Артём съел уже вторую порцию пельменей, когда я вспомнила самое главное. Отточенным движением достала из холодильника початую бутылку и налила полную стопку. Плеснула и себе, в ожидании тоста за здоровье, но милый лишь отодвинул стопку подальше.

- Не стоит. Лучше сделай салат из овощей и зелени.

Я вскочила, заламывая руки.

- Зая, выпей, тебе надо расслабиться! Ты провёл в лесу месяц! Один среди опасных хищников, без нормальной еды, без интернета! Я не узнаю тебя, что с тобой, любимый?!

Дрожь пробежала по его лицу. Мельком он взглянул на водку, сглотнул и ответил:

- Я просто устал, пойдём спать.

Лёжа в темноте, я слышала его размеренное дыхание, а в голове крутился рой мыслей. Что с ним случилось? Почему он оказался так далеко от машины, ведь в этом районе нет крупных рек и озёр. Почему он вернулся таким странным, не притронулся к водке, хотя раньше мог выпить рюмку другую даже с утра перед уходом на смену. Про сигареты и не вспомнил...

- Твоя мама просила перезвонить, - я вздрогнула от собственного голоса.

Артём ответил сразу же. Видимо, он тоже не мог заснуть от пережитого.

- Завтра с утра.

- Я повернулась к нему.

- Ты стал совсем чужим за такой короткий срок...

- Согласен. Я должен стать прежним, чтобы не выделяться из общества... Я мало что помню после того, как что-то бросилось под колёса машины там, в тайге. Расскажи обо мне немного. Мы часто занимались сексом?

- Каждый день по нескольку раз, - зачем-то соврала я, - а ещё ты сразу застирывал носки после работы и всегда вытирал капли с ободка унитаза, когда ходил в туалет. И по поводу карманных денег...

Артём положил руку мне на грудь.

- А вот этого точно не было.

Он погладил через ночнушку затвердевший сосок и слегка сжал его пальцами.

- Начнём, пожалуй, с классики.

Я проснулась, лёжа с раздвинутыми ногами. Болело все, что ниже спины и выше коленей. Вот это вчера было родео. После четвёртого оргазма я перестала считать, и совсем не помнила, чем всё закончилось. Любимого рядом не было. Он пыхтел в зале, издавая странные горловые звуки. Звуки складывались в слова. Я попыталась понять их и по телу побежали мурашки.

С кровати встать не смогла, уползла на четвереньках в туалет, где наконец-то удалось разогнуться и сдвинуть ноги. Не смотря на безумную ночь любви, я чувствовала себя выспавшейся и бодрой. Примерно также было, когда мы с Артёмом только познакомились в ночном клубе. Мы были молодые и пьяные. Наш роман резко закрутился прямо в женском туалете, а потом случилась задержка.

Месячные так и не пришли, тест нарисовал две полоски. Спешная свадьба, нервы, медовый месяц в Адлере. Выкидыш. От расстройства я совсем себя запустила. Постепенно мы перестали заниматься сексом. Живот, свисающий над целлюлитными бёдрами, не способствует укреплению чувств. Странно, но сегодня ночью чувств тоже не было. Казалось, Артём просто с процентами возвращал супружеский долг за все эти четыре года.

Муж стоял на ковре в гостиной в позе краба, который отбивает атаки осьминога. Периодически он поднимал к потолку руки-клешни и произносил слова на незнакомом языке. Остекленевшие глаза смотрели куда-то за грань реальности.

- Зая, что ты делаешь?

Артём встал.

- Утреннюю зарядку, любимая. Человеческая жизнь так коротка. Умышленно сокращать её ещё больше просто безумие. Вы все безумны, но это скоро изменится. Мне дали больничный на работе, я зайду в библиотеку, затем возьму абонемент в фитнесс клуб. Тебе взять?

- Возьми мне лучше пива. У меня же опущение матки, мне нельзя поднимать тяжести.

Милый покачал головой.

- Избегающее поведение - это не выход, но мы это исправим. Кстати, моя мать приедет вечером в гости, приготовь ужин из натуральных продуктов, - он замер на секунду, взвешивая слова, и добавил безразличным тоном, от которого кожу обдало ледяным холодом, - люблю тебя.

Я вздрогнула, мне показалось, он сказал «убью тебя».

Отпросившись с работы пораньше, я накупила разного, и томила кусок мраморной говядины в духовке, параллельно выкладывая оливки в креманку, когда раздался дверной звонок. Свекровь, перекрестившись, шагнула через порог, стянула цветной платок с головы и поморщилась.

- Чем это у тебя воняет? Как в свинарнике, ей богу.

- Это, Ольга Николаевна, чтобы вы себя чувствовали, как дома.

- Чтоб тебя Артёмка мой бросил поскорее, бездетня, - выплюнула «мама» мне в лицо очередной комплимент.

Она собралась добавить что-то ещё, но в друг замерла, побледнев. Губы затряслись, свекровь прижала руку к груди, нащупав под блузкой крестик.

Позади неё на пороге стоял Артём с пучком сельдерея и бутылкой морковного сока. Бабка повернулась к нему и зашипела.

- Кто ты? - она подняла руку и осенила его крестом.

Артём отшатнулся, как от удара током, вылетел на площадку, затем перехватил бутылку поудобней для удара и двинулся на маму, злобно рыча.

Ольга Николаевна вытащила из сумки просвирку, раскрошила её пальцами и пошла навстречу.

- Изыди, бес!!! - завизжала она, швырнув крошки прямо ему в голову.

Звериный рык перешёл в вой, Артём схватился за лицо, между пальцами потекли кровавые дорожки. Свекровь ткнула в меня заскорузлым указательным пальцем и прошипела.

- Это всё из-за тебя, блудница вавилонская, совратила моего мальчика, будь ты проклята. Я это так не оставлю!

И с этими словами кинулась вниз по лестнице.

Я затащила Артёма домой и промыла следы ожогов.

- Ты мне расскажешь, что с тобой случилось? Почему твоя мама так реагирует?

- Она просто старая женщина. Она нам не помеха.

Внезапно я вспомнила, чего не хватало с того самого момента, как обняла мужа около вертолёта.

- Милый, где твой крестик?

Муж вздрогнул, по лицу на мгновение пробежала тень страха.

- Видимо, потерял в лесу, не стоит об этом. Пойдём я лучше сделаю тебе сельдереевый фрэш и займёмся сексом.

Незаметно пролетело полгода. Подробностей о том, что случилось, я так и не узнала, Артём отвечал односложно и постоянно уводил разговор в сторону, предлагая заняться сексом. Он завязал с алкоголем и сигаретами. Реже общался со своими друзьями-хулиганами. Перестал халтурить на работе. Это заметили. Сперва его поставили мастером участка, после того как свояк начальника не вышел на работу после очередного запоя, а после сделали главным по цеху.

Автомобиль он всё-таки приволок из леса и сдал на разборку, а вместо него купил велосипед. По вечерам пропадал в спортзале или сидел в библиотеке, постоянно выписывая какие-то редкие книги из столицы. Завел в соц.сетях дружбу с пожилыми бородатыми мужчинами. Как я поняла, специалистами по эзотерике и чёрной магии. Я нашла у него в папке с документами копии древних рисунков с изображением то ли драконов, то ли крокодилов, какие-то круги, испещрённые символами.

Блуждание по лесу в одиночестве не прошло бесследно для его сознания — это было очевидно. Я много раз порывалась позвонить в неотложку психдиспансера, но ежемесячные премии за ударный труд и еженочный фантастический секс каждый раз заставляли нажимать на клавишу сброса.

После смены Артём часто гулял около школ и ПТУ, задумчиво глядя на стоящие за оградкой группы курящих девушек. Как-то вечером за ужином он задумчиво отметил:

- Ты знаешь, что у нас в городе не осталось способных к зачатию девственниц?

Я поперхнулась куском запечённой чилийской форели.

- Ну а что ты хотел, отчаянные времена — отчаянные меры. Я же тоже не девочкой тебе досталась. А ты... ну, хочешь разнообразия? Я тебя уже не возбуждаю?

Мои же слова ранили меня сильнее удара вилки, которую держала в руках. Я отлично всё понимала: мне не сравниться с любой восемнадцатилетней девчонкой с тугой грудью и гладкой попой, на какую бы диету я не села. Но слова мужа поразили сильнее.

- Тебе надо сделать гименопластику.

- Чего?

- Операцию по восстановлению девственной плевы. Я просмотрел твою медкарту, пообщался с гинекологом. Кроме ожирения второго типа у тебя нет проблем...

- У меня просто широкая кость!

- Ты родишь здорового наследника мира. Через две недели первичный приём у терапевта, потом сбор анализов. Операцию сделают в столичной клинике. Тебе надо успеть до лунного затмения. Судя по циклам, овуляция попадёт прямо на него.

«Наследника». На глазах выступили слёзы. Наконец-то у нас будет полноценная семья. Я давно уже хотела ребёночка, часики-то тикают, и такой сюрприз! Конечно, я была согласна на любые условия.

- Дорогой, как скажешь. И мама твоя рада будет, её как раз выпустили из лечебницы три дня назад. Проклинала меня, твердила что-то про Антихриста. Вроде вылечили. Ходит, улыбается. Но гименопластика — это, наверное, очень дорого?

- Я продам свой компьютер.

Боже, ещё одна радостная новость.

- Любимый, а как же твои танки? И ГТА так ещё не прошёл...

- Это бесполезная трата времени. Цены на технику выросли и на вырученные деньги мы не только сделаем тебе отличную девственную плеву, но и липосакцию. А теперь пойдём займёмся сексом. Мне завтра рано вставать.

До самого утра я ворочалась и стонала, а когда Артём закончил пятый подход, отвернулась к окну и стала думать. Что-то было неправильное во всём этом, чуждое мужскому естеству. За полгода он ведь так ни разу и не съездил на рыбалку. И ребёнка хочет. Такое чувство, что из леса вернулся не Артём, а кто-то другой, натянувший его кожу и брюки.

Через два дня, любуясь тем, как он завязывает галстук на гладко выбритой шее, я сказала.

- Зая, меня направляют на симпозиум, это примерно на неделю. Ты не сильно будешь по мне скучать?

- Не сильно. На заводе освободилось место главного инженера, сегодня встреча с учредителями для собеседования. Так что будет, чем заняться. Я приготовлю рататуй к твоему приезду.

- Отлично! Ни пуха ни пера.

Он повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза.

- К чёрту.

Чмокнул меня в щёку и вышел в коридор. Хлопок входной двери вывел меня из ступора.

Первым делом я сняла и кинула в стиралку мокрые трусы и вытерла лужу страха с ламината - признаюсь, так страшно мне никогда ещё не было. Затем достала с антресолей коробку с серебряными ложками, кинула в рюкзак. Туда же отправился нож, спички, бумага, походный набор мужа и другая мелочёвка, благо рыбацкое Артём ещё не распродал. Приняла душ и наскоро поела.

Выйдя из дома, я направилась к автобусной остановке. Достала телефон. До отъезда надо было совершить пару звонков…

Вторые полгода пролетели ещё быстрее и кроме симпозиума, дикого секса и операций особо ничего не происходило.

Промежность ещё побаливала после ВИП трёхслойной операции с сужением, но Зая настоял на походе именно сегодня. Ровно год назад он отправился на рыбалку и потерялся в тайге. Наверное, так он старался залечить свою психологическую травму. Он уверенно шёл через лес, раздвигая ветки деревьев широкой раскачанной спиной. Смеркалось. По ясному небу медленно плыла огромная луна.

Я сразу поняла, что это было за место. Трещина в земле открылась неожиданно — словно чёрный застарелый шрам на теле негра. Земля пыталась затянуть рану свисающим с краёв дёрном, скрыть его от любопытных глаз, и у неё почти получилось. Если бы не Артём, я бы прошла мимо.

Муж вытащил из рюкзака верёвку и пару обвязок. Я громко сглотнула слюну. Так вот, что он имел ввиду под словом «Романтичный вечер».

- Милый, может, дождёмся утра?

Артём уже привязывал верёвку к стоящей на краю ели.

- Не бойся, кроме меня тебя там никто не тронет.

Хотя провал был неглубокий, всего метра три, но казалось, мы спустились в самый ад. А может, так и было на самом деле. Налобный фонарь высветил узкий лаз у самого дна, с разрытыми краями и разбросанными комьями земли. Из скудных разговоров я узнала, что муж очнулся в полной темноте и только чудом обнаружил выход из пещеры. Как он сюда попал, он так и не вспомнил. Или просто не хотел рассказывать.

Артём снял рюкзак и присел возле отверстия, подозрительно его осматривая и мотая головой.

- В прошлый раз он был уже. Ты бы пролезла даже без липосакции, хотя, - он окинул взглядом моё тело, - не особо она помогла.

- Нам что, туда?

Лёгкий кивок.

- Полезешь первая. Иначе я тебя не смогу вытащить назад, если застрянешь.

Бодипозитивным ужом протиснувшись в лаз, я продвигалась метр за метром. Земля сыпалась за шиворот, забивала рот. Пот от страха заливал глаза, но что не сделаешь, чтобы только завести ребёнка от любимого. Неожиданно скользкая глина сменилась твёрдым камнем. Лаз расширился, я оступилась и выпала на свободу.

Луч фонаря выхватил низкий потолок над полом, выложенным неровными камнями вокруг плоской плиты с высеченным изображением крылатого змея. Каждый из окружающих плиту камней был покрыт глубокими бороздами узоров, от которых начинало плыть в глазах. У стен пещеры валялись груды костей и черепов. Человеческих черепов.

- Зая, что это... - я попятилась к стене.

- Это реквизит из театра. Не бойся, ты должна сохранять позитивный настрой.

Артём наконец-то вылез из норы. Голова упёрлась в потолок, и он чуть согнул колени. Громко крикнул в пустоту несколько странных гортанных звуков и прислушался к эху, словно ожидая ответ. Нахмурился, позвал вновь. После третьего раза он глухо зарычал, а на его лице, впервые за год, проступила эмоция — выражение крайней озабоченности.

- Зая, всё в порядке?

Муж посмотрел на меня, лицо опять стало непроницаемым, свет фонаря делал его ещё больше похожим на каменную маску.

- Ничего существенного. Раздевайся до гола, и вставай на алтарь в позу козла, головой на север. Час перехода уже скоро.

Пока я стягивала пропитанную грязью и потом одежду, Артём вытащил из рюкзака вязанку чёрный свечей и зажигалку. Проходя по кругу от камня к камню, он ставил свечи в специальное углубление и поджигал, произнося при этом странную ритмичную песню, каждый раз меняя темп и высоту голоса.

Центральный камень будто вибрировал подо мной, и эта вибрация передавалась телу. В животе свербило. Не смотря на прохладу меня бросило в жар. Страх и желание слились в одно безумное чувство. Тени от восемнадцати ярко горящих свечей накладывались друг на друга, то сливаясь, то разворачиваясь чёрным трепещущим цветком. Я словно была его пестиком в ожидании пчелы, которая нафарширует меня пыльцой.

- Время настало.

На ягодицы легли обжигающе ледяные ладони Артёма, и я отключилась.

Ранний токсикоз был жутким, казалось, ребёнок пожирает меня изнутри, требуя на десерт то маринованной клубники, то фиолетовый мел, то тухлую селёдку, но через три месяца отпустило.

- Плод хорошо формируется, конечности все на месте, - врач поводил ультразвуковым датчиком по моему животу и удивлённо приподнял брови, - у вас будет мальчик, да ещё какой!

- Мой Хозяин скоро придёт в этот мир, - губы Артёма чуть дрогнули в улыбке.

Я сжала его руку и зашипела.

- Сколько раз тебе говорила, прекрати называть его своим хозяином, тётки во дворе на меня уже косятся, а мы только переехали.

- Справедливо, - шепнул Артём в ответ, - никто не должен знать о приходе Хозяина.

Роды прошли быстро. Мой Артёмка, как настоящий мужчина, стоял рядом и держал меня за руку, шепча слова непонятной молитвы, пока акушер вытаскивал из меня Велеслава. Так предложил назвать его муж. Мне понравилось, красивое славянское имя.

Наконец это чудо случилось. От первого крика младенца слёзы брызнули во все стороны. Доктор поднял крепыша повыше и спросил Артёма.

- Хотите перерезать пуповину?

- Конечно, но я со своим инструментом - ответил он, вытаскивая из кармана халата завёрнутый в холст красивый ритуальный нож, который он купил на чёрном рынке, отдав три своих зарплаты.

Кто-то говорит, что послеродовая депрессия отнимает у молодой мамы все силы. Враньё. Муж взял отпуск, чтобы заниматься только малышом. Он постоянно был рядом с ним, гулял, менял подгузники, омывал тело, нацеловывал пяточки, делал гимнастику, ездил по врачам. Казалось, если бы у него была грудь, он и ребёнка бы кормил, при этом успевая заниматься со мной диким разнузданным сексом.

Артём уже давно перешёл с поста начальника завода в совет директоров холдинга, и мы переехали в элитный эко-посёлок недалеко от столицы. Но он всё равно два раза в неделю возил малыша на курсы плавания для грудничков, во время которых я восстанавливала психику в различных массажных и спа-салонах.

Где-то три раза в год мы ездили в другие страны. Как говорил Зая: «Наследник мира должен знать свои владения». В радостных хлопотах пролетело восемь лет. Но почему-то с каждым днём рождения нашего сына муж всё больше мрачнел.

Однажды, после ужина на веранде нашего коттеджа, когда Велеславчик убежал с друзьями на озеро запускать новый плавучий турбодрон, я решилась на серьёзный разговор.

- Артём, что с тобой? В последнее время ты стал особенно задумчивым.

- Всё идёт по плану, - как всегда отмахнулся он, но без былой уверенности в голосе.

- Хочешь, я объясню? Ты не чувствуешь растущей силы от своего Хозяина, так ведь, Ловидух?

Существо, которое прикидывалось моим мужем столько лет, вздрогнуло. И совсем другой голос, низкий, тяжёлый, раздался, как будто со стороны.

- Тысячи веков я не слышал это имя. Откуда ты его знаешь, смертная?

- Я может и смертная, но не дура, кучу ужастиков пересмотрела в детстве, чтобы понять, что не Артёма нашли спасатели. Ведь ты перестал меня бить, хотя до этого я получала чепалахи каждую неделю. Да и старинные манускрипты ты не особо прятал. Из них я узнала, что ты задумал. В старославянской мифологии Змей поглотит наш мир, если проникнет в него. А проникнуть он может только одним способом — родившись в нашем мире.

- Мир будет жить, мой Хозяин чёрным огнём выжжет всех смертных, заразу, которая его разрушает. Черта, за которой Земля уже не сможет восстановиться, близко.

- Вряд ли он что-то выжжет. Ты помнишь симпозиум, на который меня отправили перед тем, как восстановить девственность? На самом деле я уехала к родителям. Папа сделал мне патроны с картечью из серебряных ложек, дал свою Сайгу и отвёз на место, где тебя нашли. К тому самому оврагу.

Артём-Ловидух напрягся.

- Теперь ясно, почему лаз был шире, чем когда я вылезал из него.

- Да, пришлось вначале поработать лопатой. А дальше...

...дальше было невыносимо страшно. От того, что ждёт меня внутри. От того, что я могу застрять или меня завалит землёй, и отец, который должен был забрать меня через два дня, обнаружит лишь торчащие из пещеры ноги. Я остановилась, чтобы перевести дыхание, и вдруг между гулкими ударами сердца услышала впереди хруст.

Надо было взять в руки Сайгу вместо лопаты. Ружьё, завёрнутое в полиэтилен и привязанное к ноге, волочится сзади вместе с рюкзаком, чтобы не мешалось.

Из черной дыры вновь раздался хруст и сопение, будто большой зверь вдыхает запах очередной жертвы. Я дёрнулась назад, руки скользнули по глине и съехали вперёд. Чёртова узкая пещера, не развернуться, даже некуда упереть лопату, чтобы подтолкнуть жирное тело прочь отсюда. «Я тут сдохну, вот я дура» - предательски запищала в мозгу запоздалая мысль.

Вылезти можно только доползя до конца и развернувшись - если там кто-то и есть, значит, и места побольше. А если я туда доползу, этот кто-то сожрёт меня. Что же делать... Господи, помоги.

- Ижи еси на небеси! - не знаю, как тварь, но собственного голоса я перепугалась до усрачки.

- Да святится имя твоё! - ещё полметра вперёд.

- Да придет царствие твоё! - ещё полметра.

Я наполовину вылезла из прохода и тут же увидела существо. Большая серая собака с круглыми ушами облизнула клыки и расправила кожистые крылья у дальней стены. Раскрыла пасть и повела носом. Как же она вылезает отсюда на охоту?

Подо мной захрустели обломки костей.

- Аминь, - голос засипел на последнем слове, а больше молитв я не знала.

Я судорожно дёргала за верёвку, вытягивая Сайгу из отверстия. Тварь уже ползла ко мне, оскалившись и пригнув голову. Она чуяла мой страх и понимала, что никуда из ловушки я не денусь. Да где же это грёбаное ружьё!

Наконец, заветный куль оказался в руках. Прямо через пластик я дёрнула рычажок предохранителя, обломав ноготь в трёх местах. А потом, проткнув мешок в районе магазина, нажала на спусковой крючок.

БУМ  БУМ БУМ БУМ БУМ

Дьявольскую собаку разрывало на части от каждого выстрела. Ружьё было тяжёлым, и первый заряд картечи угодил ей в ноги. Тварина взвизгнула и прикрылась крыльями. Я подняла ствол и засадила оставшиеся патроны в клыкастую морду. Собаку отбросило назад, она упала на камни, хрипя и дёргая порванными крыльями. Действовать надо было быстро.

Вытянув рюкзак, я вытащила из него две полтарашки. С трудом поднялась на ноги, держась одной рукой за ушибленные рёбра - соображать было некогда, я упёрлась прикладом прямо в грудь, когда стреляла. Потом оказалось, что два ребра треснуло от отдачи, но в тот момент под адреналином мне было просто неудобно дышать.

Тварь вяло двигалась, скобля когтями по земле, от неё воняло горелым мясом. В том месте, куда попала серебряная картечь, в шкуре дымились обугленные дыры, которые уже начали затягиваться.

Я сорвала крышки и стала поливать тело святой водой. Да, перед тем, как поехать к родителям я позвонила твоей маме и всё ей объяснила. Именно она дала мне свежую воду, освящённую тройным особым способом.

Я еле успела задержать дыхание. Плоть задымилась и потекла чёрной жижей между лежащих камней. Через пятнадцать минут от исчадия ада осталась только вонючая лужа.

- Смело, но бесполезно, - Ловидух оскалился, и отхлебнул сельдреевого фрэша из запотевшего стакана, - это был всего лишь Страж. Для перехода нужна добровольная жертва-девственница, верный слуга, точное время и правильное место.

- Да, правильное место. Поэтому, кусая до крови губы от боли в рёбрах, я подняла лопату. Ты даже не представляешь, сколько сил я потратила, чтобы сковырнуть эти валуны и переставить их в случайном порядке. Восемнадцать тяжёлых глыбин, пять часов и три упаковки обезболивающего, но я это сделала. Так что ритуал перехода не удался.

Стакан в руке демона лопнул. Алая кровь смешалась с зелёным соком и растекалась по столу коричневым грязным пятном. В тишине раздался рык Ловидуха.

- Ты чудовище.

Я откинулась на спинку стула.

- Да ты настоящих чудовищ не видел. Наркоманов, которые забивают досками от забора прохожих ради дозы чёрного. Как школьный физрук зажимает учениц в раздевалке.

Это было моё детство, и если бы Артём не пропал в лесу, я бы прожила в этом аду всю жизнь. Даже Артём был хуже тебя, постоянно унижал, бил ногами в живот за пересоленный борщ. А я всего лишь хотела нормальную семью и верного надёжного мужа.

- Через десять секунд ты умрёшь, - демон встал, держа в окровавленной ладони осколок стакана.

- Об этом я и хотела с тобой поговорить. Велеслав — красивый умный мальчик. Но я опять хочу ляльку. Девочку. Время идёт, мне уже тридцать два. Перед тем, как перемешать камни, я сделала фотографию алтаря. Через полгода над координатами места будет новое полное лунное затмение. Я получу доченьку, а ты своего Хозяина. Ты прав, человечество само себя разрушит рано или поздно, а так, поживём ещё немного полноценной дружной семьёй. Что скажешь?

Одержимый стоял, смотря мне прямо в глаза, но я уже не боялась. Затем он кивнул

- Договор. Только откуда мне знать, что на фотографии камни лежат правильно. Вдруг ты снова обманешь.

Я подошла к Ловидуху вплотную.

- Чудовища должны доверять друг другу. Давай я обработаю рану, а потом займёмся сексом.

Сегодня в обеденный перерыв позвонил друг. Саня работает хирургом-гинекологом, работает не так давно, поэтому случаев, подобных нижеизложенному, в его практике пока было очень мало.

Сняв трубку, я услышал дикий смех на другом конце провода. Оторжавшись (минут пять), Санёк поведал мне историю про необычную(Саня на этом месте употребил более крепкое словцо) клиентку.

Далее со слов друга:

Приходит девушка, 24 года, записывается на гименопластику. Видно, что нервничает.

Консультация, объясняю ей всё, спрашиваю, есть ли вопросы.

И тут девушка выдаёт: А лишаться девственности - это больно? При чём спрашивает так робко, боязливо. Видно, что сама мысль о дефлорации вызывает у неё ужас.

Я в ступоре.

Сразу не нашёлся, что ответить, уставился на неё, как баран на новые ворота.

Девушка засмущалась, покраснела, но начала объяснять.

Д: Понимаете, у меня ведь секса никогда не было... Но девственной плевы у меня нет.

В подростковом возрасте у меня было... Эм... Скажем так, ОЧЕНЬ повышенное либидо и...

Вобщем, я мастурбировала.

Так, думаю, ситуация немного проясняется. Правда всё равно оставалось непонятным, почему она не имеет ни малейшего представления о дефлорации.

Спрашиваю, мол, раз у неё есть опыт, пусть и такой специфический, почему спрашивает тогда, больно ли это?

Д: Знаете, это всё так произошло... Без боли, без крови. Я даже не знаю, в какой момент я лишилась девственности. Сразу, когда я начала ласкать себя пальцами, или потом, когда пальцев мне стало мало... Я тогда об этом даже не думала.

Получается, у меня нет девственной плевы, но при этом опыт дефлорации как таковой я не пережила. Поэтому и боюсь так сильно.

Помолчав,тихо добавляет: Я боли очень боюсь. У меня болевой порог очень низкий. Я даже, когда палец порежу, даже неглубоко, сразу плачу - больно мне до ужаса.

Я уже сижу немножко охуевший от её истории, но всё же нахожу в себе силы спросить:

А зачем вы, в таком случае, решили восстановить девственную плеву?

Д: Понимаете... У меня есть молодой человек. Он замечательный, очень любит меня, но...

Для меня ведь это будет первый раз.

Я ведь не просто так до 24 лет ни с кем не спала. Для меня это всегда было важно. Найти одного и на всю жизнь, мужа и отца моих детей и только ему себя доверить.

И вот я его нашла, мы уже полтора года встречаемся, пожениться хотим.

И я, наконец, почувствовала, что готова.

Но, как я уже сказала, для меня это будет первый раз, ни смотря на то, что я мастурбировала. Я также волнуюсь и боюсь, как любая девственная девушка, я так же хочу, чтоб всё прошло хорошо, для меня это так же ВАЖНО. Мне важно, чтобы мой любимый человек понимал всё это, и был со мной нежен и аккуратен. Каждая девушка в свой первый раз нуждается в бережном обращении, разве нет?

Но если я ему расскажу всё то, что вам рассказала... Я боюсь, он мне просто не поверит. Подумает, что я вру, чтобы казаться лучше, чем я есть и набить себе цену. Нет, он меня ни в коем случае не упрекнёт, ему вовсе не важно, девственница я, или нет, он, наверно, даже сделает вид, что поверил, чтобы не огорчать меня. Но, в конечном счёте, в мой первый раз он всё равно не будет вести себя так, как вёл бы себя, будь я девственна. А для меня это важно, понимаете?

Девушка замолчала и подняла свои большие грустные глаза.

Я продолжал молча охуевать.

Не дождавшись ответа, девушка повторила свой вопрос - Так это очень больно?

Глаза её на этой фразе сделались ещё больше.

Вобщем, друг, отчаянно пытаясь сохранить серьёзный вид, уговорил её хорошенько подумать над тем, чтобы не мучить себя и всё же рассказать всё своему мужчине. Или, как минимум,подумать над таким вариантом развития событий и, взвесив всё, принять окончательное решение.

Вот и пойми после этого женщин. Сначала ебут себя, потом ходят пи*ду зашивать)