Шахматы, о которых мы сегодня поговорим, были созданы в средние века из моржового клыка и китового зуба предположительно в Скандинавии. Этот набор состоит из 78 фигур. 11 из них находится в Национальном музее Шотландии, остальные - в Британском музее.

Их обнаружил крестьянин Малькольм Маклауд в 1831 году на одном из островов Внешних Гебридов - шотландском острове Льюис. С этого момента шахматы периодически меняют хозяев, и их количество со временем изменяется. Сколько фигур было изначально, мы уже никогда не узнаем. Но ученые считают, что скорей всего изначально было 4 полных комплекта. Скорей всего остальные фигурки или были распроданы неизвестным коллекционерам, либо просто утеряны. Так, например, по чистой случайности чуть позже на острове Льюис “всплыл” слон из этого же набора шахмат.

Первыми двумя владельцами шахмат были купцы, которые приобретали их с целью выгодной перепродажи. Полнота набора этих деловых людей заботила мало. Когда у Британского музея не хватило 20 гиней на покупку полной коллекции, представитель музея сокрушался «Боюсь, что, если Попечительский совет не заплатит эту сумму, коллекция будет распродана по частям, и это станет ужасным несчастьем».

Нужную сумму в 100 гиней так и не собрали, и купец Форрест продал лишь часть фигурок Британскому музею, а остальные - члену Национального общества антиквариев Шотландии. После его смерти 11 фигурок попали в Национальный музей Шотландии.

Правдоподобных версий о том, как шахматы появились на острове Льюис и как их нашли - нет. Ученые считают, что их могли вырезать в районе Тронхейма в Норвегии - там ранее находили похожие резные фигурки. А вот с датировкой все ясно, по особенностям одежды и экипировки их можно отнести 1150-1200 году. 

В нескольких версиях происхождения шахмат фигурируют “черные женщины”. Первая из них гласит, что их нашли у монастыря, населенного этими загадочными дамами. Вторая, о том что шахматы нашли близ дома этих женщин - в полости, которая открылась, когда море отступило.

Обратите внимание на то, что почти у всех королей длинные волосы, причем, прически не самые простые. Мы видим тут какое-то подобие локонов. Все троны "высокопоставленных" фигур богато украшены.

Это самые старые “слоны”, которые были изображены в форме епископов. У них на голове митры - и именно это позволило датировать шахматы не ранее чем 1150 годом. Митры начали носить именно тогда.

Королевы явно скучают - они подпирают лицо руками. Хотя у некоторых из них в руках рог для вина. Любители поговорки “Красть - так миллион, спать - так с королевой” вряд ли бы посчитали такую унылую и явно возрастную даму достойной наградой.

Если вы думаете, что играли они во что-то вроде “раскроши череп врага на 7 кусков” - вы ошибаетесь. Ничто человеческое не было им чуждо. Но с поправкой на суровые реалии жизни - это были состязания на физическую силу и выносливость. Такие забавы должны были смолоду развивать в юношах ловкость и крепость. Мальчики начинали тренироваться с пятилетнего возраста, а с десятилетнего принимали участие в играх взрослых.

Сила и сноровка, которую приобретали благодаря таким состязаниям, спасала викингов не только во время войны, но и в мирное время. В «Саге о Магнусе сыне Эрлинга» описывается случай - Орм Конунговый Брат отдыхал на скамье. На него напал дружинник врага его брата. Он хотел отрубить Орму ноги, но того спасла почти акробатическая ловкость. Он «быстро подобрал ноги и перебросил их себе за голову, и секира вонзилась в доски скамьи и крепко застряла в них».

Прыжки

Особенно любили скандинавы прыжки. Но викинги не были бы собой, если бы все у них было “как у людей”. Прыгать им требовалось неприменно с высоких гор, через реки и ручьи. Даже через людей и лошадей они прыгали. Но это касалось только подростков и молодежи. Когда человек становился старше, прыгать с пустыми руками ему становилось негоже. Нужно было брать в руки тяжести или привязывать груз к себе.

Упражняясь в таких прыжках, некоторые воины могли перепрыгнуть через головы окруживших врагов. Это же позволяло им ловко уклоняться от брошенных копий или щита, который враг мог метнуть по льду под ноги, чтобы “подсечь”. Умение прыгать спасало жизнь в бою сразу с несколькими противниками. Тогда приходилось отскакивать в сторону или прыгать вверх, чтобы избежать выпадов копьями.

В «Саге о Ньяле» говорится о Гуннаре сыне Хамунда из Хлидаренди, «Он рубил в битве мечом обеими руками и в то же время метал копья, если хотел. При этом он так быстро взмахивал мечами, что казалось, в воздухе летают не два, а три меча. Не было равных ему в стрельбе из лука, и никогда не знал он промаха. В полном вооружении мог он подпрыгнуть больше чем на высоту своего роста, и вперед он прыгал так же хорошо, как и назад. И еще он плавал, как тюлень». Сага прибавляет: «Не было такой игры, в какой кто-либо мог состязаться с ним». Последний комментарий дает нам представление, как серьезно в то время относились к играм на выносливость и ловкость.

Скалолазание

В Скандинавии много скалистых островков, гор и отвесных скал. Умение взбираться на них ценилось довольно высоко. На скалистых островах можно собрать яйца тупиков и раздобыть тушки самих птиц. Для островной молодежи это было что-то вроде спорта. Причем довольно опасного. Ведь птицы вьют гнезда на самой вершине скал. По словам саг, многие люди становились настоящими виртуозами в этом деле. А вот тех, кто не мог овладеть этим искусствам подвергались насмешкам.

Среди викингов были легенды такого “альпинизма”. Конунг Олав Трюггвасон однажды влез на утес Смальсахорн и закрепил свой щит на вершине этой скалы. Однажды его соратники решили повторить его подвиг, взобравшись на другой утес. Один из дружинников на середине подъема не смог ни подняться, ни спуститься вниз. Тогда конунг взобрался вверх, обхватил его за пояс и спустился вместе с воином вниз.

Лыжи

Сам бог велел скандинавам отлично бегать на лыжах. Но их предки умели обгонять на лыжах даже лошадей, пробегали на лыжах по склонам гор, в башмаках с подобием железных полозьев. Причем нужно было уметь бегать на лыжах даже с одной палкой. У древних скандинавов даже был свой бог-лыжник и охотник - Улль.

Игры в мяч

Зима длится в Скандинавии чуть ли не две трети года. И это не повод не играть в футбол. Зимой скандинавы играли в кнаррлейк. Это командная игра в мяч с битой, по смыслу напоминающая русскую лапту. В ней требовалась особая ловкость, т.к. ловящему мяч другие участники всячески ставили палки в колеса. Если он упускал мяч, то должен был искать его.

С поправкой на местный колорит игра в мяч не была делом невинным. Мяч был деревянным, поэтому игра иногда заканчивалась увечьем и смертью. А вот популярен был такой футбол не меньше, чем современный. Со всех окрестных усадеб собирались болельщики, чтобы посмотреть игру.

Плаванье

Несмотря на то, что Скандинавия окружена холодными морями и океанами, викинги отлично плавали и устраивали соревнования на воде. Причем не только летом, но весной и осенью.

Хорошим пловцом считался только тот, кто быстро плавал во всей одежде. В «Саге о Греттире» говорится следующее: «Греттир приготовился плыть, надел сермяжный плащ с капюшоном и подвязал штаны. Ему обвязали пальцы, так что между ними получилась перепонка”. Также ценилось умение долго находиться под водой. Особенно весела была забава, когда соперника “немножко топили”. Хватали на глубине и не давали всплыть. Правда никого не топили. Если побежденный выбивался из сил и не мог плыть, победитель даже иногда помогал ему добраться до суши.

Эквилибристика

Воинских игр и состязаний было огромное количество. Это стрельба из лука, бросание копий одновременно двумя руками и многое другое. Их мы сейчас касаться не будем. Но были и забавы “околовоенные”, связанные с оружием. Например, была игра с тремя мечами, которая напоминала жонглирование. Понятное дело, что это не тоже самое, что жонглировать апельсинами.

Умению балансировать не зря придавалось такое значение. Это было очень кстати во время морских сражений, когда нужно было перепрыгивать на борт другого корабля - в полном вооружении. Олав Трюгвассон, о котором уже писалось, якобы мог балансировать, ходя по веслам за бортом корабля, в то время как гребцы гребли. Но и этого мало - народная молва утверждает, что в это же время он умудрялся играть мечами. Про мечи может и преувеличение, но ученые утверждают, что было реальное упражнение для сохранения равновесия в бою - пройти по лопастям весел во время гребли.

Борьба

Ну вот мы и подошли к самому вкусному. Прыжки и лыжи это конечно хорошо - но разумеется, самой любимой из забав на ловкость и силу была борьба. Существовало несколько ее видов, каждая со строгими правилами, которые ученые восстанавливают по описаниям в сагах. Различали простой бой, кулачный и плечевую борьбу.

Такие развлечения пользовались популярностью во время праздников и тингов, на которых отводились специальные площадки. До наших времен дожила древнескандинавская борьба глима, которая является национальным спортом в современной Исландии. Противники становились друг напротив и хватали друг друга за пояса. Борцы пытались лишить противника равновесия и повалить на землю. Проигравшим считался тот, кто первым разрывал захват или касался земли чем-то кроме ног. Уважение к правилам игры было столь велико, что всякий, кто нарушал правила глимы, объявлялся изгоем.

Даже спортивные игры викингов отличались повышенным риском для здоровья и жизни. И не только для жизни “спортсмена”. Легендарный Олав Трюггвасон, например, веселил пирующих тем, что ставил на голову ребенка дощечку и стрелял в нее из лука. И это судя по всему, после не первого и не второго ковша браги. Вот такие жестокие игры.

Если вам удобней следить за нами в контакте, мы есть и там

Рогатый, крылатый, с копытами - достаточно этих эпитетов, чтобы каждый понял, что речь о черте. Но почему лукавый выглядит именно так, и откуда он позаимствовал свои атрибуты? Рога, крылья, пятак, шерсть и хвост - смешение черт разных животных подчеркивало фантасмагоричность. И противопоставляло его “низменную” животную природу разумной человеческой и возвышенной божественной.

Рога

В дохристианских религиях рога означали плодовитость и связь с природой. Они были атрибутом бога Пана и сатиров. Это отголоски доисторического поклонения животным. Например, корове - рудименты этого сохранились в сказке про Крошечку-Хаврошечку или древнеегипетском культе богини Хатор.

Любопытно, что рогами обладали Молох и Ваал в образе быка - боги язычников, которые исторически были в опозиции к иудеям. Видимо, отголоски неприязни к ним унаследовало и христианство, наделив демонов рогами. И все же Пан - самый вероятный прообраз черта. Там более, что у него тоже есть заостренные уши и бородка. Впрочем, всего двух рогов Иоанну Богослову показалось мало - у Зверя Апокалипсиса их аж 10!

Если вы когда-нибудь будете в Киево-Печерской Лавре, Вчеразавр советует присмотреться к фонарям на ее территории. Вы можете не верить, но они декорированы изображением рогатого героя статьи.

Крылья

Со времен средневековья дьявола изображают с перепончатыми крыльями. Хрупкие и безобидные создания - летучие мыши получили зловещую славу из-за своей ночной жизни. Пристрастие к тьме в народном представлении роднило их с демонами. Поэтому их спины украшают их кожаные крылья - в противовес белым и пушистым крыльям ангелочков.

В “Божественной комедии” Данте описывает Сатану как гигантского демона с шестью крыльями летучей мыши и тремя лицами - красным, бело-желтым и «как у пришедших с водопадов Нила». Позже, в “Потерянном рае” Мильтон переосмыслил образ падшего ангела и наделил его мрачным очарованием. Но на образ это не повлияло. На гравюре 1688 года, иллюстрирующей поэму, Сатана по-прежнему крылат и рогат.

Копыта

У демона есть далеко не всегда. Зачастую на старинных иллюстрациях их заменяют когтистые лапы. Копыта - видимо, тоже наследие фавнов и бога Пана. То, что раньше символизировало плодородие, тем должно было устрашать своей нелепостью. Первые христиане застали те времена, когда Пан еще был популярен. И ему если и не поклонялись всерьез, то по крайней мере всюду изображали.

Вилы

Первая мысль, которая возникает - так дьяволу сподручней проверять, насколько поджарились грешники на адской сковородочке. Но не все так просто. Давайте вспомним еще одного бога древности - Посейдона или Нептуна, который изображался с трезубцем. Сложно сказать, чем провинился владыка морей перед христианством. Но тем не менее, иллюстраторы многие столетия изображают чертей с его главным атрибутом.

Красная кожа

По закону подобия то, что обитает в пламени просто обязано быть красным. Так и дьявол. Зверь из откровения, о котором говорилось выше, тоже был красного цвета.

Любопытно, откуда пошло понятие Геенна Огненная. Это было реальное место рядом со старым городом Иерусалимом. Там огонь в прямом смысле слова почти никогда не угасал - там сжигали отбросы и мертвых животных. Однако, ученые считают, что у этого символа более древние корни. В языческие времена в долине Еннома проводились ритуалы проведением детей через огонь. А в еще более ранние времена тут, по видимому, сжигались люди в качестве жертвоприношения богу солнца. Этот образ эволюционировал и превратился в образ места вечных мучений грешников, которые поджариваются в огне. А отблески пламени окрашивают в алый цвет кожу Сатаны.

Шерсть

Неудивительно, что в дополнение к рогам и копытам лукавый получил еще и шерсть. Он описывается обычно неопрятным, грязным и всклокоченным. Но не таков литовский черт. В литовской мифологии вяльнас наоборот выглядит франтом. Как пишет Википедия “В основном описан как «пан», то есть человек выглядящий как господин или помещик, но иногда имеет облик Пана из греческой мифологии — торчащие из под шляпы рожки, копыта”.

Выводы

Недаром говорят, что боги старой религии становятся демонами новой. Изгнанные в низшую мифологию в образах русалок и чертей они, тем не менее, продолжают жить в народных поверьях. И живут до сих пор повсюду - от религии до газетных карикатур.

Если вам удобней следить за нами В Контакте -  мы есть и там.

Между молитвами и распеванием благочестивых псалмов у монахов оставалось еще достаточно времени для веселья. Со времен средневековья европейские монастыри славились искусством варения пива. Неудивительно, что первое упоминание об употреблении хмеля для изготовления пива записали монахи… в монастырском уставе. Это сделал Адальгард Корбийский в 822 году. По другой версии оно упоминается в 768 году в хартии аббатства Сен-Дени.

Считается, что культивирование этого растения для ароматизации пива распространилось только с XIII века. Но, видимо, монахи в этом плане были более продвинутыми, поэтому опередили свою эпоху. Кроме того, хмель действует как натуральный консервант, который продлевает “жизнь” напитку.

Менее прогрессивные современники Адальгарда Корбийского для ароматизации пива использовали грюйт - травяную смесь, которая придавала напитку ароматную горечь. Его состав различался. Но как правило, в его состав входили восковница обыкновенная, полынь, тысячелистник, будра плющевидная, шандра обыкновенная и вереск. Из более привычных ингредиентов в его состав могли входить ягоды можжевельника, имбирь, тмин, анис, мускатный орех, корица, и даже хмель в различных пропорциях. Но это допустимый “выпендреж” для светских людей. Откуда же взялась традиция варить пиво в средневековых монастырях?

По заветам святого Бенедикта монахи должны были жить собственным трудом, не принимая пожертвований. В 2013 году археологи обнаружили монастырскую пивоварню. Божьи люди пили пиво ежедневно. Это была приятная профилактика заражения бактериями через воду. По результатам раскопок ученые пришли к выводу, что еженедельно завсегдатаи этого места выпивали по 10 пинт пива - примерно 5 с половиной литров.

Вообще во вкусовом плане монахи были людьми весьма искушенными. Лео Мулен в своей книге “Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X—XV вв.)” пишет

“… сообщения не оставляют ни малейшего повода усомниться в утонченности монастырской «гастрономии». Тем более когда в сборнике обычаев встречаешь рекомендацию, что пиво следует подавать не слишком теплым летом и не слишком холодным зимой…”

Он пишет, что пивную пену добавляли даже в тесто для изготовления мягкого хлеба. В книге он приводит другие цифры. По его мнению ежедневно монахи выпивали по 1,5 литра пива. Вино, которое почитается как “кровь Христова”, культивировали монахи более южных стран. В то время как пиво было напитком их английских и других северных “коллег”. Вино считалось более драгоценным напитком. Его количество для братии строго регламентировалось. В то время как уставы некоторых монастырей никак не ограничивали послушников в количестве пива или разрешали пить его при необходимости, а не ради развлечения.

Статья сборника обычаев одного из монастырей гласит, что трапезничий не может отказать в хлебе и пиве для гостей монаху, ответственному за прием путников в монастыре, если тот просит об этом для прибывших гостей. Он же должен снабжать пряностями для пенного напитка по мере надобности и подавать лучшее пиво певчим для смягчения голосовых связок.

Крепкое “пиво отцов” варили для монахов. Более слабое “монастырское пиво” предназначалось для монахинь.

У пивоваров был свой святой покровитель. Фламандец св.Арнульф, епископ Суассонский. Именно он якобы рассказал всем, что пьющие пиво больше подвержены эпидемиям. Изображался святой погружающим свой посох в чан с пивом.  

Кстати одним из вариантов наказания монаха могло быть лишение его пива. По сравнению с этим “посажение” на хлеб и воду, а также розги не выглядят столь суровой карой.

Своим пивом особенно славились монахи-цистерцианцы. Орден был основан в 1098 году монахами, которые откололись от бенедиктинского ордена, посчитав, что он становится слишком либеральным. Они хотели вернуться к ручному труду, строгой и простой жизни на земле. Орден отличался гостеприимством и благотворительностью. Считается, что они варили пиво именно для того, чтобы предложить его усталым путникам.

О том, какую роль играло пивоварение в жизни монастыря свидетельствует план обители Сент-Галл. На его территории должно было быть аж 3 пивоварни! Одна из них для зажиточных паломников, вторая для нужд братии и третья для неимущих. Разумеется, каждая из них варила разные сорта пива. Пенный напиток отлично подкреплял силы путешественников простого сословия. Даже если закуска была к нему достаточно скромной. В западной Фландрии бокал пива до сих пор называется “gloazen stutjes”, что дословно переводится как “бутерброд в стакане”.

Средневековые монахи мыслили прогрессивно, когда речь шла о выгоде. Чтобы увеличить количество производимого напитка в некоторых обителях использовались специальные механизмы, которые приводились в водным потоком.

Считается, что первыми иезуиты стали делать пиво различной крепости для различных нужд. Самое крепкое - 5%, шло на продажу. 2,5% предназначалось монахам. Самое слабое доставалось неимущим. Толку от него было разве что в том, что это был обеззараженный напиток. Что по тем временам уже немало.

Любопытно, что божьи люди использовали пиво как своего рода “жидкую валюту”. Они платили им налоги, расплачивались за услуги и расходные материалы.

Со временем они достигли высшего пилотажа в варке пива, и напиток получался отменным. Легенда гласит, что в 1700 году монахи обеспокоились тем, что у них получается слишком вкусный напиток, который может отвлекать их от умерщвления плоти во время поста. Чтобы убедиться в том, что они не грешат, монахи решили отправить бочонок пенного на пробу самому Папе Римскому. По пути через Альпы под жарким итальянским солнцем напиток испортился. Поэтому когда понтифик пригубил прокисшее пиво, он счел, что такое пойло ничем не вредит для умерщвления плоти в пост. Должно быть, монахи очень обрадовались такому вердикту. А если честно, такая история мало похожа на правду. Вряд ли бы монахи, которые трепетно относились к пиву, так легко бы отказались от “своей прелести”.

В наше время эстафету монастырского пивоварения подхватили трапписты - один из католических монашеских орденов. Несмотря на то, что Французская революция и мировые войны не пощадили обители траппистов, они варят пиво до сих пор. Сорта могут сильно различаться по цвету, крепости и вкусу. Легендарное траппистское пиво в наше время варят - 6 монастырей в Бельгии, два в Голландии, по одной обители в Австрии, Италии и даже США.

Кстати, кому удобней следить за нами ВКонтакте, мы есть и там.

Если бы во времена расцвета Рима вы посетили дом богача в качестве скромного гостя, хозяин принял бы вас в роскошном атрии. Вас поразила бы его парадная и торжественная атмосфера. Богатые росписи на стенах, пестрая мозаика на полу, холодный отблеск мрамора. Сквозь отверстие в кровле - имплювий, льется свет с улицы. Солнечные блики играют на воде в небольшом бассейне прямо под ним - комплювии. Сюда, и ни шагу дальше вглубь дома, попадали те, кого хозяева не хотели впускать в сердце дома. Возможно, вам повезло бы и вы краем глаза увидели сад, находящийся прямо во внутреннем дворе, окруженном стенами виллы.

Достаточно странная планировка на современный взгляд - отверстие в крыше, бассейн прямо в доме, сад посреди глухих стен. Однако, в планировке римской виллы не было ничего случайного. Все ее части эволюционировали из видоизменившихся частей древнего италийского дома - домуса. Эти постройки возводились в те времена, когда крупных городов не было и в помине. А римляне большую часть времени проводили под открытым небом. Планировка виллы хранит в себе память о тех временах. Сады и дворы древних жилищ как бы переместились внутрь виллы. Зажиточные горожане не отказывали себе в пространстве и чистом воздухе, напоенном пением птиц и ароматом растений. Все это было внутри их домов.

Рим простых людей - это не виллы, а инсулы. Аналоги современных домов с множеством квартир, где жили не связанные между собой семейства.

Особняков сравнительно с общим количеством домов было немного; по статистическим данным, от эпохи Константина Великого их имелось во всех четырнадцати районах столицы только 1790, тогда как инсул было 46 602. Как правило, такие дома строились одним человеком и целиком сдавались в аренду другому, тот уже сдавал отдельные квартиры в субаренду. Хорошие квартиры на первых этажах лучших инсул сдавались за приличные деньги, туда не стыдно было даже пригласить гостей. Но преимущественно они состояли из малюсеньких квартир, качество которых ухудшалось по мере приближения к крыше. Смрад, теснота, полумрак - это было сугубо утилитарное жилище. Поэт Марциал писал «в Риме бедняку невозможно ни думать, ни спать». Но совсем не такова была вилла. Ее зажиточные хозяева жили “как люди”. Но их было меньшинство.

Снаружи и внутренняя планировка

Как правило, особняк был одноэтажным прямоугольным строением, выходившим глухими стенами на улицу. Если был второй этаж, то он смотрел на улице несколькими редко расставленными маленькими окошками. Стены белили известью, а крышу покрывали красной черепицей.

И в старину, и позже все помещения в жилище условно делились на две части. Официальные помещения группировались вокруг атрия. Семейные группировались вокруг небольшого садика в задней части дома - hortus. Позднее он превратился в перистиль, о котором ниже. Как мы видим, в таком доме много света и открытого пространства. Оно отлично подходит для мягкого средиземноморского климата, дарит прохладу в жару и позволяет свежему воздуху циркулировать по помещениям.

Эволюция - от усадьбы к городскому особняку

На заре древнеримской цивилизации, когда еще не было крупных городов, жители Аппенинского полуострова жили в деревенских усадьбах. Эти жилища назывались “домус”, и собирали под одной крышей множество полезных помещений. Сложно поверить, но изящные городские виллы с их марморными атриями и изящно обсталенными комнатами в своей планировке имели рудименты утилитарных помещений домуса.

Пожалуй, самая интересная и узнаваемая часть древнеримского жилища - это атриум. Название самого роскошного и парадного помещения виллы происходит от слова “черный”, “закопченный” и отсылает нас к древним временам. Тогда именно в атриуме размещался очаг, именно поэтому стены атриума покрывались копотью.

Световой колодец - комплювий и водоем под ним - имплювий, имели изначально сугубо утилитарное значение. Через отверстие в кровле проникал солнечный свет, через него же падала дождевая вода в имлювий. Под ним находилась цистерна, а воду потом использовали для хозяйственных нужд. Очаг располагался чуть дальше, чтобы через комплювий его дым выходил наружу, но огонь не заливало дождем.

Разумеется, в виллах периода расцвета римской цивилизации в атриуме уже не было чадящего очага. Как не было и спального места матери семейства. Напротив входной двери изначально находилась ниша с ее кроватью — lectus adversus («ложе против дверей»). Она была символом святости брака. Судя по всему, поддержание огня в очаге было почетной обязанностью женщины, именно поэтому она спала в помещении с ним. Сакральность этой функции нашла отражение в культе Весты - богине домашнего очага.

В атриуме некоторых консервативных семейств еще до конца республики стоял ткацкий станок. Не обязательно на нем пряла мать семейства - но он был символом женской добродетели и традиционных семейных ценностей. Не зря император Август способствовал тому, чтобы его жена почаще пряла при посторонних и сам ходил напоказ в домотканном полотне.

В атриуме также стояли ценные вещи семьи. Сундук с драгоценностями, картибул - стол типа жертвенника (его изображение было в предыдущем посте), изображения гениев и ларов - духов покровителей.

Короче, все самое ценное и священное находилось в этой комнате. С расцветом цивилизации он стал парадной частью дома, где принимали клиентов (просителей или участников “свиты” патриция) и не самых важных гостей.

Тут же находился таблинум. По сути отдельная комната, но в память о древних временах ничем не отделенная от атриума. Разве что занавеской или парапетом, а от перистиля (о котором ниже) деревянным экраном или дверью. Это был своего рода кабинет главы семейства. В открытых помещениях по бокам таблинума стояли бюсты и восковые маски предков. Последние надевали актеры во время похорон кого-либо из семьи, изображая процессию почивших родоначальников фамилии. В таблинуме хранился семейный архив и официальные бумаги.

Если бы вы стояли на улице лицом ко входной двери виллы, то справа и слева вы бы могли видеть таберны - от слова “табула” - доска. Это лавки, мастерские, складские помещения, которые формально размещались в доме, но не имели прохода внутрь. Их хозяин виллы сдавал внаем.

Сад внутри дома

Вполне вероятно, что современные патио развились именно из перистиля. Жаркая и солнечная погода располагала к семейному досугу на открытом воздухе среди цветов и деревьев.

Тут же могла находиться писцина - водоем и фонтан или даже несколько. Кстати при раскопках Помпей ученые нашли застывшую (облепленную пеплом) струю из такого водомета. Стены расписывали фресками, сад украшали статуями.

Не просто и со вкусом

В летнее время обедали в гостиной, которая была как бы продолжением перистиля - экседра. Как и таблинум в атриуме, она не имела дверей в перистиль. Гости и члены семьи вкушали пищу, глядя на сад.

В холодное время и по торжественным поводам обедали в триклинии - пиршественном зале, который появился в виллах под влиянием греческой традиции. Ели патриции, возлежа на ложах, расставленных буквой П. Их могло быть несколько. Еда в таком неудобном на современный взгляд положении была признаком зажиточности. Только состоятельный человек мог есть, опираясь на одну руку - ведь для этого ему должен был прислуживать раб.

Второстепенные помещения

Любопытно, что римляне, которые в современном мире славятся распутством, были практически равнодушны к убранству спален - кубикул. В них были более низкие сводчатые потолки. Из украшений - мозаика на полу, обозначавшая место для размещения кровати. Размещались они вокруг атриума и перистиля.

Иногда перед кубикулой был предусмотрен предбанник, где спал личный слуга. Слуг и рабов в вилле было в избытке, поэтому и места для них требовалось немало. Для них был предусмотрен даже отдельный вход - posticum. Как в крупных дореволюционных квартирах и домах есть черный ход для прислуги.

Он находился поблизости от кухни - коквины или кукины. К ней же примыкали хозяйственные помещения, прачечные, пекарни, кладовые и амбары.

Спали рабы в городских виллах на втором этаже или в помещениях, которые находились подальше от хозяйских взоров. Откуда такая нелюбовь ко второму этаже? Видимо, это было связано с тем, что снование вверх-вниз по лестнице - это дело неблагородное. А еще с тем, что там скорей всего потолки были достаточно низкими. Иногда на втором этаже спали и члены семьи (наверное, самые нелюбимые :) или размещались столовые. Крыша последнего этажа была плоской и на ней устраивали небольшой солариум (садик, терраса).

Не чуждо римлянам было и чувство прекрасного. Зажиточные любители искусства и науки собирали на вилле пинакотеки - картинные галереи и библиотеки. Они размещались по периметру перистиля.

Древнеримская вилла удивительна тем, что при своей роскоши и длительной эволюции она сохранила детали планировки, присущие деревенской усадьбе.