«Ему было интересно все»

Мы встретились с внучкой Владимира Маслаченко Юлией (которая тоже работает на спортивном телевидении) в кафе на «Соколе». Место выбрали случайно, но чуть позже Юлия сказала, что долго жила неподалеку. А бабушка Юлии Ольга Леонидовна до сих пор живет в том же доме, где когда-то легендарный советский хоккейный тренер Анатолий Тарасов.

«Первая мысль, когда вспоминаю дедушку, − как он улыбался. Настолько жизнерадостного человека я не встречала, – начинает Юлия. – Ему было интересно все, что происходило вокруг: среди его поколения, среди нашего поколения. Он просыпался, подходил к бабушке и говорил: «А поедем сегодня в парк, например». Она в ответ: «Давай уже дома посидим сегодня». Но они все равно уезжали».

Их пара была примером идеальных отношений. В книге о Маслаченко Юлия вспоминает: «Бабушка – женщина, которую он не просто любил, он ее обожал. Я с восхищением и безграничной радостью наблюдала за их отношениями. Дедушка из всех командировок привозил бабушке одежду, которая каким-то образом идеально подходила ей по размеру. Он мог прибежать с работы, схватить ее и увезти на прогулку, на дачу, а зимой – на подмосковные лыжные склоны».

Маслаченко ласково называл Ольгу Аленой, а она его коротко – Во. Их брак продлился 52 года.

С дедушкой у Юлии связано все детство. Он не был тем звездным главой семьи, который приезжал из командировок домой раз в месяц. Он всегда был рядом. Юлия сильно скучает по тем временам.

«Часто вспоминаю, как мы ездили на дачу, катались там на водных лыжах, виндсерфе, как дедушка возился с катером. Однажды летом, когда было особенно жарко, он приехал после работы, скинул ботинки и прямо в брюках и рубашке прыгнул в бассейн. Еще дедушка всегда все чинил, у него была своя мастерская в нашем дачном гараже. Он собирал вокруг себя всю детвору – мы, как хвостики, ходили и смотрели, что же он делает».

Юлия отмечает: дедушка был очень открытым, целеустремленным человеком, обладал редким умом и феноменальной памятью. И очень уважал трудолюбие и дисциплину.

«Он всегда добивался нужного результата. Шел до последнего: нервничал, если что-то не получалось, но доводил дело до конца. И требовал этого от других. Особенно – если дело касалось спорта. Помню, как первый раз поехала с ним и бабушкой в горы, в Австрию, мне было пять лет. Сразу поднялись на самый верх. У меня ступор, хотя кататься уже умела. А дедушка кричит: «Да что же тут сложного! Все же очевидно, езжай!». Не любил, когда давали слабину».

Для Юлии он был примером во всем. Благодаря ему и папе она заинтересовалась спортом. Благодаря ему решила поступать на журфак МГУ и после второго курса пошла на стажировку в Останкино. Благодаря ему узнавала важные секреты профессии. Фамилию Юлия не поменяла опять же только из-за него: «Дедушка всегда говорил: «Она тебе еще пригодится».

При этом Юлия не хотела, чтобы на работе ее ассоциировали только с легендарным родственником. В Останкино они почти не общались, работали в разных комнатах, но на одном этаже.

«Маслаченко учил нас, как любить жизнь»

«Дедушка обычно неспешно прогуливался по коридору. Любил со всеми пообщаться. А когда он заходил в комнату, все внимание, конечно, было обращено на него. Он заполнял собой все пространство», – вспоминает Юлия.

На работе наибольшее влияние Маслаченко оказал на молодых коллег Павла Занозина и Марию Командную. С Занозиным они даже вместе вели передачу и комментировали матчи. Он познакомился с Владимиром Маслаченко, когда выиграл конкурс комментаторов на «НТВ+», где тот был судьей.

«Тогда он не сильно меня отметил, – говорит Занозин. – Никитич похвалил меня как победителя, но сказал, что нужно сильно расти. По нормальному познакомились, когда стали вести совместную программу. В 2010-м Анна Владимировна Дмитриева позвонила и сказала: «Ты будешь вести программу с Маслаченко каждый понедельник после тура. Придумывай теперь название». Я подумал про «Маслаченко +», ему идея очень понравилась. И, кстати, он не никогда не называл себя «Никитович» – просто «Никитич». И нас об этом просил».

Владимир Никитович всегда учил молодых журналистов. Но его советы по работе не главное. Гораздо важнее, что они обсуждали с ним в перерывах. Занозин объясняет это так: «Советов было много даже относительно жизни. Мы много разговаривали: про девушек, про дружбу, про его истории из прошлого. У Никитича была удивительная энергетика, которая в процессе общения передавалась тебе».

Мария Командная на вопрос о том, чему учил Маслаченко, отвечает коротко: «Как любить жизнь. Вот в этом он был нашим наставником, он учил, что к любой ситуации нужно относиться с юмором».

Относительно самой работы Маслаченко тоже давал много советов. К примеру, комментировать пристрастно – так комментатор становится участником процесса, а не обычным наблюдателем со стороны. Он учил правильно смотреть футбол. И никогда не молчать, если нравится конкретный футболист или команда.

Маслаченко азартно относился к любой игре – это вдохновляло десятки молодых коллег. «Он много работал на самых неафишных матчах. Приходил за час, готовился и шел со всем энтузиазмом, − вспоминает Занозин. − Мне кажется, в этом и есть профессионализм. Когда тебе 74 и ты по-прежнему кайфуешь от любой работы, связанной с футболом. У него горели глаза. Он любил футбол, он любил жизнь. Он делал то, что многим молодым людям не под силу. Он катался на серфе, он гонял на горных лыжах, он классно водил машину. Он был стильным человеком».

Занозин мог прокомментировать «Милан» – «Интер», который заканчивал тв-карьеру Маслаченко, в паре с ним. Но отказался, потому что должен был работать на какой-то другой игре: «Хорошо, что я не пошел. Мне было бы неловко комментировать последний матч в жизни Владимира Никитича вместе. Хорошо, что он отработал его самостоятельно».

Мария Командная вспоминает свой последний звонок − в день стамбульского финала Лиги чемпионов. Тогда она специально пораньше ушла с вечеринки, чтобы посмотреть игру с комментариями Маслаченко.

«После перерыва был счет 3:0. И, наверное, только Владимир Никитич мог говорить, что ничего еще не закончено».

«Когда Яшин приближался к завершению карьеры, Маслаченко был в чем-то лучше него»

Валерий Рейнгольд, кажется, сильно обрадовался, когда мы позвонили ему поговорить о Маслаченко: «Конечно, я с удовольствием! Мы же с ним вместе столько лет играли».

Рейнгольд и Маслаченко – это пять лет в «Спартаке». Рейнгольд пришел в «Спартак» в 18. Маслаченко − два года спустя из «Локомотива». На тот момент уже он был в сборной СССР и считался одним из лучших вратарей страны.

«Нужно отвлечься от футбола, потому что, во-первых, это очень надежный человек. Редко я встречал по жизни таких людей, – говорит Рейнгольд. – С ним можно идти в разведку. Во-вторых, это прекрасный вратарь и замечательный спортсмен».

Маслаченко играл во времена Льва Яшина – то есть если в большом клубе он мог быть лучшим, то в сборной это не гарантировало ничего. Тем не менее Рейнгольд отмечает: когда Яшин приближался к завершению карьеры, Маслаченко был в чем-то даже лучше. «В Союзе было много вратарей. Но Володька выделялся среди всех. Это был выдающийся вратарь».

За место в сборной Маслаченко мог и дальше бороться с Яшиным, если бы не один случай в 1962-м. Сборная СССР играла с Коста-Рикой. Костариканец в одной из атак попал по лицу Маслаченко и сломал ему челюсть. Дальше – семичасовая операция и долгое восстановление.

Позже Маслаченко вспоминал этот момент так: «Перед чемпионатом мира, за десять дней до его начала, я был основным вратарем сборной. После играл Яшин, но до моей травмы сам Лева сказал, что играть мне и никаких экспериментов. Я тогда бросился в ноги, но мне нанес сознательный удар по лицу левый крайний Коста-Рики – и убежал».

Секрет мастерства Маслаченко-вратаря был прост: он ко всему относился с огромным профессионализмом. Рейнгольд вспоминает, как Маслаченко много лет поддерживал сумасшедшую физическую форму: «Методы были свои, но они простые. Силу рук, например, тренировал так. В каждой руке держал по теннисному шару, качал ладони, выжимая шары. Вообще, такие упражнения делали хоккейные вратари».

Сильная сторона Маслаченко – работа на выходах. Еще один важный плюс – классная игра ногами. Маслаченко даже тренировался по собственному плану: выходил на специальные пробежки, по-особенному работал над телом, придумывал персональную разминку.

«Когда я выходил на тренировку, то первое, что слышал от Симоняна, было: «Маслаченко, двадцать минут разминаешься самостоятельно». Симонян ему очень доверял», – говорил Рейнгольд.

Маслаченко за карьеру сыграл более 370 матчей − и неоднократно попадал в списки топ-клубов из Европы. В разное время в советских газетах появлялась информация о том, что Маслаченко интересовались команды из Италии и Англии. Рейнгольд подтверждает: «Это правда. Приходили гонцы «Интера», «Милана», «Болоньи».

Маслаченко не отказывался от предложений иностранных команд. Просто в то время нельзя было уехать играть за границу: «Вместо Италии и Франции оказался бы в кандалах в Лефортово. Вот и вся была бы история», − объясняет Рейнгольд.

Они с Маслаченко много общались и после игровой карьеры. Рейнгольд говорит: «Я в очень хороших отношениях с его супругой, с теплом отношусь к внучке Юле. Рассказывать о Володе можно долго. Но главное: это был хороший человек. Когда выходил на поле, обо всем забывал и думал только о футболе. Зато в обычной жизни – добрый, хороший и очень надежный. Он умер рано, да и вообще: хорошие люди уходят слишком рано. Наверное, так устроен этот мир».

Не пропустите Гол! Вконтакте и в telegram