После теракта в Crocus City Hall в 2024 году, борьба с радикальными элементами, особенно среди мигрантов и этнических меньшинств, в России заметно ужесточилась. На этом фоне усилилось влияние таких структур, как «Русская община» — полулегальной организации, проводящей рейды, устрашающие акции и даже самосуд. Методы их жёстки, а порой и откровенно выходят за рамки закона — от облав на рынках до случаев избиений и летальных исходов. Тем не менее, сторонники считают: именно такие меры дают результат.
На первый взгляд, «Русская община» — это просто инициативная группа, отражающая запрос «снизу» на порядок. Однако со временем всё больше признаков указывает на её тесные связи с влиятельными структурами. Например, глава Следственного комитета Александр Бастрыкин вмешивался в дела, связанные с задержаниями активистов, что воспринимается как проявление негласной поддержки. Такое внимание к действиям неофициальной группы вызывает вопросы.
В условиях, когда открытая критика мусульманских и кавказских общин невозможна по дипломатическим и внутренним причинам, подобные организации становятся своеобразными посредниками. Их жёсткие действия удобно воспринимать как «инициативу простых людей», позволяя властям сохранять дистанцию и политическую гибкость.
Критики указывают на ксенофобию и насилие. Но защитники движения отвечают: «иначе — никак». Проблема радикализации и криминала среди мигрантов действительно существует. Правоохранители перегружены, правосудие медлительно, а законы — не всегда эффективны. Поэтому акции устрашения, какими бы спорными они ни были, воспринимаются как вынужденная мера в борьбе за порядок.
Да, страдают обычные люди — мигранты, верующие, случайные прохожие. Бывают перегибы. Но цена порядка всегда высока. Общество, уставшее от нестабильности, всё чаще закрывает глаза на радикальность, лишь бы чувствовать безопасность.
Так формируется баланс: «Русская община» — не идеальный, но эффективный инструмент. Возможно, временами неудобный. Но в текущих условиях — необходимый. Он позволяет решать то, на что у официальных структур нет ни политического ресурса, ни желания брать на себя ответственность.
Это не вопрос морали. Это вопрос управления. И в этом контексте «Русская община» — звено в более широкой системе, где чистыми руками иногда действовать невозможно.