Помнится я говорил, что мне не понравилась эта поляна для лагеря и не зря. После призыва к утренней трапезе к которой я мчался, что пегас, обгоняя нерасторопных, я обнаружил в своей миске слизняка! Я оставил ложку в миске и прикрыл крышкой, я рассчитывал, что так туда не сунут морду мелкие пакостные лесные животные, но с гадким слизнем я просчитался. Поэтому пока раздавали еду я галопировал к ручью, дабы умыться и избавиться от конкурента, претендующего на мой завтрак.
Все шло привычным чередом я схомячил немного каши, выпил чайку, кстати чаек я заваривал себе пакетиком чая заливая его чаем из кана, иначе это пить было невозможно, слишком слабый, чай-мочай.
Потом шел собирать развешенную по деревьям палатку. Развешивал я ее из-за конденсата, тент изнутри был мокрый.
Трратата и мы снова на марше, пройдя 100 метров мы увидели отличную стоянку на холмике, наверняка тут было бы комфортнее чем в промозглой низине.
Мы снова шли по лесу, погоду упрекнуть было не в чем, солнце, щебет птичек и движение. Поход это как медитация, все опасения, страхи и горести повседневной жизни остались где-там. Далеко в Питере осталась квартира, которую я купил, чтобы жить с девушкой, которая ушла, там же осталась обида на то что она забрала с собой кота, к которому я так привязался; английский недоученный и брошенный тоже меня тут не волнует, хотя в городе этот поражение давит на меня и многие другие горести отступают, перед этим простым расписанием. Ешь, иди, наслаждайся пейзажами. Без сомнения в поход я убегаю от повседневной действительности, ведь там надо думать о будущем, диете, фитнесе, квартплате, машине, страховке, сантехнике, сыне, а тут казалось бы столько времени обдумать и спланировать эти вещи, но нет, тут они кажутся чем-то далеким и неактуальным. Здесь думается совсем о другом или не думается вообще. Мозг отдыхает генерируя в основном приятные мысли. Думаю это полезнее любых витамин и био бактерий.
Тем временем мы дошли до очередного мемориала в лесу. Вот и закончились приятные мысли. Снова кровь, война, вечная память, холод, тоска. Блять, как это надоело!
С одной стороны я всегда за память о погибших героях, за напоминание об их подвигах, я ведь специально посетил множество городов героев, возлагал цветы на Мамаевом Кургане в бывшем Сталинграде, в крепости Бреста, Хатыне, на приморских батареях Севастополя, был в Смоленске, Малоярославце, Туле, Москве, Варшаве, Калининграде и других местах боевой славы. Да я живу в Ленинграде, где до сих пор лежат россыпи костей, гильзы, противогазы, солдатские сапоги и осколки снарядов на Невском Пятачке. В современном Петербурге, где на каждой площади обелиск победе, жертвам блокады, где ДОТы и бомбоубежища стали такой обыденностью жизни, что мы их не замечаем.
Я рос на рассказах бабушки о детстве резко закончившемся в лютые морозы 1942, когда зажигательные фугасы дети щипцами сбрасывали с крыш, возили трупы на санках и видели ад на яву, каждый день.
Да память важна, но мне кажется, что когда ее так много, что Война закончившаяся в середине прошлого века, до сих пор отравляет нас, словно трупный яд из могил попавший в воду наших жизней. Я много путешествуя, не раз замечал, что даже в российских городах, куда не допустили врагов наши предки, где нет вечных огней и гранитных зиккуратов люди улыбчивее и дышится легче.
Все это проносилось в моей голове, когда я смотрел на пещеру, в которой укрывались партизаны, принявшие тут бой и погибшие. Мне бывает стыдно за свои слова и сарказм на эту тему, но Война должна закончится однажды в головах, сердцах и душах потомков.
Неподалеку от пещеры обнаружилась стоянка, на которой к моему удивлению мы расположились на обед. Опять как-то рано. Мы снова варили борщ, а я все пытался что нибудь отжать у дежурных, чтобы покормить классного серого полосатого кота пришедшего нас навестить.
Дальше мы вошли в Большой каньон Крыма. Я шел и узнавал места, где 3 года назад шел с Корневым в рамках спортивного похода. Только мы шли в обратную сторону. Тут мне стало забавно делать фотки для сравнения в тех же местах, что и прежде, чтобы потом в Питере сравнить.
Я вновь позировал на фонтане Серебряные струи, вновь изображал лешего у почтового дуба, вновь демонстрировал свою удаль карабкаясь по скале над Ванной Молодости. Ванна Молодости это углубление в дне русла речки пробитое за тысячелетия струей воды падавшей с высоты. Ванна глубокая и в нее можно прыгать не боясь переломать кости. Но в этот раз я купаться не стал, было прохладно, не то что в прошлый раз, когда скала подо мной была просто раскаленной, а прыжок в ледяную воду был желанным. Сейчас же я глядел на других, что не смотря на холод с воплями прыгали в воду и думал, а может просто я старею. Я решил, что мысль неприятна и лучшее лекарство от нее это движение и я погнал вдоль русла назад, где остался инструктор с частью группы, что решила не участвовать в этой радиалке.
Прибежал назад я не один, по пути меня догнал Тимур, неплохо он однако бегает, ведь я очень торопился, но он меня легко догнал. "Старею все же, сука!" - усмехнулся я и начал кипятить чай в своей маленькой мисочке на газовой горелке. Я едва успел допить чай, матерясь и обжигаясь, как мы двинулись в путь.
Вверх. Смешно, но когда я кого-то обгоняю на подъеме я задерживаю дыхание, чтобы человек не слышал, что я страдаю одышкой. Мне кажется, что человек думает, что я выпендриваюсь обгоняя его, а сам еле ползу.
На этом пути был прекрасный момент, где необходимо было прямо лезть по вертикальной стене вверх, а с рюкзаками это довольно хлопотное занятие. Я залез одним из первых и фоткал людей. Они кряхтя переваливались через край и тут я их фоткал со словами "Улыбочку пожалуйста!" Люди поднимали лицо искаженное страданием и реагировали совершенно по-разному. Кто-то понимал этот прикол, кто-то нет. Кто-то включал улыбку или корчил физиономию, кто-то начинал визжать мол лучше помог бы.
Я отстал, дожидаясь последних, всегда считал, что все хотят фотки и дождаться последнего это честно. Это то чем я готов им помочь здесь и сейчас.
Мы вновь набрали высоту и шли по краю каньона. Противоположную сторону заросшего лесом разлома освещало закатное солнце. Когда я впервые это увидел сквозь кусты, я сошел с тропы и глядел переливы цвета в зависимости от складок рельефа. Там где склон был более каменист росло меньше деревьев и золотистый цвет был ближе к бронзе, там где деревьев было больше бронза приобретала легкую зеленоватую окислину, а рядом была тень, а за ней голая белая скала что отражала солнце полированным золотом.
Казалось бы разве я это вижу впервые? Нет. Но видимо из-за того что я родился на равнине мне всегда не хватает гор. Мне всегда не хватает этой вздыбившейся земли, острых скал, каменистых россыпей и скудной зелени, что борется за жизнь раздвигая корнями булыжники. Может дело в том, что мои предки были золотоискателями, затем геологами, а я, их потомок превратил их тяжкий и опасный труд в развлечение, в отдых, в попытку убежать от обыденности жизни в мегаполисе.
Дорога стала уходить от разлома и я вошел в цветущий сад. Я бы может и не заметил бы его поскольку не мог оторвать глаз от совершенно красного хребта, но запах ударил мне в нос, так что я едва не споткнулся.
Я остановился это был и правда сад, здесь уже была тень и прохлада даже может слегка влажно, вокруг меня было все белое десятки деревьев цвели и источали настолько сильный аромат, что даже слегка закружилась голова. А может это я так глубоко дышал, пытаясь различить ароматы сливающиеся в приторно сладкий поток. Я чувствовал черемуху, возможно сирень, глазами я видел яблони и, думаю, вишни или сливы...
"Леха, пойдем" - голос Миши, помощника инструктора, вывел меня из ступора, вызванного шокированным обонянием.
Палатки ставили уже в сумерках. Конструкция моей палатки предполагает растягивание ее с помощью колышков и оттяжек, я ходил минут 20 пытаясь подобрать наиболее удачное место. Все уже поставились, а мне все не нравилось, я выбирал, выбирал. Что за фигня? Кажется мой центр принятия решения лагает. Я заставил себя остановится и ставится. Что же я поставился на склоне, частично в яме, с выходом в кусты, а посреди палатки еще и корень торчал. Да еще и далеко от костра. Я привязал основную оттяжку к лежащему бревну и стоило мне закончить, пришли парни с целью унести бревно к костру. Ну, пиздец!
К счастью у парней не хватило мощей даже поднять бревно и я пошел к ручью мыть руки и снимать линзы.
Этим вечером мы праздновали последнюю ночь на маршруте, ели и доедали всевозможные ништяки и заначки, пуская по кругу конфеты, шоколадки и прочие вкусные ништяки. Нам бы еще неделю вместе и мы бы запели вместе, принимая друг друга, образуя единое, общее настроение, понимание.
Что же сегодня, как и в прочие дни, единению и пониманию способствовал алкоголь, появлявшийся из фляжек. Мне было интересно, что будет делать Паша, ведь магазинов не было. А Паша вытащил здоровую бутылку белого вина, чем вызвал мое недоумение! Как? Где он ее умудрился достать?! Оказывается пока все фоткались с водопадом, набитый глаз бывалого охотника приметил лавку с магнитиками, вареньем и винишком.
Вино напоминало Токай, было холодным и освежающим.Оно снова меня вернуло в недавно пройденный сад с его дивным ароматом, а угли костра краснели, как та гора в закатном солнце. Я уже ностольгировал по событиям 2х часовой давности. Поняв, что не слушаю собеседника, а это нехорошо, я поблагодарил за винишко и пошел спать.
Конец рассказа про 9й день в походе.
