История патрона ЛПС, как многих других отечественных образцов вооружения, боеприпасов и экипировки изобилует «белыми пятнами». Причин тут множество: закрытость информации, отсутствие единой информационной базы, утрата документов по различным причинам, недостаточно подробное отражение некоторых вопросов в отчётных материалах и т. п.

Автор - научный редактор журнала «КАЛАШНИКОВ» Юрий Пономарёв

История патрона ЛПС, повторимся, не исключение. Некоторые авторы публикаций о нём вместо кропотливого анализа достоверной информации грешат домысливанием, что в отношении истории недопустимо. Здесь же вниманию читателя предоставляются материалы исследования истории создания одного из самых массовых патронов Cоветской и Российской Армий, составленные на основе подлинных архивных документов.

А для оживления сухих технических формулировок в финальной части статьи приведён протокол совещания, позволяющий познакомиться с разнополярными мнениями его участников.

Красная Армия закончила Великую Отечественную войну, имея на снабжении два вида винтовочных патронов 7,62×54 — с лёгкой («Л») обр. 1908/30 и тяжёлой («Д» — дальнобойная) пулями. Лёгкая пуля в 1930 была модернизирована в части уточнения размеров при переходе с дюймовой на метрическую систему измерений, замены материала оболочки (мельхиор заменили сталью, плакированную томпаком), изменения задней опорной поверхности плоскости гильзы и введения единого чертежа на патрон (до этого каждый завод изготавливал патроны по своему чертежу). Модернизация не прошла бесследно, кучность стрельбы заметно ухудшилась, однако это было признано допустимым.

Патрон с тяжёлой дальнобойной пулей был отработан и введён на вооружение Красной Армии в период 1930-36 гг., т. к. после Первой мировой войны существовала тенденция к увеличению дальности стрельбы станковых пулемётов.

По окончании Великой Отечественной войны остро встал вопрос замены патронов производства военного времени, так как они были снаряжены суррогатными порохами, непригодными к длительному хранению, имели множество отступлений от чертежа, допустимых только в военное время и напрямую влиявших на боевые характеристики, а на гильзах, зачастую, отсутствовало защитное антикоррозионное покрытие, укупорка не обеспечивала влагозащищённость.

По экономическим причинам разорённой войной стране было крайне невыгодно иметь в производстве два винтовочных патрона с обыкновенными пулями, а на производство тяжёлой дальнобойной пули шло на 22% больше дефицитного свинца. Поэтому в июне 1945 г. артиллерийским Комитетом Главного артиллерийского Управления была открыта работа по обоснованию снятия с вооружения Красной Армии патрона с тяжёлой пулей, что ясно следует из поставленной цели испытаний, звучащей в виде директивных указаний: «Сравнить баллистические и боевые свойства, а также пробивное действие лёгких и тяжёлых пуль по различным закрытиям на дальностях стрельбы до 1000 м и дать заключение о преимуществах каждой пули на разных дальностях и о возможности снятия с вооружения патрона с тяжёлой пулей».

Испытания были проведены на научно-исследовательском полигоне стрелкового и миномётного вооружения в августе 1945 г. стрельбой по пакету сухих сосновых досок, земляному валу, глине, песку, кирпичной стене, 6-мм железным листам, стальным нагрудникам СН-42 (прообраз бронежилетов) толщиной 1,8-2,1 мм и каскам — стальным шлемам СШ-40 из винтовок обр. 1891/30, обеспечивающих получение скоростей пуль, соответствующих таковым в таблицах стрельбы.

Но тут полигон проявил явную вольность: исходя из действующих нормативных документов (в частности, «Боевого устава пехоты БУП-42»), оценка патронов проводилась не до указанных 1000 м, а до дальности 2000 м.

В результате испытаний было установлено, что пуля «Л» на дальности 450 м не пробивает стальной 6-мм лист, а пуля «Д» на дальности 500 м даёт 50% пробоин; предельная дальность пробития СШ-40 составила 950-1000 и 1300-1350 м, а СН-42 — 650 и 700 м соответственно. Пробивное действие тяжёлой пули при стрельбе по доскам, земле, глине, песку и кирпичной стене также оказалось несколько больше, чем у лёгкой.

Траектории тяжёлых пуль при стрельбе на дальности до 500 м несколько круче траекторий лёгких пуль, но, начиная с дальности 600 м, траектории тяжёлых пуль становятся более отлогими, чем траектории лёгких пуль. На 1000 м траектории этих пуль расходятся на 3 минуты (таким образом находясь в пределах сопряжения), а на 2000 м расхождение уже достигает 63 минут.

Дистанция прямого выстрела при высоте цели 40 см для лёгкой и тяжёлой пуль практически одинакова.

Энергия у цели тяжёлых пуль на всех дальностях, начиная с момента вылета из канала ствола больше, чем лёгких пуль, при этом энергия у цели тяжёлых пуль на дальностях 800-1000 м примерно в 1,7, а на дальности 2000 м — в 2 раза больше, чем лёгких пуль. Поэтому тяжёлые пули имеют большую пробивную способность, нежели лёгкие пули. Правда, при прохождении через глубокие преграды пробивной эффект тяжёлых пуль несколько уменьшается вследствие их меньшей устойчивости по сравнению с лёгкими пулями.

Убойная сила лёгких и тяжёлых пуль до 2000 м включительно (соответственно, не менее 17 и 34 кгм) достаточна для вывода из строя живой силы (людей и лошадей).

Рассеивание тяжёлых пуль до дальности 400 м несколько больше, а на дальностях более 500 — меньше, чем у лёгких; при этом на дальностях более 1500 м рассеивание лёгких пуль значительно превышает таковое тяжёлых пуль.

В непосредственной связи с рассеиванием пуль находится расход патронов на выполнение огневых задач (поражение головных, грудных, перебегающих, ростовых фигур и огневых точек на фронте 10 м). Суммируя расход патронов с лёгкой и тяжёлой пулями на выполнение всех огневых задач по наступающей роте противника при стрельбе из станкового пулемёта с поражением 80, 50 и 20% фигур до дальностей 1000, 1300 и 2000 м, получаем следующие данные.

При ещё больших дальностях стрельбы процент увеличения расхода патронов с лёгкой пулей ещё больше.

Если ещё учесть, что, начиная с дальностей более 700 м, поправки на метеорологические условия для тяжёлой пули значительно меньше, чем для лёгкой, вследствие чего меткость огня при патронах с тяжёлой пулей лучше, то в отношении экономии патронов и быстроты поражения целей явное преимущество на стороне патронов с тяжёлой пулей.

Однако если ограничиться дальностью стрельбы из станковых пулемётов до 1000 м, то преимущество будет на стороне патронов с лёгкой пулей., т. к. патрон с лёгкой пулей примерно на 10% легче патрона с тяжёлой пулей, поэтому несколько больший расход первых по сравнению со вторыми при выполнении одних и тех же огневых задач до 1000 м вполне покрывается большим возимым (носимым) запасом первых при одинаковом весе.

Эти выводы явно не соответствовали чётко поставленной цели испытаний. Однако и у лёгкой пули были свои сторонники, и техническое совещание специалистов полигона прошло в виде дискуссии.

Подавляющее большинство специалистов выразило своё мнение в пользу сохранения патрона с тяжёлой пулей «Д», о чём свидетельствует заключение полигона: «7,62-мм патроны с тяжёлой пулей имеют лучшие баллистические и боевые качества по сравнению с патронами с лёгкой пулей. В случае перехода к единому патрону уменьшенной мощности для автоматов, карабинов и ручных пулемётов, целесообразно будет патрон с лёгкой пулей снять с вооружения Красной Армии, а для станковых пулемётов и снайперской винтовки оставить патрон с тяжёлой пулей, как наиболее совершенный и мощный патрон».

Так уж случилось, что это заключение стало не только отправной точкой создания нового патрона с пулей со стальным сердечником, но и продлило жизнь обоим существующим номенклатурам, производство которых было закончено в 1955-56 гг., т. е. на период разработки и освоения серийного производства патрона ЛПС.

А причина была в том, что снять с вооружения патрон с лучшими характеристиками никто так и не осмелился, за это могли «поставить к стенке», расценив подобное как подрыв обороноспособности, а производство патронов с пулей «Л» всё же требовало значительно меньше свинца, да и заказ на эти патроны был значительно больше, т. к. патроны с пулей «Д» входили в боекомплект только станковых пулемётов.

Ниже приводится протокол совещания офицеров полигона, состоявшегося в 1945 году, в котором отражены разные мнения о целесообразности снятия с вооружения винтовочного патрона с тяжёлой пулей

Протокол от 24/VIII-45 г. технического совещания офицерского состава I-го и 2-го отдела по вопросу снятия с вооружения 7,62-мм винтовочных патронов с тяжёлой пулей.

Присутствовали:
Инженер-подполковник Охотников.
Инженер-полковник Матвеев.
Инженер-подполковник Цветков.
Инженер-майор Кузнецов.
Инженер-подполковник Поддубный.
Инженер-подполковник Соколов.
Инженер-майор Лысенко.
Инженер-капитан Канель.
Инженер-капитан Панкратов.
Инженер-капитан Ильющенок.
Инженер-лейтенант Макаров.
Инженер-лейтенант Битаев.

Заслушали доклад инженер-капитана т. Ильющенок. Тов. Ильющенок отметил, что после I-й мировой войны была тенденция к увеличению дальности стрельбы из стрелкового оружия, в связи с чем и была введена тяжёлая пуля (с целью возможности нанесения поражения из станкового пулемёта на дальности 4-5 км).

В настоящее же время в связи с развитием миномётного дела появилась тенденция к сокращению дальности стрельбы из стрелкового оружия (ст. Благонравова, журнал «Военная мысль» № 3/45 г. и Рюмина «Военный вестник» № 9/45 г.). Энергия у цели у тяжёлой пули больше, чем у лёгкой пули, но пробиваемость её не так высока по сравнению с лёгкой. Тяжёлая пуля при прохождении глубоких преград менее устойчива, чем лёгкая пуля, вследствие чего её пробивное действие ненамного больше лёгкой пули, а по отдельным преградам на ближних дистанциях уступает последней (пробиваемость деревянного пакета).

Расхождение траекторий лёгких и тяжёлых пуль на дальность до 1000 м составляет 3 минуты (т. е., сопрягаются между собой). Дальность прямого выстрела у обеих пуль практически одинакова. С 500 м и выше у лёгкой пули рассеивание больше. Рассеивание необходимо рассматривать с точки зрения выполнения огневых задач. Расход патронов на выполнение всех огневых задач: на дальностях до 1000 м лёгких пуль расходуется на 9% больше чем тяжёлых; на 1500 — на 12%, на 2000 — на 45%. Если ограничиться деятельностью стрельбы до 1500 м, то больший расход патронов с лёгкой пулей покрывается большим возимым (носимым) запасом их на 10%, вследствие меньшего веса. По экономии свинца преимущество на стороне лёгкой пули (примерно на 22%), также по технологии и простоте изготовления.

Вопросы

Подполковник Охотников: «Не лучше было бы оставить пулю Б-30, а тяжёлую и лёгкую снять?»
Ответ: «Баллистика этих пуль хуже, чем лёгких и тяжёлых».
Майор Кузнецов: «Почему ограничились дальностью 1500 м, а не другой?»
Ответ: «Потому что сейчас на большие дальности применяется огонь миномётов».
Подполковник Цветков: «У какой пули больше отклонений вследствие метеорологических условий?»
Ответ: «У лёгкой».
Майор Кузнецов: «В иностранных армиях есть ли тяжёлая и лёгкая пуля?»
Ответ: «Есть».
Майор Лысенков: «Станковый пулемёт с вооружения Красной Армии снимается или нет?»
Ответ: «Нет».

Выступления

Инженер-капитан Канель.

Говоря о расходе патронов на выполнение огневых задач, докладчик упустил из виду, что приводимые им цифры рассчитаны на условие совмещения ср. точки попадания с серединой цели.

Из факторов, обеспечивающих соблюдение последнего условия, т. е., влияющих на точность расположения средней точки попадания, весьма существенным является фактор влияния на отклонение пули метеорологических условий, иными словами — величина поправок. Если учесть, что при стрельбе эти поправки учитываются далеко не всегда, а если учитываются, то сугубо приближённо, и что величина основных поправок — температурной и ветровой — для тяжёлой пули на дальностях порядка 900-1000 м (а дальше — и подавно), существенно меньше, чем для лёгкой (см. таблицы стрельбы), то станет ясно, что экономия тяжёлых пуль по сравнению с лёгкими будет больше, чем это приводил докладчик, и картина резко изменится в сторону тяжёлой пули.

Далее рассматривая вопрос о лёгкой и тяжёлой пулях именно на сегодняшний день, нельзя обойти молчанием вопрос перспектив системы вооружения армии, которая сейчас находится в стадии разработки. Здесь ведущей является тенденция сделать основным патроном пехоты патрон уменьшенной мощности (промежуточный), сконструировав под него основные огневые средства — винтовку (карабин), самозарядную винтовку и ручной пулемёт. Тогда штатный винт. патрон остаётся только для тех видов оружия, где требуется большая дальность действительной стрельбы (станковый пулемёт) и предельная точность боя (снайперская винтовка). Удельный вес этих видов оружия весьма невелик, и если поставить вопрос о том, какая пуля — лёгкая или тяжёлая — будет здесь более приемлемой, то все данные будут, безусловно, за тяжёлую пулю, как обладающую лучшей баллистикой и более подходящую для этого оружия.

Таким образом, если в рассмотрение вопроса о пуле включить и промежуточный патрон, то получается, что места не остаётся скорее для лёгкой, нежели для тяжёлой пули.

Кроме того, не следует забывать, что в тех иностранных армиях, которые имеют единую пулю, эта пуля по типу близка к тяжёлой (германская пуля «SS», американская «Boat tail», французская «Д» и др.).

Исходя из вышеизложенного я считаю, что на сегодняшний день говорить о снятии с вооружения тяжёлой пули нельзя, её нужно оставить наряду с лёгкой. Вопрос о единой пуле для штатного патрона должен быть отложен до решения вопроса о системе вооружения и о месте в ней промежуточного и штатного патронов.

Даже если промежуточный патрон не войдёт в систему вооружения, вопрос о единой пуле следует решать не снятием тяжёлой. Если говорить об экономии свинца, то я считаю совершенно резонным замечание инженера-подполковника т. Охотникова о том, что в таком случае следует подумать о суррогатированной пуле — хотя бы тип Б-30 с некалёным сердечником.

Инженер-подполковник Поддубный.

Предельная дальность для ст. пулемёта I000-I500 м. Исходя из превышения траектории над уровнем цели, из поправочных данных, которые до 1000 м практически одинаковы, и тем более для стрелка безразлично, ввести ли поправку при прицеливании в 1 или 0,5 м, можно считать лёгкую и тяжёлую пули практически одинаковыми. Всё зависит от искусства стрелка. Расход патронов на 100 м: экономия за лёгкой пулей, на 900-1000 м расход практически одинаков.

Итак, с точки зрения экономии и поражения цели преимущества у тяжёлой пули нет. На дальности 1000-1300 м лёгкая пуля решает задачи так же, как и тяжёлая, вследствие чего можно оставить только лёгкую пулю, а тяжёлую снять. Если же дело касается больших дистанций, выгодней иметь тяжёлую пулю.

Подполковник Соколов.

Тяжёлую пулю не нужно. В подавляющем большинстве случаев стрельба производится до 1000 м., на большую дальность с точки зрения демаскировки и малой эффективности огня стрельба не ведётся.

На близких же дальностях во всех отношениях тяжёлая пуля преимуществ не имеет. С точки зрения подноски патронов, выгода за лёгкой пулей: так при подноске 10000 патронов выигрывают в весе 10 кг, а это для манёвренности имеет большое значение. В смысле технологии и экономии металла, преимущество за лёгкой. У тяжёлой пули больше тугих экстракций. Исходя из сказанного, считаю возможным тяжёлую пулю снять.

Майор Лысенко.

Когда сравнивают промежуточную пулю с лёгкой, учитывают каждый сантиметр, при сравнении тяжёлой с лёгкой этим пренебрегают, однако кучность тяжёлой пули лучше.

Война была закончена с существующим оружием, поэтому станковый пулемёт и оставляется. Пулемёт оттягивается в глубину обороны, тем самым увеличивается дальность стрельбы. Во время военных операций в районе Донбасса требовались пулемёт «Максим» и приспособление для дальней стрельбы. Был также и пример на Одере, где задачу решил «Максим», а не миномёты и артиллерия, которые не могли быть подтянуты в нужное место.

Тяжёлая пуля имеет лучшую баллистику и отказываться от неё — значит сделать шаг назад. И впредь будут такие моменты, когда боевую задачу без «Максима» не решить. Япония вводит тяжёлую пулю. Тяжёлую пулю необходимо оставить. Об экономии веса для бойца разговор не имеет смысла, бойцу нужно 40-50 патронов и чтобы база боеприпасов была ближе.

Замечание подполковника Охотникова.

По боевому уставу часть станковых пулемётов располагается в глубине обороны батальона (район батальона 2×2 км) и ведут огонь по дальним подступам, так что дальность стрельбы составляет 3-4 км, так что устав никак не ограничивает дальность стрельбы до 1000 м.

Лысенко.

Прежде всего я считаю необходимым произвести сравнительную оценку тяжёлой и лёгкой пуль, не ограничивая дальности стрельбы, для того чтобы иметь возможность сказать, какая из этих двух пуль обладает лучшей баллистикой. Из такого сравнения со своей очевидностью на дальности в 1000 м начинает относительно резко оказываться преимущество тяжёлой пули перед лёгкой. Кучность боя при стрельбе тяжёлой пулей всегда лучше, чем для лёгкой пули. Эта разница особенно резко сказывается на дальностях более 1000 м.

Появление тяжёлой пули и принятие её на вооружение было результатом ряда исследований и изысканий с целью определения наивыгоднейших очертаний пули, а также и широких испытаний, которые подтвердили и расчётные данные, указывающие на безусловное преимущество тяжёлой пули перед лёгкой, имеющей несовершенное очертание. Таким образом, считаю, что доказательств о превосходстве тяжёлой пули над лёгкой имеется более чем достаточно.

Естественно, возникает вопрос: зачем необходимо преимущество тяжёлой пули над лёгкой, если последнее наиболее ощутимо на дальностях стрельбы более 1000 м? В литературных источниках всё чаще попадаются статьи, в которых говорится о прохождении «стрелкового боя» в Отечественной войне на дистанциях, зачастую не превышающих 500-600 м. Характерно, что такие утверждения чаще всего бывают у тех, кто оправдывает необходимость перехода на новый патрон типа обр. 1943 г.

Вполне согласен, что оружие под патрон обр. 1943 г. или ему подобный способно решать задачи на дальностях не более 800-600 м. Но, надо сказать прямо, что пока ни у нас, ни у иностранных армий нет достаточных данных, справедливо и объективно обоснованных, на основании которых можно было бы уверенно сказать, что оружие под патрон обр. 1943 г. (или ему подобному) как раз и есть то оружие, с помощью которого можно успешно решать задачи в будущих боях и что сейчас своевременно отказаться от «старого оружия».

Кроме этого в литературных источниках можно встретить и противоречивые мнения при доказательствах необходимости оружия ближнего боя, т. е., не превышающего дальностей стрельбы 800-1000 м.

Для нас на данном отрезке времени основным источником, указывающим на дальности стрельбы должен быть «Боевой устав пехоты», отработанный в процессе ведения Отечественной войны и потому несомненно более авторитетный, чем статьи общего характера. В уставе сказано, что огонь станковых пулемётов наиболее эффективен на дальностях до 1000 м. Но это ни в коей мере не исключает ведение огня на дальности более 1000 м. Для всех ясно, что наиболее эффективен огонь артиллерии, когда он ведётся прямой наводкой, но разве это исключает ведение огня по закрытым целям?

Наоборот, из задач, возлагаемых «БУП» на станковый пулемёт, вытекает, что станковый пулемёт ведёт огонь и на дальности порядка 1500-2000 м и более. Академик Благонравов в своей статье также не отрицает необходимости ведения «дальнего» огня из станковых пулемётов.

В будущем намечается замена станкового пулемёта в роте более лёгким — типа ДПМ с ленточным питанием. Следовательно, станковый пулемёт будет оружием батальонного или полкового порядка. Неужели же при этом дальности стрельбы уменьшатся? В будущем намечается замена винтовок обр. 1891/30 гг. и рп.— ДП на новые образцы под патрон обр. 1943 г. Таким образом, образцы под лёгкую пулю намечены к «отмиранию», а лёгкую пулю мы намерены сохранить.

Если как историческую древность — то согласен. Станковый пулемёт под штатный патрон намечено сохранить, а вот пулю, которая была спроектирована для него, решаем снять, а вместо неё дать пулю от снимаемого с вооружения оружия. Непоследовательно и нелогично. Не надо забывать, что техника не стоит на месте, а перевооружения армий производятся не каждый год и даже не за одно десятилетие. Кто скажет, что мы не стоим сейчас на грани появления новых мощных средств, заставляющих нас значительно расчленить наши боевые порядки, а такое положение неужели же приведёт к сокращению дальностей стрельбы?

Я считаю, что для станкового пулемёта необходима тяжёлая пуля, обеспечивающая возможность ведения дальней стрельбы, и ставить вопрос о снятии её с вооружения сейчас весьма преждевременно. Если произойдёт перевооружение армии оружием под патрон образца 1943 г. или ему подобным, то будет более целесообразно после такого перевооружения снять лёгкую пулю.

Выступление подполковника Охотникова.

Неверно, что Благонравов не стоит за сохранение дальней дистанции. Наоборот, он говорит о необходимости сохранения дальности стрельбы. В немецкой армии имеется тяжёлая пуля.

Выступление инженер-капитана Панкратова.

До окончательного решения вопроса о промежуточном патроне снять тяжёлую пулю нельзя. Если же будет введена промежуточная пуля, то снять лёгкую пулю.

Выступление майора Кузнецова.

Тяжёлую пулю снимать нет смысла, так как пулемёт «Максим» остаётся на вооружении Красной Армии.

Выступление полковника Матвеева.

Ст. пулемёт как оружие, решающее огневые задачи на больших дальностях с вооружения не снимается, поэтому тяжёлую пулю следует оставить.

Выступление подполковника Охотникова.

Опыт войны ещё не обобщён и нет ясных выводов об уменьшении дальности стрельбы, а потому тяжёлую пулю необходимо оставить. Когда средняя траектория пуль примерно совмещена с центром цели, то в этом случае меткость стрельбы на 1000 м и больше будет лучшая при тяжёлой пуле, ввиду меньших поправок на метеорологические условия.

Решение

1. Наряду с патроном с лёгкой пулей оставить на вооружении Красной Армии патрон с тяжёлой пулей для стрельбы из станковых пулемётов на дальние дистанции, так как тяжёлая пуля более мощная и имеет более совершенную баллистику по сравнению с лёгкой.

2. В случае перехода к единому патрону уменьшенной мощности для автоматов, карабинов и ручных пулемётов, целесообразно патрон с лёгкой пулей снять с вооружения Красной Армии, а для станковых пулемётов и снайперской винтовки оставить патрон с тяжёлой пулей как наиболее совершенный и мощный патрон.

Зам. Нач. НИПСМВО ГАУ КА по НТЧ Инженер-подполковник Охотников

Начальник 1-го отдела инженер-полковник Матвеев

Статья опубликована в августовском номере журнала «Калашников» за 2008 г.

Дополнительный материал по теме:
«Чем стреляет российский снайпер?»

Начало: ЗДЕСЬ.

АРТИЛЛЕРИЯ И АРТИЛЛЕРИЙСКИЕ БОЕПРИПАСЫ.
Обеспечение бурских войск артиллерией по статистическим показателям не дотягивало до "принципа Мольтке", негласно установившегося после Франко-Прусской войны: в полевом сражении не менее 2 орудий на пехотный батальон. Историки второй Англо-Бурской войны единогласно исчисляют орудийный парк Государственной артиллерии Южно-Африканской Республики (Трансвааля) и Артиллерии Оранжевого Свободного государства в одну сотню орудий на примерно 30 тысяч полевых войск.

К фото - Один из хрестоматийных образов Англо-Бурской войны 1899-1902 гг. - 155-мм орудие Шнайдер (Крезо) буров. Большая часть расчета облачена в полевую форму Государственной артиллерии Трансвааля, а боец у затвора носит парадный мундир обр. 1896 г. со снятыми "гусарскими" шнурками.

Тем не менее, бурское командование отлично усвоило дух, а не букву заветов Мольтке, и взаимодействие артиллерии с полевыми частями было налажено очень хорошо, а всем самостоятельным тактическим единицам по-возможности придавались артиллерийские подразделения. Большую роль небольшой бурской артиллерии в боевых действиях признавали и друзья, и враги.

"Государственная артиллерия обеих республик, в основном подготовленная по германскому образцу и немецкими офицерами, располагала 100 пушками, в основном современными 75-мм полевыми орудиями Крезо и Круппа... и 155-мм Крезо", - сообщает британский военный историк Mайкл Барторп (Michael J. Barthorp. The Anglo-Boer Wars, Blandford Press, 1987).
Известно, что в Трансваальской артиллерии имелись Корпус крепостной артиллерии (расформирован в 1899, когда орудия потребовались "на земле"), 4 номерных конных батареи (последняя сформирована полностью из 37-мм скорострелок Максима, еще две смешанные - орудия плюс скорострелки), рота телеграфистов (вкл. гелиографистов), военно-медицинская и военно-музыкальная команды. Артиллерия Оранжевого Свободного государства располагала двумя конными и, возможно, одной пешей батареей, опять-таки оркестром и эскадроном карабинеров, развернутым с началом войны из резервистов - единственной регулярной кавалерией буров.

Интересную информацию об обеспечении артиллерии бурских республик материальной частью приводят русские очевидцы, побывавшие в Южной Африке в период второй Англо-Бурской войны в качестве добровольцев, военных наблюдателей, корреспондентов - нередко всё в одном лице. Российский военный агент (атташе) в войсках буров Генерального штаба подполковник В.А. Ромейко-Гурко доносил в Санкт-Петербург 18/30 января 1900 г.: "Артиллерия немногочисленна (всего около ста орудий). Орудия различных систем". Более подробный отчет по бурской артиллерии представил 4/17 марта 1900 г. из бурского лагеря под Гленко штабс-капитан А.С. Потапов, работавший под прикрытием должности административного секретаря отряда Русского Красного Креста, человек авантюрного склада, не брезговавший шпионажем, но от того более осведомленный. Он собрал сведения о системах орудий и количестве стволов Трансваальской артиллерии в таблицу:

"Артиллерия Оранжевой Республики, говорят, состоит из 14 орудий завода Krupp 75 mm калибра", - дополняет штабс-капитан.
Его сведения оказались относительно достоверны, но требуют некоторых пояснений.
- "Creusot Long Tom" - смешение модели орудия и его прозвища среди бурских артиллеристов "в одном флаконе". Речь идет о 155-мм орудиях Шнайдер (Крезо), самом мощном в бурской артиллерии, громовые звуки стрельбы которого ласкали слух всякого бюргера. Они были заказаны в 1897 г. во Франции и в том же году ввезены в Трансвааль через территорию португальской колонии (ныне Мозамбик). В мае 1900 г. два из них были установлены на железнодорожных платформах задействованы при создании импровизированных бурских бронепоездов. "Торец платформы защитили 1-дюймовой стальной пластиной и мешками, наполненными песком... Орудие цеплялось к составу, включающему вагоны для расчета, боеприпасов и других необходимых запасов, образуя настоящий артиллерийский поезд" (О. Тодер. Артиллерия первой войны 20-го века (пушки в англо-бурской войне).

- "Creusot" полевая длинная" - 75-мм орудия, также полученные из Франции в 1897 г.; их изначально планировалось установить а крепостях вокруг Претории в качестве "противоштурмового калибра" (всего в каждом из четырех укреплений предполагали иметь по 3 тяжелых и 2 легких пушки). Но форты оказались бесполезны, а орудия навоевались в поле.

- "Krupp Howitzer" - 120-мм гаубицы Круппа, были закуплены в Германии в 1896 г. также для крепостной артиллерии, далее см. выше.
- "Krupp длинная" - 75-мм новые орудия Круппа, полученные из Германии в 1895-96 гг., практически одновременно с поступлением их на вооружение в кайзеровской армии. Есть сведения, что у трансваальцев их было не 10, как указано в таблице, а 8.
- 37-мм пушки Круппа были закуплены Трансваалем двумя партиями в 1891 и 1893 гг. в качестве горных орудий, их имелось на вооружении 4, а не 2, как сказано в таблице.
- Maxims - 37-мм скорострельные орудия Максима, знаменитые "Пом-помы". Любимое артиллерийское орудие бурских бойцов - скорострельное, легкое в транспортировке, умевшее нагнать страху на неприятеля и не отстать на бешеном аллюре запряжки от конного партизанского отряда; его называли в Южной Африке с пафосом: Doodsklok - "колокол смерти" (африкаанс). По их численности в Трансвальской артиллерии данные разнятся: и 18, и 22, и 25. Приобретены были четырьмя или пятью партиями, первая - в 1896 г., последняя, самая большая (10 стволов), - буквально перед началом боевых действий.

- Maxims Nauser - имеются в виду 75-мм орудия Максим-Норденфельт, которых у буров было на самом деле только 3 или 4 - трофеи, взятые при разгроме рейда британских "прокси" д-ра Джеймсона 2 января 1896 г. и импорт от 1897 г.
- Артиллерия Оранжевой республики действительно располагала 14 75-мм орудиями Круппа обр. 1874 г. Кроме того, в ее действующий состав входили 1 (одна) 37-мм легкая пушка Круппа и 5 не новых трехдюймовок Армстронга, купленных в британских колониях (тогда еще "дружественных") с 1881 по 1887 гг.

К фото - Это 75-мм орудие Круппа из состава артиллерии Оранжевой республики было захвачено Австралийскими конными стрелками 6 ноября 1900 г. и проделало длинный путь, чтобы в 1906 г. занять место в городе Перт (Австралия) как часть мемориала, посвященного местным уроженцам, павшим в Южной Африке на службе британскому колониализму.

Помимо "активного" состава артиллерии, обе бурских республики, особенно более бедная Оранжевая, тщательно сохраняли не менее полутора-двух десятков стволов устаревшей артиллерии и отдельные орудия, либо малые партии, закупленные в Европе в качестве экспериментальных экземпляров. Некоторые из них годились только для декорации невоевавших укреплений, но другие приняли активное и зачастую небезуспешное участие в войне с англичанами. Бурские комманданты, отлично представлявшие выгоду боевого применения артиллерии, с удовольствием создавали в своих отрядах "любительские" расчеты, вооруженных всякими пушками, какие удавалось достать. По многообразной мозаике "сверхштатной" бурской артиллерии богатый материал собрал российский военный историк Олег Тодер: http://samlib.ru/t/toder_o_j/abwarp02.shtml.

Заметное место в обеспечении бурских вооруженных сил артиллерией сыграли взятые у британцев трофеи, которые, если позволяли обстоятельства, охотно вводились в бой против своих прежних хозяев. Самые крупные "сдачи" британской Королевской Артиллерией материальной части противнику состоялись 15 декабря 1899 г. в сражении при Коленсо, где бурами генерала Луиса Боты было взято 11 английских 15-фунтовых полевых орудий, 31 марта 1900 г. у Саннас-Пост, где коммандо генерала Кристиана Де Вета захватило 7 конных 12-фунтовок, и под самый конец войны 7 марта 1902 г., когда партизаны генерала Де Ла Рея взяли еще 4 15-фунтовки. Всего же добычей бурских ополченцев за время войны стали 26 15-фунтовых и 11 12-фунтовых орудий англичан, 7 37-мм "Пом-помов" Максима, 3 военно-морских 7-фунтовки, а также несколько более редких моделей. Применение захваченной английской артиллерии (за исключением популярных у обеих сторон "Пом-помов") было ограничено наличием трофейного боезапаса. Взятые вместе с орудием снаряды, как правило, были немногочисленны и быстро расходовались. Не раз бурам удавалось брать английские транспорты с большим количеством боеприпасов, однако к трофейным орудиям их еще предстояло везти, что создавало дополнительные логистические и транспортные проблемы; чем позднее по ходу войны - тем более неразрешимыми они становились.

Согласно принятой на рубеже ХIX-ХХ вв. практике, к артиллерийскому вооружению причислялся и такой новаторский вид оружия, как пулеметы (в то время в русскоязычной литературе было более распространено название: "скорострелки"). Периодически встречающееся в литературе определение вооруженных сил Трансвааля и Оранжевой как "самой архаичной армии нового времени" подходит только к окладистым бородам и потертым шляпам бурских ополченцам, но никак не к обеспечению их новейшими образцами военной техники. В то время, как генеральные штабы ряда старых военных держав еще присматривались к "трескучей" новинке, бурские артиллеристы вовсю осваивали пулеметы на полигонах. Считается, что в 1890 г. Трансвааль стал первым официальным заказчиком пулемета Максим, однако образец, полученный годом позднее, вплоть до 1894-5 гг. оставался единственным на вооружении. Потом были приобретены еще 6 пулеметов, 2 - Трансваалем и 4 - Оранжевым Свободным государством, все под патрон к преобладавшей тогда на вооружении буров винтовке Мартини-Генри. Еще 11 пулеметов Трансвааль получил в качестве трофеев после подавления выступления пробританских "гибридных" сил (рейд Джеймсона). Большинство этих скорострелок работали с лафета, напоминавшего артиллерийский и оснащенного бронещитком.
В 1896 г. в Трансвааль прибыли также 12 "сверхлегких" пулеметов Максим, на удобной раскладной треноге, и 100 000 патронов к ним.

Снабжение вооруженных сил бурских республик артиллерийскими боеприпасами, складывалось, как и в случае с патронами, из двух основных компонентов: довоенные запасы и налаженное на месте производство. "До начала войны удалось создать и значительные запасы боеприпасов — по 1138 снарядов на каждое артиллерийское орудие крупного калибра и 3124 — мелкого калибра" (А.И. Дороговоз. Англо-Бурская война 1899-1900 гг. М., 2004). Боеприпасы закупались партиями, привязанными к поставкам орудий, для моделей Круппа - в Германии, для Шнайдера-Крезо во Франции. Современники свидетельствуют, что боеприпасы были достаточно "неровного" качества. "Большинство бурских снарядов, по обыкновению, не взрывались", - такую убийственную характеристику оставил в начальный период войны молодой Уинстон Черчилль в одной из своих корреспонденций для The Morning Post. В "лучших" журналистских традициях сэр Уинстон несколько сгущает краски, однако проблемы со взрывателями к снарядам для знаменитых 155-мм шнайдеровских "Лонг Томов" действительно имели место. Устранением дефектов занимались в мастерских Южно-Африканской Железнодорожной Компании в Претории, ставшей главным цехом технического обслуживания артиллерии, под руководством инженера Отто (или Олафа?) Уггла, выходца из Скандинавии, считавшегося основным специалистом Трансвааля по артиллерийским вооружениям. Отладить взрыватели удалось только в мае 1900 г., буквально накануне падения Трансваальской столицы и за несколько месяцев до того, как "Лонг Томы" стало невозможно использовать из-за исчерпавшихся запасов снарядов (два орудия были взорваны осенью 1900 г., еще два - в апреле 1901). Выходит, значительную часть своей истории "главный калибр" буров работал не в полную силу.
Собственное изготовление снарядов было развернуто в Трансваале также на базе железнодорожных мастерских. Сохранить его в тайне не удалось, в Европу просочились подробные сведения о цикле производства. 28 января/ 9 февраля 1900 г. русский военный агент (атташе) Генерального штаба подполковник Е.К. Миллер рапортовал в Санкт-Петербург: Южно-Африканское железнодорожное общество оказывает неоценимые услуги правительству Республики... Мастерские общества снабжают буров подковами. Эти же мастерские делают стальные снаряды, исправляют орудия, строят лафеты, повозки и чинят разную другую материальную часть.
Фабрикация снарядов производится следующим образом: тело снарядов - в мастерских Южно-Африканского железнодорожного общества, трубки - на одном заводе в Претории, снаряжение - на динамитной фабрике. Последняя вообще оказывает большие услуги правительству; она изготовляет бездымный порох и, по слухам, делает патроны для ружья Маузера". Слухи оказались верными, и вскоре достигли ушей британцев, что закономерно породило диверсионную активность их агентуры против бурских военных производств.
Уровень обслуживания артиллерийской техники, которого удалось достичь благодаря усилиям инженера О. Уггла, иллюстрируют заметки другого русского военного агента - подполковника Ромейко-Гурко из ставки буров, также в январе 1900 г.: "Снаряды тоже выделываются на месте, и действием их войска довольны. Но выделывать орудия на месте здесь не могут. Им, однако, удалось совершенно исправить 15,1/2-сантиметровое орудие Крезо, испорченное англичанами во время удачной вылазки из Ледисмита, и даже сделать новый поршневой затвор. Исполнено это было в железнодорожных мастерских". Добавим, что, исправляя вторую бурскую пушку, исковерканную англичанами под Ледисмитом, 120-мм гаубицу Круппа, железнодорожные умельцы в Претории все-таки изготовили одно-единственное орудие, вместо третьей, потерянной безвозвратно. "Для замены орудия в мастерских Южно-Африканской Железнодорожной Компании под руководством норвежского инженера Уггла изготовили копию гаубицы, которая на испытаниях показала те же баллистические характеристики, что и оригинал" (О. Тодер. Артиллерия первой войны 20-го века (пушки в англо-бурской войне).

В тех же мастерских незадолго до захвата Претории англичанами сработали и импровизированные артиллерийские бронепоезда буров, позволившие еще некоторое время перемещать два "Лонг Тома" на бронированных платформах вместе с отступавшими ополченцами и использовать их в боях.
После сдачи Претории персонал и оборудование артиллерийских мастерских эвакуировались в город Бабертон, остававшийся незахваченным британскими войсками, и на некоторое время возобновили работу там. В сентябре 1900 г. они отремонтировали один из "Лонг Томов", но производство боеприпасов наладить уже не могли. А потом пришла кавалерия лорда Робертса, и существование импровизированной военной промышленности Трансвааля прекратилось.

Пока арсеналы Трансвааля и Оранжевой находились под контролем, а железнодорожные мастерские "фабриковали" боеприпасы, зловещий "снарядный голод" был практически не знаком бурским артиллеристам. После первого неудачного опыта в сражении при Эландслаагте 21 октября 1899 г. они больше не пытались вести контрбатарейную борьбу (это отнюдь не значило, что не стреляли по более слабым или "подставившимся" британским орудиям) и, вместо пресловутого "урагана картечи", предпочитали угощать "джентльменов" прицельными выстрелами по четко выверенным целям. Классический пример такой организации огня и его эффективности наблюдал на позициях под Ледисмитом подполковник Ромейко-Гурко: "...С раннего утра трансваальцы открывают огонь из своих тяжелых орудий и производят подряд от пяти до десяти выстрелов, на которые англичане немедленно отвечают; затем назначаются люди для наблюдения за неприятелем, а огонь возобновляется лишь в случае появления какой-нибудь хорошей цели. Сами англичане за последнее время никогда огня не открывают, а лишь отвечают; их огонь почти никакого вреда осаждающим не причиняет, чего, по-видимому, нельзя сказать про огонь трансваальцев, если верить их словам, а в особенности если судить по тому, насколько безжизненными кажутся город Ледисмит и его лагерь, которые очень хорошо видны с горы Булувана в сильную подзорную трубу. Напротив, госпитальный лагерь англичан... кишит народом".
Расход снарядов, таким образом, был весьма экономным. Случаи, когда бурским орудиям/орудию приходилось замолкать посреди сражения, расстреляв весь боезапас, носили единичный характер.
Ситуация в корне изменилась с началом партизанской стадии сопротивления буров, когда их артиллерии пришлось полагаться только на возимые с собой, либо спрятанные в тайных местах боеприпасы. И тем не менее бурским коммандо еще долгое время удавалось применять несколько орудий, в основном 75-мм крупповских полевых пушек, и, конечно же, большое количество своих любимых 37-мм скорострелок Максима. Последние продемонстрировали самую высокую выживаемость в партизанской войне - они были легки, мобильны, и, главное, к ним было легко доставать боеприпасы: британцам "Пом-помы" тоже нравились. В 1902 г., в последние месяцы войны, не менее 8-9 максимовских скорострелок еще продолжали поддерживать отчаянных "искателей горечи" огнем, своими раскатистыми очередями вселяя в них тщетную надежду...

КОММУНИКАЦИИ РЕШАЮТ ВСЕ.
Вторая Англо-Бурская война в 1899-1900 гг. носила характер ярко выраженной "железнодорожной войны". И вторжения бурских войск в британские Капскую колонию и Наталь, и контрнаступление англичан на Блумфонтейн, Йоханнесбург и Преторию были привязаны к железным дорогам.

В условиях огромных пространств засушливого вельда именно по рельсам поступало регулярное снабжение для сражавшихся частей, следовали подкрепления, крейсировали бронепоезда и эвакуировались раненые. Более того, гужевые обозы, колонны пехоты и разъезды кавалерии также жались к железнодорожным линиям, где была лучше развита система коммуникаций. С падением государственных центров бурских республик к лету 1900 г. в войне все отчетливее стал проявляться кавалерийский, партизанский компонент, но железные дороги сохранили важнейшее значение.
При этом современники сообщают, что в начале войны "цивилизованные, высокоразвитые" англичане использовали железнодорожное сообщение хуже, чем "белые дикари" буры. Российский военный агент (атташае) при британском командовании Генерального штаба полковник Павел Александрович Стахович в своем донесении №ХХ от 7/20 апреля 1900 г. указывал: "Насколько я мог заметить, англичане в настоящую кампанию не могли вообще широко пользоваться железными дорогами. Вероятно, это являлось последствием несовершенного устройства дорог (недостаточное водоснабжение, малое количество разъездов и подвижного состава), а может быть и вследствие плохой организации железнодорожной службы, но им редко удавалось пропускать по одноколейной линии более шести-семи пар поездов в сутки". Отчасти согласуется с этим донесением описание железных дорог на театре войны, сделанное другим офицером русского Генерального штаба, подполковником П.Э. Вильчевским для имперской "Военной энциклопедии" (Т. II., изд. Т-ва И.Д. Сытина, М., 1911.): "Железнодорожная сеть... была, в общем, слабо развита. Главными линиями были: 1) Капштадт, Де-Аар, Кимберлей, Мафекинг (1300 в./ 1 в.=1,0668 км) и продолжение ея на Булавайо (700 в.)...; 2) Порт Елизавет, Мидельбург, Колесберг, Блумфонтейн, Иоганесбург, Претория (1100 в.); 3) Ист-Лондон, Квинстоун, Блумфонтейн (400 в.); 4) Дурбан, Ледисмит, Ньюкестл, Иоганесбург, Претория (775 в.) с ветвью Ледисмит-Кронштадт; 5) Лоренцо-Маркес, Претория (частию в португальских пределах). Все ж.д. были построены в одну колею, шириною 3 ф. 6 дм. (106,7 см), с очень крутыми горизонтальными и вертикальными уклонами".

Железные дороги Южной Африки были далеки от европейских стандартов, однако они были для буров стержнем их экономической и даже социальной жизни. В отличие от эстетов-англичан, эти непритязательные трудяги умели извлекать из своей узкоколейки пользу на 100% и даже более, как в дни мира, так и во время войны.
Железные дороги Трансвааля и Оранжевой республики находились под управлением Нидерландско-Южноафриканской железнодорожной кампании (Nederlandsche Zeid-Afrikaansche Spoorwegmaatschappij), основанной в 1887 г. в первую очередь для обслуживания золотодобывающей промышленности, однако быстро вышедшей за отраслевые рамки. К 1899 г. компания обслуживала 1 147 км путей и располагала персоналом из более чем 3 000 тыс. сотрудников (примерно поровну голландских специалистов и южноафриканцев). "Из 258 локомотивов в парке 249 были спроектированы немецкой фирмой Maschinenfabrik Esslingen, шесть - британским производителем Manning Wardle и Louis Smulders & Co. из Утрехта, Нидерланды" (J.J. van Helten. German Capital, the Netherlands Railway Company and the Political Economy of the Transvaal 1886–1900. The Journal of African History. №19, 1978). С началом боевых действий с Великобританией правительство Трансвааля осуществило свои права в соответствии с концессией и взяло компанию под государственный контроль, после чего из ее названия было убрано компрометирующая нейтралитет Нидерландов первое слово, но большинство голландских специалистов остались на своих местах. Также была организована железнодорожная компания Оранжевого Свободного государства, а железнодорожная линия Претория-Питерсбург экспроприирована у ее британских владельцев.

Железная дорога стала для бурских войск основной артерией снабжения вплоть до кульминации успехов британского контрнаступления в 1900 г. По ней перебрасывались огромные объемы материалов боевого обеспечения, от боеприпасов и продовольствия до одежды и обуви. Несмотря на то, что бурский ополченец прочно врезался в картину мировой военной истории верхом на лошади, бойцы-горожане, отпускники, легкораненые и, разумеется, "безлошадные" иностранные добровольцы предпочитали пользоваться для текущих передвижений железнодорожной плацкартой. С началом войны проезд стал бесплатным для всех военных, вне зависимости от пункта назначения и целей поездки: хоть дезертируй поездом, многие так и делали. Русские участники той войны часто описывают свои путешествия в вагонах разной степени комфортабельности, и гораздо реже - конные и пешие переходы.
Бурское командование осознавало уязвимость многокилометровых одноколеек на огромных пустошах для диверсионных отрядов неприятеля. Охрана железной дороги была возложена на наиболее подходящие для этой задачи и управляемые из наличных сил республик: линейные подразделения Южно-Африканской Полиции в Трансваале и эскадрон карабинеров, единственную регулярную кавалерию буров, в Оранжевом Свободном государстве. Однако действия англичан против бурских железнодорожных коммуникаций, вопреки опасениям, были крайне эпизодическими, слабыми и неудачными.

В непосредственной близости от позиций усилиями железнодорожников и ополченцев были развернуты импровизированные узлы снабжения с большими складскими мощностями. Такая практика наблюдалась с самого начала конфликта в 1899 г. "Поезда железной дороги Ньюкастль-Ледисмит с первых чисел ноября останавливаются всего в 3 километрах от главного лагеря буров под Ледисмитом, что значительно облегчает подвоз боевых запасов и эвакуацию раненых, - сообщается в отчете российского военного атташе подполковника Миллера. - Временная станция поставлена среди поля. Настоящей конечной станцией является Эландслаагте, где царит большое оживление. На станции имеется рабочий поезд, всегда готовый к отправлению в случае каких-либо неисправностей пути. Отсюда рассылают по отдельным лагерям обмундирование, продовольствие и боевые запасы. Здесь же имеются 2 типографии, помещающиеся в товарных вагонах: одна государственная, другая - для полевого издания преторийской газеты Volkstem". Это облегчило процесс снабжения фронтовых коммандо (бурских частей), но, с другой стороны, поставило горы накопленного воинского имущества под угрозу захвата в случае внезапного успеха британцев. А таковой не замедлил себя ждать в феврале 1900 г. с переходом в наступление войск лорда Робертса и генерала Булера и последовавшей капитуляцией бурской армии генерала Кронье при Паардеберге. "Ликвидацию" отступавшими бурами крупнейшего военного депо под Ледисмитом 28 февраля 1900 г. наблюдал русский доброволец Евгений Августус: "Все усилия бурских комендантов и генералов, которые накричались до хрипоты, стараясь водворить хоть некоторый порядок, не приводили ни к чему. Их не слушали, сбивали с ног; люди самовольно захватывали вагоны и паровозы и нагружали своих лошадей и повозки, не обращая никакого внимания на многочисленные фургоны Красного Креста, переполненные ранеными. (...) Каждый только помышлял об одном - как бы спасти свою шкуру, совершенно забывая об общем деле. А из зданий по обеим сторонам железнодорожного полотна, где во время блокады Ледисмита хранилось громадное количество запасов всякого рода, кафры выносили мешки, ящики, бочки. Но только часть их могла быть нагружена в вагоны, остальное сваливалось кучей, куда попало. Буры расколотили ящики и бочки ружейными прикладами, набивая в свои мешки сахар, кофе, расхватывали платье, башмаки, белье. (...) Но вот откуда-то потянуло гарью. Фигуры буров, копошившихся в опустошенных складах, исчезли в густых клубах удушливого дыма, и огненные языки пламени, шипя и извиваясь в борьбе с потоками дождя, охватили станцию со всех сторон. Буры решили сжечь все то, что не могло быть увезено по железной дороге и досталось бы в добычу англичанам. По временам раздавались оглушительные громовые раскаты - это буры взрывали железнодорожные сооружения, водокачку, поворотные круги, трубы и мосты".
Но, насколько беспорядочным ни было отступление буров к своим столицам весной 1900 г., Южно-Африканская железная дорога на тех участках, где они ее контролировали, продолжала работать как средство военных сообщений до самого конца. Тыловым подразделениям в кратчайшие сроки удалось создать на пути отступления бурских войск вдоль железнодорожной линии такого новые узлы снабжения. Работу такого импровизированного тылового объекта описал тот же Евгений Августус на примере перегона между Преторией и Гленко весной 1900 г.: "На станции был назначен командант; между Преторией и Гленко восстановилось правильное движение поездов; коменданты и фельдкорнеты деятельно собирали людей своих дистриктов; при станции были устроены склады припасов, платья, белья, сапог; полевая хлебопекарня работала день и ночь". Яркий пример работы бурских железнодорожных коммуникаций буквально под носом у наступающих британцев содержат также воспоминания молодого кавалерийского офицера и военного корреспондента Уинстона Черчилля. Когда 5-го июня 1900 г. он вступал в авангарде Британской армии в столицу Трансвааля Преторию... Впрочем, слово самому сэру Уинстону, известному мастеру острого пера: "Перед нашими глазами медленно прочухал вслед за двумя локомотивами длиннющий состав, до отказа набитый вооруженными бурами, выставившими из окон свои винтовки" (У.С. Черчилль. Мои ранние годы 1874-1904).

Каждая станция посреди вельта, располагавшая необходимой технической инфраструктурой, последовательно превращалась в базу для грузовых поездов, сопровождавших отходившие с боями коммандо. Не будет преувеличением сказать, что железнодорожное сообщение как средство снабжения и обеспечения бурских войск прекратилось только когда последний машинист последнего состава увидел перед собою на путях английские "хаки". Лучшей характеристикой работе бурских железнодорожников по снабжению своих вооруженных сил может послужить заявление русского военного представителя в Трансваале: "Железные дороги работают хорошо и исправно".
Там, где не было рельсов, снабжение бурских войск всем необходимым зависело, как во времена "Великого Трека", от грунтовых дорог и гужевых обозов. Подполковник Генерального штаба Вильчевский с присущей русским генерал-штабистам начала ХХ в. энциклопедической пунктуальностью отмечает: "Шоссированныя дороги на всем пространстве обеих республик, кроме Иоганесбургских золотых приисков, существовали только в черте городских поселений, грунтовыя делились на большия (шириною в несколько колей) и малыя (в одну колею), отходившия от больших дорог к отдельным фермам и зарождающимся городам. Качество тех и других находилось в прямой зависимости от количества выпадающих дождей" (Военная энциклопедия. Т. II., изд. Т-ва И.Д. Сытина, М., 1911.). Традиционным и почти единственным транспортным средством буров были, согласно описанию русского военного агента при их войсках подполковника Василия Иосифовича Ромейко-Гурко, "громадные двухосные крытые фургоны, в которые впрягают восемь мулов или до восьми пар волов" (Донесения Генеральнаго Штаба Подполковника Гурко, командированнаго в Южную Африку. СПб., 1900). Для скорости передвижения могли запрягаться и лошади, но на быстром аллюре возникал риск опрокидывания повозки.

______________________________________Михаил Кожемякин.

ОКОНЧАНИЕ ДАНО ПЕРВЫМ КОММЕНТАРИЕМ.

История отечественного 7,62-мм снайперского винтовочного патрона и не только...

История отечественных патронов «снайперского» назначения не так уже стара. До середины 60-х годов ХХ века её просто не было, а вспомнить хронологию более поздних событий нам статья научного редактора журнала «Калашников» Юрий Пономарёв, опубликованная в августовском номере за 2009 год.

Автор - научный редактор журнала «КАЛАШНИКОВ» Юрий Пономарёв

Отработка 7,62-мм снайперской винтовки обр. 1891/30 гг. (Мосина) производилась на 7,62-мм винтовочном патроне с лёгкой пулей. Впоследствии, правда, практика стрельб показала, что винтовочные патроны с тяжёлой пулей (для стрельбы из пулемётов на большие дальности) как правило, имеют лучшую кучность боя. А так как требования по дальности снайперского огня не превышали дальности прямого выстрела (в первую очередь поражаются наиболее близкие, т. е. более опасные цели), было решено не перенарезать прицельные шкалы механического и оптического прицелов под траекторию тяжёлой пули (траектории лёгкой и тяжёлой пуль не сопрягаются, а у пулемётов имеются две прицельных шкалы).

Отбор патронов для снайперов производился в войсках либо отстрелом нескольких партий, либо по величине радиуса круга, вмещающего лучшую половину пробоин указанного в ярлыке завода-изготовителя патронов, вкладываемого (в то время) в каждую металлическую коробку (в просторечии цинку).

Отработка 7,62-мм СВД производилась 7,62-мм винтовочными патронами с пулей ЛПС, ставшими к тому времени патронами основной номенклатуры, т. к. патроны с лёгкой и тяжёлыми пулями к этому времени уже были сняты с производства. Шаг нарезов канала ствола (320 мм) СВД унаследовала от спортивных целевых винтовок, т. е. в отличие от снайперских «мосинок», имеющих шаг 240 мм, крутизна нарезов была уменьшена в угоду выигрышу в кучности.

Военная доктрина СССР того времени всерьёз рассматривала угрозу развязывания очередной мировой войны, поэтому вопрос обеспечения снайпера более качественным (по западному образцу) боеприпасом, чем валовый пулемётный патрон, не остался без внимания вооруженцев и Миноборонпрома.

С целью улучшения кучности боя и повышения эффективности стрельбы самозарядной снайперской винтовки СВД, НИИ-61 (ныне ЦНИИТОЧМАШ, г. Климовск) и завод № 188 (ныне Новосибирский патронный завод) в 1963-64 гг. проводили НИР по разработке 7,62-мм винтовочного снайперского патрона.

Однако, многочисленность снайперов в Советской армии (в каждом пехотном отделении) наложила ограничения экономического характера на весь процесс разработки нового патрона, обязательными элементами которого должны были стать: биметаллическая гильза, штатный капсюль-воспламенитель и штатный порох ВТ.

Таким образом, фактически разработке подлежала только пуля, конструкция которой (тоже в обязательном порядке) должна была содержать стальной сердечник и биметаллическую оболочку. Оба последних требования наиболее остро противоречат самим принципам проектирования и производства целевых патронов. Стальной сердечник требует дополнительных мероприятий по его центровке при монтаже, а также соблюдения не только достаточной прочности монтажа, но и его стабильности. Материал же пульной оболочки напрямую влияет на характеристики рассеивания пуль (смотри об этом статью «Л» или «Д» в журнале № 8 за 2008 г.). В 1963 г. были разработаны два варианта снайперских патронов — 1 ЖИ (НИИ-61) и ОПС (завода № 188). Проведённые в 1964 г. предварительные испытания обоих патронов, показали лучшую кучность патронов 1 ЖИ, которые стали прообразом «снайперских».

Заводу № 188, хотя и не удалось «продвинуть» свой вариант патрона, суждено было стать единственным производителем патрона НИИ-61 (сказался опыт разработки и сборки собственного патрона). Итак, в результате выполнения ОКР в 1964 г. НИИ-61 был разработан 7,62-мм снайперский патрон и изготовлена опытная партия этих патронов.

От штатного винтовочного патрона с пулей со стальным сердечником опытный снайперский патрон отличается конструкцией пули (см. чертёж), которая имеет два сердечника: в передней части — стальной (длиной 13 мм) и в задней части — свинцовый.

В вершине пули, между оболочкой и передним срезом сердечника, имеется незаполненное металлом пространство.

Радиус оживала опытной пули (55 мм) равен, а длина (номинал 32,55 мм) — практически равна соответствующим размерам штатной пули со стальным сердечником (длина 32,3 мм). Остальные наружные размеры опытной пули, а также допуски на их изготовление, также практически одинаковы с соответствующими размерами и допусками штатной пули, за исключением диаметра оживальной части (7,90 — 0,05 мм против 7,87 — 0,05 мм у штатной пули). Вес опытной пули на 0,15 г больше, чем штатной и составляет 9,6-9,9 г.

Государственные испытания нового патрона были проведены в 1965 г. на научно-исследовательском артиллерийском полигоне в Ленинграде.

Тактико-техническими требованиями № 07975 на ОКР предусматривалось улучшение кучности стрельбы снайперским патроном не менее двух раз по сравнению с таковой патрона с пулей ЛПС и равноценную кучность с целевым винтовочным патроном.

Последнее, в свете вышеизложенного, было практически невыполнимо. А ведь пуля целевого патрона является двухэлементной (оболочка и сердечник), что упрощает монтаж и в совокупности с большей её массой, применением томпаковой оболочки, способствующей более плавному ведению пули по каналу ствола и более полному заполнению нарезов, а латунная гильза, имеющая более стабильное пулеизвлекающее усилие, обеспечивает, казалось бы, недостижимые результаты стрельбы.

Однако НИИ-61 изготовил первую опытную партию снайперских патронов ОП-6-64-61 такого качества, что показалось — основы физики и механики слегка покачнулись: кучность стрельбы ими оказалась не только лучше, чем у спортивных целевых патронов имеющихся на то время партий ЦП-22, ЦП-24, ЦП-56, но и специальных целевых партии ЦП-64.

И ведь стреляли не только из СВД и снайперской «мосинки», но и из целевых винтовок «Зенит-3» и БЦ-58; и не только полигонные стрелки, но и специально созданная комиссия из ведущих спортсменов СКА в составе заслуженных мастеров стрелкового спорта СССР: Сажина, Иткиса, Минина и Сентюриной.

Вердикт спортсменов был таким: опытные снайперские патроны по кучности боя равноценны спортивным и могут использоваться в спортивных организациях Советской армии. Средние значения полного поперечника рассеивания пуль и поперечника без одной, наиболее удалённой пробоины, на дальности 300 м составили: П10 = 14,6 см и П9 = 11,6 см, а для ЦП П10 = 14,8 см и П9 = 12,4 см. Окончательное заключение о замене целевых патронов снайперскими решено было дать после дополнительных испытаний нескольких серийных партий снайперских патронов.

Как видно, спортсмены очень осторожно отнеслись к полученным результатам. Специалисты полигона также были не столь оптимистичны, о чём свидетельствует «Анализ технических факторов, определяющих кучность боя снайперских патронов» из акта Госиспытаний, который приводится в авторской редакции.

«Анализ технической документации (чертежа и дополнения к ТУ на приём винтовочных патронов) показывает, что по сравнению со штатным 7,62-мм патроном с пулей со стальным сердечником, улучшение кучности боя снайперских патронов достигнуто за счёт:

1. Изменения конструкции пули. В пуле снайперского патрона ведущая часть, обжимаемая при форсировании, имеет свинцовый сердечник, что обеспечивает более полное «заполнение» сечения и лучшее ведение по каналу ствола. Наличие свинцового сердечника, наряду с пустотами в головной и донной частях пули, обеспечивает и более однообразное распределение массы пули.

2. Ужесточения чертёжных допусков, по сравнению с допусками на изготовление пуль со стальным сердечником, на длину пули, заднего конуса и толщину оболочки, а также уменьшения допускаемого биения оживальной части пули с 0,1 мм до 0,07 мм и введении контроля за биением торцевой части.

3. Ужесточения некоторых из допускаемых ТУ 4342-62 отклонений размеров и характеристик элементов патрона от чертёжных, как в части пределов отклонений, так и допускаемого количества их.

Вместе с тем многие допуски, определяющие рассеивание размеров и характеристик, существенно влияющих на кучность боя патронов при одиночном огне, оставлены одинаковыми с допусками на изготовление штатного патрона.

К числу таких относятся допуски на вес пуль, разброс начальных скоростей (допуск на вес заряда для снайперских патронов уменьшен, но величина ∆V25 не более 35 м/с оставлена без изменения), диаметр пуль, извлекающее пулю усилие.

К кучности боя снайперского патрона, как указывалось выше, предъявляются те же требования, что и к целевому спортивному патрону. Между тем, допуски изготовление целевого патрона меньше:

— на вес пуль 0,05 г, вместо 0,3 г;

— на ∆V25 20 м/сек, вместо 35 м/с;

— на диаметр пуль 0,02 мм, вместо 0,05;

— на извлекающее пулю усилие 30 кг, вместо 55 кг.

Кроме того, для снаряжения целевых патронов применяется латунная гильза, обеспечивающая лучшую кучность боя.

Из сказанного следует, что предусмотренных технической документацией мер, направленных на обеспечение высокой кучности боя снайперских патронов, может оказаться недостаточно при валовом производстве.

Поэтому при постановке 7,62-мм снайперских патронов на производство целесообразно разработать мероприятия технологического порядка, обеспечивающие сохранение кучности боя на достигнутом для партии ОП-6 уровне».

Для полноты картины добавим, из 12200 патронов, доставленных на испытания, 1680 имели калёный стальной сердечник. Определение пробивного действия пуль производилось стрельбой по стальным шлемам СШ-40 и бронежилетам 6Б1 сравнительно с пулей ЛПС. При этом установлено, что 100 % пробитие шлема на дальности 1000 м обеспечивает любая пуля, а 50 % пробитие защитного жилета пулей снайперского патрона с некалёным сердечником — 1040 м, а с калёным или пулей ЛПС — 1150 м. В результате был сделан вывод об отсутствии необходимости изготовления пуль с калёным сердечником.

Таким образом, снайперский патрон полностью удовлетворил требованиям ТТТ № 07975 и был рекомендован для серийного производства, получив полное наименование 7,62-мм винтовочный снайперский патрон с пулей ПС, сокращённое 7,62 ПС гж и индекс по индексатору ГРАУ-7H1.

За всё время производства он производился только в герметизированном (по стыку пули и гильзы и капсюлю) лаком цвета «бордо» варианте и комплектовался только биметаллической гильзой (ГЖ).

До 1974 года в боекомплект снайперских винтовок входили только снайперские патроны с пулей ЛПС. Однако характер задач, выполняемых снайперами, расширился и к этому времени появилась необходимость стрельбы патронами с трассирующей и бронебойно-зажигательной пулями. При этом выяснилось, что для стабилизации более длинных пуль (повышения частоты их вращения) необходимо уменьшение шага нарезов. При этом опять учитывался пресловутый экономический фактор. Было принято решение о переходе на стандартный винтовочно-пулемётный шаг нарезов 240 мм, при этом не только сохранялась устойчивость пуль на полёте, но могли применяться уже существующие комплекты контрольно-измерительного инструмента (калибров). Что же по кучности стрельбы патронами основных номенклатур? Она естественно ухудшилась...

Но требования ТУ на СВД по кучности (кстати, одинаковые для механического и оптического прицелов) остались неизменными — патроном с пулей ЛПС при стрельбе группами по 20 выстрелов на дальность 100 м R100 не должно превышать 7,0 см. Кучность стрельбы снайперским патроном до середины 90 гг. проверялась факультативно, затем в 1994 г. был введён норматив для стрельбы снайперским патроном на 100 м группами по 10 выстрелов R100 не более 4,5 см. При этом выяснилось, что установленные нормативы по кучности достижимы при использовании далеко не каждой партии патронов. И это при выполнении норматива кучности из баллистического оружия БК-08 для ЛПС (шаг нарезов 240 мм) и БК-08Ц для снайперских патронов (шаг нарезов 320 мм). Для поддержания уровня отработки патронов шаг нарезов балстволов не меняли.

С целью исправления ситуации «Ижмаш» попытался оптимизировать внутреннюю геометрию ствола СВД, а на НПЗ были приняты меры технологического характера при изготовлении элементов и сборке патронов. Но это мало повлияло на конечный результат. Выходом стала аттестация применявшихся для контроля кучности патронов стрельбой из эталонной винтовки.

Ситуация знакома практически каждому снайперу — для получения хорошего результата пригодна далеко не каждая партия патронов, а одна и та же партия патронов при стрельбе из разных винтовок может показать прямо противоположный результат. Вместе с тем практика показывает, что при стрельбе из СВД снайперским патроном (даже при шаге нарезов 240 мм) реально достижима кучность на 300 м не превышающая 5 см (R100). Впечатляющий результат даже для неавтоматических винтовок.

Задача, к слову, вполне посильная. Необходима только твёрдая воля изготовителей и ряд технических мероприятий — минимизация допустимых технических отклонений, влияющих на кучность стрельбы, регламентированных техническими условиями.

Естественно, нерегламентированные технические и технологические отклонения (брак), иногда видимые невооружённым глазом (например, прессовые посадки арматуры ствола с пережимом его канала, кривая посадка приклада, «заваленность» мушки и т. д.) вообще недопустимы. Но они встречаются.

Как правило, это изделия, не прошедшие контроль военного представительства и изготовленные не для нужд Министерства обороны. Помимо всего прочего, изготовление канала ствола СВД электрохимическим способом также не способствует выдающейся кучности. Переход же на изготовление редуцированием (радиальной ковкой) потребует некоторого изменения конструкции в части посадки арматуры (основания прицела, газовой камеры и основания мушки) но существенно не изменит конструкции.

1 – пуля целевого патрона, 2 – тяжёлая пуля «Д», 3 – латунная гильза, 4, 5, 6 – пуля со стальным сердечником (разрез, сердечник, внешний вид) 7, 8, 10 – снайперская пуля ПС (разрез, внешний вид, сердечник), 9 – биметаллическая гильза ГЖ, 11 – сердечник пули патрона 7Н14 (обточка конуса головной части выполнена несоосно, что не может способствовать хорошей кучности стрельбы. Обнаружено при демонтаже пули). Фото Михаила Дегтярёва

С другой стороны, уменьшившиеся потребности армии в снайперских патронах в настоящее время вполне позволяют использование «дефицитных материалов» для изготовления элементов патрона. Конечно, эти мероприятия затратны, но желание изготовителей получать прибыль с залежавшегося товара прошлого века уж точно никак не красит их имидж и может привести к необходимости закупки снайперского оружия за рубежом (что уже частично наблюдается во многих силовых структурах).

Кстати, неавтоматическая снайперская винтовка нормального калибра вряд ли удовлетворит потребности армии, особенно в ситуациях массового появления целей, так как по эффективности стрельбы, оцениваемой по частости поражения, расходу боеприпасов на поражение отдельно цели и времени на поражение цели, при стрельбе на дальности до 500 м она будет проигрывать по временным характеристикам даже при лучшей кучности стрельбы.

Кроме того, наличие «выдающейся» кучности стрельбы не означает высокой боевой эффективности, так как эти два параметра не имеют корреляционной связи. Кучность стрельбы боевого оружия должна быть не «выдающейся», а оптимальной. В этом случае погрешности определения и ввода поправок стрельбы компенсируются перекрытием цели хотя бы частью эллипса рассеивания пуль.

Но вернёмся к нашему повествованию о винтовочном снайперском патроне. Его история была бы неполна, если не упомянуть о неудачной попытке создания бронебойного варианта.

В 1984-1985 гг. ЦНИИТОЧМАШ разработал снайперский патрон с бронебойной пулей, получивший индекс 7Б1. Необходимость в данном патроне появилась в связи с бурным развитием индивидуальных средств бронезащиты, а имеющиеся в боекомплекте снайпера патроны с бронебойно-зажигательной пулей Б-32 не обеспечивали достаточной эффективности стрельбы (с точки зрения кучности и вероятности попадания в цель) по малоразмерным целям.

Испытания нового патрона, проведённые на испытательном полигоне ГРАУ МО, показали, что по бронепробиваемости и кучности стрельбы испытываемые патроны не удовлетворяли установленным требованиям.

Новую попытку создания снайперского патрона с бронебойной пулей ЦНИИТОЧМАШ предпринял в 1998-99 гг. На этот раз она увенчалась успехом. Так появился снайперский патрон с бронебойной пулей СНБ (индекс ГРАУ — 7Н14). Пуля патрона 7Н14 отличается от пули 7Н1 в основном конструкцией штампованного бронебойного сердечника, изготовленного из инструментальной стали У12А. Головная часть сердечника обточена конусом с углом при вершине 90°. Для отличия от патронов 7Н1 бумажный пакет с 20 патронами помимо надписей «снайперские» имеет чёрную полосу, а стыки пули и гильзы с капсюлем герметизированы лаком фиолетового цвета.

На этом можно закончить историю винтовочного снайперского патрона. Он так и не смог заменить (по ряду объективных причин) целевой винтовочный патрон. Сомнения стрелков-спортсменов и специалистов-испытателей полностью оправдались. Однако, ставить точку в его истории, наверное, преждевременно.

Статья опубликована в августовском номере журнала «Калашников» за 2009 г.