Пролог. За неделю до бойни под Ван-Тройценом⁠⁠

*Есть такие истории, которые сами просятся на бумагу. С ними ходишь по улице, они встают перед глазами на совещаниях, они шепчут тебе в уши по ночам. Я решил отдохнуть. Пусть в этот раз не будет страшно, пусть в этот раз будет интересно. А вы расскажете стоит ли продолжать эту историю.

Высокие стрельчатые двери почти бесшумно отворились, барельефы с всадниками и львиными головами разошлись в стороны. Мажордом с плохо скрываемым отвращением оглядел две фигуры, застывшие на пороге: высокую стройную с прямыми как спицы рогами и сгорбленную, почти шарообразную, опиравшуюся на трость. Разные варвары стояли на этом пороге, но корнигурийцы... Его величество слишком добр к ним. Ни богатые одежды, ни дорогие украшения не обманывали опытный придворный глаз - дикари! Что будет дальше? Придётся объявлять о прибытии водовоза или, может быть, скота? О, времена... Мажордом привычно прочистил горло и возвестил:

- Посол Кромага, лорд Томиноккер со спутницей.

Церемониальный посох дважды ударил о пол. Высокая фигура слегка наклонилась к нему:

- У меня есть имя.

- Не уполномочен, - соврал мажордом.

Томиноккер зашаркал к трону, подволакивая ногу. Проще было долететь, но имперский этикет запрещал расправлять крылья в помещении. Ну что же, пока следовало потерпеть. Путешествие предстояло утомительное, зал для посольских приёмов должен был вселять трепет и уважение к могуществу Империи. Вдоль стен высились статуи королей прошлого, лорд усмехнулся про себя, многих он знал лично. Под потолок уходили колонны, высота которых вдавливала посетителя в пол, особенно после крохотной комнатки для ожидающих. До подножия трона вела широкая ковровая дорожка длиной с сотню шагов. Ариоланта шла по левую руку, чуть отстав, как было принято при дворе. Ещё десять шагов, ещё десять... Стены и полоток слегка сходились к тронному пьедесталу, чтобы император на троне сам не казался букашкой в этом зале. Молодой человек, стоявший у одного из окон, круто развернулся и подошел к послу вплотную.

- Вам здесь не место! Отец терпелив и прощает вам ваши выходки, вам и вашему рогатому вождю. Я бы доставил вас в столицу в клетках и оставил гнить на площади.

От трона слабо донеслось:

- Сын мой, не сейчас...

Томиноккер же и бровью не повёл, он слегка склонил голову, поправил драгоценный камень на левом роге и деликатно произнёс:

- Я приветствую вас, принц Винсент. Сожалею, что наш визит вас огорчает. Но, при всём уважении, сейчас нас пригласили не вы, а ваш досточтимый отец.

Юноша фыркнул, круто повернулся на каблуках и удалился в боковые двери. Ариоланта шепнула:

- Дядюшка, вы могли испепелить его на месте...

Старый посол улыбнулся:

- Моя дорогая, искусство дипломата в том и заключается, чтоб приговаривать "хороший пёсик", пока не найдётся хороший булыжник. - и добавил громче, чтоб слышали у трона: - Пойдём же, не будем заставлять его величество нас ждать...

Пока гости неспешно двигались к трону, стоящие у пьедестала шептались. Алебардщики в церемониальных кирасах, лакей, телохранитель императора и пара писцов конечно были не в счёт, тем более, что все они молчали. В зале присутствовали куда более примечательные мужи: ближе всех к ковровой дорожке стоял герцог де Сейс - главнокомандующий южных армий и первый военный советник. Даже среди гвардейцев герцог выделялся исполинским ростом и широкими плечами. На него постоянно жаловались конюхи - найти подходящего скакуна для этого гиганта было непросто. Рядом, едва доставая де Сейсу до плеча, беспокоился магистр Шахт. Шахт был одновременно и придворным чародеем, и главой ордена. Не часто его приглашали в посольский зал, но визит Томиноккера всех поставил на уши. Наконец, третьим у ступеней трона был канцлер де Гратц. Де Гратцы были послами и дипломатами так давно, что никто уже и не помнил, чем ещё знаменит этот старинный род. От канцлера не укрылась неучтивость мажордома по отношению к прибывшей корнигурийке, но это было даже хорошо. Пусть рогатый посол заранее знает, что на этот раз престол настроен решительно. Несколько в стороне скучал де Валу, надежда и опора имперской конницы. Ещё совсем молодым человеком он попал в оруженосцы, затем был многократно отмечен на турнирах, в том числе и предыдущим командующим. Затем была оглушительная победа над самим де Сейсом в одном фехтовальном поединке. Вот тогда-то де Валу заметили по-настоящему, будущего графа уже назначили в командиры конной гвардии, но придворные льстецы уже пророчили ему чуть ли не пост командующего. Здесь он ни во что не вмешивался и присутствовал лишь из должности. Пока канцлер выбирал вступительные слова, Шахт впился в локоть герцога и зашептал:

- Ваши люди забыли отнять у посла посох.

Де Сейс холодно улыбнулся:

- Магистр, ну что вы, это просто палка. Будь это магическим предметом - вы бы уже почувствовали. Сперва их обыскали ваши люди и сняли с них целый мешок магических перстней и амулетов, затем мои орлы отобрали у этой рогатой несколько кинжалов. Так что угрозы я не вижу.

Помолчали.

- И всё-таки Томиноккер известный и сильный колдун. Боюсь, идея вызывать его к трону ...

- Именно поэтому вы здесь, магистр. - перебил герцог. - Пока есть время - защитите нас барьером, и поплотнее.

Шахт кивнул и крепче взялся за посох. Его взгляд помутился, солнечный свет из окон стал немного тусклее, а все присутствующие ощутили лёгкое покалывание на коже.

Наконец Томиноккер доковылял до первой ступени и разлетелся в поклоне.

- Ваше величество, сиятельный канцлер, господа, честь быть приглашенным к престолу императора.

Канцлер сухо заметил:

- Посол, вас не приглашали, а вызывали. Кто прибыл с вами? Нам неизвестно имя вашей спутницы.

- Позвольте рекомендовать вам мою племянницу, перед вами Ариоланта Калагера Филомена лар-Кервус.

Корнигурийка, прямая как струна, чинно поклонилась и снова выпрямилась.

- Лар-Кервус... лар-Кервус... а кем вам приходится командующий лар-Кервус, который сейчас собирает войска в Долгой долине? - бросил герцог.

На лице Ариоланты показалась лёгкая улыбка:

- Наши отцы - родные братья, мой лорд.

Канцлер тем временем повернулся к старику на троне:

- Ваше величество, посол Кромага, лорд Томиноккер, готов ответствовать.

Король медленно проговорил:

- Я вызвал вас, чтобы развеять наши подозрения, - Томиноккер не переставал улыбаться. - Мой добрый сосед Магнус передвигает армии в опасной близости от границ Империи, расскажите нам зачем... - король откинулся на спинку трона и закрыл глаза.

Все присутствующие с облегчением выдохнули - на этом роль короля была сыграна, дальше поводья в руки брал канцлер. Томиноккер помолчал и с видом оскорбленной невинности заговорил:

- Уверен, высочайшему престолу известно о постоянных нападках северных племён. От них страдает Кромаг, от них страдают и северные провинции Империи. Действительно, командующий лар-Кервус собирает отряд для карательной экспедиции в дикие земли. Я удивлён и даже оскорблён вашими подозрениями. Мне кажется, вы должны рукоплескать этому походу не меньше жителей Кромага...

Де Сейс оборвал посла:

- Да, это всё прекрасно. Вот только Долгая долина на юге выходит почти к самой столице. Армия Кервуса угрожает внутренним провинциям и даже, даже столице!

- Помилуйте, герцог, как отряд лар-Кервуса может вам угрожать? Если бы командующий по какой-либо неведомой мне причине и решился бы повернуть на земли Империи, то его путь сразу же преградили бы сперва крепость Ван-Шанц, после укрепления предгорий, а затем непревзойденный и могучий Ван-Тройцен. Разве под силу отряду из нескольких сотен воинов преодолеть эти твердыни? Или может быть начали приходить дурные вести с северных застав? Магистр Шахт, - маг вздрогнул, - вы нам не поможете? Не обращались ли к вам маги гарнизонов?

Шахт долго сверлил посла глазами, затем выдавил:

- Нет, вестей не было.

Канцлер поморщился, представление разваливалось, так как посол не собирался каяться:

- Наши сведения пусть остаются нашими, лорд Томиноккер. Нам достоверно известно, что в Долгой долине собралось уже не "несколько сотен", как вы выразились. Счёт пошел на тысячи. Не многовато ли для одной экспедиции?

- Я призываю в свидетели лорда де Турра. Мы были дружны с ним, он был настолько любезен, что сам проинспектировал северную часть Долгой долины...

- И был выслан на острова за излишнюю приязнь к вам и возможную измену, посол. - оборвал герцог.

- Изме-ену? - протянул Томиноккер, поднимая брови. - А может быть вся вина этого достойного война сводилась к спокойной и честной оценке происходящего и военному таланту? Кого больше любят в войсках, господа? Заносчивого герцога или удачливого лорда? Но я понимаю, зависть часто плетёт ужасные козни. Что больнее: получить копьё в грудь на поле брани или пинок под зад при дворе?

Де Сейс густо побагровел.

- Вы забываетесь! - прошипел канцлер.

Посол впал в грустную задумчивость:

- Вы верите любой лжи о Кромаге, но не верите словам посланника Кромага, не поверили даже лорду... Я предлагаю отправить посыльного в Долгую долину, пусть привезёт нам депешу, скрепленную печатью коменданта Ван-Шанца. До тех пор мы с Ариолантой с удовольствием погостим в столице. Если командующий действительно движется не на север, а на юг, тогда я отдам на отсечение голову. Кстати, примерно это мне только что предлагал принц...

Король тихо проговорил:

- Винсент переживает, как и все мы. Не вам, посол, судить молодое горячее сердце, тем более, что похоже у вас его нет.

Томиноккер покивал:

- Ваше величество изволит шутить как всегда изысканно. Но к делу, господа. Я настаиваю на отправке гонца.

Де Сейс и канцлер переглянулись.

- Ваша голова, посол, не остановит вторжения.

- Я не знаю, как ещё мне убедить высокий престол в исключительно чистых намерениях Кромага... Впрочем, нет, знаю. Мой повелитель, высокий иерарх Магнус, обеспокоен сложившимся недопониманием. Он послал вам в подарок одну из наших лучших танцовщиц. Угодно ли вашему величеству и господам насладиться представлением?

С трона донеслось:

- До танцев ли нам? Ну пусть пляшет. Но разговор про армии Кромага нас ещё ждёт, посол... войска должны уйти...

- Разумеется, ваше величество, как вам будет угодно. - Томиноккер почти распластался по полу в поклоне.

Канцлер хотел что-то сказать, но раздумал и щелкнул пальцами, подзывая лакея.

Через пару минут в боковую дверь втолкнули перепуганного музыканта с лютней. Томиноккер широко улыбнулся:

- Не бойтесь, дитя моё, играть за вас буду я... - Инструмент оказался в когтях посла. - Ариоланта, прошу...

Рука Томиноккера тронула струны, полилась сложная куранта с большим количеством украшений. Ариоланта, гордо ступая вышла к подножью трона. Длинные одежды создавали впечатление, что корнигурийка плывёт по полу. Её прямой стан почти не отклонялся от вертикали, а руки неспешно парили, одно па грациозно следовало за другим.  Присутствующие невольно залюбовались. Неожиданно посол перешел на алеманду. Танцовщица тронула брошь на плече, и верхняя накидка упала к её ногам. Под тканью был костюм сложной выделки, с прозрачными и цветными вставками. Каждое движение Ариоланты сопровождалось игрой света в цветных стёклах. От плеч к локтям шла стеклянная чешуя, мелодично звеневшая в такт музыке. Теперь гостья двигалась свободнее и быстрее, от калейдоскопа ярких пятен рябило в глазах. Шахт почувствовал... и всё понял, слишком поздно. Чутьё магистра было сконцентрировано на демоне в центре зала, он совсем упустил из виду остальную часть дворца. Он успел только хрипло крикнуть: "Сейс, всех гвардейцев ко входу! Сейчас же..." Двери в конце зала распахнулись, в них спиной вперёд с грохотом влетел один из стражников. Герцог и канцлер застыли у нижней ступени трона, телохранитель короля оказался проворнее, выскочив вперёд. Ариоланта с шипением рванула себя за рукав, стеклянная чешуя посыпалась на ковёр, однако в руке корнигурийки осталось несколько продолговатых прозрачных пластин. "Алебарды наизготовку!" - только и успел крикнуть Герцог, когда первая из них вошла ему в глазницу. Меч он успел вытащить из ножен только наполовину. Второй осколок с хрустом вонзился падающему герцогу в горло. Канцлер не стал ждать своей участи, он на четвереньках, по-паучьи, бросился под защиту трона. Третий осколок Ариоланта запустила в Шахта, но тот уже стоял на верхних ступенях перед троном и творил защитные чары - стеклянная стрела замедляла свой полёт всё более, пока не замерла в двух ладонях от лица магистра. Корнигурийка завертелась перед троном, швыряя стеклянные полосы в сторону пьедестала - пара из них угодила в удирающих слуг, остальные оставались в воздухе. Первый свой осколок Де Валу пропустил, тот с противным скрежетом проехался по кирасе. Он выхватил меч и в боевом порядке шагнул к Ариоланте. Внимание мага было не здесь, на лестнице творилось куда более чудовищное преступление. На пороге появился Хальтер, ученик шатался и едва держался на ногах. В левой руке он сжимал один из магических кристаллов, доступ к которым ученикам был строжайше запрещён, прежде всего, из соображений их собственной безопасности. Шахт представил сколько охраны перебил этот несчастный по пути в подвальное хранилище, а потом обратно наверх, и облился холодным потом. Кристаллы были плохо изучены, работать с ними без опасности для жизни могли только магистры высоких степеней. Эти камни обладали собственной волей и человека неподготовленного буквально сжигали изнутри. Но знающий, чьей воли было достаточно для усмирения кристалла, приобретал при прикосновении к камню дар творить заклятья невероятной мощи. Хальтер, судя по нетвердой походке, был уже близок к концу. Томиноккер прошипел: "наконец-то" и требовательно протянул когти в сторону дверей. Кристалл выпорхнул из дрожащих рук ученика и скрылся в кулаке демона. Шахт сжал руки на посохе, вот теперь дела принимали действительно скверный оборот. Алебардщиков, бросившихся к послу, сбило с ног и раскидало по залу. С отчаянным звоном вылетели витражи в окнах, старый корнигуриец возвышался глыбой посреди зала, а вокруг в страшном смерче закружило обрывки ковра и парадных тряпок, набивку и щепки от мебели. Лорд больше не улыбался, прямо на Шахта смотрели два черных провала, за спиной покачивались огромные перепончатые крылья. Де Валу и Ариоланта продолжали кружить перед троном, короткое движение пальцев Томиноккера, и голова офицера разлетелась на куски. За спиной магистра, внутри защитного барьера, в тишине и покое Король по-птичьи вертел головой и всё повторял: "Как... что происходит...". Канцлер выглядывал из-за спинки трона и что-то лепетал в ответ. Кожа на пальцах Шахта потрескалась, из ушей и носа текла кровь, посох опасно гнулся и трещал... Однако он твёрдо стоял в бушующем вихре, воля Томиноккера, даже усиленная кристаллом, была не властна над магистром.

- Ну что же, - зазвучал бас посла. - Нам этом аудиенцию считаю оконченной. Прощайте, Шахт, больше мы не увидимся. Ланта, ко мне!

Демонесса бросилась к Томиноккеру и ухватила его за локоть. В чудовищном гуле вихря сверкнула молния и... зал опустел. На месте, где только что стояли демоны, остался только небольшой лоскут ковровой дорожки, дымящийся по краям. В наступившей тишине на пол зала падали клочья штор и знамён.

***

Шахт шел через зал к распластанному на полу ученику. Алебардщик древком прижимал горло преступника к полу, но необходимости не было - Хальтер нёс магический кристалл в руке слишком долго, теперь его тело быстро умирало. Магистр собрался с силами, выдохнул и положил руку на лоб умирающего. Он не был силён в целебных чарах, но на несколько мгновений это должно было отсрочить агонию. Де Гратц выскочил из-за плеча магистра и завизжал:

- Отвечай, изменник, сколько тебе заплатили? Что ещё на уме у демонов?

Ученик открыл глаза и прохрипел:

- Месть. Свершилась месть.

Шахт чувствовал - не лжет. Рука болела, под ладонью отвратительно копошилась смерть. Де Гратц только больше распалился:

- Какая ещё "месть"? Ученик чародея, ты должен быть по гроб обязан ордену за то, из какой грязи тебя выдернули! Корона столько делает для...

Магистр оборвал канцлера:

- Ему осталась минута, дайте ему говорить.

- Да, дайте мне говорить... Вспомни Мари Луарье. Вспомни!

Шахт никогда её не забывал. Хотел бы, но не мог. Сколько лет прошло, а Шахт помнил, как он, голодный и оборванный, волнуясь и обжигаясь, впервые творил для неё кристаллические розы. Как он чуть не упал без сил, после того, как получился первый сносный букет из трёх цветков. Как она смеялась, заливисто, в голос, и, шутя, сотворила целую клумбу таких же роз. Как он шел тогда через ночной город, терзаясь обидой, и ненавидел весь свет. Как пообещал сам себе стать лучшим, стать достойным любви Мари. Как потом застал её за чтением запретных текстов. "Заклятья на крови", до сих пор переплёт перед глазами. Нет, донёс не он, но она решила для себя бесповоротно... Как потом, в кабинете магистра Кнуоджа не посмел сжечь её обвинительный приговор, а лишь вяло мямлил какие-то глупости в защиту Мари. Как в слезах стоял потом на коленях в верхнем коридоре темницы, вслушиваясь в рыдания в темноте, пока однажды они не прекратились...

- Да! Ты помнишь, гнусный доносчик, вижу в твоих глазах. Это ты погубил сестру! Ты!!

- Прочитай меня и умри спокойным, глупец, - тихо проговорил магистр.

Ладонь ныла нестерпимо, Хальтер терпел последние мгновения. Было странное ощущение, кроме магического ожога тело несчастного раздирало что-то ещё.

- Умри?! Один?! Не-ет! - хрипел ученик. - Тебя, подонок, я заберу с собой.

Де Гратц снова взвился:

- Ты, верно, безумен! Мало нам твоего предательства, так ещё ...

Магистр глянул на канцлера - тот замолчал.

- Говори. Что ты сделал?

- Сделал, уже сделал! Посмотри на свою руку, грязный завистник. Моя болезнь прикончит и тебя! Тебе осталось две недели, и каждую минуту, отмеренную тебе до встречи с демонами, помни про Мари.

Шахт отнял руку ото лба умирающего, Хальтер захрипел, его глаза закатились. Посреди ладони наливалась смертельной желтизной первая язва. Де Гратц отшатнулся:

- "Сыпь проклятых"! Но как, как ?!... Как во дворец пустили?!..

- Пудра или мел, я сам стряхнул её, когда прикоснулся. Смотрите сами.

Кожа на лбу Хальтера была мертвенно белой, но в том месте, где магистр прикасался к нему, из-под слоя белил выступала корка в желтых волдырях. Магистр встал. Да, это была она, "сыпь проклятых". Две недели, три - максимум. Демон оказался прав, вряд ли ещё они увидятся. Проклятье, действовать надо было быстро.

***

На опушке леса разгорался небольшой костёр. Кони щипали траву, рогатые кучера последний раз проверяли упряжь и оси двух рыдванов. Лорд Томиноккер - хранитель печатей, верховный посол и архимодеус - развалился на траве и тяжело дышал. Ариоланта знала, что пока не заговорит - трогать нельзя. Наконец он прошептал:

- Ланта... Ланта... дитя моё, помоги мне сесть.

Племянница с трудом привалила старика спиной к стволу дерева.

- Уфф, гораздо лучше... - посол разжал кулак и высыпал на траву черный пепел. - Этот предатель даже кристалл нормальный выбрать не смог, я еле пробил защитные чары дворца.

- Я безмерно восхищаюсь, - Ариоланта быстро поцеловала руку Томиноккера. - Идея покончить с ними разом достойна вас.

Старик кивнул:

- По казармам мы охотились бы за ними дольше, это да... но если бы тот конюх тебя поцарапал? Твоя мать оторвала бы мне голову... причем совершенно заслуженно.

- Я сама вызвалась.

- За что я тебя и благодарю, одному мне было бы труднее. А ведь мы... молодцы! - Томиноккер загибал корявые пальцы и оживлялся на глазах: - Сейс твоими стараниями мёртв. Валу тоже, но благодаря мне. Гратц - трус и бесполезный болтун. Король совсем одряхлел, главнокомандующий он никудышный. Принц юн, порывист и глуп, эти недуги обычно проходят со временем, но как раз времени-то у империи нет. Единственный, кто мог бы оказать сопротивление твоему кузену, сейчас на середине пути к северным островам. Видишь? Дорога расчищена.

- Но дядюшка, Шахт жив! Вы не поразили его. Да и я не попала...

- О, моя дорогая, Шахт нам не помешает. У твоего дяди всегда есть добрый совет для ищущих правды при имперском дворе.

Ариоланта улыбнулась. Томиноккер продолжал:

- Знатный переполох мы наделали в этом муравейнике. Ты отправишься в столицу. Магнус ждёт вестей, а тебя ждёт награда. Да и не место тебе на войне. А я на север. За Ван-Шанц я не беспокоюсь, ту дыру твой брат и в одиночку покорит. А вот Ван-Тройцен успеют подготовить к приходу наших сил. Там будет нужна моя помощь. Теперь действовать надо быстро.