Капитализм-раскольник (6)⁠⁠

Заканчиваем знакомиться с книгой Куинна Слободяна.

На протяжении всей книги автор потчует нас фантазиями адептов свободы личности. Но где ещё фантазировать, как не в виртуале? И действительно, с момента создания Интернет стал местом для избавления от социальных норм до тех пор, пока не останется жёсткий каркас частной собственности и договора. Цель та же: захватить, разобрать и перестроить по своим правилам. Так возникли игрушечные модели государств, к которым можно отнести, например, Metaverse Цукерберга.

Теоретические основы технолибертарианства были заложены уже давно. Ещё в девяностых Джеймс Дэвидсон и Уильям Рис-Могг заявили о том, что человечество вошло в стремительную фазу эволюции, в результате которой появится сверхмобильный высокоинтеллектуальный класс, который может координировать рабочую силу, складывая прибыли подальше от загребущих рук правительств. Они называли этот класс «суверенными индивидами» и оценивали его потенциал в сотню миллионов человек на весь мир. Суверенный индивид знает, что он никому ничем не обязан, кроме как самому себе. Дэвидсон и Рис-Могг вполне откровенно признавали, что блага в новой системе будут распространяться не поровну. Но по заслугам! К этой мысли подвигает успех интернет-гигантов, создавших общеизвестные торговые площадки, такие, как eBay и Amazon. Виртуал стал не утопией без собственности, а наоборот, утопией собственности. Кто первый встал – того и тапки.

Ещё одним фанатом виртуала стал Баладжи Сринивасан. Он мечтает об «облачной стране» (cloud country), которая бы объединила миллионы единомышленников онлайн. В наше время часто менее важно, где ты живёшь, чем в каких онлайн-сообществах ты вращаешься. Идея сетянина, конечно, не нова, но Сринивасан сделал вывод о возможной материализации из облака на бренную землю. Для этого не нужно искать какой-то Эдем, а представить свою квартиру посольством Облачной страны, которая станет архипелагом, подобным Индонезии. Связывать острова между собой может цифровая инфраструктура: платёжные системы, банковские счета, удалённая регистрация бизнеса. Со временем граждане Облачной страны захотят жить вместе, образуя микронацию. Интернет-платформы продемонстрировали возможность быстрого масштабирования годной инициативы. Свою модель Сринавасан назвал «коллективным исходом». В отличие от типичных либертарианцев, он любит использовать язык демократии, выступая за «демократию ста процентов», то есть за полное единомыслие. Звучит привлекательно до тех пор, пока не поймёшь, что в его воображаемом мире каждый имеет не голос, но какое-то количество акций, и решения принимается не большинством голосов, но большинством акций. Ну а инфраструктура… Она частная. Фейсбук, например, частное предприятие, которому мы предоставляем свои личные данные в обмен на услуги.

Такую уверенность в независимости в виртуале Сринавасан получил из своего опыта в крипте. Он начал во время, когда биток стоил всего 258 долларов. Через шесть лет он стоил уже в 240 раз дороже. Адепты биткойна, по его словам, материализовали валюту через ролевую игру живого действия. А почему бы тогда не материализовать целую страну? Не так давно капиталистическая пресса материализовала современные нации на субстрате средневековых народностей, вбросив в него закваску из культурного контента. Современные онлайн-медиа обладают таким же потенциалом.

Пандемия ковида подстегнула надежды онлайн-активистов. Пошли разговоры о «цифровом исходе». Майами раскрыл обьятия для цифрового сектора. По сути, это было очередное привлечение инвесторов низкими налогами и слабым регулированием, но Сринавасан называл Майами «латиноамериканским Сингапуром». При всей болтовне о строительстве Облачной страны с нуля, её адепты чаще всего искали кого-то, кто предоставит им нужную инфраструктуру: охрану, энергию, сервера, помещения. И всё же ход пандемии показал, что надеждам Баладжи не суждено пока сбыться. Простой народ никуда не побежал, а остался на своём месте. Крипта не изменила мир финансов, став лишь ещё одним из его инструментов. Те же, кто хотели свалить в Метавселенную, не нашли чего-то похожего на неё, но всего лишь новую хомячью клетку в частном коливинге. В очередной раз визионеры забыли о том, что зависят от простого человека. Так и сингапурские власти парили на волне самодовольства, что побороли ковид, пока город не накрыла волна вируса, расплодившегося в мигрантских массах.

В начале 2022 года Патрик Шумахер представил свой проект экстраординального города. Там были впечатляющие галереи и аудитории, залы и рестораны. Архитектор сделал своё имя мегапроектами, разбросанными по планете, в числе которых были стадион и аэропорт в Пекине, завод БМВ в Лейпциге и научно-технический музей в Шеньжене. Но последний проект был наиболее близок к политическим принципам Патрика. Когда-то он был социалистом, но под влиянием кризиса 2008 года сдвинулся к идеям Ротбарда и фон Мизеса, которые пророчат неизбежный коллапс системы, основанной на фиатных деньгах. Новый кризис неизбежен, но после него нужно будет строить новый мир. На мировом конгрессе архитекторов Шумахер стал говорить, что правительствам нужно свернуть программы строительства социального жилья, отменить все стандарты и приватизировать улицы, площади, общественные площадки и парки. Нельзя идти против свободного рынка, нужно встраиваться в него.

Проблема у Шумахера в том, что его воображаемый город пока не существовал. Он собирался поместить его на территории, заявленной одним предприимчивым чехом на нейтральной полосе между Сербией и Хорватией в излучине Дуная. Либерленд должен был стать стартапом с системой голосования, завязанной на размер собственности гражданина. Как в ОЖК.

Либерленд

Конечно, у проекта нулевые шансы на успех. Хорватские пограничные катера не дадут никому ступить на эту землю. Зачем же было Шумахеру тратить время и деньги? Он объясняет свою мотивацию марксистским тезисом о том, что базис определяет надстройку. В автоматизированном мире с прогрессом искусственного интеллекта отпадёт нужда в демократии – артефактом древнего мира в истории капитализма. XXI век – век успешных анклавов, притягивающих финансы, бизнес и новую мировую элиту. Когда производственные отношения сдерживают развитие производительных сил, неизбежна революция. И вот сейчас этот момент настал. Наступила пора распустить Евросоюз и расколоть Испанию, Германию, Италию на части. Следующая волна кризиса может привести к откалыванию Шотландии, которая потерпит крах, как социалистический проект. И вот тогда на сцену выйдут правые либертарианцы.

Окончание Холодной войны привело к экспорту с Запада не только либеральной демократии, но и более эффективный недемократический капитализм, опробованный и отточенный в Азии. В рамках своей инициативы «Пояс и путь» Китай выстраивает цепь торговых путей, соединяющих анклавы, по типу концессий, навязанных ему же в девятнадцатом веке. Он видит будущее в торговых коридорах, связывающих узлы капитализма в разных странах. Другие страны тоже пытаются внедрить китайский опыт. Например, Саудовская Аравия собирается вложить до 500 миллиардов в свою зону Неом на иорданской границе.

Конечно, есть риски. Уже известная нам P&O, которую перекупила DP World, решила в 2022 году сэкономить на зарплатах, для чего взяла и выкинула все 800 тысяч своих работников на улицу без предупреждения. При этом им всем было предложено заключить новый контракт с 5,15 фунтов в час. Это где-то половина британской минималки. А что, ведь суда компании ходят чаще всего не под британским флагом. А Бермуды, Багамы и Кипр вряд ли имеют минималку вообще.

Недемократический капитализм побеждает. Всё больше людей восторгается азиатскими экономическими чудесами. Специальные зоны расплодились по всей планете. Они повсюду, но всё же они не кажутся островами свободы от государства. Скорее, сами государства используют их для своих целей. Это не конкуренция тысячи суверенных территорий, нет. Это усиление положения немногих сверхдержав государственного капитализма. Это захват существующего государства без необходимости основания нового.

Сепаратизм получает силы на волне паники и желания найти убежище. Сегодня, когда изменение климата стоит на повестке дня, многие пытаются создать места, где проблемы климата были бы решены. Недостатка в проектах нет. Это и вышеупомянутый аравийский Неом, и остров Эко Атлантик, который один миллиардер строит у берегов Нигерии, и искусственные острова Дубая, и проект Сердца Европы у берегов Германии.

Что бы не шептали нам фантазии, зона никогда не сможет сбежать с планеты. Да и планета заселена под завязку, так что свободного места, по сути, нет. Это положение вещей ясно демонстрируется современной историей Гонконга, который превратился из «острова Адама Смита» в новую версию Восточного Берлина, в котором международный капитал всё ещё пользуется свободой перемещения. Но ведущую роль в финансах и торговле у Гонконга уже отобрали. Центр тяжести азиатских финансов перемещается на Шанхайскую биржу, а гонконгский порт уже не третий в мире, как в 2012 году, а восьмой. Между ним и Сингапуром уже втиснулись четыре китайских порта и южнокорейский Пусан. Made in Hongkong уже в истории. Сегодня правит Made in China.

Но этот город отказывается умирать. Активисты, требующие демократии, подвергаются полицейским репрессиям. Что делать? Воспользоваться словами Брюса Ли: быть водой. Их заливают слезоточивым газом, но только будущее покажет, что будут означать эти слова для Гонконга.

Опустоши свой разум. Будь без формы. Как вода. Вода может течь, но может и разрушать. Будь водой, мой друг.

Будь водой

Все эти зоны на подхвате у крупного госкапитала – прямое следствие процесса глобализации и дробления суверенности. Зона не имеет смысла вне свободы торговли. Поэтому их будущее будет неразрывно связано с политическим будущим всей планеты. Сохранится глобализация – будут повсюду цвести зоны. Развалится планета на блоки – они будут цвести лишь на стыках между блоками. Также играет роль экономическая система. Сегодня кажется немыслимым демонтаж или даже реформирование капитализма в сторону придания ему «человеческого лица». Эти попытки обречены на неудачу, ведь в условиях свободы торговли твой товар станет дороже, чем у конкурента, который практикует дикий капитализм свободной зоны. Если тебя не купят, то рано или поздно банально завоюют.

А война в наши дни становится всё шире и злее. Быть может, наши потомки будут описывать наше время, как время Третьей мировой. Однако, помимо неизбежного пессимизма, современная ситуация даёт и повод для надежды. Любой кризис – это не только опасность, но и шанс, если верить толкованию китайского иероглифа Джоном Кеннеди. После войны многое придётся начинать с чистого листа. Нужны будут рабочие руки, нужен будет труд. А значит, на капиталистическую жадность можно будет одеть одеть намордник. Я надеюсь, что всем станет от этого легче.