user10403076

- Так вот, - продолжал мой друг. - Этому Роману дали понять, чтобы искал себе другой район, а еще лучше другой город, Тягач им занимался. А цыган уперся рогом, мол его серьезные люди прикрывают, и они же в доле с ним. Если хотите с ними потолковать, то подъезжайте к двадцати одному нуль-нуль на Телевизионку в частный сектор, там все и решим. Мол люди те в курсе кто мы, и хотят без лишних напрягов перетереть этот вопрос. Вообще должен был Димка Тягач ехать, я на такие мероприятия редко выезжаю, но он в Москве нужен с бумажками. Да и самому интересно стало - кого там бог принес. Обычно с первого раза все улавливают, когда узнают от кого люди приехали. В общем, глянем…

- В натуре муть какая-то. - согласился я. - Телевизионка дебри, пиндец, минут тридцать ехать. А ты помнишь, как мы встряли в Порт-Артуре с цыганьем? Какой тогда год был? Восемьдесят девятый?

- Конечно помню! - Немец засветился улыбкой. - С нами Тягач и был тогда, плюс Геша Тополь - борец, КМС-ник, и Виталя Нейман, убили его потом в Тюмени. Тогда конкретно мы влетели, до сих пор плечо ноет куда мне нож вошел.

Авторитет действительно размял пальцами то место, где крытый дорогим костюмом, скрывался шрам от цыганской заточки.

Я помнил те события, далекого одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года отчетливо, как будто это было вчера. Мы отмечали с пацанами окончание физкультурного института, когда наши младшие не поделили что-то, опять же с цыганами, на одной из улиц частного сектора. Нам дважды повторять было не нужно, мы всегда были за любой кипиш. Но у Немца был знакомый Барон, с которым мы имели кое-какие делишки, и мы сначала созвонились с ним. Тот выслушал, обещал быть к назначенному часу на адресе. И вот мы уже неслись впятером на Саниной тонированной девятке по вечернему городу на стрелку.

Когда подъехали к дому в конце улицы уже почти стемнело. Дорога освещалась лишь окнами домов, стоящих по обеим ее сторонам, да одиноким фонарем в середине поселения. Этот район был сплошь заселен цыганами, азербайджанцами и еще бог знает кем, отсюда и получил свое название.

Рядовому обывателю в таком районе делать было абсолютно нечего, и после наступления сумерек улицы пустели.

Нужно заметить, что в те времена на стрелки ездили без оружия. Во-первых, его не было в таком количестве, в котором оно сейчас, во-вторых, в нем не было необходимости. Все решалось на кулаках. Помню первый случай огнестрела, прогремевший на весь город был, когда Малюта младший на стрелке завалил огромного мастера спорта по вольной борьбе, международника из обреза. Вот так просто, одним выстрелом в упор в его же жигулях. Тогда это потрясло весь город. До этого все конфликты заканчивались относительно бескровно, хотя и были исключения в виде поножовщины. Но практически весь бригадный молодняк знал друг друга в лицо, поэтому старались подтягивать знакомых, чтобы решить тот или иной вопрос бескровно. Ну в крайнем случае сломают пару ребер или челюсть, но не более того. Так было принято везде. Был своеобразный негласный кодекс, да и зачем было стрелять в своих. А все понимали, что все мы - свои, хоть и были с разных районов. Пацан был обязан верить пацану на слово, хотя мог в душе и сомневаться в каких-то конкретных случаях. Но прилюдно об этом говорить было нельзя. Предъявить можно было только предоставив неоспоримые доказательства, в противном случае пришлось бы отвечать. Ты - предъявляешь, ты - отвечаешь!

Именно поэтому мы были без оружия. Да и смысл таскать с собой статью. Кулаки-то для чего? Да и знали нас по городу тогда уже многие, можно было в любом районе знакомых парней подтянуть и закрыть вопрос. Так что особо никто из нас не беспокоился, ехали с хорошим настроем.

Меж тем возле указанного адреса уже была припаркована Волга Барона Васи - нашего знакомца. Когда мы подкатили во дворе дома находилось человек тридцать цыган.

- Нихрена стадо. - недовольно проворчал Тополь. – Немец, не многовато ли Будулаев для такого незначительного инцидента?

- Да, многовато. - отозвался Саня. - Ну да ладно, разгребемся как-нибудь. Зря что ли ехали в такую даль?

В сопровождении цыган постарше вышел сам Вася. Показательно обнялся с Немцем, с нами поздоровался за руку.

- Как дела братка морэ, как семья?

- Спасибо, все хорошо. - ответил Саня. - А у тебя, дорогой?

- Да тоже, брат, все слава богу, спасибо за беспокойство. - Барон достал сигарету, тут же какой-то пристяжной сзади чиркнул зажигалкой, Василий прикурил и глубоко затянулся. - Послушал вот земляков своих, дело-то пустячное, можно сказать зря ехали.

- Да, дорогой, дело действительно пустое, не стоило уважаемого человека беспокоить. Пусть твои Ромалы выплатят пятьсот нашему молодому за кожанку и причиненный ущерб здоровью. И забудем об этом неприятном для всех инциденте.

- Что ты, брат, полтысячи! Ты посмотри на них, - Барон обвел присутствующих земляков рукой. - Откуда у этих людей столько денег? Все их богатство - это дети, мал-мала, а ваш человек и сам виноват, зачем горячился в чужом районе? Цыгане народ вспыльчивый, с кем не бывает?! Давай разойдемся миром, никто никому не должен, да и все. К тому же ваш боксер тоже двоих наших подломил тогда. Вот и расстанемся краями, да дорогой брат? Давай пожмем друг другу руки и поехали по домам. Всех семьи ждут.

Василий оглянулся на стоявших позади цыган, как бы ища поддержки, те не заставили себя ждать и одобрительно загалдели.

- Ладно, дорогой. - Немец в упор смотрел на Барона. - Из уважения к тебе поступим так, пусть твои люди отдадут нашему молодому триста рублей, скажем завтра до обеда, и закроем вопрос.

- Эх, Братка. - вздохнул главный цыган. - Мало лет тебе еще, многого не понимаешь в жизни. Но будь по-твоему, триста так триста. - Вася приблизился, обнял Саню и похлопал по спине.

- Передавай привет близким. Братва! - обращаясь к нам, Барон поднял приветственно руку вверх. - Удачи!

Мы кивнули в ответ. Разговор был окончен. Один за другим пацаны, включая меня, погрузились в девятку, развернулись с визгом перед толпой и тронулись в обратном направлении. Тополь из окна все еще настороженно оглядывал цыганье, недовольно ворча что-то себе под нос.

Метров через четыреста Немец остановил машину.

- Ты что, братан, забыл что-то? - спросил я.

- Кажись колесо пробили!  - отозвался Саня, открывая дверь.

Минуту спустя, мы все стояли и смотрели, не столько на спущенное переднее, сколько на четкий след от ножа, оставленный на шине. Ромалы проткнули нам покрышку.

- Вот гандоны! - Тягач кинул взгляд на Немца и сплюнул на землю. - Может вернемся?

- Обожди. - ответил Саня, прислушиваясь.

Мне тоже стал отчетливо слышен шум, с каждой секундой становившийся все громче. Я резко обернулся в сторону, только что оставленного нами гостеприимного дома, и увидел несущуюся на нас толпу человек двадцать, а то и больше. Бегущие перекрывали собой практически всю улицу, благо она была неширокой.

- Внимание! Вспышка сзади! - крикнул Тополь.

Мы развернулись навстречу опасности и встали в ряд, оставив позади себя девятку.

- Ну что, старшой, окропим снежок красненьким? - крикнул Тягач, непонятно к кому обращаясь, и в эту же секунду первый ряд нападающих навалился на нас.

Я стоял в центре, рядом с Немцем. Первый цыган, не останавливаясь, подпрыгнул вверх и, выставив вперед колено, полетел на меня. Я уклонился, и ублюдок просвистел мимо, врезавшись в заднюю крышку девятки с такой силой, что тут же потерял ориентацию в пространстве. Пока он пытался прийти в себя, кто-то из наших ударом ноги в голову отправил его в нокаут.

Второго противника я встретил тяжелейшим левым боковым, так же слегка уйдя влево от основной линии атаки. Чавела потерялся и повалился на Немца, который, не размышляя, отшвырнул его в сторону ударом. Краем глаза я видел, как Саня отбросил прямым встречным еще одного нападающего, ноги которого продолжили движение, в то время как верхняя часть туловища уже заваливалась назад. Ромалэ с хрипом опустился на спину, и по нему тут же, спотыкаясь, побежали ноги других атакующих.

Началась каша - мала. Врагов было слишком много. Задние, запинаясь о своих поверженных братьев, налетали на нас, и мы валились вместе с ними, продолжая избивать друг друга в полете и далее уже на земле. Кто с кем дерется было уже непонятно. Мы просто яростно руками и ногами молотили во все, что находилось рядом с нашими телами. Неясно сколько времени продолжалось это месиво, но понемногу толкотня начала ослабевать. Вдруг стало немного посвободнее, потом еще свободнее. И далее я заметил, как цыгане хватают кого могут из своих собратьев, валяющихся на земле, и насколько это возможно, разбегаются с ними в стороны.

Неожиданно глаз уловил какие-то световые блики на заборе, и я догадался, что это ментовские мигалки. Превозмогая боль в боку и еще где-то, я все же довольно резво вскочил на ноги и оглядел место происшествия. Вокруг нашей машины валялись тела противников. Кто-то был бездвижен, кто- то корчился от боли. Мои спутники тоже выглядели не особо браво, но все же лучше, чем наши оппоненты. Тягач вбивал свой кулак в башку какого-то Романа, несмотря на то, что последний не подавал признаков жизни. Тополь с Виталей Нейманом отряхивали от дорожной пыли то, что осталось от их спортивных костюмов. Немец сидел на капоте девятки, зажимая рукой плечо, из которого сочилась кровь. Метров в пяти от нас стояли два ментовских бобика с включенными мигалками. Видимо кто-то из соседей вызвал милицию, возможно пожалев нас, а возможно просто устав от почти ежедневных вечерних склок на своей улице. В любом случае спасибо этим добрым людям, чем бы они не руководствовались. Если бы не менты, неизвестно чем бы все закончилось для нас.

Я бросился к Немцу. Кровь довольно обильно сочилась сквозь зажимавшие рану пальцы, нужна была срочная перевязка. В машине была аптечка, я знал это абсолютно точно, потому что лично ее туда укладывал. Судорожно раскупорив бинт, я прямо целиком, не разматывая, придавил им рану и, выдернув из своих джинсов кожаный ремень, очень туго затянул его на плече Сани. Кровь практически перестала проступать. Вышедший из машины мент по рации вызвал скорую, и пока мы ее ждали, попытался разузнать, а что же, собственно, здесь произошло.

Первый наряд подъехал минут как десять, но не вмешивался в потасовку, разумно прикидывая свои шансы. Потом, видимо вызвав подкрепление, блюстители все же осмелились включить мигалки, давая понять, что вечеринка подходит к концу. Цыганье, завидев знакомые до боли отсветы, поспешило ретироваться. Наши враги не без основания полагали, что многие из них, даже и без сегодняшней потасовки, наверняка заинтересуют правоохранительные органы. Кто по линии наркоты, кто по прописке, по тунеядству и черт его знает еще по каким делам. Короче, менты нас буквально спасли.

Один из последних пришедших в себя будулаев с трудом поднялся на ноги и заковылял в сторону.

- Ненавижу чертей! - я засадил ему жесточайшего пендаля в область поясницы, и подонок улетел в заросшую кустами канаву, покрывая окрестности отборным матом.

- Особенно цыганских! Да и всех остальных тоже!

Меж тем Немец уже договаривался с начальником наряда.

- Командир, сколько вас на вызов приехало?

- Четверо.

- Ну вот двести рублей, по полтосу на нос. А мы тут дальше сами разберемся. Договорились?

Капитан взял протянутые деньги, потер рыжеватые усы и все же уточнил.

- Так мы же скорую вызвали.

- Вызвали и хорошо! Как раз меня залатают наскоряк. Не переживай, друг, мы их тоже отблагодарим. Ты лучше вот что, поедешь отсюда, звякни вот по этому номеру, спроси Серегу-Спортсмена и скажи ему, где нас искать. А то мы без колес остались, видишь. Ну а в отделе отпишись как-нибудь, мол ложный вызов и прочее. А мы будем отдельно тебе благодарны. Если что понадобится, помощь какая или еще что - спросишь Немца, меня найдут, обязательно сочтемся, договорились?

- Договориться-то, договорились, но с одним условием. У меня смена до восьми утра. Как бы сделать так, чтобы за время моего, и без того тревожного, дежурства более никаких происшествий на этой улице не произошло. Ты же понимаешь, если через час отсюда снова поступит вызов, то отписаться будет гораздо сложнее.

Мент показательно пошуршал в руке четвертаками.

- Даю тебе слово, капитан! Сегодня тебя не побеспокоят с этой улицы. Ну а завтра уже другая смена будет, не твоя.

- Договорились! - сотрудники погрузились в бобики и уехали.

Спустя примерно час узкая улица была заполнена машинами. В свете фонаря решалось, как поступить с цыганами. Скорая уже уехала, обработав и зашив Санино плечо прямо на месте. Собралось уже более тридцати человек в спортивных костюмах и с короткими стрижками, но авто продолжали подъезжать, блокируя дорогу.

Жаркий спор разгорелся между Немцем и Серегой Спортсменом, который прибыл первым со своими вольниками.

Саня настаивал на том, что сегодня трогать цыган нельзя. Борец же наоборот горячился и требовал немедленно наказать беспредельщиков.

- Серега! Это не обсуждается! Я дал слово - не сегодня! - Немец с трудом произносил слова.  Сказывалась потеря крови плюс нестерпимая боль в свежезаштопанном плече.

- Кому дал-то? Менту?

- Да не важно кому! Запомни! Всегда держи свое слово, даже если ты дал его врагу! Поэтому давай без самодеятельности. Завтра в себя придем, амурские пацаны подтянутся. И все порешаем. А сегодня пора заканчивать. День тяжелый был.

В итоге большинство согласилось с Саней, назначили на завтра общий сбор в районе Речпорта.

А еще, примерно час спустя, Цыганский Барон стоял возле окна, выходящего во двор его трехэтажного коттеджа. В одной руке была чашка с кофе, в другой сигарета. Ему не спалось. Решил, раз ночь уже пропала, полюбоваться своим детищем - кустами роз, растущими по обе стороны асфальтированной дороги на въезде во двор. Василий отхлебнул кофе и с наслаждением затянулся Мальборо.

Вдруг его немолодое, покрытое мелкими оспинами лицо озарилось заревом. Оно было вначале небольшим, но с каждой секундой становилось все ярче и ярче. Цыган выронил чашку и с криком кинулся к лестнице.

Во дворе полыхала новая Волга ГАЗ 31-02, привезенная месяц назад из Прибалтики. Барон бегал вокруг и орал на сбежавшихся домочадцев, размахивая руками. Но тушить было поздно. Когда Василий понял это, то сел прямо на землю возле куста розы и, закрыв глаза, заскулил, проклиная своих цыганских богов.

- Здравствуй, Дорогой. - начал цыган.

- Здравствуй, Вася. - ответил Саня.

- Если ты, брат, из-за вчерашнего недоразумения, то поверь, Дорогой, все виновные уже наказаны. Это было спонтанное и необдуманное решение, никакого приказа я не отдавал. Ты же веришь мне брат?

- Я поверил тебе вчера и чуть не погиб. Так же могли погибнуть мои близкие. Так что извини, Барон, сегодня вынужден не доверять! Ты утверждаешь, что не было приказа гасить нас. Что ж, пусть будет так. Значит ты не виноват. В таком случае просто отойди в сторону, и мы переломаем всех присутствующих здесь, кроме тебя.

Ромалы зашумели. Один было дернулся на Немца, но стоящий рядом Гнездич мгновенно вырубил его.

- Тихо! - шикнул на земляков Барон. – Продолжай, Дорогой. Чего же ты хочешь? Денег?

- Твоя проблема, Вася, и всех вас, - Саня обвел взглядом цыган. - Состоит в том, что вы все меряете деньгами. Нет, Човалэ, мы здесь не из-за денег. Эти люди пришли спросить с беспредельщиков, потому что задели одного из нас. И даже не одного, а нескольких. А деньги - это мусор. Люди - вот настоящее! Все остальное - тачки, болты, гайки, хаты - это пыль! За каждого из своих пацанов я готов ответить. И каждый из них в ответе за меня. А ты, Барон, готов ответить за поступки своих людей? Готов сохранить их здоровье и возможно жизни?

- Да, брат, готов! - гордо ответил цыган.

- Ну, тогда я повторю свой вопрос. Ты давал команду своим? Или это была их инициатива?

Старый пройдоха смотрел на Немца. Он был слишком опытным и понимал, к чему клонит Саня. Либо прямо здесь и сейчас на виду всего табора потерять лицо, но сохранить здоровье или даже жизнь, тем самым отдав на растерзание своих земляков этой своре громил с арматурой и цепями. Либо самому остаться крайним со всеми вытекающими. Оба варианта ничего хорошего не сулили, особенно последний. Но делать нечего, нужно выбирать.

Барон невесело оглядел своих земляков. Среди них были и молодые и уже в годах. Снова повернулся и взглянул в глаза Немцу. Тот молча ждал.

- Я отдал приказ. - чуть слышно проронил Василий.

- Плохо слышно. Повтори!

- Приказ отдал я! - уже громко повторил Барон. - Мои люди выполняли мое указание, они не причем. Готов ответить!

- Все слышали? - Саня обратился к цыганам. Те молчали.

- Грузите его. - Немец кивнул на старого. Тут же крепкие руки вцепились в Василия и потащили в сторону нашей девятки. Пару Романов все же дернулись было, но были тут же остановлены градом ударов. Больше никто не решился сопротивляться.

Барона усадили на заднее сидение нашей машины. Справа и слева от него сели Тополь и Нейман. Мы с Немцем устроились спереди, я за руль. Нам вслед двинулись три машины, остальные под руководством Гнездича остались наблюдать за цыганьем, дабы у тех не возникло мысли двинуться вслед за нами. Через полчаса они погрузятся в свои авто и тоже уедут.

Минут через сорок мы проезжали пост ГАИ на выезде из города. Скорость была снижена по требованию знаков, стоящих вдоль дороги. Гаишник, пристально вглядываясь, настороженно проводил нашу тачку, но не остановил. Я краем глаза покосился в зеркало на Барона, сидящего сзади между двух наших бойцов. На его лице отразилось все его цыганское нутро. Одна его половина пронзительно голосила, что надо поднять шум и привлечь внимание ментов, вторая же до сих пор не верила, что его везут убивать. Как бы то ни было, пост мы проехали без происшествий, а вот одну из машин сопровождения все-таки тормознули. Наш пленник не проронил ни слова.

Спустя примерно четверть часа вся кавалькада, включая отставшую на выезде из города восьмерку, свернула на грунтовую дорогу, ведущую в лес. Дорога заросла травой и была еле различима. Видимо ее накатали грибники или еще какие любители природы.

Мы остановились. Еще раз оглядев местность и убедившись, что в округе кроме нас никого, я дал команду выгружаться. Машины, насколько это возможно, закатили под густые ветви деревьев для маскировки. Тополь достал из багажника две лопаты - одну штыковую, другую совковую. Все, за исключением двух пацанов, оставшихся наблюдать за обстановкой, направились вглубь леса. Дойдя до места, с которого не было видно крыш наших машин, и где земля поменьше извита корнями деревьев, решили остановиться. Тополь воткнул перед цыганом штыковую лопату, а Немец приказал:

- Копай!

- Саня…- Барон до сих пор не верил. - Саня, ты же не собираешься…

- Копай!

Василий взял лопату в непослушные руки и принялся ковырять землю. Присутствующие молча наблюдали, встав полукругом. Немец присел на упавшее когда-то дерево и закурил сигарету. Цыган копал долго. Очень. Время от времени прерывался, чтобы перевести дух и снова продолжал. Никто из наших парней не разговаривал громко, все понимали серьезность момента.

Я глянул на часы. Где-то с час мы уже находились здесь, пора было заканчивать.

За это время наш пленник углубился примерно на метр, и его туловище возвышалось над уровнем земли наполовину. Он был весь измазан потом, землей и еще непонятно чем.

Обернувшись в сторону оставленных машин, я с минуту вглядывался, напрягая слух. Нет, все было спокойно.

Немец поймал мой взгляд и скомандовал.

- Все! Хватит!

Подойдя к краю ямы, Саня присел на корточки. Его глаза оказались на одном уровне с глазами цыгана, после чего он молча протянул руку в мою сторону. Я достал из внутреннего кармана замотанный в тряпку Макаров и вложил оружие в его ладонь. В глазах Барона пролетела вся его жизнь. Именно сейчас он понял, что уже не вылезет из этой ямы и никуда не уйдет из этого леса. Именно сейчас!

Он хотел что-то сказать, забегал глазами по сторонам в поисках поддержки, но слова застряли в горле, а окружившие его враги были неумолимы. Слезы потекли по морщинистому лицу цыгана, он воздел руки к небу и забормотал шепотом, какие-то свои, то ли молитвы, то ли проклятия.

Немец передернул ствол, все присутствующие замерли.

С минуту висела тишина, казалось, что даже птицы перестали чирикать. Но вместо выстрела в голову пленнику, Саня выпустил пулю в свежевырытую кучу. Свинец ушел в землю, затворная рама выплюнула гильзу под ноги авторитету. Он поднял ее, повертел в руке и протянул Барону. Тот, как завороженный, смотрел непонимающими глазами на блестящий, зажатый в пальцах металл.

- Это тебе мой подарок, Василий. Насколько он дорог, решишь сам.

- Ты не убьешь меня? - цыган до сих пор не верил.

- Конечно нет, Дорогой! Мы же друзья! - Немец поднялся с корточек, но тут же, словно что-то забыв, присел снова.

- Ах да! Триста рублей нашему молодому. Завтра до обеда. Не забудешь?

Саня похлопал по грязному плечу цыгана, отдал мне ствол и, не оглядываясь, пошел в сторону машин. Остальные пацаны засеменили за ним. Барон остался в яме с гильзой в руке…

Все это пронеслось в моей памяти за пару минут. Видимо я слегка задумался, потому что Немец толкнул меня локтем.

- Ты что, братан?

- Ненавижу чертей! - машинально ответил я.