Первый в России пони-терапевт — 25-летний Дитрих из Подмосковья — волонтер и частый гость детских праздников.
Вот уже несколько лет он регулярно посещает хосписы, чтобы порадовать тяжелобольных детей и взрослых. У них не всегда есть силы погладить белогривого, и тогда Дитрих может поддержать, просто уткнувшись носиком или положив голову рядом. Независимо от диагноза, трогательной лошадке радуются все.
К своему «призванию» — разнообразить чужую жизнь, Дитрих шел много лет. Когда волонтер из Москвы Анастасия Козырь встретила его во время учебы в Сельскохозяйственной академии, у него был «кошмарный» характер: он брыкался, убегал, мог укусить посетителей. Но после того как Настя стала за ним ухаживать, а позже и выкупила, он очень изменился благодаря ее любви и заботе, которые он сейчас дарит людям.
Кроме волонтерства, Дитрих участвует в различных конкурсах и программах. В 2024 году он стал «Лошадью года» премии Horse Expert Awards.
В середине Апреля 1682 года в Заполярье, в ныне исчезнувшем городе Пустозерске был казнен протопоп Аввакум. Казнен жестоко — вместе с двумя товарищами его сожгли заживо в деревянном срубе. Впрочем, жестокими казнями и пытками в России тогда трудно было кого-либо удивить. Тем, кто впадал в немилость, вырезали языки, заливали в рот свинец, их ждали колья и дыбы. И сам протопоп, будучи при власти, расправлялся с противниками благочестия без всяких церемоний. Бил пьяниц, таскал нерадивых священников за бороды, натравливал народ на скоморохов… Сам он не без гордости вспоминал, как однажды, когда в деревню при монастыре пришли «плясовые с медведи с бубнами и с домрами», он «по Христе ревнуя изгнал их и хари и бубны изломал един у многих и медведей двух великих отнял — одного ушиб… а другого отпустил в поле». То есть смирением в его поступках с молодости даже не пахло. Но это тогда было в порядке вещей: считалось, что самый верный способ доказать свою правоту, даже пусть и в делах духовных — продемонстрировать силу. Хотя бы и на медведях.
Сегодня кажется даже удивительным, что в том, довольно грубо устроенном мире (ведь он тогда еще почти не изменился со времен, показанных Тарковским в «Андрее Рублеве»), очень многое зависело от тончайших нюансов. И история раскола, символом которого стал Аввакум, возникла именно из них.
Кадр из фильма «Андрей Рублев»
Вскоре после воцарения в 1645 году Алексея Михайловича (того самого «Тишайшего», закрепостившего русских крестьян) при юном царе возник кружок «ревнителей благочестия», в который входило несколько священников, беспокоившихся о чистоте православной веры. Под «чистотой» понималась «правильность» обрядов и «точность» церковных книг. Казалось бы, какая разница — двумя перстами креститься, или, как греки, тремя? Не все ли равно, по часовой стрелке («посолонь», по солнцу) вести крестный ход, или наоборот? Но для Царя и Церкви как государственного института это были вещи принципиальные. Ведь Русская Церковь провозглашала себя наследницей Византии, «второго Рима», и хранила те обряды, которые ей достались «по наследству». Однако с момента крещения Руси и до гибели Византии уже многое в византийских обрядах изменилось, а наследовавшая им Греческая Церковь и ее Вселенские патриархи еще дальше ушли от прежних традиций. В то же время в славянских церковных книгах, которые (как и везде в мире) переписывались от руки, год за годом, столетие за столетием умножались мелкие ошибки. Эта проблема решалась просто: время от времени все книги (евангелия, псалтырь и прочие) «сличались» со старинными образцами, исправлялись либо уничтожались. Но что брать за образец? Древние славянские списки переводов, или греческие «оригиналы», которые, впрочем, тоже прошли через десятки писцов? Но тогда и церковные обряды должны этим книгам соответствовать! В русской церкви созрела необходимость выбора.
О смысле этого выбора и самого раскола написано и сказано столь много разного, что краткий пересказ тут поневоле будет неточен. Это одна из тех русских трагедий, которая «обдумывается» до сих пор. Но, так или иначе, и Алексей Михайлович, и ставший при нем патриархом Никон решили обратиться к греческим «первоисточникам», и принять греческие обряды, чтобы укрепить связь с Константинопольским патриархатом. А вскоре Никон пошел дальше — и объявил все прежние обряды, не совпадающие с текущей греческой традицией, «еретическими». Он вообще претендовал на роль не только реформатора церкви, но и первого лица в государстве. Позднее Екатерина II писала о Никоне так:
«Никон — личность возбуждающая во мне отвращение. Счастливее бы была, если бы не слыхала о его имени… Подчинить себе пытался Никон и государя: он хотел сделаться папой… Никон внёс смуту и разделения в отечественную мирную до него и целостно единую Церковь. Триперстие навязано нам греками при помощи проклятий, истязаний и смертельных казней… Никон из Алексея царя-отца сделал тирана и истязателя своего народа»…
Насчет «мирной и целостной Церкви» до Никона Екатерина, конечно, слегка преувеличила (один конфликт иосифлян и нестяжателей чего стоил!), однако она спустя столетие довольно точно выразила то отношение к Никону, которое владело многими его современниками. И, среди прочих — протопопом Аввакумом.
Вообще-то Аввакум Петров, сын простого приходского священника Петра, дослужившийся до чина протопопа города Юрьева-Польского, был одним из первых членов кружка «ревнителей благочестия» при царе, близким другом Алексея Михайловича, и — поначалу — приятелем Никона. Однако, как это часто бывает, из друзей получились непримиримые враги. Протопоп твердо стоял за исправление церковных книг по древнерусским православным рукописям, и за сохранение древних ритуалов. Он писал об этом царю челобитные — за что по настоянию Никона уже в 1653 году был брошен в подвал Андроникова монастыря. И, что называется, пошло-поехало.
Как уже говорилось, характер у протопопа был яростный, и его «челобитные» к бывшему другу и почти ученику, царю Алексею Михайловичу, становились все резче. В них он сравнивал реформы Никона с «римской блудней», то есть католичеством (что по тем временам в православной церкви считалось чуть не главным грехом). И вообще, метафоры в своих посланиях Аввакум подбирал яркие. На фоне привычных «казенных» и скучных «церковных» писаний эти челобитные поражали экспрессией и живым языком. Порой, кстати, и нецензурным — протопоп легко и непринужденно вставлял в свои послания то, что мы ныне назвали бы «обсценной лексикой». Получалось смешно, зло и метко. Все это немало способствовало его популярности — челобитные расходились в списках, и круг сторонников Аввакума расширялся.
Не удивительно, что от протопопа постарались избавиться, отправив его вместе с семьей в ссылку, в Тобольск. Там, впрочем, его встретили поначалу вполне тепло: в Тобольске большая часть духовенства тоже была озадачена планами никонианских реформ. Но непримиримый Аввакум со своими горячими проповедями и нетерпимостью к нарушителям благочестия почти мгновенно, как Христос обращал воду в вино, обратил здесь своих потенциальных друзей во врагов. Поучая и осуждая слишком вольные нравы горожан, он сразу поссорился с архиепископом и другими духовными и светскими лицами. Практически со всеми, с кем успел познакомиться. Не удивительно, что в Москву Царю и Патриарху потекли доносы — и протопопа с женой и детьми отправили дальше, на Восток, в неизведанные сибирские дали: в Енисейск и в Забайкалье.
Туда как раз отправлялся в экспедицию за ясаком (налогом на местных охотников, добывавших соболиные шкурки) и на завоевание новых земель отряд во главе с воеводой Афанасием Пашковым. К нему и был приписан протопоп вместе со всем своим семейством.
Конечно, появление в отряде какого-то странного священника, его жены и восьмерых (мал-мала-меньше, протопоп был плодовит!) детей привело Пашкова в оторопь. Но мало того, что это пополнение, которое теперь предстояло кормить, было, как говорится, «не пришей кобыле хвост», так еще сам протопоп оказался человеком ершистым. Он сразу начал поучать и командовать, причем не только солдатами, но и самим Пашковым! Этого воевода стерпеть не мог. Уже на третий день «экспедиции» вся семья протопопа была ссажена на берег, и шла следом за дощатым кораблем (дощаником), который плыл по течению, с трудом догоняя его на привалах. Спустя три дня Пашков было сжалился над протопопом, и снова пустил на борт, но тот вновь начал проповедовать да поучать — и на этот раз полетел в воду прямо на ходу. С трудом доплыв до берега, Аввакум снова пошел пешком за кораблем…
С.Д.Милорадович «Путешествие Аввакума по Сибири»
Так повторялось несчетное количество раз. «Экспедиция» шла медленно, останавливаясь на долгие привалы и зимовки, но Аввакум не сдавался, и продолжал обличал «неправды» злосчастного воеводы, чем приводил его в бешенство. Не раз и не два Пашков бил его кнутом и бросал в земляную яму, но протопоп вел себя по-библейски, как Иов: славил Господа и радовался испытаниям, которые тот посылает, чтобы утвердить его в вере.
Конечно, вместе с Аввакумом страдала его семья. Им едва находилось место в предбанниках наскоро построенных избушек, они мерзли и голодали, шли за санями по пояс в снегу, падали, поднимались и снова шли. До Байкала и дальше, шесть долгих лет. По дороге погибли двое младших детей, а выжившие страдали от болезней, гнуса и обморожений, почти моля уже о скорейшей гибели. В своем «Житии» протопоп позднее писал о мучениях супруги (едва ли не самая известная фраза из его литературного наследия, ставшая почти афоризмом): «...на меня, бедная, пеняет, говоря: «долго ли муки сея, протопоп, будет?» И я говорю: «Марковна, до самыя смерти!».
Но нет, все эти мучения внезапно окончились в 1663 году, когда до отряда дошла весть, что Аввакума приказано возвратить в Москву. Никон, чья патриаршая карьера все эти годы шла в гору (он даже добился, чтобы к титулу Патриарха добавили «Великий государь»), вызвал в конце концов раздражение бояр, и они убедили Алексея Михайловича наказать патриарха-выскочку, убрать его с глаз долой. Главный враг протопопа был повержен — и теперь он почти торжественно возвращался в столицу, проповедуя по дороге в разных городах и острогах и обличая «безбожную лесть», то есть Никона и его реформы. Однако, добравшись до Москвы, Аввакум с удивлением узнал, что, хотя Никона и правда расстригли в простые монахи, от реформ царь ничуть не отказался. И троеперстие, и жизнь по греческим церковным книгам — все шло своим чередом.
И Аввакум снова начал борьбу. Сперва казалось, что удача на его стороне. Царь приказал поселить его на кремлевском подворье, порой просил благословения, вокруг собирались давние друзья и ученики… Но беда в том, что для Алексея Михайловича реформа была вопросом вовсе не духовным, как для Аввакума, а политическим. И останавливаться он не желал. Поэтому не удивительно, что отношения между ними очень скоро испортились, а через считанные месяцы стали откровенно враждебными.
И гонение началось заново. В 1664 году Аввакум был сослан в Мезень (где все равно продолжал проповедовать и рассылать послания единомышленникам). В 1666-м (когда по всей Европе в очередной раз ждали конца света) его насильно привезли в Москву на церковный Собор, где должны были избрать нового патриарха и обсудить ход реформ. И там протопоп устроил свой личный апокалипсис: во всеуслышанье проклял архиереев и глав Собора, был избит до полусмерти, и отправлен в Боровский монастырь, где его заточили в темницу «в железах». Сочувствовавшие ему бояре пытались смягчить царский гнев, добивались новых встреч протопопа с царем (да Алексей Михайлович, друживший с Аввакумом с детства, вероятно, и сам желал примирения — к тому же он старался выглядеть благочестиво), но все было тщетно. Даже хуже — встречи эти, скорей всего, лишь подлили масла в огонь, и в конце концов вражда меж ними стала непримиримой.
К тому моменту Алексей Михайлович был уже не тем нежным юношей, каким взошел на престол. Немало пыток и казней осуществилось по его прямым приказам. Но все-таки своего старого друга «Тишайший» не решился присуждать к смерти и увечьям. Протопопа по его распоряжению «всего лишь» били кнутом — и в 1677 году сослали «на веки вечные» вместе с двумя другими проповедниками «старого обряда» в Пустозерский острог на реке Печоре. Единственная милость к Аввакуму состояла в том, что, в отличие от его товарищей по заточению в земляной яме, священника Лазаря и соловецкого инока Епифания, ему не отрезали язык.
Впрочем, разговоры его бы только отвлекли. Долгие годы сидения в земляной тюрьме, при свете тлеющих лучин, Аввакум потратил на главный труд своей жизни — на составление текстов, в том числе и собственного «Жития». Именно оно принесло ему бессмертие.
В.И.Суриков «Боярыня Морозова»
Между тем в России борьба со староверами приняла характер настоящей войны: за приверженность двоеперстию убивали, четвертовали, сжигали живьем. В 1674 году убили на дыбе духовную дочь Аввакума, боярыню Морозову, в 1676 году был взят приступом Соловецкий монастырь — и там убито более 400 старообрядцев. И так далее, и так далее… Когда же на престол взошел Федор Алексеевич, он продолжил дело отца с еще большим ожесточением. Но его уже ничто не связывало с Аввакумом, и ничто не мешало распорядиться об уничтожении этого «главного символа» всех староверов. Что и было сделано в апреле 1682 года.
22 августа 2019 года на Пустозерском городище вновь установлен памятный крест Пустозерским мученикам. Фото ruvera.ru
Там, в бывшем Пустозерске, на предполагаемом месте казни теперь стоит старообрядческий крест — его поставили в 90-е годы. Больше никакой памяти о протопопе и его соратниках не осталось. Не осталось бы и текстов, если бы «пустозерский архив» с рукописями и письмами узников сразу после казни не вывезла вдова священника Лазаря. Она увезла его на реку Керженец, где уже появились тогда первые тайные староверческие деревни (некоторые из них существуют по сей день).
Сама же вдова протопопа (вообще-то ее звали Настасья Марковна, и она была младше Аввакума на три года) участвовать в спасении рукописей мужа не могла. Зато она спасла его семью. После последнего ареста Аввакума их бросили в земляную тюрьму в Мезене, и она с детьми просидела там больше десяти лет. Удивительно, но она выжила, и даже доказала в итоге, что она и ее дети «не являются врагами церкви». В 1692 году Настасье с сыновьями удалось освободиться, и переехать к родственникам в Москву. Железного здоровья была женщина — ей, несмотря ни на что, удалось дожить до 86 лет, и пережить не только мужа, но и большинство его мучителей.
Что же до самого Аввакума, то он на столетие был почти забыт, а «Житие» (главное его произведение, и в сущности первая в истории автобиография на русском языке) распространялось в списках среди староверов, как своеобразный «самиздат» той эпохи. Отношение властей к старообрядцам смягчилось лишь в конце XVIII века, но и тогда «Житие протопопа Аввакума» оставалось маргинальным текстом, о котором было что-то известно лишь историкам церкви. И только когда в 1861 году один из списков попал к издателю Дмитрию Кожанчикову, произошел настоящий фурор. «Вот она, живая речь московская!» - восхищался Тургенев. Достоевский называл опубликованное «Житие» образцом «богатого, всестороннего и всеобъемлющего русского материала», а Толстой характеризовал Аввакума как «превосходного стилиста».
Не только «Житие» Аввакума, но и сама его фигура стала хрестоматийной. Дошло даже до того, что уже в XX веке поэт Клюев сравнивал с неистовым протопопом не кого-нибудь, а вождя мирового пролетариата, Владимира Ленина (что, возможно, Клюеву припомнили следователи перед расстрелом в 1937 году). И уже в XXI веке «наш средневековый современник», философ Александр Дугин, назвал протопопа «последним человеком Святой Руси». Но Дугин скорее всего и сам с удовольствием отправлял бы людей на дыбу за недостаток благочестия, или сжигал бы их живьем, так что с его тоской по давним временам все понятно. Возможно, есть немало людей, которые хотели бы вместе с ним вернуться в ту эпоху. Но она в каком-то смысле окончилась всего через тридцать лет после гибели протопопа.
Она закончилась, когда его младший современник, декан собора Святого Патрика в Дублине Джонатан Свифт, написал и опубликовал своего «Гулливера», где, между прочим, имелась притча о кровавой лилипутской войне «остроконечников» и «тупоконечников» - из-за вопроса, с какого конца разбивать яйцо. И после этого даже для самого благочестивого, но думающего человека отношение к ритуалу уже не могло быть прежним.
Новую площадку спроектировали по заказу городской администрации в компании Legato Construction. Архитекторы предполагали, что площадка вызовет вопросы, но всё равно решились на смелое решение.
Площадку планировали сделать рядом с памятником Ленину, по условиям памятник надо было сохранить. Поэтому его решили тоже вписать в проект: на постаменте обустроили склоны, на которые можно заехать на скейте.
Жители смелый концепт оценили неоднозначно:
«Чтобы в полной мере соответствовать концепции, надо вождя поставить на роликовую доску тоже»; «Наезжать на Ленина?»; «А на голове Карла Маркса брейк крутить?»; «Ленин и теперь живее всех живых!»; «Мне кажется, что в России памятники Ленину не ассоциируются как, собственно, памятники))) это какой то предмет советского интерьера, ну как ковер на стене, например»; «Отличный скейт парк, современный. У остальных скрепы согнулись»
Некоторые же увидели в проекте врагов России и кощунство:
«Позор!!! Пятая колонна перешла в наступление! Продолжатели дела Ельцин центра проснулись вместе с клещами!»; «Уже ни в какие ворота… Всё уже осквернили»; «У молодежи совсем границы потеряются — что можно, а что нельзя. А потом удивляются, чего это подростки на Вечном огне сосиски жарят»
Мать зверски убитого рецидивистами парня попросила помощи у Бастрыкина
23-летнего Вадима Ващенко из ставропольского Лермонтова до смерти запытали два месяца назад. Сделали это у себя в квартире 35-летний Сергей и 36-летний Игорь. Они ранее были судимы, в том числе и за убийство двух и более лиц, но служба по контракту «обнулила» их прошлые преступления. Правоохранители возбудили дело по статье «нанесение тяжких телесных повреждений, повлекшее по неосторожности смерть человека». Семья жертвы не согласна с такой квалификацией и считает, что убийцы намеренно издевались над их сыном, а следствие не хочет этого замечать.
«О какой непреднамеренности можно говорить, когда нелюди шесть раз бегали кипятить чайник, из которого поливали моего ребенка, и при этом засунули ему кляп в рот, чтобы приглушить крики. Его пытали, били, резали ножом и душили веревкой, после чего на этой же веревке вытащили тело к мусорным бакам. Но еще страшнее, когда ведущие дело следователи тебя пытаются убедить, что раз после таких пыток он умер не сразу, а после того, как мучители вынесли его к гаражам, то это вроде как и не убийство», — говорит мать убитого, Наталья Ващенко, в видеообращении на имя главы Следкома с просьбой взять дело под контроль.
По словам матери, Вадима нашли спустя два дня после того, как он не вернулся домой. Его опознали лишь по татуировке на животе. Убийц поймали сразу. Они уверяли, что все произошло случайно — они просто хотели узнать, где находится телефон, который Вадим, якобы, украл во время совместного застолья. Подозреваемые признались, что находились «под солями», когда избивали Вадима, а затем затащили в ванну и начали поливать кипятком. Сейчас оба подозреваемых находятся в СИЗО. Бастрыкин взял дело на контроль и поручил и.о. руководителя СУ СК России по Ставропольскому краю «доложить о ходе и результатах расследования».
Жители села, где дома сползают в реку, отказываются от компенсаций и строят дамбы из мешков с песком
Жители села Казанского просили укрепить берег реки Алабуги, и власти обещали провести работы. Но теперь просто выселяют людей, предложив небольшие компенсации за жилье.
Улица 30 лет ВЛКСМ потихоньку сползает в реку. О проблеме жители впервые рассказали властям в 2008 году. Им пообещали разработать и утвердить проект и получить финансирование на укрепление берега. В течение 17 лет люди покупали там жилье, вкладывались в ремонт, проводили газ. В начале этого года им сообщили о расселении. Жильцы, в основном пожилые люди, съезжать из родных домов не хотят. Но и оставаться в них опасно.
«Поначалу мы очень боялись, что здесь речка, обрыв, — рассказывает переехавшая в село в 1985 году Галина Курченко. — Потом страхи ушли куда-то. Постелили плитку, построили баню. Из этой баньки ныряли в речку. Баня ушла, как „Титаник“, еще в позапрошлом году. В прошлом году ушел железный гараж».
Курченко предложили компенсацию в 4 млн рублей. Она утверждает, что на эти деньги нельзя купить дом аналогичной площади, только квартиру, но маленькую.
Ее соседке Галине Кремцовой предлагают выкупную стоимость в 2,7 млн рублей,Елизавете Ламбиной — 2,9 млн рублей за дом в 55 квадратных метров. Нине Усольцевой предложили 7 млн рублей, но и за эти деньги она нашла только старый дом в этом же селе.
По словам местных, им придется переезжать из опасного места в опасное жилье — либо ветхое, либо на подтопляемых территориях.
В прошлом году жители самостоятельно спасали село от воды разлившейся Алабуги. Они построили дамбу из мешков с песком.
Как немецкий квартал стал одной из главных достопримечательностей Челябинска, а теперь может исчезнуть
Фото: Евгений Клавдиенко (LiveJournal)
За последние годы эти кирпичные строения успели побыть и памятником архитектуры, и «рухлядью» под снос. Словно перенесенные с улицы европейского города, они восхищают градозащитников, туристов и даже Варламова с Пивоваровым, однако мало заботят самих жителей и региональные власти. Конфликт сторон не смог разрешить и многолетний судебный процесс. Теперь квартал, который мог бы стать одной из визитных карточек города, медленно ветшает в ожидании реновации. Шанс, что здания сохранят — минимален, и все-таки он есть.
«Война идет к концу, давайте строить что-то интересное»
История челябинского немецкого квартала
На подъезде к Металлургическому району видны только трубы заводов и раскинувшаяся на многие километры промзона. Тем удивительнее на месте обнаружить идеальный советский город с парадным бульваром и ДК с колоннами. А стоит свернуть — тихие зеленые улицы с невысокими домами.
Не избалованный вниманием инвесторов ЧМЗ — так по-простому называют этот район — сохранил послевоенную застройку и ощущение соразмерности человеку. Во дворах, на многократно перекрашенных лавочках, сидят бабушки. Из окон сталинок и хрущевок видны кроны деревья. По шоссе Металлургов еще гремят старые трамваи. А на соседней Социалистической улице стоит самая известная и многострадальная местная достопримечательность: немецкий квартал или «маленькая Германия».
Заключенные на стройке соцгорода металлургов. На заднем плане видна смотровая вышка. Фото Владимира Ионова. Источник: музей Челябметкомбината
Сооружением домов в районе занимались репрессированные, которых мобилизовали на строительство Челябинского металлургического завода в начале Великой Отечественной войны. Промышленный гигант возводился в рекордные сроки и силами в том числе тысяч трудармейцев. В основном — немцев Поволжья, а также советских граждан финской и венгерской национальностей, арестованных как «потенциальные враги» и выселенных подальше от западной границы. Позже, уже после Сталинградского сражения в Челябинск стали свозить пленных — немцев, румын, итальянцев. Их распределили в лагерь №68 и, как считается, тоже бросили на строительство завода.
Многие трудармейцы потом остались жить в соцгороде металлургов.
— Эти корни до сих пор дают о себе знать. В районе по-прежнему много людей с немецкими фамилиями. Есть католический храм и лютеранская церковь, — рассказывает экскурсовод Алексей Кондратьев, коренной житель ЧМЗ. Немецкий квартал он считает «самым красивым местом в Челябинске».
Строительство немецких домов, примерно 1945–1946 годы. Фото Владимира Ионова. Источник: музей Челябметкомбината
Первыми жилыми постройками в районе были не эти затейливые кирпичные домики, а несохранившиеся теперь бараки и землянки. За ними появились двухэтажные дома по стандартным проектам. А в 1944 году руководитель Челябметаллургстроя, генерал-майор Яков Рапопорт решил: «Война идет к концу, давайте строить что-то более интересное». Так его слова передает краевед Юрий Латышев, защищавший немецкий квартал в суде. Начальник якобы приказал найти среди заключенных — скорее всего, пленных — людей, которые могли бы спроектировать новые дома, из предложенных вариантов выбрал тот самый, напоминающий застройку европейских городов.
Заключенные возвели порядка двух десятков домов по «немецкому» проекту. Строения были разбросаны по нескольким кварталам от улицы Мира до Электростальской. Имена архитекторов и инженеров неизвестны. Найти удалось лишь косвенные подтверждения участия немцев в проектировании. Например, рассказывает Латышев, в архивах обнаружились чертежи теплотрассы, ведущей к домам из котельной завода — и на них стоят немецкие фамилии.
— Здания очень отличаются как от довоенных домов, так и от послевоенного пышного «сталианса», который [в Челябинске] такой же, как везде. Это что-то совершенно нетиповое. Такая воображаемая Европа, — говорит челябинский историк Илья Пронченко, исследователь архитектуры соцгородов.
Первые дома были полностью готовы к 1946 году. Тогда же вдоль Социалистической проложили пешеходную дорожку из гранитных плит, установили фонари, из репродукторов зазвучала музыка. Судя по фотографиям и воспоминаниям старожилов, горожанам нравилось здесь гулять и знакомиться, променад даже прозвали улицей Любви. «Для тех, кто впахивал на заводе, эти аккуратные домики много лет были символом жизни, мира и свободы», — комментирует Татьяна Пелленен, выросшая в районе.
На «улице Любви», 1950-е годы. Источник фото: музей Челябметкомбината
Квартиры в немецких домах предназначались для рабочих металлургического завода, а также инженеров и начальства. Жить в них было не только почетно, но и комфортно: имелось центральное отопление, а также необычная (как говорят, типичная для Германии) планировка, где просторная гостиная напрямую сообщается с туалетом. Правда, ванных комнат сначала не было — их оборудовали уже в 1960-е годы при капитальном ремонте. Тогда же печки на кухнях заменили на газовые колонки.
Со временем многие строения покрыли штукатуркой — и они стали почти неотличимы от типовой послевоенной застройки. Некоторые снесли, на их месте выросли высотные панельки. А вот семь домов по четной стороне улицы Социалистической, с 26-го по 38-й номера, не тронули. Именно они и стали известны как «маленькая Германия».
На красную линию выходят трехэтажки с эркерами на массивных кронштейнах. Между ними, в глубине дворов — дома повыше и поторжественнее, с полукруглым чердачным окошком. У зданий, помимо изящных фасадов, сохранились кованые перила в подъездах, проржавевшие адресники с «козырьком», старинные ограды. Кое-где на окнах уцелела расстекловка.
1/2
Два типа домов в немецком квартале: с окошком и с эркерами. Фото Надежды Новиковой (ВКонтакте), Челябинск пешком (ВКонтакте)
1/3
Оригинальные оконные переплеты в одном из домов немецкого квартала и сохранившиеся старинные ограды. Фото: vladimirdottir (Инстаграм), belka3000 (Пикабу)
Все это привлекает ценителей архитектуры, краеведов, организаторов фотосессий, туристов и блогеров. Они единодушны: челябинские немецкие дома напоминают то одно, то другое, но в целом — уникальны, таких больше нет нигде в мире.
Однако известность пришла к кварталу не сразу.
«Помрачневший насупившийся Гамбург»
Как район стал знаменитым
— Когда мне было лет 17, папа спросил: «А ты вообще знаешь, что у нас есть немецкий квартал?». Я такая: «Что? Где?» — «Все, поехали, покажу тебе». И вот мы приезжаем на ЧМЗ. Было лето, суперзелено, красивая послевоенная застройка. Оказалось, это не место, где какие-то гопники ходят и завод дымит. А немецкий квартал вообще отвал всего. Я мощно офигела от этой архитектуры, — вспоминает экскурсовод Юлия Семейкина.
Она раньше никогда не бывала в Металлургическом районе. По словам Юлии, для челябинцев это не редкость: «Нет такой нормы, чтобы поехать зачем-то на ЧМЗ». От остального города район удален. Он формирует как бы полуостров, где с одной стороны река Миасс, с другой — Каштакский бор, а с третьей — несколько предприятий. От центра добираться около десяти километров по многополосному шоссе, мимо промзон и рынков. Сказываются и окружающие район стереотипы: грязный воздух, высокий уровень преступности, разбитые дороги.
1/2
Квартал необычайно зеленый. Фото: belka3000 (Пикабу) и Катерина Санна (ВКонтакте)
Экскурсовод Алексей Кондратьев немецкий квартал полюбил тоже не сразу. Впервые увидел в школе, в 1980-е годы, но впечатления он тогда не произвел:
— Стоят дома и стоят, их архитектура мой детский ум не взбудоражила. [А потом] блогеры начали волну поднимать, мол, «смотрите, что у вас тут есть и насколько это классно». Мы поглядели и увидели: действительно, такого больше нигде нет. Тогда стали ценить.
На рубеже 2000–2010-х появились первые посты о «маленькой Германии» в «Живом журнале». Местный клуб «Колесо истории» устраивал экскурсии — в основном «для своих», таких же увлеченных краеведов. Дома стали чаще фотографировать. А в 2013 году телепередача «Истфак» посвятила немецкому кварталу один из эпизодов, где тогдашний главный архитектор Челябинска Николай Ющенко называл его любимым местом в городе, восхищался простором дворов и замысловатой кирпичной кладкой.
Прогулка по немецкому кварталу с клубом «Колесо истории», 2015 год. Фото Юрия Латышева
Известный популяризатор малоэтажной застройки Илья Варламов впервые посетил ЧМЗ в 2016 году и посвятил ему почти весь текст «Хороший Челябинск». Аргументы те же: много зелени, сохранившаяся историческая среда, никаких новостроек. Побывал он и в немецком квартале, а через три года снял о нем отдельный ролик, заключив, что даже без ремонта почти 80-летние дома выглядят лучше современных микрорайонов.
Автор проекта «Редакция» Алексей Пивоваров нарек Челябинск «местом, из которого нужно поскорее уехать», но квартал на Социалистической отметил: «Помрачневший насупившийся Гамбург». Павел Гнилорыбов, основатель канала «Архитектурные излишества», тоже считает немецкие дома «самыми красивыми» — к ним он поехал первым делом по приезде в Челябинск и возвращается каждый раз, когда бывает в городе.
Павел Гнилорыбов приезжал в немецкий квартал совсем недавно, в конце февраля. Источник фото: Архитектурные излишества
Павел Гнилорыбов приезжал в немецкий квартал совсем недавно, в конце февраля. Источник фото: Архитектурные излишества
Известные журналисты и блогеры помогли немецкому кварталу стать знаменитым. Их посты цитировали и обсуждали во всех челябинских медиа. Желающих посмотреть на немецкие дома год от года становилось все больше. Особенно это стало заметно с пандемией, делится наблюдениями Алексей Кондратьев — тогда люди начали активнее интересоваться локальной историей, ходить на экскурсии по городу.
С 2022 года он и Юлия Семейкина — коллеги по экскурсионному бюро «Челябинск пешком» — водят регулярные прогулки по городку металлургов. По оценке гидов, большинство слушателей приезжает из других районов. Реже, но приходят и местные. Иногда в группе бывают путешественники из иных городов и стран.
— В Челябинск в целом нечасто приезжает любопытствующий турист, который оказался здесь из-за интереса, а не по каким-то делам. Но когда такие туристы здесь все же оказываются, каждый второй у меня спрашивает про немецкий квартал на ЧМЗ и просит показать это место, — говорит Юлия.
Со слов экскурсоводов, немецкие дома неизменно производят «вау-эффект» — и на челябинцев, многие из которых приезжают на ЧМЗ впервые, и на туристов, которые ждут от «самого сурового города России» асфальтированных площадей и понурых панелек, но никак не утопающих в зелени дворов и европейских таунхаусов.
1/2
Одна из экскурсий Алексея Кондратьева по немецкому кварталу. Источник фото: Челябинск пешком (ВКонтакте)
«Помесь» и «порнография»
Другое мнение о немецком квартале
«То, что обсуждают про архитектурные красоты, я, например, не согласна: никакой это не памятник! Кирпичи вон отлетают», — говорит жительница квартала. И это не преувеличение. На панорамных снимках немецкие дома выглядит живописно, но стоит подойти ближе, становится заметна некачественная кладка. Между кирпичами зияют щели, многие из них со сколами и трещинами, скрепляющий раствор осыпается.
Так дают о себе знать особенности стройки военного и послевоенного времени. Для внешней отделки заключенные тогда использовали пористый трепельный кирпич. Из-за своей способности хорошо поглощать влагу он подходит для утепления, изоляции, внутренних работ, но не для облицовки. Когда глины для кирпичей не хватало, в смесь добавляли песок, а также ил и ракушки со дна Первого озера, расположенного неподалеку.
1/2
Пестрая кладка получилась из-за неравномерного обжига кирпичей. Это делали прямо на стройплощадке. Фото Евгения Клавдиенко (LiveJournal)
Дома строили без подвалов, с деревянными перекрытиями, с коммуникациями, далекими от нынешних стандартов. Без должного внимания комфортное жилье квартала со временем превратилось в почти ветхое. В девяностые ходили слухи, что его вот-вот снесут. Тогда многие заводчане уехали с ЧМЗ, а в квартиры заселились новые жильцы — в надежде вскоре разменять их на метры в многоэтажках.
— Было много людей, которые решили приватизировать эти квартиры, даже не живя ранее в районе. Казалось, это такой выгодный трюк. И сегодня эти люди в отчаянии, потому что они совершенно не этого хотели. Им плевать, как выглядят дома, с какой они историей. Они брали их как ветхое жилье, чтобы поскорее с ним распрощаться и жить счастливо в панельной девятиэтажке на окраине города, — говорит Юлия Семейкина.
Одной из тех, кто переехал тогда в немецкие дома, стала Татьяна Переверзева. Она возглавляет инициативную группу жильцов, борющихся за расселение, и охотно общается с журналистами. В многочисленных интервью подробно перечисляет накопившиеся за десятилетия проблемы: стены крошатся, канализация не справляется, постоянно что-то прорывает, чердачные балки гниют. Этим летом во время ливней в одном из домов провалилась крыша. Не первый раз.
1/2
Внутри дома выглядят не так «романтично». Фото: life_of_belyashi (Инстаграм)
Архитектуру квартала Татьяна считает «помесью» и «порнографией». О состоянии строений говорит: «Стопроцентный износ конструкции». Официальные данные иные, ни один из домов пока не признан аварийным, однако жильцы убеждены, что власти манипулируют цифрами и намеренно занижают показатели, чтобы отсрочить расселение. Так, в ходе очередной проверки комитет по управлению имуществом и земельным отношениям заключил, что состояние немецких домов удовлетворительное — изношены не более чем на 40%. При этом на руках у жителей были документы с другими сведениями. «Наши ветхие развалюхи внезапно помолодели и, видимо, готовы простоять еще сто лет», — писали собственники.
Качество проводимых ремонтных работ людей тоже не устраивает. Они едва поддерживают здания «на плаву», а иногда приводят к еще большим проблемам. Несколько лет назад во время работ, которые жители называют не иначе как «хапремонты», в одном из домов пошли трещины в квартирах. В другой раз — начал сыпаться потолок первого этажа. У некоторых строений квартала нет управляющих компаний. Со слов Кондратьева, те «не хотят браться и под разными предлогами пытаются от этих домов откреститься».
Немецкий квартал на открытке в честь 50-летия Металлургического района, 1996 год. Источник фото: Архистраж (LiveJournal)
Есть несколько семей, которые решили не ждать очередного коммунального бедствия и сами сделали ремонты: утеплили стены, поменяли окна и коммуникации. Своим домом, говорит Алексей Кондратьев, они гордятся и переезжать не хотят, однако таких меньшинство. По оценке экскурсовода, процентов 90 жителей квартала ждут не дождутся, когда строения снесут, а им дадут новые квадратные метры: «Фактически сидят на чемоданах».
Внесли / вынесли
Как началась — и толком ничем не кончилась — битва за квартал
Летом 2016 года вокруг немецких домов в очередной раз поползли слухи о скором сносе. Уроженка Металлургического района Татьяна Пелленен решила их защитить. Для нее квартал важен и как напоминание о личной истории: ее деда, финна по национальности, в 1937 году выслали в Казахстан, а когда началась война — на уральские стройки.
Строительство немецких домов, середина 1940-х годов. Фото Владимира Ионова. Источник: Музей Челябметкомбината
Пелленен подала заявление о включении строений в реестр объектов культурного наследия. Сделать это может любой человек, говорит Татьяна, достаточно обосновать, почему объект должен охраняться, и приложить найденные документы и фотографии. Вместе с членами краеведческого клуба «Колесо истории» и искусствоведом Евгенией Конышевой она начала собирать материалы для заявления.
Говорит, что с фотографиями было «туда-сюда», а с документами — совсем плохо: это была режимная стройка НКВД, найти по ней что-либо в архиве было сложно, попадались разве что вырезки из газет да упоминание, как «некий истопник с немецкой фамилией распилил какие-то не те дрова», рассказывает активистка. И все же собранных материалов хватило.
В январе 2017 года семь домов по Социалистической внесли в список выявленных объектов культурного наследия. Новый статус обрадовал градозащитное сообщество, но — не местных жителей. Те уже готовились к долгожданному переезду. Владимир Истомин, на тот момент директор «Мечелстроя», компании-преемника ЧМЗ, заявлял о готовности расселить дома и построить новые. «Но тут нас вдруг записали в культурное наследие», — сокрушалась Татьяна Переверзева.
На крыше одного из домов квартала выросли сорняки. Фото: _puerrtto_ (LiveJournal)
Одновременно рухнула и надежда на капремонт. Незадолго до обретения охранного статуса дома включили в программу обновления, до конца года должны были починить фасады, крыши, инженерные системы, коммуникации. Эти планы пришлось отложить из-за признания ансамбля памятником: подрядчика нужно было искать снова, среди лицензированных организаций, которые занимаются реставрацией. Стоимость ремонта ощутимо возрастала. Регоператор обещал, что работы начнутся осенью, но этого не случилось. А затем в деле появился еще один интересант, и маятник качнулся в обратную сторону.
— В это время губернатором был Борис Дубровский, и он носился с идеей проведения саммитов ШОС и БРИКС в Челябинске. Были выделены бюджетные средства, но их не захотели тратить на ремонт старых зданий. А многие дома, которые были выявлены как объекты культурного наследия, решили из этого статуса просто вывести. Сказать, что они не годятся быть памятником истории и культуры, — разъясняет Юрий Латышев.
Именно так произошло с немецким кварталом: в 2021 году, после двух экспертиз и череды судебных разбирательств из списка ОКН он исчез.
Знаменитый дом «Ритм» тоже был исключен из перечня выявленных ОКН после экспертизы Васильевой. Ее удалось оспорить, новой назначено не было. Фото Юрия Латышева
1/2
Одним из аргументов Ольги Гариной «против» культурной ценности квартала стали остекленные балконы и пластиковые окна. Фото: boberegor (Инстаграм)
— Если закон такой, что его можно и так и этак трактовать, то хоть миллион подписей соберите, все равно примут решение так, как властям интересно. Да и вообще сейчас к памятникам истории и культуры сложилось такое отношение... Средств на это фактически нет и в ближайшей перспективе не будет. Ни у государства, ни у областных властей, ни у частных инвесторов. Никому из них это неинтересно. Абсолютно неинтересно, — горько резюмирует Латышев.
Сам он пятый год ведет собственный реестр ОКН Челябинской области. На сайте собраны все 3328 памятников истории и культуры региона: здания, монументы, мозаики, пещеры, места захоронения и так далее. По оценке краеведа, «в порядке» из них — не более сотни: статус не гарантирует сохранение объекта, и большая часть перечня — в аварийном состоянии.
Достойными внимания признают дворцы, церкви, «условный Санкт-Петербург», комментирует Илья Пронченко. Например, в этом году на деньги из федерального бюджета завершается реставрация храма Александра Невского на Алом поле в Челябинске, в конце февраля губернатор Алексей Текслер лично осматривал там росписи. Следит он и за восстановлением усадьбы Демидовых в Кыштыме, прозванной «Белым домом». На работы здесь уже потрачено более миллиарда рублей — шестая часть всего бюджета региона «на культуру» в 2025 году.
Храм Александра Невского на Алом поле в реставрационных лесах. Фото Валерия Долженко. Источник: sobory.ru
Но Челябинск — не дворцовый, а индустриальный город, он создавался через систему рабочих поселков и соцгородов, говорит Пронченко. Однако как раз в застройке 1930–1940-х годов власти особой ценности не видят. Статус объекта культурного наследия есть лишь у довоенного «Городка чекистов», построенного для руководства НКВД. По иронии, положительную экспертизу по нему написала та же Светлана Васильева, в том же 2018 году. За пределами Челябинска есть еще квартал №1 Соцгорода Магнитогорска. Он был возведен по проекту Эрнста Мая и других архитекторов из немецкой школы Баухаус, в прошлом году его внесли в реестр как памятник федерального значения. Немецкого квартала в этом кратком перечне нет. Точнее, больше нет.
«Выкрутить воображаемую Европу на максимум»
Какая судьба может ждать немецкий квартал
Во время судебного процесса группа «Архистраж» совместно с челябинским отделением «Том Сойер Феста» предлагала собрать круглый стол — с жильцами, оператором по капремонту, госкомитетом по охране ОКН, управляющими компаниями — но сделать этого не удалось. Объяснить людям, что охрана зданий и решение коммунальных проблем — вещи совместимые, тоже не вышло. По мнению жителей, все финансовые тяготы по уходу за «псевдокультурным» наследием решили просто повесить на собственников.
Суды закончились, и власти вновь забыли про квартал. Но тут для ратующих за расселение забрезжила новая надежда — программа комплексного развития территории. Она стартовала в Челябинской области в 2021 году. Деятельные местные жители провели собрание собственников и в июле подали документы на включение немецких домов в проект реновации. Попали в него пока только четыре здания из семи.
Территория вокруг домов тоже нуждается в обновлении. Фото: belka3000 (Пикабу)
Шанс на то, что в рамках КРТ немецкие дома сохранят, ничтожно мал. Ни один из утвержденных проектов комплексного развития территорий в Челябинске не предусматривает даже частичного сохранения существующей застройки. Например, снос ждет двухэтажки 1940-х годов на соседней Электростальской улице, а также несколько послевоенных кварталов, пусть и не таких нарядных. Среди них — Киргородок в Тракторозаводском районе и рабочий поселок радиозавода «Полет». Для первого еще придется поискать застройщика, а вот второй расположен в самом центре, на «престижной земле».
Причина такого подхода понятна: чтобы окупить строительство и расселение людей, которое по условиям КРТ ложится на застройщика, нужно больше квадратных метров. Если старые здания сохранять и реставрировать, еще и без увеличения площади, жилье в них будет стоить «под 150 тысяч рублей за квадрат», а значит — желающих его купить найдется немного, рассуждал о перспективах немецкого квартала Сергей Шаль.
Скрин из презентации программы КРТ. Источник фото: управление архитектуры Челябинска
Дело с КРТ, впрочем, движется медленно, поэтому местные вновь строчат жалобы и запросы. «Почему власти не хотят убрать эту рухлядь и дать возможность жителям жить в достойном жилье?», — писала в марте 2022 года Татьяна Переверзева в группе «Текслер, ПОМОГИ!!!». В ответ администрация Челябинска заявляла, что ведется «анализ территории». Ведется он, судя по всему, до сих пор. По крайней мере, так сказано в отчетной презентации программы на декабрь 2024 года.
В целом, по наблюдениям Юрия Латышева, после начала войны интерес инвесторов к реновации упал, а к ЧМЗ его особо и не было — все же отдаленный район и не вполне благополучная экологическая обстановка.
— Для меня идеальный сценарий был бы, если бы люди, которые жаждут переселения, получили свое переселение. А их место заняли бы те, кто хочет там жить, — рассуждает Юлия Семейкина. — Мне кажется, найдутся те, кто видит историческую и архитектурную ценность в этих домах, особенно если их «откапиталить». Люди, которые понимают, что это куда круче, чем жить в новом «человейнике».
Повод для оптимизма ей дает капитальный ремонт немецкого дома в том же квартале, на Дегтярева-68, в глубине от красной линии Социалистической. Работы там провели два года назад: поменяли крышу, сделали новые балконы с распашными дверями, заполнили все швы в кирпичной кладке, покрыли ее специальным водонепроницаемым лаком.
Юлия не нашла информации, почему этот дом отремонтировали, а другие нет. Не знают и жители. Возможно, из-за отделения ФСИН на первом этаже.
1/2
Дом на Дегтярева-68 после капитального ремонта. Источник фото: Челябинск пешком (ВКонтакте)
Житель ЧМЗ Алексей Кондратьев не верит в вероятность сноса немецкого квартала: «Такой хай поднимется, столько возмущенных будет!». Он убежден: дома надо снова включить в список ОКН и привести в порядок. Либо — расселить и превратить в общественные пространства, например, студенческий кампус, музей или комплекс магазинов и кафе, такую «немецкую деревню».
Историк Илья Пронченко предлагает включать в гипотетическую программу благоустройства не только сами дома, но и территорию вокруг: в частности, сделать улицу Социалистическую более привлекательной для пешеходов, соединив променад с площадью у храма Георгия Победоносца, одной из главных точек притяжения в районе.
— Нужно создать для домов достойную рамку. Что-то, что позволит выкрутить воображаемую Европу на максимум, — считает Илья.
В квартал нередко приезжают фотографироваться. Фото: vladimirdottir (Инстаграм)
Успешные примеры реставрации и приспособления исторических зданий под современное использование есть, и их уже немало. Однако большинство касаются дореволюционного наследия. Судя по всему, по нему в обществе сложился некий консенсус. Терема и усадьбы превращают в гостиницы, в городских особняках открывают музеи и лектории, а фабрики становятся модными кластерами. Все больше такое наследие привлекает и девелоперов, которые выбирают не сносить, а включить в проект хотя бы часть исторических построек.
Например, в Санкт-Петербурге из совершенно «убитого» доходного дома 1905 года неожиданно сделали ЖК «Провиданс», хотя строение даже не было под охраной. В Екатеринбурге известный пример — ЖК «Макаровский», при строительстве которого сохранили Симановскую мельницу и здание лаборатории. В Казани тренд на реконструкцию и приспособление исторических зданий под жилье премиум-класса воплощен, в частности, в ЖК «Усадьба Иванова и Киселева», который создали из домов 1900-х годов. Немало интересных примеров в столице. Один из самых заметных — ЖК «Бадаевский», который возводят «на ножках» над бывшим пивоваренным заводом.
Есть и примеры — правда, пока единичные — сохранения исторических зданий в рамках КРТ. Так, в Кургане девелопер взялся открыть кафетерий в ныне аварийном здании XIX века, расположенном на участке под реновацию. Во Владимире началась реализация КРТ на территории дореволюционного военного городка, из шести казарм девелоперы сохранят две — хотя по закону не обязаны.
К советскому наследию, строениям 1930–1950-х годов отношение менее бережное, особенно если речь идет не о шедеврах конструктивизма или дворцах сталинской эпохи, а о «рядовых» зданиях. Да, есть примеры переустройства промышленных территорий: в том же Челябинске завод «Оргстекло» стал центром креативных индустрий SVOBODA2, а завод измерительных приборов «Калибр» перестроили под одноименный торгово-выставочный комплекс. Однако жилые здания в историческом облике сохраняют куда реже. В числе таких редких примеров — благоустроенный «немецкий» квартал в Магнитогорске.
Сейчас, чтобы прийти к варианту, который устроит всех или хотя бы большинство, маленькой челябинской Германии нужны «сильные и последовательные представители», считает Юлия Семейкина. Прежние защитники отошли от дел, но она все равно настроена оптимистично: говорит, здесь — как в любой иной сфере: «на место одних неравнодушных горожан придут другие».
По мнению гида, мяч сейчас на стороне властей города: именно они могут принять решение по сохранению или сносу застройки, привлечь инвесторов для реновации территории или провести добросовестный капремонт.
— Все решает инициатива, — признает собеседница. А потом добавляет: — Ну и деньги, конечно.
Этот отрезок — часть участка от станции «Улица Шахтеров» до «Улицы Карла Маркса» и треть пути самого длинного перегона будущего метро. Длина всего тоннеля, который должен проложить здесь проходческий комплекс «Екатерина», — 3380 метров.
Запустить в Красноярске метро планируют уже в следующем году. Это будет система подземного и наземного рельсового транспорта – метротрамвай. Тоннели будут залегать не так глубоко, а часть станций расположится на поверхности. К тому же подземка в основном будет проходить под существующими дорогами, а не под зданиями.
«Смена концепции с тяжелого метрополитена на легкий рельс — это лучшее, что могло случиться с красноярским метро. Но можно ли после этого продолжать называть строящуюся систему “метро”? Вполне. <...> Это понятнее для людей, которые не знают, что такое “линия подземно-наземного легкорельсового транспорта”, и в будущем не смогут это выговаривать, как и метротрам», — говорил ранее известный в городе энтузиаст метро Дмитрий Тронин.
Красноярский метрополитен — один из всероссийских долгостроев. Возводить его начали еще в 90-х, однако впоследствии проект заморозили. При этом ежегодно выделялись миллионы рублей из бюджета на поддержание уже вырытых тоннелей.
В 2022 году строительство возобновили, на одном из участков начались активные работы. Уже после начала строительства был задержан проектировщик метро Олег Митволь, которого заподозрили в крупном мошенничестве и хищении 954 млн рублей. Митволя признали виновным и приговорили к 4,5 годам колонии.
В ноябре 2023 года стройку останавливали из-за проблем с разрешительной документацией. В феврале 2025-го — из-за исторических находок — археологи обнаружили скифский бронзовый нож, простреленную дверную табличку и двухсотлетнюю монету.
Краснодарский умелец изобрел новую модификацию велосипеда
Изобретатель Сергей Дашевский проехался по улице Красной на странной конструкции, у которой сзади колеса, спереди — лошадиные копыта.
Дашевского в Краснодаре знают и называют «велодедом». По профессии он — инженер по холодильным установкам, а по жизни — изобретатель велосипедов. В его арсенале собранные самостоятельно велосипеды трех- и двухколесные, большие и очень малые, которыми можно управлять полулежа и лежа. На его счету и самый маленький велосипед в мире — длиной 8,4 см, высотой в 16 см.
«Людям нравятся эти изобретения, мне нравятся. Конечно, работы много — нужно не только сделать, но и поддерживать в хорошем состоянии. Все сам делаю. Из последних изобретений — плавающий велосипед, на основе виндсерфа»,
— рассказывает он.
Свои изобретения он демонстрирует туристам. Всего в коллекции Дашевского — 170 велосипедов разных конструкций, из которых более 20 — «мелкокалиберные».
