Довелось лежать в государственной больнице в отделении гнойной хирургии. Упал на руку, поскользнувшись. Раздавил какую-то ветку, торчавшую из земли. Часть этой ветки осталась в кисти. В травмпункте обкололи, почистили. За ночь рука выросла в размерах примерно раза в полтора и жутко болела. Поперся опять травмпункт. Сказали, надо вскрывать.
Была зима, кажется февраль и потому в отделении было много людей без определенного места жительства с разными обморожениями, заражениями и ампутациями. Запах стоял соответствующий. Из-за отсутствия мест, положили в коридоре. Сказали на пару дней, потом в палату переедешь. Операцию провели в тот же вечер. Советский наркоз - нечто. После укола я почти моментально куда-то провалился и все вокруг смазалось в темноту. Приходил в себя долго, тяжело, с галлюцинациями и прочими спецэффектами. Вокруг стояли обитатели отделения, ели пирожки с рыбой, и весело обсуждали мое состояние. Один из них с ампутированными пальцами на руке стоял ближе всех ко мне и этой перемотанной рукой протянул мне пирожок. Поешь, говорит. Я смотрю на его руку с не очень чистым бинтом, в которой он как-то держит часть пирожка. Говорю, я чет еще от наркоза не отошел, не хочу спасибо. А он не сдается, ешь, сегодня уже кормить не будут. Я взял, поблагодарил, сказал, попозже поем. Он рассказал, как лишился конечностей. На вокзале ему кто-то предложил какую-то таблетку, он взял, потом бегал голиком по городу 18 часов. Еле поймали. Отмерзло все. Ну ему и ампутировали. Осталось всего пара пальцев. Меня поразило с какой радостью он все это рассказывал. Приключение прям.
Через день или два меня поместили в палату. Нас в ней было шестеро. Парень спасатель, МЧС-ник примерно мой ровесник. У него было что-то с бедром, рана большая и долго заживала. Еще один разнорабочий, с ампутированной частично стопой. Из перемотанной ноги торчала дренажная трубка. Ему было велено не опускать ногу и без сильной необходимости не ходить, так как из этой трубки постоянно вытекала какая-то сукровица. Но он ходил курить каждые 15 минут и потому пол был уделан этой жижей. Медсестры постоянно ругались, вытирая его следы. Еще трое сидевших. Один из них наркоман еще и под следствием. Самый борзый из этих троих, разговаривал с ними свысока, порой унижал, а они и не возражали. Иерархия.. В палате был телевизор и весь день шел какой-то государственный канал с новостями и бесконечными сериалами. Так что мы особо не общались между собой, просто телевизор слушали. Днем я часто спал, а ночью глядел в потолок, смотрел на пробегающих тараканов, да в телефон залипал.
Как-то к наркоману приехала девушка-следователь. Задавала вопросы по какому-то делу, по которому он свидетелем проходил. При этом он с ней флиртовал. И она на этот флирт реагировала, хихикала и отвечала. Потом, когда она закончила свой допрос, он ей сказал, давайте я вас провожу.... Она и согласилась. Мы были свидетелями зарождения большого и крепкого чувства. Я тихо охуевал от происходящего.
Вообще в отделении было достаточно мерзко, запахи, тараканы, еда, этот наркоман, который по ночам куда-то убегал, а потом его угашенного привозили и он что-то мычал себе под нос пол ночи. Хотелось поскорее смыться. Лечащий врач кормил завтраками. Потом, когда уже рука стала зарастать я с ним договорился и за взятку попросил выписать пораньше. 3к рублей, ведь понимаешь, надо бумаги все заполнить, поделиться с дежурным, главврачом, уборщицей и охранником.
Один из тройки сидевших был судя по всему вообще с улицы. На нем были какие-то очень плохие брюки, футболка, а сверху сиреневый халат под вельвет, на ногах бахилы. Вид у него был жалкий. К тому же его этот альфа-наркоман дрочил больше, чем другого сидельца. В день выписки я пришел за вещами. Собрал все, дошел черед тапок. Посмотрел на них, старые резиновые, скоро на выброс вообще пойдут. Подхожу к этому бездомному, говорю, ты же в бахилах ходишь? А он смотрит на меня испуганными глазами, замялся. Да вот бахилы, хожу. Говорю, вот держи тапки, а то что ты босиком ходишь. Он посмотрел на меня с удивлением и сказал, от души тебе, спасибо. Попрощался со всем и ушел. И стал чувствовать себя лучше. И не потому, что я отдав ему старые тапки, сделал широкий жест. Не знаю кто он и что сделал, я просто не хотел чтобы он ходил босиком в бахилах по больничному кафелю.
