goidt

Нашлась огромная папка под названием «работа». Туда я не стала заходить. А вот в папках с музыкой и фотками покопалась. Фоток было мало, всего четыре. Но на всех был сам Серёжка.

На одной его сфоткали возле какой-то здоровенной, как из фантастических фильмов, кибер-системы. Серёжка сидел возле неё в этих своих невообразимых штанах, бесформенных и уляпанных карманами, карманчиками, молниями и кнопками, и в знакомом сером джемпере. Руки у него были растопырены на пульте системы и слегка размазаны. Цифровик не смог их зафиксировать. Видимо, слишком быстро двигались.

Потом были две фотки, где он на футбольном поле среди взрослых парней и совсем каких-то старых мужиков. Тут он тоже оказался одет, как огородное пугало. Правда, ноги ниже колен были голые, и я с удовольствием высмотрела его стройные голени. А последняя фотка мне понравилась больше всех. Это был просто портрет, сделанный явно мобильником. Серёжка на нём так хорошо улыбался. По всей видимости, ему очень нравился тот человек, который его фотографировал. Я быстренько скопировала фотки себе на флэшку.

Музыка меня не вдохновила. У него всё больше были композиции рок-групп, названия которых мне ни о чём не говорили. Единственное, что я выслушала, это несколько записей «Пинк Флоид». Почему-то под них представилось, что я лечу одна по ночной дороге в мощной тачке, а кругом тьма и только свет фар впереди. Мне сделалось неуютно, и я отправилась дальше исследовать содержимое компьютера.

Были там папки с электронными книгами, школьными задачками, перепиской. Меня буквально морило, так хотелось почитать его письма, но это было бы вообще запределом. Поэтому скрепя сердце я повела курсор вниз. Все остальные папки у него оказались подписанными как-то невнятно, и только одна меня заинтриговала - x-files. Уж не знаю, что я там ожидала увидеть. Не Скалли с Малдером, конечно, но что-нибудь в их духе. Открылась заставка видеоплейера. Без всякой задней мысли я запустила его и приготовилась смотреть. Когда появилось изображение, я поняла, что это частное видео.

Я увидела большую красивую комнату, явно спальню, потому что в центре её стояла большущая кровать, а на ней спал человек. Тот, кто снимал это, приблизился и взял спящего крупным планом. Это был Серёжка. Только гораздо младше, чем сейчас. Он безмятежно раскинулся на этом сексодроме. Одеяло валялось в стороне, и Серёжка был виден весь с головы до ног. Оператор стал снимать только его лицо – очень крупно. Серёжка улыбался во сне. На щеках лежала кружевная тень от ресниц. Сами щёки были нежные-нежные, а может так казалось из-за освещения. Оно было приглушённое, розовато-золотистое. Припухшие Серёжкины губы выглядели в этом свете очень яркими, цвета недозрелой малины, со всеми своими морщинками и бороздочками.

Камера поплыла вниз по его телу. Потом изображение отодвинулось. Снова стало видно всю кровать целиком. Я сообразила, что слышу звуки. Кто-то часто вздыхал, потом был такой деревянный стук. И качнулось изображение. Судя по всему, камеру на что-то поставили. Потом послышался шорох, похожий на то, с каким падает вниз отстёгнутая с багета тюлевая штора.

Несколько минут ничего не происходило, но вот в снимаемое пространство вступила женщина, холёная тридцатилетняя кошка с длинными до плеч волосами, искусно мелированными под совиное оперение. Она была абсолютно голая, ну, то есть совершенно. Она двигалась легко и раскованно. Сначала было видно её спину, гладкую, гибкую, с цепочкой позвонков, потом попу, пропорциональную и такую упругую, что она даже не вздрагивала при ходьбе. У неё просто натягивались и расслаблялись мышцы, и это завораживало, как видео охотящейся гепардихи. Женщина подошла к кровати и оперлась о неё согнутым коленом. На поверхности образовалась глубокая ямка, а от неё пошла волна до самого изголовья. Эта кровать оказалась ещё и с водным матрасом и, поди, с подогревом, то-то Серёжке было так хорошо.

Дальше я смотреть не стала, мне стало стыдно и одновременно страшно, и я захлопнула ноутбук.

Но у избалованности были и негативные черты – мой характер сформировался, и я уже понимала, что он довольно сложен для окружающих. Я не привыкла уступать, хотя в мелочах всегда снисходительно ко всему относилась, я не умела проигрывать – честолюбие во мне порой зашкаливало за критическую отметку, а еще я страдала самоедством. Видимо, из-за того, что меня практически не ругали родители, я решила делать это сама. И очень жестоко. Стоило мне ляпнуть что-нибудь не так и не в том месте – я мучилась этим неделю, постоянно проигрывая внутри себя ту или иную ситуацию. Я была обидчива, но держала свои обиды при себе. Вот такой я стала, и плохо это или хорошо, я пока не знала, так как столкнуться со своими недостатками лицом к лицу мне пришлось намного позже.

А пока я убиралась у себя в комнате и насвистывала себе под нос веселую песенку. Жизнь была прекрасна, на улице стояла золотая осень, светило солнце, было воскресенье, в памяти все еще теплилось воспоминание о вчерашней вечерней прогулке с Ксюшкой и Ваней, а еще должен был зайти Тимка, и я уже предвкушала, как я ему расскажу подробности вчерашней прогулки. На кухне мама пекла вкуснейшие в мире(да-да!) сосиски в тесте, и пряный аромат поджаривающейся корочки щекотал мне ноздри.

- Мам! Я закончила, где Никитос? Пусть мусор выбросит! – крикнула я.

- Здесь я. - буркнул растрепанный брат, вошел в комнату и взял мусорное ведро, наполненное скопившимися в моей комнате ненужными бумажками.

- Мистер засоня, - высунула язык я.

- Да ну тебя, ведьма! - обиделся брат и вышел из комнаты.

И чего он такой недовольный? Жизнь ведь прекрасна!

Через полчаса пришел Тимур с коробкой моих любимых пирожных.

- Привет, маленькая! – улыбнулся он, когда я выбежала его встречать, и протянул пирожные. - Это тебе, сладкоежка.

- Спасибо!- я потащила его в комнату. Тим бухнул на стол учебник по тригонометрии:

- Ты решила ту задачу? Я так и не допер.

- Эх ты, там все легко! Вся проблема лишь в том, что надо было вначале понизить степень синуса, а потом уже все преобразовать.

-Точно! – он с досадой хлопнул себя по лбу, - Ты все-таки гений.

- Да ладно, чего уж там, - поскромничала я. – Лучше послушай!

- Ах да, я же пришел сюда радоваться вместе с тобой, - Тим скорчил кислую мину, за что немедленно получил пинок, - Да хватит драться, рассказывай.

- Ну в общем, сижу я вчера дома, радуюсь… Ах, да , ты что не заметил? У меня новый компьютер!... Да стой ты, потом поиграешь… Ну так вот, сижу-радуюсь, а звонит Ксюшка, и… - тараторила я.

Да, нелегко быть моим другом, честно скажу я вам. Приходится принимать на свои бедные ушки столько информации, да еще поддакивать при этом, что порой очень тяжело приходится, ведь мисс Анастасия такая болтушка. Но, как говорится, сам напросился. К концу моего рассказа Тим, казалось, был готов повеситься, но все же взял себя в руки:

- Здорово! Теперь дерзай, Стюшкин.

Позже вечером я сидела за топиком по английскому и пыталась подобрать глаголы в нужном времени. Мысли путались, на часах было уже одиннадцать вечера, хотелось спать, но я упрямо заставляла себя доделать домашнее задание. Где-то раздался звонок моего мобильного. Нашарив его под кроватью , я нажала на кнопку «Принять»:

- Алло?

- Эм... Настя? Привет. – нерешительный голос парня, хм… Ах да, Ваня!

- Привет, да , это я, - я попыталась скрыть улыбку, хотя кто меня видит?

- Это Иван.

- Да-да, помню.

- Как дела?

- Хорошо, - «Блин, я даже не представляю, о чем с парнем-то говорить?!»

- Ммм, я рад. – «Похоже, он тоже. Ох, ну и кадр. Че делать-то теперь?»

-Э…

- В общем, это… ну…

- НУ?

- Эм… эээ…

- Короче, не хотел бы ты завтра встретиться?! – выпалила я и тут же пожалела об этом. А вдруг я ему совсем не понравилась и звонит из вежливости?! Ну, Настюха, ты попала…

- Да! – как ни странно, парень был рад. Скажу больше, по голосу слышалось, что он был в восторге, - Я тоже хотел это предложить, но ты опередила. Как видишь, не мастак я разговоры разговаривать, - с облегчением рассмеялся он.

- Да уж, заметно, - хмыкнула я.

- Ну так что? Можно, я встречу тебя после школы? Ты ведь в лицее учишься?

-Ага. Да, можно. Я заканчиваю обычно в четыре, - я тихо улыбнулась в трубку.

- Отлично, я буду там. До завтра, Настюш.

- До завтра, - пробормотала я и повесила трубку. Приложила ладони к горящим щекам и оторопело смотрела на телефон. Мне ведь это не приснилось, да?!

- Алло, - буркнула я в трубку ненавистного мне сейчас телефона.

- Настюх, привет! – Ксюшка, как всегда, не вовремя.

- Привет.

- Слушай, айда гулять!

- Ты чего, мать? 11 вечера.

- Ой, ну да, а ты у нас в первом классе! – парировала подруга.

- Не в первом, но все же…

- Вообще, сегодня суббота! Все нормальные старшеклассники идут потусоваться. Айда, не ломайся, у меня сегодня хорошая компания!

- Да кто там еще…

- Анастасия! Быстро поднимай свою задницу с дивана и вперед! Буду у тебя через пятнадцать минут! Будем, - неизвестно для чего исправилась подруга, и в трубке раздались гудки.

Я вздохнула и положила трубку на рычаг. Влезла в джинсы, рубашку, расчесала волосы, заколола пучок, и пошла на кухню:

- Мааам, я на улицу.

- С кем? – мама сосредоточенно мыла посуду, - Если Тимур тебя проводит, то иди.

- Нет, мам, я с Ксюшей.

-Ох, ладно, только долго не ходите.

-Хорошо. - я взяла со столика ключи, надела кроссовки и вышла на улицу.

Было темно и страшновато. Ксюха, как всегда, опаздывала, и я уже думала нырнуть обратно в свою теплую квартирку, как чьи-то холодные ладошки сзади прикрыли мне глаза:

- Угадай, ктооооо?!

- Дед Мороз, - привычно ответила я, и обернулась.

Ксюшка показала мне язык и кивнула на стоящего рядом парня:

- Это мой брат Ванька.

Парень улыбнулся и протянул руку. Я посмотрела на него снизу вверх. У него были чертовски голубые глаза и длинные-длинные, загибающиеся кверху ресницы.

- Настя, - улыбнулась я и пожала его ладонь.

- Очень приятно, - Иван разглядывал меня. Я очень не люблю, когда люди так делают, и повернулась к нему спиной.

- Ну, познакомились, постояли, пора домой! Пока! – и я попыталась улизнуть. Крепкая рука подруги вцепилась в мой воротник железной хваткой:

- Кудаааа?! Я что, зря его сюда тащила? – прошипела подруга, дико вращая глазами, явно на что-то намекая, - Вань, мы побеседуем по-девичьи? – мило прощебетала она, улыбнувшись брату, и снова явила ко мне свое перекошенное злобой лицо. Ох уж мне её лицемерие!

- А не надо сводничеством заниматься, это всегда плохо кончается! – прошептала я в ответ.

-Так, Настенций. Давай-ка проясним ситуацию, - Ксюха отпустила мою куртку, и мне стало уже не так страшно.

- Ну давай. Проясняй.

- Ты одна?

- Одна.

- Сколько тебе?

- Шестнадцать.

- Точнее, очень скоро семнадцать. Девка учится в одиннадцатом классе, и до сих пор не знает как с мужиками общаться.

- Знаю! - запротестовала я.

- Твой придурок Тим ни в какое сравнение не идет. Он вообще гей, по-моему, - фыркнула Ксюша.

- Эй! - обиделась я за друга.

- Не ной. Короче, давай-ка знакомься поближе с моим Ванькой, авось чего-нибудь из вас и получится.

- А как же?... - я беспомощно посмотрела на свои ноги.

- Блин, Насть! - Ксюху это всегда бесило.

- Ладно-ладно, - подчинилась я, и мы пошли к Ване.

Ну, что сказать. Остаток вечера мы провели довольно мило общаясь. Ваня и вправду оказался хорошим, общительным парнем, любезным к тому же. А когда я засобиралась домой, даже попросил у меня номер мобильного.

Я зашла домой в час ночи с горящими щеками. Мама встретила меня немного недовольная, и чуть пожурив, сказала:

- Там тебе Тимур два раза звонил. Перезвонить просил.

- Хорошо.

Я зашла в свою комнату и набрала номер друга. В трубке раздался хриплый, сонный голос Тимки:

- Алло?

- Привет, это я, ты звонил?

- Господи, Насть, уже час ночи. Я звонил в пол-двенадцатого.

- Ну, знаешь, не так много времени прошло, - хихикнула я.

- Ага, - зевнул Тим, - Ну чего там? Где шлялась?

- С Ксюхой гуляла. И знаешь, - вновь глупо хихикнула я, - она мне тут парня подыскала.

- Ого, - Тим сразу проснулся, - Что за?

- Её брат двоюродный, Ванька. Ровесник, учится в седьмой школе. Хорошенький, - я перешла на шепот, чтобы мама не услышала.

- Номер попросил?

- Ага.

- Ну, поздравляю. Теперь не глупи, маленькая. Что я тебе говорил, ммм? – похоже, Тим был рад не меньше, чем я сама.

- Да, Тимка, ты как всегда оказался прав. Спасибо, - я улыбнулась в трубку.

- Не за что. А теперь, маленькая, спокойной ночи. Завтра я к тебе забегу.

- Пока, - ответила я и положила трубку. Потом переоделась в пижаму, выпила на кухне стакан молока и, полная надежд, пошла спать. Почему-то в эту ночь мне снились самые красивые и цветные сны…

Я обиделась и замолчала. Ну и… ну и что?!

- Не дуйся. Вон лучше бери гитару и играй, - кивнул Тимур, а сам сел за стол, открыл задачник по физике и начал делать уроки. Я показала ему язык в спину.

Вот так и проходили наши совместные времяпровождения. Он занимался чем-нибудь своим, а я играла на его гитаре. Изредка он кидал мне короткие реплики типа «Фальшивишь», «Там другая тональность», «Палец сильнее зажми», и тогда я понимала, что он слушал.

Разговаривали мы редко. Только пару раз Тим спрашивал меня о моей семье, о жизни. Я отделывалась короткими фразами. И вот однажды он спросил меня:

- Как это случилось?

- Что? – я подняла голову от тетради с нотами. Задумавшись над аппликатурой аккорда, не сразу поняла, что он имеет в виду.

- Вот это. С твоими ногами. Ты болеешь, - он пристально посмотрел мне в глаза. Внутри похолодело. Он заметил. Почему-то сразу захотелось разреветься.

- Эм… уже восемь вечера, я пойду. – заторопилась я.

- Насть, ответь.

- Это жестоко, ты так не думаешь?! – я вышла из себя, - Указывать мне на мой недостаток и спрашивать!

- Пока ты не перестанешь воспринимать это как недостаток, это будет жестоко для тебя, - спокойно ответил Тимур.- Давай рассказывай.

- Так получилось, это родовая травма вроде, - дрожащим голосом ответила я, - Сколько себя помню, я всегда была такой. Сейчас еще лучше, раньше я еле ходила, потом сделали операцию… ну и вот.

Не удержалась. Слезы сами выкатились из глаз. Трудное это дело – снова все переживать.

- Зря ты плачешь. Знаешь, это большое счастье – быть не таким, как все.

- Ошибаешься, - мотнула головой я. – Знал бы ты, как меня в младшей школе дразнили.

- Зато теперь ты разбираешься в людях, и способна выбрать из серой толпы самых лучших, самых верных друзей. Отняв у тебя физическую развитость, кто-то наверху наделил тебя прекрасным умом и кучей талантов, а еще силой, чтобы выдержать все это. Ты ближе всех к пониманию истинных ценностей жизни, и ты не будешь размениваться по мелочам. Знаешь, всегда надо извлекать плюсы из своего положения. – Тимур прищурил левый глаз и внимательно посмотрел на мое лицо. Я задумалась над его словами. Да, он прав, но все же…

- Хорошо. А любовь? Да, допустим сейчас мне это не нужно, но ведь когда-нибудь я захочу семью, детей?

- И заведешь. Не вижу препятствий.

- Думаешь, какой-нибудь парень влюбится в меня?! – фыркнула я, - Я уж молчу об остальном.

- Если человек по-настоящему полюбит тебя, ты для него будешь самой прекрасной. Не глупи, маленькая, - Тим захлопнул учебник, - И давай закончим на этом. Уже темно, дай свою сумку – провожу.

- Полина, - сказал он низким голосом. – Извини меня.

И протянул свои цветы. Я взглянула ему в лицо. В нём было искреннее желание загладить вину и что-то ещё – вроде бы удивление или сожаление. И сожаление это касалось чего-то более глубокого, нежели просто недовольства своим вчерашним поступком. Я отказалась от цветов. Евген молча положил их на стол передо мной и ушёл туда к заднему ряду, где сидел вместе с Артёмом. Из-за него с его цветами я прозевала появление Серёжки. Увидела только его спину, обтянутую серым джемпером и краешек щеки. Я огорчилась, что он не подошёл поздороваться.

Когда начался урок, и в класс вошла наша томная математиня, я начисто забыла про цветы перед моим носом из-за переживаний по этому поводу. Учительница окликнула меня и спросила, для чего мне розы. Я посмотрела на злосчастный букет и меня осенило.
- Это для вас, Валентина Станиславовна, - сказала я и понесла ей цветы.
- Спасибо, - сказала математиня. – Откуда вы узнали?

Выяснилось, что накануне объявили победителей конкурса на соискание президентского гранта. Валентина его выиграла. Все её поздравляли, а я гипнотизировала Серёжку: «Оглянись, пожалуйста, оглянись». И вот он повернул голову и посмотрел на меня. У меня перехватило дыхание. Он показался мне ещё красивее, чем вчера. И что с того, что скула у него была украшена длинной коричневой ссадиной, а на нижней губе запеклась коросточка. Я улыбнулась и получила в ответ такую же мимолётную улыбку-приветствие.

Математиня тем временем завершила приём поздравлений и объявила, что собирается начать опрос и двоек ставить не будет, а хочет устроить себе приятное и будет спрашивать только тех, кто хорошо учится.

- Галицын, - сказала она. – Иди к доске.

Я возликовала в душе, потому что Серёжка теперь несколько минут будет стоять к классу лицом. Но он и не подумал вылезать из-за стола. Он нехотя поднялся и нахально поинтересовался, по какому поводу его побеспокоили. Математиня всё ещё была в хорошем настроении и охотно пояснила, что ждёт от него доказательства заданной теоремы. Серёжка с минуту помолчал, а потом выдал длинную речь. Он спросил, та ли это теорема, где условия такие-то, а вывод такой-то. Математиня уже с едва заметным раздражением выпалила, что да, та самая.

- Извините, я не готов отвечать, - буркнул Серёжка и без разрешения плюхнулся на место.

Математиня пожала плечами и вызвала Евгена. Этот тоже отказался выходить к доске, только сделал это иначе. Он объявил, что не учил.
- Негодяи вы, - печально сказала математиня. – В кои то веки хотела получить удовольствие. А ты чего так загадочно улыбаешься?
Этот последний вопрос относился ко мне. Я поднялась.
- Что смешного? – уже разозлилась математиня. – Вот влеплю сейчас вашему обожаемому Корнееву пару!
Я пожала плечами. А Евген подал голос в том смысле, что тогда и Сергею тоже.

Математиня вздохнула и сказала, что ему она пару ставить не будет. В классе забубнили.
- Ну, - спросила математиня у меня. – Сможешь пояснить почему, не буду спрашивать домашнее задание!
Я удивлённо вылупилась на неё, но вдруг сообразила:
- Сергей дал вам понять, что знает, но почему-то не хочет отвечать. А Евгений просто отказался…
- Даже так, - непонятно хмыкнула математиня, а Серёжка стремительно развернулся и взглянул на меня с каким-то новым интересом.

Вау, какой это был разворот! Спина прямая, волосы вразлёт! Стало видно, какие у него широкие плечи и отменная осанка. Пока я пускала слюни, математиня объявила, что надоели мы ей, и принялась объяснять новый материал. А я погрузилась в мечты. Например, о том, как прижимаюсь губами к нервному Серёжкиному рту. Я начала заболевать этим человеком.

Когда прозвенел звонок, он вытащил из-под стола ноутбук, на котором, оказывается, всё время работал во время урока, и склонился над клавишами. Я не решилась подойти к нему из опасения помешать и осталась на месте. К моему удивлению и Наташка не побежала как обычно за своим Темой. Она повернулась ко мне и сообщила, что была вчера в кино.

- Хороший фильм? – равнодушно спросила я.
- Понятия не имею, - сказала она.
Я немо воззрилась на неё. Наташка ухмыльнулась.
- Наверное, хороший. Был полный зал. Я сидела на коленях у Артёма.
- Понятно, - буркнула я.

Я давным-давно забыла пялиться на Серёжку. Меня сильно тошнило. Я чувствовала себя грязной. И когда начался последний урок, литература, я поняла, ради чего старалась Наташка. Потому что, едва поздоровавшись, Марьяна объявила, что поскольку до бала осталось три дня, репетировать будем у неё на уроке. А чтобы друг другу не мешать, разойдемся по свободным кабинетам. Нашу группу она отправила в этот проклятый актовый зал.

Я не собиралась повторять своих ошибок и решила забить на этот театр. Я быстро направилась к выходу. Вот только охранник и не подумал меня выпустить. Я стояла перед ним красная и злая, борясь с приступами тошноты.

- Вы что, не видите, что она заболела? – услышала я.
Это Серёжка снова возник непонятно откуда как ангел-спаситель.
- А тебе что надо? – нелюбезно спросил охранник.
- Меня послали проводить, - не моргнув, ответил Серёжка.
- Принеси записку от учителя, что это правда! – потребовал охранник.

Серёжка протянул ему бумажку, и через минуту я смогла вдохнуть свежего морозного воздуха. Серёжка молча шагал рядом. Меня всё-таки вывернуло по дороге, причём основательно, до слёз и дрожи в ногах. Это ещё помножилось на стыд перед парнем, который мне нравился. Я готова была провалиться сквозь землю. Но Сергей повёл себя вполне адекватно. Пока я давилась рвотой, он меня поддерживал, потом протянул пачку бумажных платков, а когда мы проходили мимо уличной палатки, купил бутылку минералки. Я смогла отполоскать рот и попить.

- По-моему, ты сейчас упадёшь, - осторожно сказал Сергей.
Я была согласна с ним, но упорно топала вперёд. Кончилось тем, что он обнял меня за талию и повёл. В этот момент мне было всё равно. Я протянула ему ключ. Он открыл дверь и впустил меня в квартиру. С минуту постоял на пороге, понаблюдал за моими попытками стащить сапоги и решительно вошёл. Помог мне переобуться, повесил в прихожей верхнюю одежду и прошёл за мной в комнату.

Я упала на диван и закрыла глаза. Проснулась уже вечером. В комнате было полутемно, только на полу сияло яркое световое пятно. Прямо на паласе, поджав под себя ноги, сидел Серёжка. Светился экран его ноутбука. Услышав моё движение, он поднял голову.

- Как ты? – спросил он.
Я не знала – как. Чувствовала себя слабой и разбитой.
- Твоя мама говорит, что это от нервов, - сообщил Сергей.
- А ты откуда знаешь? – спросила я.
Он ей, оказывается, позвонил с моего мобильника, рассказал, что со мной, и мама его проинструктировала, что делать.

- Извини, - сказала я, когда мы уже сидели на кухне и пили сладкий чай. – У тебя, наверное, дел полно.
- Честно говоря, - признался он, – я всё сделал днём на уроках. Хотел освободить вечер.
- Ну, вот, - начала я.
- Чтобы побыть с тобой, - перебил он.
- А! Ты ещё и ясновидящий, - с отвращением сказала я.
Он улыбнулся.
- Нет. Я хотел пригласить тебя в кафе.
- Не могу принять твоё приглашение, - буркнула я.
- Да уж вижу, - засмеялся он и стал серьёзным. – Кто тебя довёл, я не понял?

Я вспомнила и снова разозлилась. Эта Наташка, по всей видимости, заболела бешенством матки! Ну, не повторять же было ему всё, что она несла.
- Зачем ты тогда забрал меня? – вопросом ответила я. – Из квартиры Артёма?
- А что, не надо было? – насмешливо спросил он.
- А сам ты как думаешь? – мрачно поинтересовалась я.
- Я думаю, что ты не из тех, с кем развлекаются. Ты из тех, на ком женятся.

Это был комплимент.

- Ты собрался жениться? – брякнула я.
Он захохотал.
- Конечно, - сказал он. – А ты как думала?
- Что, прямо сейчас? – мрачно спросила я.
- Могу и сейчас, - ответил он.
- Вперёд, - разрешила я.
Он поднялся и уверенно направился ко мне. Я забеспокоилась.
- Э! – пролепетала я. – Ты чего?
- Принцесса несчастная, - пробормотал он. – Думай, когда трёкаешь языком!

Он сдёрнул меня с табуретки и рывком притянул к себе. И случилось то, о чём я мечтала всё утро. Он поцеловал меня. Это был очень долгий поцелуй. Я всё пыталась ответить. Но как только открывала рот, Серёжка своими губами закрывал мне его обратно. От него еле уловимо пахло каким-то дорогим парфюмом. Запах был морской и свежий. Наконец, Сергей позволил мне открыть рот, и поцелуй обрёл динамику. Обычно это описывают как посасывание и проникновение. У нас было не так. Мы будто обнимали губами губы друг друга. Получалось очень волнующе и в то же время невинно. Я сначала упиралась ладонями ему в грудь, но в какой-то момент естественным движением закинула руки ему за голову и прижалась к нему всем телом, почувствовав и его напряжение, и дрожь. Он тихо вздохнул и выпустил меня.

- Я хочу быть с тобой, - сказал он. – Имей это в виду.
И вернулся на своё место. Я разочарованно осталась стоять.
- Принцесса, - с усилием сказал он. – Ты нездорова…

Что это он такое вообразил?!! Я приготовилась было наговорить ему кучу гадостей, но к счастью именно в этот момент вернулись с работы родители. Серёжка не стал слушать их благодарственных речей и решительно открестился от ужина. В прихожей, уже одевшись, он торопливо сорвал с моих губ ещё один поцелуй и сбежал.
Закрывая за ним дверь, я услышала, как он говорит по мобильнику:
- Привет, это я…